Скрытый текст:

Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.

Скрытый текст:

Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.

Скрытый текст:

Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.

Скрытый текст:

Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.

Скрытый текст:

Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.

Дельные речи — умные женщины правят. Но каковы примеры! Все вдовы, регенты при своих детях. Все в Винафрид кипит от подобной мысли: будь живы Роберт Баратеон или Джон Аррен, разве дали бы они свои женам столько власти? Нет, конечно же нет, и Винафрид с Виллой ждет та же судьба, кому бы ни отдал их дедушка. Конечно, в своих мыслях старшая Мандерли уже примерила серебряную корону и родила Молодому Волку здорового сына, а в умении управлять мужем достигла таких высот, каких Серсее Ланнистер и не снилось — но то лишь умерило ее досаду, но не подкупило гордость.

А северянки? На их Дома еще никто не покусился быть может лишь в силу их малочисленности и бедности. Но когда речь идет о влиянии, подобном Мандерли, — вопросы ставятся совсем иначе. Там, где Медведице дозволено выступать наравне с мужчинами, Русалка должна склонить голову и очаровать мужа — кем бы тот ни оказался. И Винафрид умела, но — Семеро! — как же это злило. Злило не меньше, чем дедушка, самолично принимающий решение о ее будущем.

Мир жесток, — согласно думает она. Но в ее думах эти слова скрашены совсем другими цветами и смысл несут иной. Винафрид выдерживает взгляд лорда Белой Гавани — ему не удалось поколебать ее уверенности в собственном мнении. И тогда Виман применяет запрещенный прием, от которого млеет любая леди, даже самая разгневанная.

В объятиях деда жарко. Винафрид не может обхватить его руками, но все же пытается, положив ладони ему на бока. Гнев сменяется пониманием и прощением — по крайней мере за то, что это решение он принял сам, не посоветовавшись с ней. Но теперь посоветоваться придется. Решимости в ней не убавилось ни на малую долю.

— Жесток, — согласно выдыхает Винафрид. — Ты жесток, дедушка. Сколько зим тебя уже прочат Неведомому? — Строго возражает она. Если лорд Виман надеялся разжалобить ее, то он сильно просчитался! Да, дедушка немолод, но от того не менее умен и бодр, и на такую откровенную провокацию его старшая внучка точно не поведется. Голос ее звучит строго и неумолимо. — Это наш дом. И защищать его — в такой же степени наш долг, как и твой. Что подумает народ, узнав, что лорд Виман отослал прочь своих наследниц?

Упрямства ей не занимать, но в одном она готова уступить. Лишь в одном!

— Поэтому хотя бы одна из нас должна остаться здесь, — настаивает она. — Это вдохновит и придаст сил нашим людям, и я смогу помогать тебе, а Вилла переждет хворь в безопасности и вернется Королевой Севера.

По правде — это колет. Ревнивая и жадная до власти Винафрид может и не простить сестре такого: ведь если кому и становиться женой Старка, то, конечно, только ей. Поэтому — смотри, дедушка! Смотри и будь внимателен — она готова принести в жертву самое дорогое: собственные амбиции. Лишь бы только не оставлять все так, не бежать от опасности.

— Я не могу защитить наш род с мечом в руках. Не могу командовать войском. Я даже не смогу дать своему ребенку имя Мандерли в той судьбе, что ты уготовил для меня, — без упрека, но с горечью произносит она, склонив голову. На лице ее печаль, а в словах — смирение, с которым она должна была бы принять эту самую судьбу. — Но в сражении с болезнью я не хуже тебя. Здоровье, ум и присутствие духа — только это нужно сейчас тому, кто встанет на защиту Белой Гавани. И в их отсутствии ты меня не можешь обвинить.

Винафрид отстранилась, заглядывая деду в глаза. Не гнев в ее взоре — понимание. Впрочем, упрямства не убавилось.

— Позволь защищать Дом Мандерли вместе с тобой. Я не подведу.