Вообще-то, предлагая журналисту "Придумать...", Манфред не имел в виду немедленного показа взаправдашних военных хроник где-нибудь на просторах мировой сети. Но переигрывать было уже поздно, придётся импровизировать и с невозмутимым выражением лица делать вид, что всё идёт именно так, как и до́лжно. Уж в этом офицер опыта имел предостаточно, хотя конкретно сейчас по позвоночнику мимолётно пробежал липкий холодок. А ну как через пару минут за его действиями будет наблюдать какой-нибудь злодей вроде Аида? Впрочем... будь уже что будет. Всё равно они сейчас в такой заднице, что сигнал, даже и пробившись через толщу стен каким-то чудом, будет не ахти каким пригодным. А значит, немедленной демаскировки позиции можно не опасаться. Разве что они с Урсулой сейчас здесь нашумят, но это вряд ли. Даже если их и ждут, то местных, так сказать, обитателей - никто не удосужился предупредить. Очевидно, считая расходным материалом. Ровно таким же образом думал и немец, для которого, впрочем, расходным материалом были вообще все, кто не относился к числу его подчинённых. Оно так проще.
- Озаботься поиском собеседника и вежливыми расспросами на тему "дома". Кто-нибудь да выйдет.
Им оставалось пройти всего ничего до действительно опасной зоны. Манфред плавно перевёл винтовку в режим автоматического огня, после чего как-то немного нервно провёл большим пальцем по чуть шероховатому пластику. Неизвестность сильно действовала на нервы. За его спиной, конечно, опытные головорезы. Они привычно перестраивались, разбившись на пары. Привычно же проверяли оружие перед боем. С ними офицер прошел Арденны, с ними поливал чужой кровью земли, далёкие от родной Германии. Им доверял, как самому себе. И всё-таки - нервничал. Одно дело - когда враг тебе известен и его легко определить не только по другой форме, но и по тому, что он, падла, наставляет на тебя автомат и орёт что-то про старого развратника Чарли. Здесь всё иначе. Первый же встреченный ливиец может оказаться вообще непричастным к игрищам здешнего командира, но его всё равно придётся зарезать. Просто чтобы не рисковать. Зарезать быстро, чтобы идущий позади журналист не сделал это всеобщим достоянием раньше времени. Scheisse, Scheisse und noch einmal Scheisse!
Вот и заветная дверь. Эта мерзкая греческая гречанка, чтоб её, явно не хочет идти туда первой. Ну да, herr Offizier же тут штурмовик, да и бронирован в любом случае хорошо. Конечно, его "Бристоль" отдаёт некоторым ретроградством, но пластины там стоят что надо. Да и привычнее оно так. Ладно, пора идти. Осторожно, спокойно. По возможности - тихо. А это в том числе означает, что лучше ничего не говорить и перевести громкость на рации на минимально возможный уровень. Вроде бы, во всём цивилизованном мире давно используют гарнитуры или и того лучше - активные наушники, но эти чудеса техники стоило взять с собой до отправки сюда. Тогда бы они были при себе, позволяя не забивать себе голову ещё одной проблемой, но - увы. Знал бы, что так оно всё обернётся, вообще бы обвешал каждого стрелка оружием в стиле Отто, а бравого Пфицигентакля вовсе превратил в шагающую, пыхтящую и ворчащую турель. Увы. Ладно, не стоит горевать о несбыточном, пришло время для порчи имущества. Общедомового, между прочим! Найти щиток было делом нехитрым, забраться туда - тем более. Приходилось, правда, прислушиваться к каждому шороху, поневоле ожидая если не солдата ЛОА увидеть с автоматом наперевес, то уж бдительную бабульку - точно. И неизвестно ещё, что хуже. Но вроде бы - пронесло. Один хороший удар штыком - и что-то сломалось, пустив искры на прощание. Темнота. Наконец-то. Стоило, пожалуй, надеть очки-тепловизор, просто на всякий случай, но это может немного обождать. Гораздо важнее - убраться с площадки как можно скорее. На второй этаж, как он и собирался изначально. Оттуда можно подняться ещё чуть выше, чтобы выглянуть на улицу. А можно устроить сюрприз кому-нибудь что выше, что ниже этажом. Удобно!

И снова вся грязная работа на ней. Ничего удивительного, наверное. Не любит её командир, не ценит её настоящих талантов. Урсула качнула подбородком, дав Манфреду понять, что приказ его услышан и принят к сведению. Стеклянный треск электричества оборвался, вместе с догорающими на бетонном полу осыпавшимися огненными искрами, оставив после себя только запах гари и темный дымок, что быстро потонул, проглоченный непроглядными тенями. Наёмница прислушалась к тихому шороху шагов командира, что довольно быстро удалялись от неё, и прикрыла глаза, давая себе привыкнуть к темноте. Надевать сейчас ПНВ было бы огромной глупостью. Если ей в рожу прилетит лучом света от банального карманного фонарика, с достаточно близкого расстояния, будет очень неприятно. В конце концов, доводилось ей работать и не в таких условиях, и с куда более скудным оснащением. И ничего, всё ещё жива. В отличие от множества тех, кого она за руку проводила к пристани Харона. Женщина резко распахнула глаза, привыкшие к царящему полумраку, разрываемому лишь отсветом фонарей снаружи.
— Ты, и ты, — она ткнула в сторону одной из пар бойцов, что рассредоточились, заняв первый этаж, в ожидании дальнейших приказов Рихтера. — Прикрываете меня, если я возьму языка.
Возражений от бойцов не последовало. Вот и славненько. А то никакого толка от должности адъютанта нет, кроме кучи дополнительных обязанностей.

Едва Димитриди договорила, как с верхних этажей раздались раздражённые голоса. Наёмница замерла, давая остальным знак рассредоточиться, наклоняя голову к плечу и прислушиваясь. Кажется, диверсию немцев приняли за обычную поломку. Сегодня Боги Войны точно были на стороне «легионеров». Пока были. И не стоило злить их пустым промедлением и тупостью. Женщина плавно скользнула к лестнице, готовясь встретить гостя так, как полагается. В данном случае совсем не блюдом с сладкими гранатами, а очень даже ножом прижатым к глотке. Едва мужчина показался в прямой видимости, женщина резким движением скользнула за его спину, обхватывая горло локтем и сжимая его с силой достаточной, чтобы у него перехватило дыхание, но всё ещё не так сильно, чтобы вырубился. Предосторожность — он не должен заорать, выдавая нападение, но и тащить его тело на себе, а потом приводить в себя, теряя драгоценные минуты, Урсуле совершенно не хотелось.
— Захлопни пасть, — выдохнула наёмница прижимая к горлу мужчины, одетого всё в ту же полевую форму бойцов ЛОА, кончик лезвия, и явно давая ему ощутить холодный металл, чтобы не вздумал дёргаться. — Один звук и я тебе горло вскрою, как барану. Пошёл!

Допрашивать пленного прямо посреди коридора было идеей довольно интересной. Но глупой. Он должен был видеть, кто перед ним. Не без сопротивления захваченного араба, женщине удалось затолкать его за дверь ведущую в подвал.
— За мной, — коротко скомандовала она.
Им сейчас как воздух были нужны доказательства того, что в районе действуют сепаратисты, а вовсе не подчиняющаяся законному правительству армия Ливии. И доказательства должны были быть железобетонными. Такими, чтобы никто не смог даже посметь сомневаться в их подлинности. И её слов, сказанных на эту самую камеру раньше, было совершенно недостаточно. Кто поверит наёмной убийце, пусть даже в форме официальной военной конторы.
Димитриди неласково спустила пленника вниз, стараясь не споткнуться на лестнице. Вот потеха-то будет всем. Как на рождественском, мать его, карнавале. К счастью, араб был достаточно умён, чтобы не рисковать своей глоткой и башкой — идущие следом за его конвоиром головорезы с винтовками в руках, точно не стали бы просто смотреть и фоткаться на память. В подвале, женщина резко развернула свою жертву к стене, всё так же прижимая нож к его горлу, и деловито обшарила араба на предмет оружия. Не хотелось бы, чтобы посреди допроса он выхватил откуда-нибудь пистолет и наделал в ней лишних дырок. Да и на поножовщину время тратить не хотелось.

— Имя. Звание.
Сейчас, в свете ламп дневного света, она наконец-то смогла рассмотреть свою добычу. Чёрными — словно полуночное небо — и злыми глазами на неё смотрел совсем ещё молодой мужчина. Не юнец, что недавно начал бриться, но и не матёрый вояка. Араб оскалился ей в лицо, всем своим видом показывая, что говорить он не собирается. Ей и в самом деле чертовски везло. Вернётся на базу — если повезёт и дальше, если вернётся, — принесёт в жертву богам ту самую бутылку вина, которую всучил ей Рихтер.
— Имя. Звание, — повторила она, с безразличием военного хирурга, вытаскивающего пули из развороченного мяса.
Ей сложно было держать эту маску. Но скалиться в ответ, словно животное, пытаясь запугать врага своей дикостью, сейчас было совершенно не к месту. Этот не испугается, если начать орать ему в лицо оскорбления и обещать отрезать яйца и зашить их во рту. Такие мальчишки, ещё не до конца прогоревшие внутри, ещё не осознавшие, что вся их фанатичная преданность исчисляется для тех, кто выше, всего лишь деньгами... Смелые, до усрачки. И тупые. И он явно был из таких — попытавшись плюнуть в лицо допрашивающей его гречанке, он нарвался лишь на хороший удар с правой, свободной от оружия руки. Сам того не понимая, парень закапывал и себя, и своих товарищей. Он прекрасно видел форму и нашивки на ней. Он не мог не знать, кто пришёл по их души. И почему же он отказывается ответить союзникам на простой вопрос? Димитриди подождала, пока он снова поднимет глаза на свою мучительницу, и мёртвым, механическим голосом повторила свой вопрос.

— Абид аль Азим, сержант, — араб злобно зыркнул на Урсулу глазами, потянувшись ладонью к горящей болью челюсти.
— Руки на уровне лица. Почему ты предал своё законное правительство, сержант?
Наёмница чертовски рисковала, задавая этот вопрос именно так, в лоб. Потому что если сейчас он начнёт отпираться и говорить о своей лояльности Ливийскому правительству, все последующие попытки выставить его сепаратистом будут выглядеть как выбивание признания. В целом, конечно, похрену. Особенно Урсуле лично. Но не на камеру же, мать его так. Однако, горячность южной крови не подвела:
— Законное правительство? Это то, которое держится за счёт власти мнимого большинства? Вы, кафиры, даже понятия не имеете, как мы живём. И именно из-за таких, как вы у нас всё катится прямиком к Шайтану. Такие засели в правительстве и именно такие считают, что знают, как жить, даже не удостоившись прикоснуться к длани Аллаха.
Димитриди не стала прерывать этот занимательный монолог, мысленно взвыв от восторга и едва не уронив равнодушную маску себе прямо под ноги. Где-то в груди гречанки расслабилась натянутая до предела тугая пружина. Зевс всеблагой! Он признался в том, что продал свою задницу Аиду, и тем самым обеспечил наёмникам «Легиона» индульгенцию. Даже если они сейчас сравняют тут всё с землёй, а из бошек местных вояк построят зиккурат во славу Мальченко, или как там этого русского, купившего их жопы, им за это совершенно ничего не будет! Гречанка дождалась, пока поток иссяк, и оскалилась, злобно фыркнув.

— Что это за здание. Чем вы тут занимаетесь.
Совершенно не лишний вопрос, учитывая повышенную концентрацию предателей на квадратный метр. Да ещё эти странные следы в «кишке». Хотя это, наверное, не имело особого значения. Чем бы они тут не занимались, больше они это делать не будут. Честно-честно. Она сама проследит.
— Мы здесь живём. Большая часть квартир пустует, поэтому туда заселили нас.
Женщина замолчала, препарируя араба взглядом и подбирая слова для следующего вопроса.
— Где находится ставка вашего командования.
— Меня в такие вещи не посвящают. Наш командир может знать. Либо Азиз. Но то, что вы сделали со мной, с ним уже не пройдёт. Он вас раздавит, как навозных жуков!
Видимо, слово выуженное из памяти, всё-таки оказалось не тем. Урсула скрипнула зубами. Всё-таки, её арабский был не очень хорош для светских бесед под романтично-пыльными лампами. Выдохнув и поморщившись, гречанка уцепилась за знакомое имя.
— Где находится Азиз.
Так и в самом деле будет куда проще, чем пытаться вспомнить правильное название. Ведь судя по тому, что гречанка подслушала ранее, где Азиз, там и командир. И там же, что гораздо важнее, заложница, за которой они сюда пришли.
— Он охраняет какую-то девчонку у себя дома. В соседнем здании, на третьем этаже. Апартаменты номер двенадцать.

Больше Урсулу, в общем-то, ничего не интересовало. Едва ли этот салабон знал хотя бы примерную численность оставшихся в районе бойцов, например. Да и похрен на это. Всё равно они не успеют поднять всех, пока наёмники сработают. По крайней мере, гречанке очень хотелось в это верить.
— Хороший мальчик, — женщина искренне улыбнулась арабу, впечатывая ладонь ему в лицо и с силой прикладывая его башкой о стену, чтобы полежал тихонечко и не портил им остальное веселье. Как бы ей не хотелось перерезать ему глотку, делать этого было всё ещё нельзя. У них тут не снафф-видео. Пока.
Оставалось только найти чем связать засранца, чтобы не выбрался потом на помощь своим. И хорошенечко заткнуть ему пасть, чтобы даже мычал шёпотом. Конечно, Урсула наверняка обеспечила его неплохим сотрясением, а с таким много не набегаешь, но бережёного Боги берегут. Женщина мысленно сделала себе пометку прихватить из подвала автомат. Оружие она ему тоже оставлять не собиралась.

Отредактировано Урсула Димитриди (2021-03-24 18:48:54)

План пришлось менять буквально на ходу - аккуратно отступая назад, чтобы лишний раз не нашуметь и не испортить Урсуле её часть работы. Прятаться за женщину, даже столь злокозненную, брр. Но с другой стороны - никто лучше неё сейчас не захватит пленного для аккуратного и, хотелось бы верить, не слишком жуткого допроса на камеру. Мужчина старался не то, чтобы не мешаться, он старательно делал вид, что его здесь нет, а силуэт мужика в характерном снаряжении - лишь чья-то галлюцинация. Лишь коротким кивком подтвердил для своих бойцов необходимость таки да, выполнить поступивший от гречанки приказ - и, стоило той обзавестись трофеем, молча скользнул к всё тому же щитку, на ходу вытягивая из подсумка дымовую гранату. Эти странные реликты "иванов" вместо привычного и понятного кольца использовали запал-спичку, что подразумевало некоторую возню. К счастью, ему уже не должны помешать. Итак... выдернуть крышки боковые, две штуки. Далее - разместить картонный архаичный тубус прямиком в щитке. И - подпалить его при помощи самой простой и примитивной зажигалки, не тратя время на возню с "правильной" активацией при помощи тёрки. Варварство. Каменный век. Но - должно сработать, окутав подъезд густым дымом. Заодно, наверное, и щиток доломает окончательно, ведь всё это благолепие здорово греется во время работы. Манфреду, в общем, всё равно, его задача - суету организовать и заставить противника высунуться из помещений. Вряд ли они так легко и просто отличат происходящее безобразие от всамделишного пожара. Да даже если и отличат, вскоре завоняет настоящей горелой проводкой, что вместе с уверенностью в криворукости отправленного вниз солдатика вполне может создать всё ту же суету. Суету немец любил, когда она не в его подразделении. Очень любил. Теперь требовалось обождать в безопасном месте. Мясная лавка напрашивалась, но не вполне подходила - не успеют немцы оперативно раскурочить замок и просочиться туда до того, как на лестнице вдруг станет полным-полно недружелюбных ребят. Значит - снова в подвал, уже без стеснения топоча ногами - спишут, пожалуй, на "электрика".
Оказавшись внизу, он удостоил своих бойцов лишь быстрым взглядом, отмечая их присутствие в целости и сохранности. Большего пока что и не требуется.
- Сейчас в подъезде будет много дыма, шума и беготни. Сидим, ждём, не высовываемся. Чтобы не было скучно - ищем вокруг себя взрывчатку, тайные послания от Аида с насмешками в наш адрес и прочие очевидные признаки засады, ловушки или провокации. "Рысь", отчёт, - это уже в рацию, уж очень долго молчавшую.
В зависимости от того, что учинят местные аборигены, офицер видел лишь два варианта развития событий. В первом случае они радостно вываливаются во двор, вопя и паникуя. Немцы быстро занимают пару этажей и начинают отстрел, задымив всё вокруг и призвав на головы бедолаг свою артиллерию. Во втором, менее радужном, придётся принимать бой здесь и сейчас, прорываясь... куда-нибудь там. Наверное, Урсула уже знает, коль закончила свою возню. Наверное. Прямо сейчас им всё равно придётся немного обождать, всматриваясь напряженно в происходящее в темноте за дверью и держа оружие наготове. Чтобы было удобнее всматриваться - тепловизор был опущен на уровень глаз и включен. Высокие технологии - прекрасная штука!

Отредактировано Манфред Рихтер (2021-03-23 20:29:23)

Если бы Маслина была меньше увлечена допросом своей жертвы, и сумела обратить внимание на так вовремя опущенную камеру, она бы, наверное, улыбнулась. Забота журналиста о репутации наёмников была весьма трогательной, пусть и бессмысленной. Любой из людей Рихтера, что сейчас находились в этом здании с оружием в руках, волочил на своём хвосте такой «послужной список», что одним грехом меньше или больше, не так важно. Ни один из них не попал бы на белые асфоделовые луга, чтобы бродить там неприкаянной тенью среди прочих праведных душ. Всех их с одинаковой вероятностью ждал Тартар. Но женщина не отвлекалась от своего дела, а потому совершенно не заметила манипуляций с камерой. Когда тело араба сползло на пол, Урсула брезгливо отряхнула кончики пальцев, точно кошка наступившая в лужу, и, наконец-то, обратила внимание на окружающих её людей. А конкретно на Глеба, решившего задать мучающий его вопрос.

Наёмница неуверенно дёрнула плечами и сделала шаг к кровати, сдергивая с неё видавшее виды застиранное и блёклое уже покрывало, раздирая его на широкие длинные полосы ткани. Отвечать не хотелось, но, наверное, он имеет право знать? Главное, чтобы не натворил глупостей. Но Рихтер ему точно не позволит.
— Нет, не командир, — с неохотой проговорила Димитриди, переворачивая тело араба на живот и фиксируя его конечности импровизированной верёвкой. — Судя по тому, что мне удалось подслушать, это человек Аида, которого прислали следить за местным гарнизоном.
Мстительно затолкав сержанту аль Азиму в рот целый клок тряпки и зафиксировав его дополнительной полосой ткани завязанной на затылке, женщина критически осмотрела свою работу и, оставшись ей довольна, неласково отволокла тело сепаратиста в сторону разворошённой койки, ногами запихав его под кровать. Пусть там и полежит, не мешая взрослым дядям творить свою миротворческую миссию.

— Мы её вытащим, — глухим и твёрдым голосом проговорила Урсула, поднимая закаменевший взгляд на журналиста. — Я тебе обещаю.
По крайней мере она сама постарается сделать многое, чтобы выполнить это обещание. На лицо женщины на мгновение набежала тень. У гречанки было множество моральных триггеров, что заставляли её чувствовать себя максимально неуютно, и плен был одним из них. Она помнит свой липкий страх, что забивался в лёгкие не позволяя сделать вдоха, она помнит собственную беспомощность и ненависть к слабому и бесполезному телу. Она — обученная убивать и выживать — злобная тварь с кусачей пастью. О том, что может испытывать гражданский в такой ситуации, Димитриди предпочитала не задумываться.
Чувства всегда мешали ей мыслить рационально.

Женщина сделала бойцам знак рукой, подхватила оставленный ранее в сторонке «калашников» и взбежала по ступенькам наверх, прислушиваясь. Топот многочисленных ног за дверью, хлопающая наружная дверь и встревоженные голоса арабов сигнализировали о том, что Рихтеру удалось поднять знатную панику. Озадаченно поцыкав языком, гречанка дождалась, когда шум стихнет и, сняв с предохранителя пистолет, осторожно высунулась наружу. Врага в прямой видимости не оказалось, а вот довольная рожа Манфреда — очень даже. Точнее, прочитать по его скрытой очками и банданой харе какую-либо эмоцию было не очень-то реально, но Димитриди кожей ощущала, что гауптман чем-то весьма доволен. Махнув рукой своим сопровождающим, наёмница явилась перед начальством, как чёртик из табакерки. Вонь в подъезде подозрительно напоминала амбре, создаваемое старыми дымовыми гранатами. Сморщив нос и подавив в себе желание чихнуть, гречанка отрапортовала:
— Господин гауптман, я закончила допрос. Захваченный мной сержант Абид аль Азим признался, что принадлежит к рядам сепаратистов, также как и все бойцы ЛОА, расположившиеся в этом районе. Так же мне удалось установить место, где держат заложницу. Какие будут указания?

Отредактировано Урсула Димитриди (2021-03-29 16:38:53)

Манфред слушает, слушает и слушает, под конец поневоле расплываясь в широченной улыбке. Нервная работёнка явно даёт о себе знать, заставляя этого невозмутимого обычно мужчину выглядеть котом, который дорвался до сливок и не получил ботинком под зад. Отключение электроэнергии - в подходящий момент. Паника снаружи, топот такого множества ног, что поневоле хочется похвалить самого себя за уместное желание перестраховаться. Они бы это гнездилище зачищали очень долго, с большими потерями и, что самое обидное, без даже намёка на пользу от происходящего. Теперь же поганцев получилось самым натуральным образом выкурить, будто тараканов каких-нибудь. Столь же бестолково мечутся, кстати!
Следующим докладом его тоже не разочаровали, вычислив позиции четверых наблюдателей. Конечно, не стоило исключать, что его собственных бойцов тоже держат на прицеле, ведь выбранная ими позиция наверняка напрашивается. Но рисковать снайперами, в общем, офицер и не собирался. Он вообще не особо любил рисковать - видимо, возраст сказывался. С его-то родом деятельности тридцать и три это уже немало. На пенсию податься, что ли? Предварительно ограбив какой-нибудь здешний банк.
- "Рысь", замаскируйтесь получше и наблюдайте. Огонь по команде, начать с наблюдателей. Миномётам - приготовиться к обстрелу дымовыми, цель - улица перед зданием, в котором мы находимся.
Наверное, не стоило уточнять, где именно - на той стороне незримой линии связи явно не дураки сидят, разберутся. Почему дымы, а не осколочно-фугасные, например? Дело даже не только в гражданских, конечно. Просто так получить "подарок" от союзников будет менее болезненно, если кто-то немного перестарается. Да и вообще, дымы Манфред любил. В них удобно прятать ударные группы, особенно если их никто особо не ждёт. Интуиция, впрочем, подсказывала, что могут и ждать, с ехидными ухмылками сейчас беря на прицел выход из здания. Конечно, это паранойя уровня той, с которой он велел искать здесь взрывчатку, которой наверняка нет. Но лучше перестраховаться. Нет, это точно старость, чтоб её. Манфред тихо вздыхает, наблюдая за окончанием суеты в подъезде. Вишенкой на торте для него стало то, что чёртов вояка оказался сепаратистом, рассказав о своих нетрадиционных предпочтениях на камеру. В это даже верилось с некоторым трудом, поэтому офицер пару секунд просто молчит, старательно сгоняя с лица улыбку. Не было бы на лице ткани - выглядел бы, небось, как дебил.
- Verdammte Scheisse... они подарили нам карт-бланш. Маслина, ты определённо приносишь удачу. Если вернёмся отсюда живыми - придётся взять тебя в жены, чтобы всегда держать при себе на манер талисмана из бычьего хера.
О таком подарке он даже мечтать не мог. Допрос пленного наверняка попал на камеру. Даже если его кишки наматывали при этом на локоть - это уже не имеет значения. В глазах тех, кто слушал и слышал - они будут действовать правомерно. Уничтожение сепаратистов даже предельно негуманным образом - именно то, ради чего "Легион" нанимали. Ради чего они всё ещё находились здесь. Так, ладно... нужно быстро думать. Всего их было двадцать три бойца и один журналист. Журналиста - в сторонку пока что, он не боевая единица. В тылу - Отто и уже, хотелось бы верить, восемь бойцов. Плюс двое пленных. Тоже в сторонку. Их тут аж четырнадцать человек. В принципе, должно хватить... но сперва - приготовления. Небольшие. Штатная радиостанция до лагеря, конечно же, не дотягивается, да ещё и отсюда, но вот та, что на технике...
- "Тигр" экипажу бронетранспортёра, - вот им он попросту (снова старость?) позывной не выдал. - Во-первых, возвращайтесь к точке входа. Во-вторых, передайте в лагерь, что у нас тут целый район сепаратистов и есть подтверждение. Пусть Бес вызовет сюда русских, одни с зачисткой не справимся.
Да и не собирался он играть в героев, в общем-то. Вон, для этого есть целый Пекинес, явно жаждущий орден какой-никакой заполучить за героическое превозмогание, покарание и изничтожение. Пусть развлекается. У него и бойцов, опять же, побольше. Теперь - основная часть работы. Спасение заложницы, быстрое и наглое. Если получится, конечно. Если получится.
- Мы с Маслиной пойдём за заложницей. Четверо бойцов на первый, пятеро со всей осторожностью на второй этаж. Двое с нами, нечего толпу создавать. Глеб... - он призадумался, ведь любой вариант был бы, в сущности, плохим. - Идёт с нами, снимать самый "горячий" эпизод в своей жизни и спасать прекрасную принцессу из замка со злыми драконами. Кстати, а где замок, Маслина?
Он первым выдвинулся из подвала, ощущая себя какой-то неваляшкой, которая мотается туда-сюда. Нужно будет, пока снаружи шумиха и паника, снять замок с двери, за которой скрывалась мясная лавка. Оттуда стрелять наружу будет, всё же, поудобнее. Короткий жест рукой в сторону двери - пусть гречанка развлекается, авось сделает это не так шумно.

— Принцесса у нас в соседнем здании на третьем этаже, — протянула Маслина, иронично вздёрнув бровь в ответ на предыдущее замечание командира. — Двенадцатая квартира.
Наёмница покосилась на натужно кашляющего журналиста и понимающе поморщилась. Она и сама не особо любила запах дымовух, хотя была более или менее привычна к их вони. Профессиональная, мать её, деформация. Ассенизаторы, наверное, тоже достаточно быстро привыкают к запаху дерьма. Аналогия не самая куртуазная, зато удивительно меткая.
— Держи, — женщина отстегнула ремешок болтающегося на шее респиратора, и протянула его журналисту. — На улице сейчас будет весело.
Урсула стянула с головы бандану, растрепав неровно обрезанные волосы, и повязала кусок ткани на лицо, следуя примеру командира. Очки, правда, надевать не спешила. Тепловизор она оставила в лагере, а прибор ночного видения в дыму будет совершенно бесполезен, даже больше помешает. Да и пёс с ним, она и без того неплохо справлялась до сих пор.

Повинуясь жесту командира, гречанка присела на корточки, с шелестом вытаскивая нож из крепления и отставляя в сторону прихваченный из подвала автомат. Авось кому пригодится, ей он точно без надобности, только лишнюю тяжесть на себе таскать. Хорошо, что замок на двери был навесной, с врезанным она бы провозилась куда дольше. До упора загнав лезвие в замочную скважину, женщина с силой провернула его, срывая внутренний механизм. Конструкция глухо хрупнула, и верхняя дужка, зажимающая петли, с тихим и отчётливым щелчком выстрелила вверх, позволяя Урсуле убрать препятствие с пути группы прикрытия.
— Просто, как апельсин, — буркнула женщина, выпрямляясь и пинком распахивая дверь.
Вскрывать такие замки она научилась ещё в подростковом возрасте, когда имела все возможности получить условку за воровство, обнося лавочки с едой на другом конце города, подальше от того района, где обычно носилась их дикая ватага. Оставалось надеяться, что вся остальная операция точно так же не доставит им слишком больших проблем. Надеяться на это было, конечно, глупо, но как сладостно.

Урсула несколькими размашистыми шагами догнала Манфреда, уже готовящегося к выходу, и положила руку ему на плечо, заставляя обернуться на себя. О том, что в «логове дракона» их тот самый дракон и поджидает, она всё ещё не упомянула, и не нашла удачного момента. А предупредить Рихтера стоило. Хотя бы из соображений безопасности их маленького отряда и корректировки командования. Когда мужчина соизволил обратить внимание на свою подчинённую, Урсула обхватила его рукой за шею и, привстав на цыпочки, неловко уткнулась носом в его висок.
— Девку охраняет засланец Аида, — буркнула она пока немец не успел прийти в себя и отшатнуться, как тогда, в палатке. — Местные его ссут. И ты осторожнее.
Урсула отпустила руку, быстро прикасаясь к его губам своими, через два слоя ткани на их лицах.
— На удачу, — в голос проговорила она, сверкнув издевательски глазами. — А то звать меня замуж, это херовая примета.
Воистину хреновая. Последний, кто так сделал, упокоился где-то в Абу-Даби, и тело его отправляли на родину, в Эммендинген, в наглухо запаянном гробу, ибо то, что оставалось от людей после «гадюки» могло вызвать рвотный рефлекс даже у судмедэксперта. Но думать об этом сейчас совсем не хотелось. В конце концов, Рихтер скорее всего просто шутил, одурев от избытка хороших новостей.

Теперь оставалось надеяться только на скорость и наглость. И того и другого у небольшой мобильной штурмовой группы было в избытке. Урсула позволила Манфреду и прикрывающим их бойцам идти впереди, взяв на себя тыл. И охрану особо ценной задницы с камерой. Как бы она не материлась, мысленно, но даже до тупой греческой головушки доходил тот факт, что он им сейчас нужен. Пока ещё нужен.

К соседнему зданию они пробились достаточно быстро. Всего несколько солдат сепаратистов умудрились напороться на них в плотной белой завесе дыма, но и они быстро превратились в вещи неодушевлённые. Бодрые щелчки выстрелов от покинутого немцами убежища гарантировали то, что в общей суматохе едва ли кто-то обратит внимание на лишние звуки. Сепаратисты снаружи что-то орали, но до гречанки доходили только отдельные слова. Она не особо концентрировалась на этом, всё своё внимание отдав тому, чтобы не пропустить очередную обезьяну с автоматом, если она выскочит перед ними.

Взлетев по лестнице наверх, Димитриди нашла взглядом нужную дверь и опустилась на корточки напротив замка. Тут, в отличие от прошлого раза, придётся достаточно провозиться. Но есть ли у них на это время? Женщина поймала взгляд командира и вопросительно шевельнула губами.

Отредактировано Урсула Димитриди (2021-04-03 20:29:33)

Он выжидал с терпением гадюки. Солдаты должны занять подходящие позиции, миномётчики - навести свои орудия, а греческая великая взломщица - закончить свою работу, открывая путь в мясную лавку. Хорошо, что сейчас попросту некому подобраться сзади и громким покашливанием заявить о себе, тут же толкая речь о том, что портить чужое имущество - нехорошо. Понятно, что нехорошо, но журналисток воровать - ещё хуже, между прочим! Тем временем Ерохин-Пекинес, судя по всему, решил предоставить им возможность геройски тут подохнуть, что в планы немца уж точно не входило. Его, конечно, можно попытаться понять, но... гораздо проще мысленно окрестить самцеложцем и дегенератом.
- Сообщи нашему дорогому другу, что с нами оператор их Первого канала. Он ведёт прямую трансляцию, поэтому о попытках отсидеться в уютной норке его начальство узнает раньше, чем он придумает вменяемые оправдания своему бездействию. Ах да, сепаратисты удерживают в заложниках гражданку России, которую мы здесь совершенно не по-геройски вызволяем. Выводы сам сделает.
Перспектива прослыть на весь мир человеком некомпетентным, мягко говоря, вряд ли обрадует русского командующего. Ну а если нет, то и пёс с ним, на самом деле. Немцам в любом случае нужно будет идти туда и делать свои поганые дела, надеясь на то, что это всё не является дьявольски хитрой провокацией. Да даже если и является...
- Установите "сюрпризы" для тех, кто мог остаться на верхних этажах. Готовность две минуты.
Оставалось войти в помещение, хмуро таращась на суетящиеся снаружи фигурки и мысленно прикидывая, как наилучшим образом пройти к соседнему дому, избегая столкновений с этими неандертальцами. Впрочем, эти мысли быстро были отброшены - когда пустят дым, едкий и гадкий, ливийцы засуетятся совсем уж непотребным образом, поэтому проще будет просто нестись вперёд, отстреливая самых настырных и неудачливых. Урсула, мать её секвойя, отец её баобаб, не нашла времени получше, чтобы лезть с обнимашками. Это было достаточно неожиданно, чтобы немец замер, позволяя несносной бабе оказаться ближе, чем положено. Ах, засланец Аида... так, стоп, это уже совсем нахальство! Ехидная стервозина, похоже, решила отплатить ему за обещание утащить под венец, решив, что это просто слова. Если они и в самом деле не поймают здесь по пуле, её ждёт сюрприз. А пока - Манфред чуть слышно фыркает недовольно, наклоняясь к рации.
- "Рысь", миномётам - огонь по готовности, снайперам - через десять секунд. Приступайте.
Шли долгие секунды. Где-то вдалеке хлопали трубы миномётов, направленные в их сторону. Летели снаряды, один за одним. Хотелось верить, что никто ничего не напутает и снаряды в самом деле будут дымами, а не осколочными "нежданчиками". Не напутали. Снаружи быстро разрасталось белое облако, в котором забегали сепаратисты, подобные сейчас тараканам на не слишком чистой кухне. Манфред поудобнее перехватил винтовку, взяв на прицел ближайшего. Нет. Пусть покамест живёт, стервец. Всё равно через пару секунд перебежит подальше, сделав это убийство лишенным смысла. Из этого помещения будут палить солдаты группы прикрытия, не он. Штурмовики выйдут через центральный вход, промчатся вихрем через тучу дыма и скроются в соседнем здании. Это в идеале, конечно. В недостижимом, как известно, по определению.
Проблем, тем не менее, у них пока что не было - рванувшись впереди группы, Манфред выстрелил за всё время лишь трижды, "срезав" мчащего наперерез ливийца и подранив ещё одного, мнущегося в стороне. Больше воплей, шума, паники - это им сейчас на руку. Тем более, что из покинутого только что дома принялись азартно палить, обеспечивая достаточно шума и гама. Вроде бы, никаких злобных наёмников с тепловизорами вокруг не было, но сложно было уверенно ручаться - они ведь запросто и просто могут прятаться, ожидая сигнала. Но пока что - всё хорошо. Они проскочили без потерь, даже широкой кости журналист умудрился не словить никуда пулю. Теперь - на третий этаж дома, явно не населённого злыми солдатами до отказа. Скорее уж, здесь обитали какие-нибудь гражданские, которые решили пересидеть проблемы снаружи за дрянными довольно дверями. Никаких указателей, никаких даже часовых. Как будто злобный сепаратистский представитель Аида - обыкновенная здешняя бабулька, смиренно доживающая свой век за вязанием свитеров. Подозрительно? Ещё как! А выбора нет, всё ещё нет ни малейшего, придётся лезть вперёд в характерной для Шестой бронетанковой манере. Без сомнений, без жалости, порой без смысла. Третий этаж, если верить логике нумерации - то двенадцатая квартира отгородилась от остального мира обыкновенной деревянной дрянной дверью, как и остальные. У них здесь что, не воруют?
- Маслина, дверь твоя. Светошумовая и вперёд.
На всякий случай он пару раз бахнул кулаком по двери рядом. Эффект - нулевой, а жаль даже немного. Красиво войти в помещение, своротив соседскую стену, было бы неплохо. Однако же, не всё в этой жизни получается так, как хотелось бы, придётся доставать из подсумка гранату и, жестом велев солдатам занять позиции у стены и наблюдать за лестницами, вытянуть кольцо. Требует двух свободных рук, так что винтовка болтается на ремне, но после броска перехватить её - недолго, как недолго и ворваться в помещение, намереваясь подстрелить любого дурака, который решит ему помешать. Это всё ещё мало походило на привычные ему операции, когда враг был очевиден и находился на очевидном же месте, поэтому немец заметно нервничал и мысленно матерился, пока гречанка портила имущество. Будь он засланцем Аида - засел бы этажом выше или ниже. А то и в соседней квартире, из которой удобно кидаться гранатами. Местным можно выдать дезинформацию, просто на всякий случай. Хотя если он действительно по соседству, кидаться гранатами и вообще злобно вылетать наружу с каким-нибудь тесаком ему никто не позволит. Расстреляют в упор и вся недолга.

Звон в ушах, дитя взрыва светошумовой гранаты, ещё не прошёл, когда женщина уже понимала, что в квартире никого нет. Слишком просто у них всё складывалось, слишком легко дались им те достижения до сих пор, что позволили оказаться перед дверями указанной квартиры. Слишком. Просто.
Урсула никогда не верила в идеально выстроенные планы и лёгкие победы. Её боги, чей шёпот она приходила слушать к древним камням Верхнего Города, презирали тех, кто не платил за свой успех. И не важно, какой была плата — жертвой в храмах, или на поле битвы. Гречанка провела ладонью по лицу, опуская на глаза очки прибора, и вытащила из кармана маленький фонарик. Скорее всего, парнишка-сепаратист не соврал им. Не в том он был состоянии, чтобы врать — брызжущий слюной и яростно уверенный, что неведомый Азиз пустит наёмников на котлеты. Значит они уходили отсюда в спешке, и не успели бы превратить квартиру в опасную ловушку. Но и этой вероятности нельзя было исключить. Быть может, враг просто затаился в одной из комнат, наставив дуло своего оружия на вход, в ожидании, когда глупые кафир сунутся туда, и в надежде если не победить, то хотя бы забрать с собой в свой Аид побольше чужаков.

Гречанка свернула на пол вешалку, несколько раз ударив по стене за ней нижней частью ладони, в поисках скрытого дополнительного помещения. Стенного шкафа, или просто нычки, где можно спрятаться. Ничего не обнаружив, она махнула рукой ожидающим за порогом бойцам, охраняющим журналиста, — Рихтер не спрашивая пристроился в шаге за её спиной, сопровождая свою подчинённую злобной тенью.
— Не маячьте снаружи, — буркнула она. — Но следите, чтобы никто нам гранат полную жопу не напихал.
Конечно, они и сами не дураки, всё-таки не местное обезьянье воинство, а Шестая, но это был не тот случай, когда предупреждением вслух следовало пренебречь. Женщина протянула русскому свой фонарик:
— Глеб, как только я заканчиваю проверять помещение, его осматриваешь ты. Ищи что-то, что могло принадлежать твоей напарнице. Ты лучше знаешь, что у неё могло быть, или что она могла оставить в качестве знака. Работаем.

Грязная маленькая кухня, первая по счёту комната, в которую сунулась гречанка, ничем не порадовала. Раздолбанная, явно в спешке, радиостанция, едва ли смогла бы им сейчас как-то помочь. Женщина поморщилась. В следующей комнате, — судя по всему, спальне, не было ничего примечательного. Постель, стоящий на облезлой тумбе телевизор, допотопное радио и коврик для молитвы. Ничуть не стесняясь, наёмница вывернула на пол содержимое всех шкафчиков, и постельное, в поисках каких-то тайников или документов. Пусто. То же и в ванной, дверь в которую была открыта, где на натянутых верёвках сушились какие-то шмотки, — влажные, и постираны явно недавно. Ну не сам же командир тут в тазике ковырялся. И не Цербер. Им помогает кто-то из местных? Глупый вопрос. Конечно помогают. Последняя непроверенная комната, дверь в которую находилась между спальней и ванной, была заперта. Не на ключ, но плотно прикрытая дверь заставила гречанку притормозить, отходя за стенку и осторожно распахивая её, в ожидании действий спрятавшихся там людей. Если они там были, конечно. Едва ли им сильно хорошо после взрыва, но рисковать не стоило.

Запах, — такой знакомый, навевающий воспоминания, — ударил в ноздри почти сразу, даже сквозь ткань банданы, заставив Димитриди сглотнуть ставшую густой и горькой слюну. Запах барака смертников, где умирали от ран и отчаяния. От боли. Зрение, усиленное прибором ночного видения, выхватило стоящий в центре комнаты стул, с направленной на него камерой на треножнике. Стол, с выщербленной столешницей, на поверхности которой ровными рядами посверкивали в полумраке приборы явно не самого лучшего назначения. Пыточная. Место для допросов.
Ё**ные твари.
Гречанка хрипло выдохнула, делая шаг внутрь и осматриваясь. Она присела на корточки рядом со стулом, проводя рукой по полу и растирая между пальцами рассыпающуюся прахом грязь.
— Кровь старая, — сказала она громко. — Минимум вчерашняя, но я бы ставила на пару дней.
Она не стала говорить, что есть множество способов пытать человека и бескровно. Рихтер это и сам понимает, а вот волновать Голубева лишний раз не стоило. Пусть думает, что его подружку пока не тронули.

Урсула поднялась с корточек, и подошла к камере на штативе. Интересно, почему её не забрали? Время разломать оборудование у них, значит, было, а забрать камеру — нет?
— Ti manos nagamo, — пробурчала наёмница, не без причины подозревая, что увиденное на записи её не порадует.
Скорее всего им оставили «говорящее письмо». Мило.
— Надо попробовать перехватить их переговоры, Манфред, — она тряхнула волосами, покосившись на командира, и сняла ПНВ, устраивая прибор на лбу. — Мы же подрезали у них одну рацию.
Димитриди сняла камеру с треножника и включила её, ища в памяти последнюю запись. По хорошему, стоило посмотреть все, но начать именно с последней.

Отредактировано Урсула Димитриди (2021-04-13 10:21:37)

Злобных сепаратистских сепаратистов здесь, разумеется, не оказалось. Манфред лишь впустую потратил светошумовую гранату и немного времени на то, чтобы бегло осмотреть квартирку вслед за Урсулой. Клоповник. Конура. Впрочем, вряд ли здесь жили, скорее - работали. Очень скоро стало понятно, как и над чем, хотя легче от этого, в общем, не становилось. Пекинес, мать его, решил подложить свинью, злобные люди Аида куда-то разбежались вместе с журналисткой. По крайней мере, оставили им своего рода привет в виде камеры даже с записью. С очень интересной записью.
- Бес, будь любезен, передай нашему другу, что у меня есть видеозаписи, доказывающие наличие в районе сепаратистов и захват ими российской журналистки. И если он и дальше будет трахать мозги, то его же начальство использует его же задницу в качестве украшения для флагштока в его же лагере. Можешь цитировать.
Манфред флегматично рассматривает происходящее на небольшом экранчике, вслушиваясь в перевод Урсулы и решительно не понимая, какого чёрта здесь происходит. Выходило, что об их операции вражин кто-то предупредил, но вот только что, совсем недавно. Иначе этот громила непременно попытался бы организовать максимально тёплый приём, а не успокаивал бы обезьяну в форме офицера, отправляя его... на крышу? Зачем, у них там вертолёт? Или он, как какой-нибудь ниндзя, по натянутому тросу уйдёт с женщиной в руках? Понятно, что это всё - западня. Дураку понятно. Наёмник недовольно фыркает, отпуская винтовку и позволяя ей повиснуть на ружейном ремне. Они не на шаг впереди противника - так, на шажок. И эту инициативу сейчас упускать нельзя.
- Ещё они знают о нашей погоне, поэтому пусть министр тоже узнает, не вижу смысла играть в секретную службу. Ещё у тебя под боком может быть шпион Аида. Попробуй, что ли, авиацию привлечь через местных, да оборону лагеря как-то усилить...
Пожалуй, сейчас был тот редкий случай, когда Манфред решительно не представлял, что делать. Ситуация - патовая, к тому же ещё и дрянная весьма. С одной стороны - журналистку уволокли наверх явно с целью отвлечения внимания и подготовки какой-нибудь пакости, с другой - не идти за ней глупо, хотя посланец Аида куда интереснее и важнее, если мыслить именно с военной точки зрения. А сил у них маловато и дробить их никак нельзя, ведь этот орангутанг наверняка может одолеть в ближнем бою любого. Хорошо, что в магазине были экспансивные пули. Хоть какой-то шанс быстро его остановить.
- Глеб, дай это вот с камеры в эфир как можно скорее. По возможности, чтобы местные СМИ или какие-то европейские были в курсе. Урсула, выдай пару-тройку умных мыслей по поводу безопасного извлечения заложницы с крыши, если там наверняка засада. Иначе бы он камеру не оставил, на живца ловит. А, и обыщи вещички на вешалке, чтобы зря не стоять.
По скромному мнению Манфреда, этот громила явно находился либо в соседней квартире, либо этажом ниже. Вряд ли выше, эту гадость от него будут точно ожидать. А вот удара в спину... хотя удар в спину теперь тоже будут. Интересно, этот здоровяк и вправду считает, что рейд наёмников малой группой - полноценная зачистка района? У них, к сожалению, нет сил на что-то подобное, нет сил даже на блокаду. Если бы русские не тянули кота за причиндалы, всё было бы куда проще. Впрочем, уж теперь-то их бестолкового командира должно пронять, с такими доказательствами не поспоришь. Особенно если материал выбросит в сеть оператор этого их Первого канала. Манфред ещё раз недовольно фыркает, внутренне протестуя против необходимости лезть в очевидную засаду. И всё же - взяв оружие наизготовку, двигается к выходу.
- "Рысь", мы в здании слева от мясной лавки. Есть ли движение на крыше? Обработайте её дымами через пару минут.
Быстрее они туда всё равно не доберутся, даже если никто особо мешать не будет. К тому времени дым уже начнёт действовать, хотя бы и на нервы. Манфреду-то в его тепловизоре это не помеха, а вот горе-вояке из местных будет неприятно. Может, даже с крыши шлёпнется, хотя хотелось бы, конечно, взять его живьём. Очень хотелось бы.

Отредактировано Манфред Рихтер (2021-04-21 16:28:26)