Солнце медленно клонилось к закату, роняя последние, совсем не греющие лучи на эту всеми олимпийскими богами проклятую землю. Бледная кожа наемницы, липкая от пота, с островками прилипшего ко лбу, плечам и животу песка, в неверном свете его отливала красным. Рожа у Урсулы была не менее красная, потому как в данную минуту времени, она висела вверх ногами на монструозной конструкции немецкого производства, ласково прозванной гансами «елочкой». От настоящей елки в этом железном угрёбище, пожалуй, были только размеры. Конечно, где-то в предгорьях альп, в хвойных чащах Шварцвальда, водились экземпляры и повнушительнее. Но посреди африканской степи, где взгляд «легионеров» радовали лишь кусты ситтима и редкие невысокие пальмы, и это чудо «инженерной» мысли смотрелось весьма внушительно.

— Маслина!
Гречанка покачнулась в воздухе, прогибаясь в спине и задирая голову в поисках потревожившего ее. Разглядеть его ей, конечно, не удалось. И дело было даже не в солнце, отчаянно светящем прямо в харю. Просто когда ты висишь вниз башкой, словно мешок с дерьмом, очень сложно вести светскую беседу.
— Внимательно, — буркнула она, хрипло выдыхая и осторожно принимая человеческое положение, цепляясь за торчащие в стороны «ветки» из арматуры. — Что горит?
Вечерний воздух тут же забрался под майку, облизывая потную спину своими прикосновениями и заставляя гречанку быстро потянутся за курткой, висящей поблизости, ежась от прохлады.
— Пока ничего, — сумрачно отозвался один из бойцов, явно вернувшийся из патруля в городе, и еще не успевший разоблачиться из парадного бронежилета. — Но может быть загорится. Ты у нас при гауптмане? Вот и тащи его в лазарет.
— Он боится прививки и мне его за ручку подержать? — ехидно проворчала дочь афинских трущоб, разминая затекшие плечи.
— Мы гражданского подобрали. Странного. Надо разобраться.
— Вы подобрали, вы его и жрите, — процедила Урсула, запуская руку за воротник куртки и пытаясь нащупать особо паскудную песчинку, царапающую спину где-то между лопаток. — Он такое не ест.
Песчинка никак не ловилась. Взгляд ганса из просто устало-отупевшего, стал устало-укоризненным.
— Да иду я, — огрызнулась гречанка, понимая, что в ближайшее время избавиться от занозы (обеих заноз, песочной и арийской) ей точно не светит, и тренировка накрылась... чем там накрывается всё в таких случаях? Правильно, Урсула. Нецензурно, но правильно.

* * *

Вокруг палатки-лазарета уже организовался небольшой стихийный митинг. Оно и понятно, развлечений в лагере было немного, а за его пределами и того меньше. А тут хоть какое-то разнообразие посреди этого сраного нескончаемого песка и редких кустиков опунции, которая даже на закуску не особо годилась. Наверное, именно потому Димитриди и не покинула палатку после того, как доставила свое любимое и драгоценное начальство по адресу. В конце концов, ей тоже было любопытно, что за гражданского приволокли ребята. Явно что-то из ряда вон выходящее, потому как тащить в военный лагерь простого овцепаса никто бы не стал. На кой он им тут?

Женщина преувеличенно равнодушно смерила взглядом парня, над которым уже явно потрудились медички, и отошла в сторонку, чтобы не загораживать Рихтеру вид на это чудо чудное. Даже не особо наблюдательный человек мог догадаться, что паренек в городе совсем недавно, от силы неделю. Кожа светлая, даже бледная, ничуть не тронутая загаром. Зима-зимой, но это, мать ее, Африка. И даже сама Димитриди, чья рожа с трудом принимала солнце, сейчас щеголяла ровным золотистым оттенком кожи. Может быть, прибыл вместе с русскими Пекинеса? Едва ли. На мотострелка он был похож так же, как Урсула на икону Матери Семи Скорбей.

— Сломается, — брякнула она в ответ на предложение повесить этого странного найденыша на «елке».
Правда кто именно сломается, уточнять гречанка не стала. Гауптман явно снова влез в маску «тупорылый офицер», а значит его игру следовало поддержать.
— И на еврея он не похож.
Димитриди подошла к кровати, взглядом доктора из концентрационного лагеря рассматривая несчастного.
— Ελληνική γλώσσα? — поинтересовалась она, наклоняя голову к плечу. — Español? Может хотя бы немецкий?

Отредактировано Урсула Димитриди (2020-11-17 14:02:25)

Журналисты. Российские. В Ливии. Без всех этих забавных голубых жилетов с надписями, без охраны. Без предупреждения и тем паче, без приглашения. Манфред мысленно ударяет себя по лбу от взаправдашней тоски, ведь ему начинало казаться, что бардак пошёл на спад. Нет. Стыд. Срам. Безнадёга. Эти замечательнейшие люди, не удосужившись предупредить хоть кого-то, сунулись в запретную зону в поисках сенсации. Звучит дико? Конечно, дико. Здравомыслящий немец сроду бы не полез дразнить неприветливых вооруженных мужиков, которые явно что-то охраняют. Полезли. Ополовинились. Остался вот этот вот... Глеб. Глеб Голубев. Запросить его руководство - нетрудно. Поверить ему и того проще, ведь в то, что ЛОА работают с сепаратистами хотя бы отчасти, не поверил бы лишь совершенно упёртый ишак. Работают, ещё как. Один народ, да и коррупция...
- Урсула, будь добра. Его камеру, если она у нас. Запрос в Петербург по поводу его личности и заодно Беса прямо сюда как можно быстрее. Попутно шепни Отто, пусть поднимает по тревоге человек... двадцать. Если всё подтвердится, сходим разгоним импровизированный бордель, пока кто-нибудь другой будет догонять конвой и предотвращать конец света.
Ни мускул не дрогнул на его физиономии. Немец - спокойный, собранный и явно ничему уже не удивляется. На то, чтобы получить подтверждение, потребуется не так уж и много времени, как раз посовещаться с русским, распределить задачи и договориться о взаимодействии с, мать его курва, Пекинесом, чтобы не выскочил в самый неподходящий момент на белом БТР в сияющем бронежилете и всё не испортил. А ещё им каким-то образом предстоит отделять своих от чужих, чтобы не нанести здешней горе-армии совсем уж непотребного урона. Это, конечно же, если герр Голубев не врёт. Хотя чего бы ему врать? Всё достаточно просто проверить.
- А, и сама собирайся. Теперь что касается тебя, дорогой мой гость, - Манфред не сильно пытается быть вежливым, но личину тупого вояки понемногу снимает, - Где именно вы проникли на закрытую территорию? С кем имели дело? Количество, вооружение, отличительные признаки? Повязки там. Маски. Шевроны необычные. Напарницу свою тоже не забудь описать, а вот про химическое что-то там, напротив, как про страшный сон с японским монстром. Мы проверим твои слова и примем меры. Всё подтвердится - что ж, отправлю к русским с просьбой депортировать как можно быстрее. Нет - не взыщи, подберём для тебя тесное, неуютное жилище на пару дней, потом передадим контрразведке. Вопросы, пожелания, предложения?
Манфред не запугивал, просто скучно вещал. У него в лагере есть свободная яма, куда и в самом деле можно упаковать бедолагу на денёк-другой, авось расскажет что-то ещё. Ну а если он и впрямь журналист, если его слова верны, то... пожалуй, здесь можно будет даже как-то наградить бедолагу. Не копией креста железного, которая из латуни сделана шустрыми ремесленниками и куплена на стихийном рынке, а чем-нибудь более интересным. С прессой, как ни крути, нужно дружить. И быть вежливым. Хоть немного. Ах да. Вежливым. А какие там основные правила приличия?
- Ах, извиняюсь. Забыл представиться. Манфред Рихтер. Командующий подразделением ЧВК "Легион" в этих краях.
Заодно - официально один из нехороших людей, участвовавших в несостоявшемся военном перевороте, оказавшийся здесь явно не от хорошей жизни. Интересно, хоть этот новости смотрит? Урсула вон, долго не понимала, что угодила в отряд с не самой хорошей репутацией у себя на родине. Хотя она и сама не подарок, конечно. Как и вообще все в этом лагере, от бывших ЧОПовцев до негритянки, которая ещё не факт, что не людоедка...

Глеб смотрит на того, кто представился командующим. Всё ещё не уверен: может ли верить? Терзания не прекращаются ни на секунду, а смешанные чувства в груди то исчезают, то крепнут вновь, завязываясь узлом и давая новый виток сомнениям. Он бы давно утонул в них. Задохнулся. И только мысли о Дарине рубят тупым мечом гордиевы узлы. Он снова и снова возвращается к ней. И правда, справедливость, честь, истина - так ли они важны на самом деле, когда на кону стоит жизнь близкого человека, того, что тебе дорог? Говорят, что у ног правды нет. А ещё правды знаете где нет? В костях.
- Приятно, господин Рихтер, - говорит Глеб. - Глеб Голубев. Думаю, вы уже знаете.
Глеб сдавленно мычит, оценивая то, как ловко распоряжается его дальнейшей судьбой этот наёмник. Ставит перед фактом, словно узника. Но это правила войны, где на кону - тысячи жизней, и, если с правилами нужно смириться, чтобы спасти одну-единственную - Глеб готов закусить удила и тащить на себе этот груз, раз не нашёл в себе сил и мужества остановить подругу от опрометчивого поступка.
- Мы зашли туда со стороны аэродрома, - медленно говорит Глеб, старательно вспоминая, как обстояли дела. - Нас разместили в гостинице недалеко от него. Двигались вдоль трасы рядом с аэродромом, потом свернули к домам... Дальше начинался закрытый микрорайон. Грузовики стояли на улице, которая была чем-то вроде границы оцепления. Со стороны было похоже, будто бы гуманитарку подвезли...
Тогда Глеб не подумал особо о том, что это выглядело именно так, и никак иначе. Зачем вообще они решили проверять содержимое? Из любопытства, верно. Долбанное любопытство Дарины: дикое и необъяснимо заразное.
- Вооружение у всех стандартное - Калашниковы в основном, - Глеб говорит уверенно - ну кто, действительно, в современном мире, будучи зрячим и в здравом уме, способен спутать родной «Калаш» с чем-то ещё? - Одеты как солдаты ЛОА. Такие же нас на аэродроме встречали и провожали до гостиницы. Я не помню отличительных признаков. Одеты все по-обычному, разве что только противогазы нацеплены поголовно на каждом, кроме тех, кого мы встретили в зданиях... Модель не назову - не очень в них разбираюсь.
Глеб виновато потупляет взгляд. Вот уж действительно стыдно - а ещё в горячих точках работает. Оператор, ёклмн.
- Напарницу зовут Дарина, Дарина Безлер. Стройная, ростом почти как... Вот как женщина, которая только что вышла. Носит очки, глаза карие. Волосы тёмно-каштановые, чуть ниже плеч. Одета была была по погоде... Сумку вроде не брала с собой... Не помню.
Глеб жмурится от досады - самого важного он и не запомнил. Даже сказать цвет штанов и тот затрудняется. Вот бездарь. Тупой, жирный бездарь. Так ему и надо - нечего нос свой совать. Правильно делает командир этот. Манфред Рихтер, или как его? Нечего ему, раз не смог выпутаться, про правду вещать. Его скорее прикончат за правду, чем послушают.
- Их там не очень много, - говорит Глеб, изо всех сил напрягая память, ворочается, пытаясь прилечь поудобнее. - Мы своими глазами видели... Человек десять может от силы, но это только в одном из кварталов. Их может быть больше в зданиях.
Глеб не успевает подумать толком о том, зачем ему вообще эта информация. Неужели наёмники сразу собрались действовать напролом? Раньше Глеб непременно посчитал, что это ужасно. Но сейчас - это большая удача. И ему хочется принести им как можно больше пользы. И отнять как можно меньше времени.
- На крышах домов они тоже могут быть, я когда удирал, видел что-то вроде наблюдательного пункта наверху, - добавляет он, считая, что это тоже стоит знать наёмникам. - А! И ещё... Кое-что. Есть, чем я могу нарисовать?!
Глеб озирается по сторонам и хватает протянутую ему ручку, после чего рисует на весьма хорошо развитой мышце между большим и указательным пальцем, тот самый знак, который он видел на ящиках - его образ засиял в сознании достаточно ярко, чтобы он по памяти смог воспроизвести этот нехитрый символ.
- Вот, - говорит он, отдавая ручку назад, а затем протянул кисть Манфреду Рихтеру. - Этот символ я видел на ящиках в грузовиках. На камере он тоже должен быть виден, но я не уверен, не было времени пересмотреть материал... У солдат на форме его не замечал.
Зачем сказал - сам не знает. Но сказал. И, кажется, на этом вся полезная информация заканчивается. Что ему остаётся дальше? Внимать командующему наёмниками и ждать своей участи, пока тот будет просматривать материал на камере? Пожалуй, что так. Глеб затаивает дыхание. Он хочет услышать то, что скажет Манфред Рихтер, когда просмотрит содержимое камеры.

Женщина раздраженно дернула щекой, попытавшись, было, возразить. Рассиживаться ей было совсем некогда, потому как гауптман дал недвусмысленный приказ на выход. Не то чтоб ей надо много времени для того, чтобы приготовиться, ведь как говорили русские, «нищему собраться — только подпоясаться», но сейчас Бессонов вполне мог обойтись и без ее присутствия. Однако, прерывать офицера Димитриди не стала. Лезть в переговоры вышестоящего не рекомендовалось ни уставом, ни субординацией, ни здравым смыслом. И если на первые два фактора гречанка еще могла положить то, чем Зевс всей Греции проблемы делал, то последнее останавливало. Женщина выдохнула, присаживаясь на край стула, и напряженно замерла, готовая в любой момент подорваться. Где-то внутри наемницы пела, на высокой ноте, натяжённая до болезненности струна, готовая в любой момент лопнуть, оборвавшись хлестким ударом.

Минуты тянулись, словно густая, нагретая солнцем смола, заставляя Урсулу нервно выстукивать ногтями ломанный ритм на своем колене. Разобрать о чем говорит Бессонов она не смогла бы, даже если бы сильно захотела, а чем еще занять себя во время мучительного ожидания, женщина попросту не знала. Наконец, офицер повесил трубку, обращая внимание на гречанку. Женщина дисциплинированно подскочила, делая шаг к мужчине.
Толстяк и в самом деле не соврал, судя по всему. Но этого Урсула и ожидала. Его личность, если честно, волновала гречанку в последнюю очередь. Потому как если бы сейчас его слова не подтвердились, он переехал бы в тот самый зиндан, где она в конце декабря стенки спиной полировала, и всего-то. И проблем бы у них сейчас было куда меньше. Наемница нахмурилась, зло мотнув головой.
— Может и приворовывал, — буркнула она, нервно обгрызая кожу с губ. — Зачем-то же он в аэропорт мотался. Не баба же у него там. А может его и подставили, чтоб своего посадить. Но это может подождать, герр Бессонов. Оператор этот сказал, что они со своей фройляйн залезли в оцепленный район, и нашли грузовики с химическим оружием. И сейчас эти грузовики катят в Сирт. И полковника этого предупредить все равно придется, потому что если наш русский гость не напи*дел, то сейчас мы будем очень быстро бегать.

Наемница болезненно поморщилась. Она и сама думала о том, что с аль-Хатибом получилось странно. Уж очень он был уверен в сохранности груза, да и комиссия... Ну не мог он вот так лопухнуться. И как бы Урсула, со свойственной ей паранойей, выходящей за все рамки здравого смысла, не подозревала араба во всех грехах, вроде помощи сепаратистам, укрывательстве, хищении и воровстве кур у старушки Джабиры, новый командир гарнизона нравился ей еще меньше. Хотя бы потому, что старое и изученное зло уже не так страшно, как новый говнюк, от которого еще не знаешь чего ждать.
Впрочем, она и раньше-то ЛОА не верила ни на грош, и не рассчитывала на их помощь. Сейчас-то что изменилось? Лишь бы не гадили.
— Журналистку в том квартале взяли, — Урсула подавила в себе желание сплюнуть сквозь зубы. — Рихтер готовит выход боевой группы. Вынуждена вас покинуть, герр Бессонов, ибо вхожу в ее состав.

Женщина изобразила короткий вежливый поклон и, развернувшись, рванула в сторону оружейки. Винтовку, пожалуй, взять надо, мало ли удастся пострелять с позиции, не залезая в жопу по самые уши. Да и пистолет, несколько запасных магазинов и парочку-тройку гранат... И бронежилет надеть стоит. Что-то подсказывало Димитриди, что в ином случае Манфред попросту откусит ей голову.

Отредактировано Урсула Димитриди (2020-12-01 15:21:05)

"Калашниковы", стандартная форма этого недоразумения, названного армией лишь по причине отсутствия альтернатив... человек десять и при противогазах. Ну ладно, вот прямо сейчас, скорее всего, без противогазов. И в куда более внушительных количествах, разве что половина занимается чем-нибудь не тем, не наблюдением за окрестностями или там охраной чего-нибудь интересного. Игрой в картишки? Хм. А подобное не запрещается их религией, к которой они относятся порой слишком уж рьяно? Хотя ладно. Пёс их знает. Или хотя бы Бес, он более или менее разбирается в таких вещах, тогда как для Манфреда куда важнее приземлённые вещи, напрямую связанные с убийствами. Универсальные вещи, в общем-то.
- Вот что вам дома не сиделось? Пил бы пиво с креветками в каком-нибудь мирном баре мирного города, так нет же, потянуло шкурой рисковать. Балбес ты, Глеб Голубев. Балбес.
Немец доносил эту нехитрую мысль с усталостью бывалого головореза, который на всех молодых да горячих просто обязан смотреть с некоторой снисходительностью. Хотя в целом... в целом, этот русский начинал ему нравиться. Да, он странный, до кучи ещё и из прессы, но ведь не струсил. Сунулся куда-то, пусть наверняка и за бабой беспокойной, бабы ведь умеют находить приключения на ровном месте, это общеизвестно. Да и информация... если она подтвердится, то в движение придёт застоявшаяся до поры военная машина, готовая сметать всё на своём пути. Его люди слишком уж долго сидели без настоящего, большого дела. Если этим делом будет война даже со всем местным гарнизоном - пусть так. И не такое сдюжат. На мгновение в глазах офицера появился намёк на дружелюбие, а поза стала чуть более расслабленной, но момент не могли не испортить заявившиеся без стука патрульные, которые этого самого русского и обнаружили. С камерой. Целой и, как показал беглый осмотр, содержащей не менее двадцати минут интересного. Уже с первых мгновений, просмотренных бегло, становилось понятно - в его руках бомба. Не настоящая, конечно, но они и впрямь что-то откопали. Что-то, за чем весь его отряд втихомолку охотился уже довольно давно. Двое гражданских. Какая ирония.
- А знаешь, похоже, ты вытянул свой счастливый билет. Даже если отступить от того, что твою женщину пойдут вытаскивать головорезы под командованием военного преступника, которые разнесут половину квартала просто по привычке... да твою, твою, можешь даже не начинать отнекиваться. В этих диких краях баба или чья-то или общая. Исключений мало и они обычно очень хорошо стреляют. О чём это я? Ах да. В общем, вытащим мы её. А ты весь такой героический потащишься с нами, обложенный бронежилетами что шейх наложницами.
Глаза офицера бегали по небольшому экрану, вылавливая крупицы информации, ему интересной. Точку входа гражданских они, пожалуй, отыщут без проблем. Хотя зачем? Войти можно с любой стороны, было бы желание. Шумно или нет, видно будет по ситуации. Мозг наёмника в какой-то момент полностью сосредоточился на планировании, поэтому он не реагировал вовсе ни на какие внешние раздражители, недовольно тряхнув головой лишь к появлению Беса. Слишком много переменных. Слишком много сложностей. С другой стороны - скоро темнота полностью и безоговорочно завладеет этими краями, а потому работать будет проще, как ни крути. Ночь это хорошо. Ночь это завсегда преимущество, если противник не подготовился достаточно. Выслушав командира "иванов" с непроницаемым лицом, Манфред протянул ему камеру, не сводя при этом глаз с Глеба. Значит, действительно оператор? Хотя глупо теперь в этом сомневаться.
- Мне потребуются машины с миномётами и человек десять твоих бойцов, из них все наличные в твоём отряде снайперы. В закрытом районе, мой дорогой друг, сепаратисты прятали химическое оружие, а сейчас наверняка повышают сексуальную грамотность одной русской журналистки. Поэтому мы идём за девахой под прикрытием твоих стрелков, а тебе, уж не взыщи, нужно этот конвой перехватить и раздолбать, но аккуратно. Бери танки, бери дронов... хотя одного оставь. И БТР один до кучи к миномётам. Остальным заведуй, как душе угодно, но, - выходило немного сумбурно, но в отсутствие чёткого плана приходилось импровизировать и гоняться за собственными мыслями, - да сам видишь, что если не перехватим, то всем крышка.
Его голос звучал довольно-таки монотонно, будто немец до сих пор не мог ухватить за хвост нужные мысли. Ведь по сути - он открытым текстом призывал напасть на людей, носящих форму здешних горе-вояк. Напасть внезапно, яростно и оставить много-много трупов, не особо разбираясь в политических пристрастиях тех, кто выскочит перед носом с автоматом наготове. Это будет грандиозная афера и грандиознейший скандал даже в случае безоговорочного успеха. О провале лучше бы и не думать вовсе. А впрочем - справятся. Там наверняка какая-нибудь пакость, засада и всё такое прочее, да и знак этот странный немного настораживает тем, что нанесён явно не здесь, а на "Большой земле". А всё равно - сдюжат. Выбора у них нет.

Судя по всему, поднятые по тревоге ребята под командованием Отто уже успели собраться, — в палатке не обнаружилось ни одной лишней рожи. Тем лучше, никто не будет мешаться. Жесткие ремни обняли ребра, фиксируясь с едва слышным щелчком застежек. Урсула несколько раз подняла и опустила руки, скрутила корпус и наклонилась, потянувшись кончиками пальцев к носкам сапог. Получилось не очень — хоть и облегченный, бронежилет изрядно сковывал, подбешивая привыкшую к свободе движений наемницу. Но с Рихтером на этот счет было лучше не спорить. Да и вообще, мало ли что могло произойти в городе, и какую задачу командир поставит перед ней лично. Едва ли у нее получиться отлежаться на позиции, позевывая в прицел. Манфред предпочитал использовать свои ресурсы рационально, а снайперов в команде хватало и без нее. Женщина бросила быстрый взгляд на ряд винтовок, прищурив глаза.
— Если кто-то взял Харона, убью нах*й, — пробормотала она.

Димитриди привычно зачесала волосы назад пятерней, повязывая честно экспроприированную несколько недель назад на базе ЛОА бандану. Респиратор, тепловизионные очки, — хрен их знает, ублюдков, химическое оружие не шутки, да и на дворе сейчас не светлый полдень, — несколько запасных магазинов для винтовки и пистолета, пара наступательных гранат... Женщина попрыгала на месте, проверяя, хорошо ли закреплены все ремни, не бряцает ли она, как мешок Санты и не вываливаются ли с нее вещи. Нервное напряжение, зреющее в позвоночнике горячим комком, гулкими волнами отдавалось в глотке, вместе с сердцебиением. Это неправда, что наемники ничего не боятся. Не боятся только идиоты. А идиоткой гречанка была всего несколько раз в своей жизни, и каждый раз приступы внезапной атрофии здравого рассудка стоили ей слишком дорого, чтобы она позволяла им повторяться. Но сейчас страх привычно смешивался с азартом, жгучим коктейлем приправляя все чувства. Гречанка еще раз проверила, всё ли взяла, и быстрым шагом покинула палатку.

— Манфред, — Димитриди, не утруждая себя лишним официозом и расшаркиваниями, вошла в лазарет.
Докладывать о готовности не имело никакого смысла, по ее присутствию тут и так было понятно, что все его поручения адъютант выполнила. Взгляд гречанки скользнул по их «гостю», на пару секунд задерживаясь. Возможно это была игра освещения и теней, пляшущих на лице женщины, словно живые, но ему могло показаться, что в глубине светлых, температурой похожих на арктические льды, глаз на мгновение промелькнуло сочувствие. Рихтер был не самым приятным человеком, а уж когда к нему добавилась страшная рожа Беса, парня запросто мог хватить родимчик. Но журналист, судя по всему, оказался парнем крепким, что невольно внушало уважение. Хотя, профессия военного журналиста вообще была сопряжена со всяческим риском и немалой вероятностью обзавестись кучей неприятных и травмирующих воспоминаний, так что какая-никакая, а база у оператора была.

— Что у нас плохого? — наемница остановилась рядом с Бесом, через плечо заглядывая в камеру которую русский держал в руках.
Было любопытно, что такого сумели нарыть эти военкоры. Хотя бы из соображений собственной безопасности, потому что, судя по всему, им сейчас в эту жопу лезть.
— Мы все умрем? — в голосе гречанки сквозила неприкрытая ирония, щедро сдобренная привычной уже большей половине присутствующих язвительностью.

Отредактировано Урсула Димитриди (2020-12-10 14:10:16)

- В случае, если ударную группу попытаются остановить... местные, пришлые, ангелы небесные - уничтожать без размышлений. Под трибунал в случае чего пойду я, но регион не превратится в протравленный клоповник, - Манфред дёрнул плечом, явно не слишком довольный происходящим. - Если бы можно было ударить авиацией... но нам нужны доказательства. Железные. Думаю, ящики или баллоны подойдут, пленных берите только если настроение будет хорошее. Где-нибудь через час стоит предупредить русских. Через полтора или два - столицу. Пока раскачаются, пока их многочисленные двойные агенты кинутся наперебой сообщать новости, будет уже поздно. Ах да. Ты мне нужен в лагере. Рисковать головой лично - любимое развлечение сумасшедших гансов и их отморозка-командира, а ты у нас солидный. Наверное.
Рихтер чуть дёрнул губами, вроде как ухмыляясь. Для человека с репутацией эмоционального бревна это означало изрядную степень нервного возбуждения, связанную ещё и с тем, что идея перестрелять горе-союзников до сих пор казалась ему не очень уж хорошей. В лучшем случае их отсюда выгонят, в худшем придётся принимать последний бой вообще против всех только лишь потому, что так, чёрт возьми, получилось. Подыхать на чужбине от пуль идиотов, которых пытаешься спасти. Не лучший способ отправиться в те тёмные адские дебри, где его уже давным-давно заждались. В голове вихрями проносились мысли, сменяя друг друга, но придумать идеальный план не выходило. Никак не выходило. В любом случае - риск. В любом случае - обострение отношений до предела. Начальство вряд ли оценит его выходки, даже если всё пройдёт хорошо, но это волнует в последнюю очередь.
- Урсула, будь добра, раздобудь планы района, в который мы сейчас потащимся. Привлеки полицейских, если нужно, у них должно быть что-то поинтереснее тех карт, которые есть в нашем распоряжении. Заодно прикинь, где мы точно не пересечёмся с патрулями Пекинеса в ближайшие час-полтора. Вишенкой на торте - подбери толковую позицию для снайперской группы, чтобы открывался вид на ту часть района, которая ближе к аэродрому. Laufschritt-march!
Она справится. Баба, конечно, поганая, как ни крути, но её тренировали на совесть. Пока что самым подходящим подобием плана была постановка дымовой завесы и решительная атака откуда-нибудь с не совсем очевидной стороны под прикрытием огня снайперов. Использовать приборы бесшумной стрельбы и дозвуковые патроны особого смысла не было, ночью всё равно будет слышно изрядно далеко, да и противник не окажет им такой любезности. Штурмовики-ветераны из Шестой бронетанковой вполне способны справиться с заданием, раздолбав при этом половину района просто потому, что так безопаснее, но их разрушительный пыл придётся сдерживать до поры. Глупо влезть в драку и получить в качестве награды руины с замурованным под ними трупом русской, чтоб её, журналистки. Как минимум, будет стыдно перед этим смешным парнем, который оператор в общепринятом смысле этого слова. Смешным уже оттого, что просит оружие, вызывая тем самым сильно уж злобную реакцию Беса. Это неожиданным образом забавляет, заставляя чуть расслабиться. Даже попытаться бородато пошутить:
- Извини, друг, но у нас не в ходу оружие со спиленными мушками, - впрочем, немец тут же стал серьёзнее. - Мои люди присмотрят за тобой, но будь так любезен, не создавай им проблем. Я слишком ценю этих злодеев, чтобы приказать им прыгать под пули ради спасения человека, который лезет на рожон сам. Твоим главным оружием будет камера. Камера и свидетельства очевидца. Мы, видишь ли, собираемся вляпаться в крупный скандал, даже если всё получится. И каждый голос, звучащий в нашу пользу, способен здорово помочь. Договорились?
Манфред вновь выглядел спокойным до безобразия человеком, который способен сожрать живьём повстанца вместе с его ржавым автоматом. Он принял решение, мысленно прикинул глубину колодца, в который собрался прыгать - и теперь все силы направлял то, чтобы всё получилось наилучшим образом. Даже если со стороны это выглядело немного не так. С этой самой стороны - наёмник просто протянул руку оператору новостей, чтобы таким нехитрым образом скрепить их договорённость. Для некоторых людей подобные жесты имеют какое-то значение.

Вопрос женщины так и остался без внимания, но она не сильно огорчилась. Все равно, в итоге, всё узнает, так какая разница когда. Только верхняя губа гречанки дрогнула, на секунду обнажая зубы. Урсула уже вынула из-под языка очередную колючку, готовясь плюнуть в сторону своего непосредственного начальства, но проглотила её, отвлеклась на оператора. Они что, потащат его с собой? Рихтер окончательно поехал своими куцыми мозгами? И чем им может помочь этот Винни Пух? Женщина внимательно посмотрела в глаза Манфреду, шевельнув губами и стрельнув взглядом в сторону выхода из палатки. И, дождавшись ответного кивка, сморщилась, словно откусила от яблока червяка.
— Прошу за мной, герр Голубев, — бесцветным голосом проговорила Димитриди, резко разворачиваясь. — Я обеспечу вас всем необходимым.

Рихтер определенно сошел с ума! Женщина стиснула зубы, чеканя шаг по направлению к командирской палатке. Какого хера он задумал? Если уж он решил обеспечить их доказательствами наличия сепаратистов в рядах ЛОА, то мог бы налепить камеру на шлем к тому же Отто, а не тащить за собой гражданского, который явно после стометровки сдохнет. Парень, конечно, молодец, раз умудрился сбежать от недружелюбных арабов и не получить пулю в спину, но и хватит на этом. Сидел бы в лагере, да ждал новостей. На кой хер он им там, где наемники будут убивать? Чтоб лишний раз на его защиту отвлечься и пулю словить? Не понимала Урсула своего командира, совершенно не понимала! Но не спорила. Манфред, конечно, придурок, но не дурак. Вот только если он попробует приставить её к этому пареньку, охранять царственное тело прессы, то пошел он овце в трещину. Димитриди покосилась через плечо, убеждаясь, что конвоируемый объект никуда не делся, и откинула полог палатки, делая шаг внутрь.

С ее прошлого посещения святая святых местного лагеря «Легиона» ничего не поменялось. Наемница открыла крышку ноутбука, стоящего на столе и развернула его к оператору, щелкая кнопкой загрузки и подключая внешний кабель.
— Прошу вас, господин Голубев, — проскрипела гречанка, внимательно и насмешливо щуря светлые глаза. — Вы можете сохранить данные на этот компьютер. Батарейки найду позже. Не буду вам мешать, и прошу ответной любезности.
Женщина отвернулась, делая шаг к телефонному аппарату, но краем глаза продолжая наблюдать за журналистом. Мало ли, решит, что будет очень интересно порыться в компьютере командира головорезов и поискать там чего-то. Едва ли Рихтер оставил что-то действительно важное на виду, но расслабляться не стоило. Знает она этих падальщиков с федеральных каналов. Им только волю дай.

Гречанка подняла трубку, зажимая ее между плечом и ухом и пролистала блокнот с номерами, набирая нужный.
— Урсула Димитриди, адъютант командующего контингентом «Легиона» в Ваддане, — в ответ на раздавшееся приветствие проговорила она, переходя на арабский. — Код...
Оставалось надеяться, что полицейские в этой богами забытой дыре чуть более сознательные, чем их соотечественники в военной форме. Иначе этот городишко и спасать-то не стоит. Не заслуживают спасения ямы помойные.