Манфред был вялотекуще зол. Зол на весьма конкретных людей и весьма конкретные обстоятельства, заставляющие его находиться здесь и сейчас, с верной "Хеклер унд Кох" G-36, в бронежилете и шлеме, с гранатами и сапёрной лопаткой. И мерзким, мерзким настроением с не менее мерзкими предчувствиями. Его раздражала вечная нехватка бойцов, вызванная, по его мнению, фатальной некомпетентностью японской роты. Раздражала необходимость совать голову в очевидную ловушку и невозможность этого не сделать. Да даже сама эта треклятая страна - раздражала. Песок этот. Пыль. Холодина собачья по ночам. Но приходилось мириться, подавая хороший пример окружающим его солдатам. Им, как-никак, идти сейчас не просто в бой, а на совершенно злобное, незаконное смертоубийство людей, носящих форму вооруженных сил страны, которая наняла "Легион" немного не для этого. О времена, о нравы...
- Значит так. Маслина, ты идёшь в авангарде. Во-первых, если тебе оторвёт ногу, не так жалко, во-вторых, твой узкоглазый дружок будет избавлен от соблазна стрелять из огромного гранатомёта и убивать всех разом. Задача проста, как дважды два. Поиск ловушек, нейтрализация часовых и всяческая прочая расчистка пути на твоё усмотрение. Остальные россыпью идут следом, неторопливо и с грацией балерин. Если будет жарко - нас прикроет снайперская группа, но давайте для начала не лезть на рожон, им потребуется какое-то время на изучение местности. В случае чего - дымовые гранаты есть у всех, тепловизоры тоже.
Вторая часть плана сильно зависела от того, получится ли выдвинуться на исходные позиции скрытно. Если всё хорошо - группа прикрытия устраивает шумиху и панику где-нибудь в стороне, давая возможность штурмовикам выполнить свою задачу максимально быстро и нахально. Если всё плохо - придётся устроить здесь небольшую бойню, пробиваясь вперёд с пальбой и взрывами. Гранат в изобилии, подствольные гранатомёты у каждого второго. Справятся, хотя это уже нежелательно. Да и потом, максимум, что им могли приготовить в этих долбаных подземельях, это несколько простых мин-ловушек и отряд злодеев с пулеметом. На что-то действительно сложное не хватит времени. Наверное. Во всяком случае, Манфред надеялся, что не хватит. Иначе совсем плохо. Им и без того предстоит сложнейшая работа по извлечению заложницы из здания, которое ещё нужно найти. К сожалению, ярких указателей никто не понатыкал, придётся брать "языка", а лучше парочку. И - быстро. Очень быстро. К тому времени, как здешние медлительные силы обороны раскачаются и бросят в бой по-настоящему большую толпу, район нужно покинуть. В идеале без "двухсотых", которых и тащить неудобно, и вообще не стоит лишний раз заводить. Офицер, поскрипывая зубами и недовольно щурясь, обращает свой взор на журналиста, которого всё равно придётся переть с собой хотя бы в качестве свидетеля. Не имеет особого значения, как оценят происходящее местные, а вот нужное впечатление на русских стоит произвести. Именно поэтому его не оставили в бронетранспортёре, на котором прибыла вся эта здоровенная толпа головорезов. Придётся переть с собой. Да. Выбора нет.
- Что касается нашего любителя влезать в неприятности. Идёшь в составе основной группы, честно снимаешь происходящий бедлам на свою камеру и стараешься лишний раз не шуметь, даже если наступишь на развороченный вонючий труп. От того, насколько незаметно мы заберемся в район, зависит слишком многое, чтобы я не приказал вон тому мускулистому здоровяку дать тебе по башке и тащить с собой на манер куля с картошкой. Всё, брифинг закончен. Проверить оружие и вперёд.
Отто со своим неизменным пулемётом - хороший аргумент в любых разборках с местными макаками, но нагружать его телесами северного гостя как-то не хотелось бы. Манфред вновь скрипнул зубами, натянув повыше шейный платок и опустив на глаза очки-тепловизор. Он традиционно "забил" магазины негуманными полуоболочечными пулями, чередуя их с оболочечными. Взял с собой пяток гранат, из которых пара - дымы и одна - светошумовая. Пистолет - на месте, лопатка и штык-нож тоже. Подствольный гранатомёт офицер решил не устанавливать, а вот взрывпакет как-то даже интуитивно прихватил. Он не Артур, мать его, Леман, конечно, но тоже может снести какую-нибудь стену просто потому, что та, чёрт возьми, мешает.

Глеб напрягается. Его раны обработаны и не представляют опасности, но болят. А защита, которую ему пришлось теперь тащить на себе, кажется тяжёлой. Но он сдерживается, сжимает в руках камеру. У него важная задача. Очень важная. То, что происходит сегодня, может стать важным доказательством... К чему бы то ни было. Свидетельства этого могут быть использованы в случае трибунала.
Глеб слушает Рихтера и только кивает. Ему не хочется спорить с этим мужественным и строгим человеком. Их вместе объединяет одна и та же цель. Глеб собирается с силами и сливается с окружением основной группы, проверяет функции работоспособности камеры. А заодно он сможет и сориентировать наёмников на тот дом, в подвале которого их засекли с Дариной. Вот только осталась ли она там? Глеб не знает. А неспокойное сердце вбивает каждым ударом мысль, что хорошо это всё едва ли кончится. И ему приходится сделать титаническое усилие над собой, чтобы унять дрожь в коленях.
- Готов, - рапортует он командиру основной группы. - Есть Как минимум два часа видеосъёмки в запасе.
Всё, что он может сейчас - создать все условия алиби для солдат "Легиона". Это значит, что они готовились давать предельно серьёзный отпор. Картина происходящего стремительно раскрывается перед Глебом. И то, на сколько противник мог быть в тылу, действительно пугает. Ведь в этом случае они могут оказаться попросту в оцеплении, а без воздушного транспорта убраться отсюда будет довольно трудно. Да и то если у сепаратистов нет ракетниц. Жутко. Но Глеб берёт себя в руки окончательно и большей не хочет трястись.

Сделав пару шагов, офицер остановился, взмахом руки приказав остальным своим бойцам сделать ровно то же самое. Пропустив единственную в группе даму вперёд, он теперь рассеянно барабанил пальцами по цевью винтовки, исповедуя сейчас принцип "Festina lente" и не собираясь лишать Урсулу возможности первой влезть в коллектор и наступить в какую-нибудь кучу чего-нибудь. Тоже, разумеется, первой. Сказывалась лёгкая классовая неприязнь простой пехоты к этим крутым и незаметным диверсантам, да и просто - чего ломиться-то? Пусть работает спокойно. Вместо этого - можно заняться бытовым вандализмом с применением тяжелой техники, лишив местных жителей нехитрого удовольствия в виде телепередач для взрослых на ночь глядя. Да и нечего, в общем, без дела ребятам сидеть. Тепловизор пока что можно было вновь надвинуть повыше - в конце концов, высматривать злодеев прямо вот здесь - глупо.
- Нужно обесточить район. Ближайшая опора линии электропередачи не особо и далеко, успеете сломать её и вернуться задолго до того, как нам понадобится уносить оттуда ноги. А Отто тем временем возьмёт тройку стрелков порасторопнее и позаботится о том, чтобы нам в тыл никакая паскудина не ударила. Выполняйте.
Хоть для коммуникации с верзилой и не требовалось пользоваться рацией, наблюдая его тушу на расстоянии протянутой ноги, экипаж бронетранспортёра находился чуть дальше, да ещё и в большущей железной коробке. Оставляя группу прикрытия именно здесь, Манфред заодно получал возможность, случись что, связываться с бронемашиной даже из вонючей бетонной бездны. Там, вроде как, петлять сильно не придётся, сигнал дойдёт и будет передан дальше. Дальше... а кстати вот. Стоило, пока есть возможность, связаться с группой прикрытия. Будучи человеком достаточно ленивым, офицер выдал ей позывной "Рысь". Произносится быстро, риск в процессе призвать Люцифера - минимален. Сам же он щеголял в эфире позывным "Тигр", ровно по той же причине.
- "Рысь", это "Тигр". Приступайте к осмотру округи на предмет вражеских патрулей, снайперов, техники. В первую очередь убедитесь, что вас самих никто не держит на прицеле хотя бы в открытую. Связь до особых распоряжений держать с Отто.
Отто... он Отто и есть. Ему не нужно быть кем-то ещё, каким-нибудь там "Носорогом" или там "Бабочкой". Верзила, несмотря на свой туповато-грозный внешний вид, не был обделён интеллектом, а потому более или менее способен разобраться с неожиданностями, если такие возникнут за время перемещения герра гауптмана по "кишке". Нет, не потому, что колбаса и Октоберфест. Ассоциации с местом дерьмоизвержения были куда сильнее. Ну а в крайнем случае - этот же Отто всегда может хоть как-то передать Манфреду что, например, группу прикрытия начали вырезать, на горизонте показалась британская армия, а в столице России учинили военный переворот. В общем, хорошо, когда есть заместитель. И когда есть разведчик - тоже. Ей не оторвало ноги, на неё не напал с огромным ножом злодей в хоккейной маске. Можно понемногу выдвигаться вперёд.
- Можешь пока придумывать красивую речь, которую произнесёшь, вызволяя свою принцессу из лап здешних драконов. Ну и описание ситуации тоже какое-нибудь приличное сочини, а то у тебя пока что есть только запись того, как мы приехали и что-то непонятное творим. Ладно, господа, вот теперь - точно вперёд.
Их ждало долгие, скучное и монотонное путешествие вперёд со скоростью работы мыслительного аппарата среднестатистического бюрократа. Вроде бы, оно там должно со скоростью света носиться, а плетётся в итоге с размеренной неторопливостью бредущего в неизвестность наёмника, который старается не думать о том, как будет потом ботинки чистить. Наконец - дверь. Быстрая проверка показала - закрыто, осторожные попытки подвигать туда-сюда ничего не дали. Зато есть лампочка. И провод, к ней идущий. А с той стороны - гражданские, само собой. Было бы слишком большим нахальством ждать, что их выведет прямиком в набитую спящими злодеями казарму. Гражданские это и хорошо и плохо разом. С одной стороны, после беседы с местными старейшинами, вроде как, никто не побежит за дедовым фитильным мушкетом, с другой - тихо перерезать их тоже как-то не комильфо. А что делать? Постучаться, что ли, наглым самым образом? Да нет, не услышат. У них там весело. И свет ещё горит. Устроить акт вандализма? А почему бы, собственно, и нет...
- Маслина, с той стороны гражданские. Сейчас я немного привлеку их внимание и сюда кто-нибудь явится, - он говорил тихо, будто бы подобные планы "на коленке" были обыденностью. - Твоя задача - пообщаться с ним тихо и спокойно, чтобы вместо ора и паники нас пропустили дальше. Мы имеем право здесь находиться. И мы компенсируем им вот это.
Мысленно взвесив "за" и "против", офицер жестами приказал основной части группы, включая туда и русского, рассредоточиться и отойти чуть назад. Сноровисто оборудовал себе кусачки при помощи штык-ножа для винтовки, скопированного у русских с характерным педантизмом и почти полностью. Кусь! Лампочка потухла. Но ему нужно не это, разумеется. Просто отсутствие освещения в "кишке" вовсе даже никого сюда не приманит. А вот хорошее короткое замыкание явно что-нибудь да отключит, что называется, до кучи. И в поисках источника проблемы кто-нибудь заглянет сюда, рано или поздно. Остаётся лишь это самое замыкание обеспечить, не забывая про яркие, мать их так, искры...

- Я что-нибудь придумаю, - отвечает Глеб Рихтеру.
Как начать? Да, очень просто.
- Девятнадцатое января восемнадцатого года. Сегодня меня, Глеба Голубева, оператора «Первого канала», чуть не подстрелили ливийские солдаты, перед этим схватившие мою напарницу, Дарину Безлер. Скорее всего, нам тут будут не рады, потому что, как можно сделать вывод из предыдущей записи, солдаты ЛОА, которые тут, в закрытом на, якобы, карантин район, промышляют невесть чем. Возможно торгуют химическим оружием. Или просто перевозят. Докопаемся до всего и разгадаем загадку этой дыры.
Главное - следовать указаниям. Глеб это чётко понимает. Дарина никогда не следует планам. Никогда не слушает. И к чему это привело? К тому, что сейчас он в компании наёмников, собранными в один коллектив далеко не самом однозначным человеком в Российской Империи, плетётся по мрачной, зловонно благоухающей сыростью «кишке». Так её называют остальные. Но Глебу она не кажется кишкой. Скорее - пищевод зверя, древнего реликта, живущего на земле тысячи и тысячи лет. И прямо сейчас они направляются в его брюхо, чтобы затем вернуться не с пустыми руками. Смерть и разложение. Вот истинные ароматы, раскрывающиеся под обманчивым шлейфом привычных подвальных запахов.
Глеб старательно снимает всё, что видит. Наёмников, пол, стены. Удивительно, как вообще смогли прорыть этот туннель? Он ведь идеален для того, чтобы перемещать солдат, пленных, скрывать государственных и политических деятелей от опасности. А ещё - чтобы перевозить различные грузы вдалеке от любопытных глаз зевак, полиции и военных.
Именно поэтому Глеб снимает на камеру всё, стараясь не упускать ни малейшей детали. Здесь могут быть важные улики, которые пригодятся в будущем, если ситуация выйдет из-под контроля и правду, за которую борются он и Дарина, начнут вырывать из рук правосудия.
А когда что-то, присев на корточки, замечает Маслина, эта роскошная по всем возможным и невозможным меркам женщина, которая сама того, наверняка, не желая, приковывает взгляд Глеба, он с особым вниманием относится к случившемуся и позволяет себе подойти чуть ближе, разглядывая стены и пол, на котором обнаруживаются характерные следы. Ну конечно. Как ещё можно незаметно перемещать по городу ящики, в которых находится то, что пахнет людской погибелью?
- Следы от тележки на полу, - тихо комментирует Глеб и водит камерой, стараясь не заслонять микрофон и не создавать лишнего шума - эхо тут, в «кишке», ого-го какое. - Габариты примерно с дверной проём, то есть немногим меньше метра.
И это кажется логичным. Иначе как они могут проехать? Закончив с осмотром, группа монотонно движется дальше по безликому коридору. Но в конце этой финишной прямой их встречает дверь. Закрытая. Замка не видно, значит по ту сторону - щеколда. И значит по ту сторону всегда должен кто-то быть, чтобы открыть её изнутри. И звучащие голоса - тому подтверждения. Не жертвы голодного желудка. Стражи. Глеб с тщательностью снимает все действия «Легионеров». Насколько гуманны будут наёмники, зная, что их действия попадут на камеру? И будет ли это показухой для масс? Вряд ли. Люди слишком разные. И Глеб это понимает. Оправдывать своего командира, что совершил немало дурного в прошлом, и наверняка совершит ещё немало дурного в будущем, никто не станет коллективно. Ведь с ума сходят поодиночке. Однако слова о гражданских всё равно не удивляют Глеба. Вести себя с людьми, как волки, всё равно никто не будет. Личную репутацию никто не отменяет.
Глеб замирает, прижимается к стене и не отсвечивает, позволяя наёмникам выполнять свою работу. Свет гаснет, на поцарапанном видоискателе включается ночной режим. До момента истины ещё далеко. Но теперь всё начинается. Отличное получится документальное кино.
Всё происходит так же быстро, как наверху. Маслина хватает мужчину, форму которого Глеб распознаёт безо всякого труда. Но лицо не похоже. Такого лица он не видел. Может ли это быть тот подвал? Вероятно. Он не знает, что находилось за той, другой дверью. Но если это он, то обязательно скажет. Нужно лишь оказаться внутри. А пока Глеб лишь смотрит за тем, как с заботой солдатской матери Маслина уводит излишне любопытного и беспокойного офицера ЛОА в сторону, чтобы не мешал. Как минимум ещё один остаётся в комнате, по котором резво бродит бело-голубой огонёк.

Отредактировано Gleb Golubev (2021-02-10 23:11:14)

У Манфреда и в самом деле было достаточно времени, причём не только на нейтрализацию угрозы. Обнаружив, что за дверью, оказывается, околачивались военные, он достаточно быстро сопоставил их наличие с характерными следами на полу, но столь же быстро выбросил из головы посторонние на данный момент мысли. В его задачу как-то сама собой вошла необходимость нейтрализации второго обитателя помещения, которое вообще-то должно быть населено исключительно мирными людьми, а не этими болванами, которым выдали военную форму явно по недоразумению. Как и большей части здешней армии, впрочем. Итак... можно было без затей приложить его лопаткой, открыв счёт убитых в операции спасения. Быстро, эффективно, относительно бесшумно. Негуманно, да и допрашивать труп как-то не очень хорошо получается. Молчит, зараза, всё время. Что ещё... поработать кулаками? Шумно, да и можно увлечься и сделать потенциального собеседника пускающим слюни дурачком, приложив башкой об стену пару раз, оба раза случайно. Допрос тоже ничего особого не даст, да и придётся всё равно добавить лопаткой, чтобы не раздражал. Штыком здесь особо не получится бить, как ни крути - тесновато, да и высовываться ещё, а ну как убежит и стрелять придётся? Шум, гам, тарарам, толпы злых солдат с автоматами, которые быстро зажмут небольшую группу в "кишке"... пришлось тихонько отцепить и отставить в сторону верную винтовку, взяв в руки пистолет и приготовившись. На все размышления ушли какие-то секунды, поэтому второй боец за неведомое, решивший сунуться сюда, угодил уже в наспех спланированную, но - засаду. Прижавшись к стене, немец спокойно дождался, пока источник топота и яркого пучка света окажется совсем-совсем рядом, после чего резко дёрнул бедолагу вперёд, ухватив за китель. Зайти за спину и приставить к башке пистолет было делом лишь каких-то мгновений, а для верности офицер ещё и горло слегка прижал второй рукой, да зашипел в ухо, совершенно интернациональным образом предлагая заткнуться и не шуметь. Вроде бы - внял. Во всяком случае, не орёт и явно согласен с тем, что стоит покамест этого не делать. Плавно оттаскивая свою добычу в сторонку, Манфред лихорадочно прикидывал, какого чёрта здесь происходит. Засада на контрабандистов каких-нибудь? Не похоже, слишком они беспечны. Поддержание периметра? Тоже не подходит, по той же самой причине. Какие-то собственные тёмные делишки, пожалуй. И о них стоит разузнать чуть подробнее, сперва уложив солдата мордой в пол чуть в стороне от двери и коротким жестом отправив своих людей эту дверь охранять. Чай не идиоты, догадаются, что её стоит для начала закрыть, чтобы шум не покидал пределов "кишки". Что у них теперь есть? Два человека. Солдат и офицер. И одна-единственная владеющая здешним языком Маслина. И фонарик, которым можно для пущей убедительности светить кому-то в глаза, но прямо сейчас лучше бы его выключить. А ещё - вопросы, вопросы, вопросы...
- Переводи. Господин Махди Саррадж передаёт вам, олухам, привет и непременно понизит в должностях до поломоек за неумелую охрану границ запретной зоны. Что вы тут делаете, почему пост нигде не обозначен и откуда на полу следы как от какой-то телеги?
Сослаться на здешнего министра обороны - почему бы и нет? Удобно оседлав своего пленного и уже не так сильно тыкая стволом ему в висок, офицер продолжал думать в том числе о том, что происходящее вокруг может быть следствием как всеобщего бардака, так и частью хорошо спланированного представления специально для них. Стоило учитывать возможное появление поблизости ещё каких-нибудь непонятных личностей в самое ближайшее время. Стоило допускать, что на улице - пара пулемётных гнёзд и много-много злых сепаратистов. Хотя бы потому, что информации о закрытом районе непозволительно мало, а времени ходить сюда с инспекциями у наёмников как-то не сыскалось. Если они выживут - положительно, стоит в следующий раз считать вообще всех окружающих его отряд потенциальными врагами, шпионами и психопатами. Просто так. На всякий случай.

Больше всего на свете Урсуле хотелось нежно пожать арабу шею, чтобы заткнул свой фонтан красноречия, но вместо этого пришлось ровным голосом переводить Рихтеру скучные угрозы бородатой мрази, решившей, вероятно, таким изумительным способом совершить самоубийство и уйти к Аллаху раньше срока. Реакция Манфреда не заставила себя ждать. Широкая, пусть и скрытая платком улыбка командира сияла, как солнышко. От уголков глаз мужчины разбежались лучи морщинок, а сами зрачки демонически блеснули в мутной зелени прибора ночного видения, словно угли с адских костров. Левое веко Урсулы дёрнулось от тика, прошившего лицо электрическим зарядом. Такой Манфред откровенно пугал. По крайней мере тех, кто был с ним близко знаком, и знал, что обычным выражением лица этого упрямца была совершенно каменная, устало-безразличная физиономия, которая не менялась не смотря ни на какие условия. Он даже на полигоне орал как-то без огонька, не изменяя своему обычному сонному оцепенению на дне зрачков. Димитриди незаметно сглотнула, облизывая губы, и перевела арабу речь своего командира, краем глаза любуясь такой непривычно хищной рожей немца. Пожалуй, в таком Манфреде даже что-то было. Жаль, что эта маска очень скоро осыплется, снова являя миру безразличного ко всему голема с вялой мимикой пластикового манекена.

Женщина безропотно передала своего «пленного» стрелкам, тут же устроившим его рожей вниз, рядом с собратом по оружию, и принявшимся обыскивать. Сама она сдвинула очки прибора на лоб и скользнула в едва приоткрытую дверь, уподобившись тому сквозняку, что тянул из-под неё, гоняя по бетонному полу мелкий мусор. Гречанка присела за тумбой, отлично закрывающей её худую фигуру от остальной комнаты и вытащила из камана брюк маленькое карманное зеркальце. Ей было бы куда удобнее, если бы ей позволили пользоваться привычной для разведки техникой, что бы там Рихтер не думал о её способностях, Урсула не была мифическим ниндзя клана Кога. Димитриди осторожно повернула зеркало к комнате, стараясь не наловить «зайчиков» от лампы, и осмотрела помещение на предмет неучтённых арабов или ещё каких радостей.

Застеленная, нетронутая кровать. Сервант с какой-то мелочью, стол и стулья... меньше всего это походило на «пост», в чём наёмников пытался убедить лейтенант обезьян. Единственное, что выбивалось из совершенно мирной обстановки — стоящий у тумбы, за которой пряталась гречанка, автомат с воткнутым в него магазином. Всё остальное буквально кричало о том, что совсем недавно в этом помещении жили люди. Как минимум один, возможно — двое. Наёмница выскользнула из своего убежища готовая, однако, при малейшем признаке опасности снова нырнуть туда, и осторожно подняла автомат, переставляя его поближе к той двери, через которую и оказалась в комнате.

Тихо обойдя комнату и не обнаружив ничего принципиально нового, или вызывающего интерес, женщина вернулась к тумбе, подёргав её за висящую на плохо вкрученном саморезе ручку. Открываться дверца не пожелала и женщина, вынув из притороченных к икре ножен коламбию (трофейная британская игрушка, что путешествовала с ней с самого Алжира, не раз выручала наёмницу), осторожно вскрыла замок, стараясь не шуметь. Она ожидала чего угодно — набор трусов «неделька», мешок нечищеной картошки и даже игрушечного зайчика с барабаном. Но реальность оказалась куда более жизненной. К коробкам с боеприпасами под старый-добрый Калашников женщина даже не прикоснулась, закрывая дверцу и переводя взгляд на лежащую чуть выше, на полке под столешницей, рацию. Вот это уже могло быть интересно, но Маслина не знала ни одного отзыва, а посему пока не рискнула лезть на волну. Мало ли. Женщина зацепила прибор за свой ремень, и рысцой поднялась по лестнице ведущей наверх, что была обнаружена в дальней части комнаты. Перед запертой дверью она остановилась, упираясь в пол одним коленом и наполовину подсовывая зеркальце в нижнюю щель. Мало ли, какие там дальше сюрпризы.

Отредактировано Урсула Димитриди (2021-02-28 12:04:41)

Сейчас он напоминал самому себе какого-то трахнутого по башке осьминога, который одновременно пытался ухватить многое, но в действительности получалось лишь достаточно бестолково молотить щупальцами вокруг - авось за что-то зацепится. Новая информация сменилась тревожным ожиданием, затем - то, что могло бы, наверное, его удивить. Но нет, офицер не был кретином и отлично понимал, что они столкнулись здесь именно с сепаратистами. Не хватало лишь формального подтверждения. Теперь, благодаря Урсуле, оно имелось. Не нужно было выламывать пленным конечности из суставов или заниматься прочими негуманными вещами на глазах у русского журналиста и под бесстрастным оком его камеры. Достаточно послать вперёд человека, понимающего здешний нелепый язык. Всё.
- Ты, ты... ты. На усиление, - он небрежным взмахом указывает солдатам в сторону, куда увели пленных. - Глеб, будь любезен, придумай, как обеспечить передачу записи на "Большую землю" хотя бы и отсюда. Интернет какой-нибудь... я не разбираюсь в тонкостях.
На самом деле - просто не хотелось забивать себе голову ещё и этим, а вот перестраховаться было надо. Просто потому, что их могут загнать в какой-нибудь тупик, из которого не будет выхода. Тогда наёмники смогут добиться хотя бы чего-то, погибнув не впустую. В такие моменты куда лучше быть параноиком, они если не живут дольше, то уж точно успевают напоследок пнуть больнее. Что там ещё... радиопереговоры. Будет иметь смысл чуть позже, когда их небольшая диверсия с электроснабжением района увенчается успехом. Пока же - спокойно выйти на позиции, спокойно... что? Зачищать дом, этаж за этажом, чтобы в спину не ударили? Или плюнуть и оставить только группу прикрытия, полагаясь на скорость и нахрап? Выбор был непростым. Крайне непростым.
- Seitengewehr pflanzt auf! Разбиться на пары, готовимся к зачистке этажа. Маслина со мной. Глеб - в тылу, пригодишься позже.
Всё же... им не хватит сил на то, чтобы быстро и бесшумно обезвредить всех, кто находится этажами выше. Остаётся уповать на внезапность и то, что русский парень быстро сориентируется, указав хотя бы направление. Подавая пример, немец примкнул штык к стволу своей винтовки - авось какой-нибудь болван дуром выскочит на него и напорется на добрую сталь самым что ни на есть пузом. Манфред предпочитал бить в живот, не в грудь. Садизм? Да, пожалуй. Имея дело со здешними скотами, поневоле станешь тем ещё подонком. Хотя они все тут подонки, страна такая. Улететь бы, куда подальше и на подольше. Ну так а кто тогда будет наводить здесь порядок? Сделать кубок из башки Аида, конечно, будет сложновато. А вот добыть черепушку одного мерзкого диверсанта - необходимость. Даже не просто желание.
- Урсула, со мной. Приготовь какой-нибудь большой и страшный нож, прогуляемся на второй этаж, как будешь готова. И освещение попутно доломаем.
Велик соблазн связаться с базой, хотя бы подтвердить присутствие сепаратистов в районе. Но это можно сделать и чуть позже, а пока в эфир лучше не выходить. Эта информация ничего не поменяет, ведь немцы и без того настроены стрелять во всех, кто покажется им подозрительным. А Бес... а что Бес? У него свои заботы сейчас. Он спасает район, а не одну журналистку.. Жаль, что так мало бойцов, что приходится использовать смешанные отряды. Быть может, стоит поискать среди сослуживцев ещё желающих тряхнуть стариной..?