Мелиссе не на что было жаловаться. Её палата была просторной, постель мягкой и еда весьма вкусной - хотя и необычной. Раньше ей никогда не доводилось пробовать арабскую кухню - и уж точно не ожидала она есть её в клинике в центре Петербурга, в которой её отец приобрел страховку. Девушка могла только гадать, что подтолкнуло её в целом про-британского отца пойти на соглашение с группировкой арабских беженцев, лидер которых хотя и был выдающимся офтальмологом, но имел тёмное прошлое. Может, сейчас он и выдавал себя за пророссийского человека, отстранившегося от политики, но Мелиссу не покидало ощущение что "Оазис Аш-Шам", отстроенный на спасенные от британской короны деньги сирийской казны, был построен подобно крепости. За чудными орнаментами прятались толстые стены, всегда наготове были глушилки, коридоры были легко простреливаемы, но при этом слишком запутаны для захватчиков. Это место было как будто бы крепостью некоего правительства в изгнании больше, чем медицинским учреждением - хотя и здесь претензий к мастерству южан не возникало.

Операция прошла гладко, быстро и практически незаметно для Мелиссы. За сутки действие обезболивающего должно было сойти на нет, но даже сейчас она ощущала лишь легкий дискомфорт на своих перебинтованных ногах. Военные тренировки и настойчивые требования сержанта обучаться катапультированию как самостоятельной дисциплине не прошли даром. Мелисса обошлась вывихом правой руки и трещиной на кости левой, но на этом повреждения костей ограничивались. В остальном это были хотя и жутковато смотрящиеся, но ультимативно неопасные ссадины и ушибы. В общем, ничего такого, с чем премиальная европейская медицина и обладающие неповторимым опытом сирийские хирурги не могли бы справиться.

Мелисса подозревала, что проблемы возникнут не от физических травм, но больше от социальных последствий.

Утренняя метель закончилась довольно давно, и на смену ей вышло январское солнце - не такое уж и редкое, оказывается. Весь день Мелисса провалялась в постели, не зная, чем себя занять. Ей было рекомендовано пока не вставать и строго запрещено заниматься физическими упражнениями, поэтому всё утро, вместо ежедневных занятий на тренажерах или с боксерской грушей, как это произошло бы дома, она листала Сеть. Сначала она искала новости подальше от своей персоны, боясь открывать этот ящик Пандоры. Британские каналы, выход нового рыцаря в свет (а она довольно стильная...), потом пара европейских статей о каком-то патентном споре между итальянскими и французскими сыроделами в Марселе, блоги "Урюхи" и других военкоров, анонимные имиджборды с непрекращающимися спорами о том, чья техника лучше и какой гениальный план нужен той или иной сверхдержаве, чтобы "нуушточновсехпобедить". Ничего нового или важного для её сердца - но знакомое и комфортное. После бессонной ночи это подействовало как своеобразное успокоительное, и Мелисса задремала.

Не поймите неправильно - ей было жаль того взорвавшегося мальчугана, и она сожалела, что не извинилась перед ним за свое недостойное поведение. Но чем больше она размышляла о произошедшем, тем больше странностей примечала в произошедшем. Больше всего ей не давало покоя то, как и в какой момент взорвался Руслан. Она никогда не была параноиком и не считала себя жертвой каких-то тайных сект или гомосексуальных подполий, о которых рассказывали шизофреники в её любимой Сети. Однако она так же никогда не была и дурой... и навязчивые мысли, усугубленные наркотическим эффектом от обезболивающего и анестезии, не давали ей покоя до самого выхода солнца из-за облаков.

Она проснулась во второй половине дня, когда тучные зимние облака вновь стали отстранять наглое светило от своего излюбленного российского столичного города. Миловидная арабская медсестричка без хиджаба или паранджи или как там они называют свои платки растрясла её настолько аккуратно и нежно, что пробуждение было неотличимо от своевольного. В глубине души Мелиссы что-то черное и злое злилось на то, что ей не на что было злиться в этой клинике. Она всегда чувствовала себя неудовлетворенной. Это хотелось выместить на ком-то другом. Вот только другая часть, разумная и безразличная, не давала делать это без причины.

Наверное, поэтому её злоба всегда была такой сконцентрированной и беспредельной.

- К Вам посетитель, Миледи, - чисто, с очень харизматичной ноткой родного акцента сказала арабка и, не дожидаясь реакции или хотя бы окончательного пробуждения Мелиссы, удалилась, открыв дверь перед... что ж, перед тем, кого Мелиссе следовало ожидать.

- О... Ну привет, пап. Присаживайся.

Отредактировано Melissa "Marevo" (2025-03-28 01:20:49)

Эмоции приходили и уходили из сердца Мелиссы, не проявляясь ни на лице, ни в дыхании. Тепло от того, что у неё есть мама с папой и они её любят. Стеснение от включенного телефона, содержимое которого она терпеть не могла никому показывать. Сожаление за Руслана и удовлетворение за такое распределение призового фонда. Однако последнее поставило её в тупик. Словно внезапно весь поток чувств и мыслей оказался перекрыт неким заслоном пепла и стали, отгораживающим душу от нежелательных элементов как бугаи отца от ненужных людей.

- Паша? Пап, ты серьезно? Он же младше меня на... на сколько? Пять лет? Семь? И к тому же...

Ей предлагают свататься к принцу, и первая о чем она думает, это возраст. Но Мелисса отказывалась стесняться своих мыслей и чувств.

- Не. Боюсь, свадьбе не бывать, папа. Я люблю Пашу, но только как друга. Да и... извини, но не уверена, что люблю кого-либо в романтическом плане. Что могу любить. Если тебе так надо, чтобы я спала с другим мужиком за деньги, выбери для меня какого-нибудь британского офицера. Так я хотя бы и мир повидаю, и разведданные на Родину передам. Мне надоел наш снег. Он не помнит своего имени.

Слова, конечно, были шуткой, но Мелисса слишком поздно придержала свой язык. Мало ли, что придет на ум отцу...

Отредактировано Melissa "Marevo" (2025-03-28 02:12:48)

Мелисса поморщилась и вырвала прооперированную руку из хватки назойливого отца, зло сверкнув на него глазами. Когда Игорь Алексеевич понял намек и отступил, Мелисса легла обратно на мягкую подушку, глядя в потолок и оценивая свои перспективы. Сомнений нет - ситуация для этого не самая лучшая, но сознание уже достаточно прояснилось, чтобы можно было ответственно принимать решения.

В одном она не сомневалась - её жизнь нужно было менять. Она вновь погружалась в пепел, ставший её существованием. Душащий, всепоглощающий, бессмысленный и отчаянный пепел, как незримый океан топящий её со всех сторон, давящий на грудь скукой и разочарованием. В идеалах, в мире, в мужчинах, в себе. Да. Больше всего - в себе.

- Пап, не распускай руки, окей? Я только что после операции!

Но... менять свою жизнь через свадьбу? Не сама, а посредством другого человека? Очередного ненадежного, ветренного, мечтательного мужчины - или, еще хуже, пыльного позавчерашнего полоумного куска сыра, который к тому же служит вражеской стране? Мелисса не имела ничего против британцев - патриотизм и шовинизм, искренне вобранные ею в академии, выгорели вместе с остальными частями её сердца, оставив лишь нецелесообразные осколки. Но она сомневалась, что, учитывая её репутацию героя войны и ветерана, это будет хорошей идеей. Британия, конечно, была обширнее и разнообразнее Евросоюза, простираясь от северного полюса до южного, от Восточной Азии до Западной Азии - но через Америку. Если Мелисса и хотела повидать мир и выбраться из пепла, то в целом раздвигать ноги перед какой-то меднолобой свиньей было не таким уж дурным вариантом.

Вот только она знала, что это всё ложные наваждения. Достижения, полученные не тобой самой, ничего не стоят, да и... не в этом был источник света. Там, на трассе, она ощутила его - эти воспоминания, эти еще тлеющие угольки её души, разжегшиеся на минуту от дуновения ветра перемен и пропитанного керосином запаха противостояния. Это. Это ей нужно. Конфронтация, погоня, конфликт - то, что, быть может, никогда не разожжет уже выгоревшие угли, но продлит их тление достаточно долго, чтобы это сошло за настоящую жизнь и она могла отойти в мир иной в некоем кровавом угаре и жажде смерти.

Но только где такое найти? Здесь, в холодном и сыром Петербурге, таком далеком от мясорубки бессмысленной войны? На фронт она ни за что не вернется - несмотря на скорее нездоровую дозу мазохизма в её предпочтениях, испытывать военные травмы психологические и физические на прочность она не намеревалась. Нужно было... что-то другое. Щепотка лжи и удачи, некая... подтасовка окружающей действительности в свою пользу.

Манипуляция.

- Британцы... Я думала, ты разбираешься в деловой репутации нашего концерна? Я думаю, что учитывая холодность отношения нашей черни к их черни и общее направление государственной пропаганды на анти-британские настроения, за них лучше выдать кого-нибудь достаточно значимого, но менее светящегося в средствах массовой информации, чем я.

Она причмокнула, не без труда вспоминая своих родственников из разряда тех, кто как бы существует и достаточно близок к ней, но с кем она никогда практически в жизни не видалась и после порчи чьей жизни Мелисса не будет ощущать себя так уж плохо.

- Как насчет моей двоюродной сестры, Лизы? Она как раз должна закончить колледж в этом году - можешь отправить её учиться по обмену в университет в Пендрагон или Йель, а там заодно и подыскать ей какого-нибудь видного местного барона? У нас достаточно крепкие связи с британскими промышленниками, но не помешало бы иметь и своего человека в их интеллигенции, а не только среди кабанов.

Наживка и намек на сотрудничество с отцом закинуты, теперь нужно подсечь и тянуть.

- А я же... Что ж, за мной сложилась определенная репутация, которую следует применить иначе. Говоришь, принц Павел? Bring it on! Никто не мешает мне выйти в свет и попробовать блеснуть ещё немного? Уверен, он будет без ума от такого сногсшибательного героя войны и друга детства - и её харизматичного отца.

Отредактировано Melissa "Marevo" (2025-03-29 01:34:45)

- Быстро меняю своё мнение? Вот как. Разве не в этом ли смысл твоего прихода сюда? Чтобы я согласилась на свадьбу? Или ты расстроен, что я не стала упрямиться, потому что сам сомневаешься в разумности всего этого замысла?

Впрочем, чисто со стратегической точки зрения претензий к отцу у Мелиссы, конечно, не возникало. Она не хотела льстить себе, но, как ни крути, для воинственного и изолированного от высшего общества и крупного капитала принца она была лучшей четой. В то же время, для её самой это грозило стать большим риском и стрессом - колёсам царского влияния и олигархического богатства нужна была соединяющая ось, дабы воз шёл дальше, но вот только если колёса начнут крутиться в противоположные стороны... что ж, в лучшем случае, её сломает пополам.

Благо, собственная персона её не волновала. Она уже два, почти три года как была мертва всё равно.

Мелисса понимала, из чего исходил Игорь Алексеевич. Паша был амбициозен, одинок и тороплив - она хорошо знала его. Такие как он быстро не меняются - если, конечно, определенные события недавнего прошлого не запустили в нем процесс метаморфоз.

Первое, амбициозен. А значит ему нужны были источники богатств. Отец в этом плане был весьма щедрым благодаря своему умению рассчитывать долгосрочную перспективу. Таким образом, через этот брак, Огонь-Догоновские неформально будут спонсором принца - а он, по совместительству, станет их ставленником, представляющим интересы концерна на высшем уровне. При таком тесном взаимодействии с вражеской сверхдержавой, "крыша" не помешает даже таким знатным богачам, как они.

Второе, одинок. В совокупности с первым, это означало, что Огонь-Догоновские будут единственными политически значимыми союзниками. Союзниками, которые будут прикрываться его именем и заниматься тылом их совместного противостояния. Вот только когда фронт износится от всех битв, которые на него навлекут интриги в тылу... что ж, тогда концерн сможет найти себе и иные царственные маски - а вот сама маска Паши защититься от предательства не сможет. Подозревая и обвиняя всех вокруг, друзей не заведешь. Лишь змей и тараканов, роящихся в застенках твоего пустого дворца.

Наконец, тороплив. Идеализм Павла был силён в кратчайшей перспективе - burning hearts will never die. Но это так же означало и то, что он не мог смотреть дальше собственного носа, иначе, как и у всех идеалистов, его принципы разбились бы о невозможность того мира, о котором он мечтает. Мира чести и славы русского оружия, давно уже сдавшегося Евросоюзу для использования... как... как маски для единственного союзника.

Мелисса усмехнулась, обнаружив такую неожиданную параллель. Раньше она никогда не рассматривала нынешнюю политическую обстановку, но, взглянув на неё под таким углом... что ж, это всё приобретало некоторый смысл. И, что иронично, и для манипуляции Огонь-Догоновский, и для потенциальных махинаций европейцев именно Павел служил инструментом войны, ослепленным собственными идеалами.

Итого, краткая и дальняя перспективы уже были просчитаны. Павел, как медведь, как сама Россия, будет беспощадно разрывать всё то, на что ему укажут закулисные манипуляторы. Однако Павел не есть Россия - пока что нет. Следовательно, рано или поздно это выльется в конфликт Евросоюза и концерна... Евросоюза и Британии. Ха. Ха. Да уж. Чем больше мир изменяется, тем больше он остается прежним. Всё, что требовалось от Мелиссы, это оставаться прежней - послушной, полезной, но безразличной осью, шестерней в чужих амбициях. Человеком, который позволит прекратить одну войну, чтобы начать другую - или же начать все три. Позволит погубить мир в огне. И будет наблюдать за тем, как он горит. Нужно было лишь, как писал бородатый немецкий философ, позволить естественным историческим процессам совершить свой оборот, сменить социально-экономические формации, и не стоять у них на пути. Позволить революции - неважно сколь абсурдной - свершиться, и двигать мир дальше. Не строить из себя личность - не быть той, что сгорела.

И всё это - с простой свадьбы. Не слишком ли далеко ты задумалась, Мелисса? Но нет. Расчеты были верны. Яблоко от яблони недалеко падает, и, встретившись глазами с отцом, Мелисса увидела в них не столько отражение собственных идей, сколько тень кукловода, стоящего с другой стороны. Любопытно, какую роль в этом решении сыграла мать? И их заморская родня... Сложно было не смеяться от отчаяния, но Мелисса подавила даже улыбку. Лицо было совершенно расслабленным, как и мгновение назад. Девушке с пеплом вместо души и сокрытой бесцельной кипящей злобой вместо принципов было легко носить маски.

Burning hearts will never die...

- В конце концов, Павлуша не так плох, как другие мужчины. Он знает и ценит честь, и уж точно не предаст меня, как... всякие прочие. К тому же, мы с ним всё еще в хороших отношениях. В последнее время, конечно, на мои письма он не отвечал, но, стоит полагать, на то есть причины. Думаю, я смогу... скрасить его жизнь и показать ему свет в его в последнее время потемневшее от... трагедий время. Мне нравится твоя идея.

Отредактировано Melissa "Marevo" (2025-03-30 19:43:54)