Одинокий шаг императора раскатывается по помещению таким же одиноким, гулким звуком, с каким уходят прочь, чтобы никогда не возвращаться. Но внезапно, ему находится компания: скрип двери, что ведёт в прихожую со второго этажа. Только что мертвенно тихая комната озаряется целым букетом шумов. Часы, дверь, шаги... И девичье пыхтение, слегка сиплое из-за одышки. Неужели тут кто-то был? Шпионил, может быть, за Ним? И правда - к лестнице подбегает маленькая девочка, покрытая густым слоем пыли и взъерошенная так, словно ей сейчас подметали чердаки по всей Британии. Черты её лица знакомы Чарльзу - это новенькая фрейлина Марианны. Мелкая даже для своего возраста, в котором полгода - это огромнейший срок. Они встречались... Нечасто. Всё-таки император - не та фигура, вокруг которой часто вьются дети.

Но что-то было с этой малявкой не так. Оказавшаяся в доме, где произошло убийство, стрельба и спешное сокрытие улик, шестилетняя кроха была ни капельки не испугана. Наоборот - она была в ярости. В адском гневе, буквально струящемся наружу, не свойственным не то что маленьким девочкам - иному взрослому! Её взгляд, немедленно впёршийся в Чарльза, был сродни взору демона, призванного из самых глубин Ада, а лицо выражало такую решительность, что любой Рыцарь Круга рядом казался бы откровенным сопляком. Да что там лицо - мелкая девчушка при виде своего правителя оскалилась, невероятным образом став походить на голодного волка, повстречавшего человека среди ночи в холодную зиму.

То, что случилось дальше, император вряд ли забудет до конца своих дней. Заприметив двухметрового исполина, малявка издала беззвучное "Ах!" (как в "Ах вот ты где!") и тут же побежала вниз по лестнице, схватив платье за подол и скомкав его непроизвольно сжимающимися кулачками. И только её маленькая стопа коснулась первой ступени...

- Чарльз зи Британия, 98-й Император Британской Империи!!! - тонкий, совсем юный голосок маленького ангела заполонил помещение громким, разъярённым воплем, ничем не уступающим натуральному грому. Уши от него резало обоим, но возмутительнице спокойствия было наплевать - она с каждым словом становилась только громче, быстро переходя на визг, рискующий поколотить все стёкла не только в прихожей, но и всём поместье. Перепачканная и кричащая, она была больше похожа на призрака, чем на живую девочку.

- Я требую, чтобы эта предательская, белобрысая, мелкая, скотская, трусливая, *****ая тварь которую ты называешь "братом" ПРЕДСТАЛА ПЕРЕДО МНОЙ ЧТОБЫ Я МОГЛА СВЕРНУТЬ ЕМУ ЕГО ПОГАНУЮ ШЕЮ!!!

В этот момент девочка уже стояла впритык к Чарльзу, запрокинув голову и схватив его за штанины, чуть-чуть не начиная карабкаться по ним вверх. Её голос уже дрожал - горлышко бедняжки было на пределе возможностей и саднило от диких, исступленных криков.

- И ПЛЕВАЛА Я ЧТО ОН БЕССМЕРТНЫЙ - КЛЯНУСЬ БОГОМ Я НАЙДУ СПОСОБ ЕГО УБИТЬ ИЛИ ДОВЕСТИ ДО ТОГО ЧТО ОН САМ БУДЕТ МОЛИТЬ ЧТОБЫ ЕГО ПРИКОНЧИЛИ!!! А ЧТО ДО ТЕБЯ САМОГО-

Увы, но узнать, что именно заготовила шестилетка для зависщего над ней титана, не получится - перенапряжённая шейка малышки наконец отказывает, заставляя ту согнуться в комок и громко закашляться - всё ещё держась за императора мёртвой хваткой. Нет, не держась даже - лишившись возможности кричать, она начинает стучать по нему кулачками, как бы сложно это не было, когда тебя чуть не выворачивает с каждым следующим хрипом, вылетающим из доведённого до такого состояния горла.

- КАК ТЫ!!! КХА!!! КХА!!! СМЕЕШЬ!!! Кхх!!! КХУ!!! Трогать!!!

Сильный приступ кашля заставляет девочку, наконец, замолчать и отступиться, ляпнувшись на пол и поддерживая себя руками, чтобы не растянуться на спине. Её лицо побагровело от гнева, глаза - заслезились, а тело - буквально колотило. Казалось, стоит ей восстановить достаточно сил, она кинется на императора как обезумевшая кошка, чтобы вцепиться зубами в шею и выцарапать глаза.

- НЕ ДОЖДЁТЕСЬ!!! Я-

Марианна хватается за первые же услышанные слова, пытаясь заявить что она переживёт как минимум всех ныне живущих на планете людей, но её шейка вновь отказывается верещать дальше и заливается кашлем, ещё и садня при каждом вздохе. До чего же немощное тело!.. Неужели у неё когда-то было такое же?.. Нет, даже в шесть лет она была сильнее! Крепче! Выносливее! А эта дура даже покричать не может толком!

Только боль и кашель заставляют императрицу немного утихомириться на время - держась за горло и тяжело дыша, ей остаётся лишь поднять на Чарльза испепеляющий взгляд и кивнуть. И перхнуть ещё раз. Сердечко стучит так, что отдаётся в ушах, в животе всё бурлит словно её сейчас стошнит, конечности трясутся, на лбу даже пот проступил! Дело... Не только в нервах. Точнее, они - лишь косвенная причина её состояния. Всеми фибрами своей души Мари пыталась излучать ярость и злобу (и будь у неё нормальное тело, не обошлось бы, наверное, без ещё одного трупа сегодня), но Анечка физически не могла передавать эмоции в таких количествах. Ощущение, отдалённо схожее с тем, когда надеваешь одежду не по размеру - стоять можно, а задери руки вверх, и ткань тут же стянет тебя словно стальные прутья, треща и рискуя развалиться на лоскуты.

Мышцы не могли напрягаться как от них требовалось. Голос не поднимался так высоко. Дыхания не хватало на долгие тирады. Темница. Маленькая, тёплая, милая клеточка. В которой она, Марианна, беззащитна как крольчёнок. И как же это её сейчас бесило! И не только! Что её супруг на неё так смотрит?! Неужели не ясно, что случилось?! Тебе-то, Чарльз, лучше всех надо знать, что мир полон таких чудес! Господи, как же ей хочется разораться, хоть плачь! Но нельзя - кажется, ещё чуть-чуть, и она станет кашлять натуральной кровью. Поэтому, чтобы хоть как-то выместить свое нечеловеческое бешенство, она вцепляется себе в ножки, сжимая себя как может сильно. Заодно голова отвлекается, и боль в шее слегка сходит на нет.

- Жива я! Ещё как! Теперь ответь, что случилось! Что сотворила эта обнаглевшая скотина?! Или это твой план?! Что я сделала вам обоим?! И почему вы оба не сказали мне в лицо?!

Ведь на самом деле, всё могло быть именно так. Чарльз не нашёл в себе сил убить любимую, и отправил на дело брата. А сейчас столкнулся с ней опять. Вдруг... Вдруг сейчас её жизнь подойдёт к концу?

А и пусть подходит! Хотя бы она умрёт от его рук! Услышав его объяснения! А не через это "покушение"! Белобрысый ублюдок даже не почесался обставить всё должным образом! Словно решил что Чарльз всё заметёт за ним?! Или он решил перестрелять всех?.. Сила в голову ударила? Мальчик наконец нашёл в себе иные амбиции? Передумал спасать мир, и решил захватить его?!

Вопросы-вопросы-вопросы, а где ответы?! ГДЕ?!

- Почему?!.. - голос сдаёт прямо посреди первого слова, заставляя императрицу не затребовать ответа немедленно, а выжать из себя какой-то слабый скрип, словно после него она развалится как кукла, на которую сейчас так похожа...

- Ради всего святого, Мари, если он узнает...

- Да пусть уз!... Кха!.. Кхааа!.. Узнаёт... Сколько ему влезет!.. - Марианна недалеко ушла от своего супруга. Любая попытка повысить голос резко полоскала по всей шее ржавыми гвоздями, вынуждая императрицу полухрипеть еле живой, загнанной, но разъярённой и очень злой, отчаянной кошкой.

Но буря в её душе уже стала преображаться. Яростный пожар испепелил весь лес до тла, оставив после себя одну лишь обугленную равнину. А затем начался дождь.

Дождь печали: все, буквально все близкие ей люди оказались ранены или виновны в случившемся. Наннали, Лелуш, Чарльз, дядя Рубен и его сыновья... Да чёрт с ним, даже сам Виктор, который, похоже, свихнулся! Вся, вся, вся её семья попала под удар. Буквально одна ночь, и всё лежало в руинах.

Дождь беспомощности: не раз и не два тучи сгущались в её жизни. Каждый раз она в итоге выходила победительницей, но... Но такого ещё не было. Не было в её жизни предательства столь близкого человека. Не было так много жертв. Не было неодолимых препятствий. Ну что она сделает с бессмертным, действительно? Что она сделает с главой Культа? И что она сделает в этом тщедушном тельце, которое уже едва живое - от простого крика и ярости?

И наконец, ливень горечи. Остановившись кричать и взрываться на секунду, она, наконец, смогла разглядеть любимого как следует - и ужаснулась. Что случилось с Чарльзом? Какой метеор... Нет, какая планета рухнула на него, заставив выглядеть так? А ответ-то она уже знает. Видит. Чувствует. Его рука не поднималась на жизнь своей родной души. Даже думать о таком он не смел. А она... А она потеряла голову. Выхватила нож из своей спины, и кинулась на первого же, кто ей попался под руку, и принялась молотить - без всякой пощады, понятия или мысли. Выместила злобу.

И теперь, сидя у лестницы и глядя на мужа, она ощутила, как по её щекам бегут слёзы. Все эмоции, страдания и раны, казалось, скопились в её груди и изливались наружу почти что кипятком, обжигая краснеющие глазки бывшей теперь фрейлины. В последний момент, чтобы не издать натуральный вой, Марианна впивается в свою губу до крови. Хватит. Хватит, хватит, хватит! Она уже натворила, что "хотела" - мучать Чарльза своими рыданиями она не станет!.. Ни за что!.. Н-ни за что!!!..

Пока Он отвечает на её вопросы - в чём уже нет смысла - она запрокидывает голову. Минута агонии и желания просто... Просто разорваться! Стучать по полу, вопить, просить прощения, клясть Виктора, рыдать что есть мочи. Всё это отойдёт, надо только потерпеть. Чарльз терпит, и её долг - терпеть вместе с ним.

- Тебе больно? Плохо? Я могу чем-то помочь?

- Я... Не знаю... - задрав подол, императрица вытирает лицо, чтобы мир не плыл перед глазами, или хотя бы снизил слегка скорость. Чем ей можно сейчас помочь? Что ей нужно сейчас больше всего?

- Обними... Пожалуйста. Сердце разрывается... Я ничего не понимаю... Не знаю. Я чувствую себя... Слабой. Такой слабой...

Маленькая девочка приподнимается, всхлипывая, и тянется к зависшему над ней исполину, словно обиженная кем-то дочка, просящая у отца защиты. Она сломана, и под ногами, кажется, нет никакой опоры - и Чарльз наверняка чувствует себя так же. Но вместе они выдержат. Два сломанных стержня лучше, чем один. Подпирая друг друга, они выстоят... Или упадут вместе. Но даже падать в пучину отчаяния лучше с любимым человеком, чем в одиночку.

Конечно. Ведь Марианна умерла. Перед Императором стояла... Стояло. Нечто.
Существо, имеющее разум его возлюбленной и чьё-то чужое тело. Не важно, Аня это или кто угодно другой. Важно, что не Мари, до которой слишком поздно доходит, что её просьба - лишь ещё один острый кинжал в грудь супруга. И её собственную одновременно.

Что такое "человек"? Что в нём самое главное? Разум, скажет прагматик. Душа, ответит романтик. Тело, отзовётся реалист. Каждый по-своему прав, но никто из них не приближается к той истине, в которую верит Чарльз. В "человеке", выскажет вам своё мнение государь, важно Всё. Мысли. Слова. Взгляд. Волосы. Жесты. Рост. Сознание. Мировоззрение. Привычка мычать, задумавшись. Любовь к шоколаду. Исключи что угодно из этого списка, и получится уже кто-то совершенно иной.

И Марианна с кое-чьей лёгкой руки лишилась всего тела одним махом. Кто-то мог бы в такой ситуации оскорбиться в лучших чувствах, назвать этого почтенного мужа мелочным и низким... И немедленно получил бы как минимум пощёчину. В худшем случае - удар элегантной, но сильной ручки императрицы. Она знала, что дело - не просто в формах. Не просто в, извините, отсутствии задницы, которую можно схватить и сжать, не в груди и даже лице. Дело в общности. Для Чарльза она - как картина. Оценит ли кто-то полотно без холста, в виде кучки краски, истраченной на рисование какого-то пейзажа или натюрморта? Едва ли.

Новая игла протыкает её теперь маленькое сердечко. Известной лишь любящим друг друга телепатией она чувствует - всё это проносится в его мыслях. Может быть иными словами, да, но смысл - тот же. Словно вампир, "не-Марианна" питалась теплом объятий супруга, в обмен неспособная не отдать ему ни-че-го. Такого она не потерпит. Он уже достаточно настрадался за сегодня, и мучить его дальше она не намерена и не позволит, внезапно начав выёрзываться прочь.

- ... Хватит. Не силуй себя. Переживу. - холодный, подрагивающий ответ снова колет обоих. Сколько ещё сегодня придётся это терпеть? А завтра? Послезавтра? Не к месту думать сейчас об этом, но что - это всё тоже часть плана Всевышнего? Все эти страдания - необходимы? Какое преисполненное ненавистью ко Всему сущему создание может наслаждаться подобными сценами?!

- Прости... Всё хорошо. Нормально. Давай забудем сейчас об этом. Я цела и, кажется, в здравом уме... И у нас с тобой есть более важные темы для разговора.

Маленький Франкенштейн, сшитый из девчачьего тела и чуждой тому души, отворачивается к лестнице, созерцая следы своей недавней кончины. Так сейчас лучше им обоим, чем пытаться колоть друг друга неисполнимыми просьбами и чувствами, которые могут порождать одну только боль.

Бездыханное тело Марианны ви Британия лежит на лестнице в сопровождении двух телохранителей. Смотреть на себя, покрытой тканью, со стороны было странно. Делать это, будучи живой - более того. Хотя, жива ли она на самом деле? Или просто захватила чужое тело, словно Аня - медиум из кино, взывающий к душам погибших?

Философство. Конечно она была жива! Пока она, хоть и в таком виде, остаётся на Земле, она могла вполне считаться одним из миллиардов "живчиков", копошащихся в песочнице, выстроенной коллективным бессознательным для самого себя. Путь был не так важен, как место назначения, и предаётся подобным мыслям женщина сейчас только лишь потому, что на душе скребёт целый легион кошек. Любая другая консорт, окажись она в подобной ситуации, продолжала бы рыдать и скандалить, оплакивая свою кончину. Марианна же ликовала второму шансу сделать всё как надо!..

В теории. Ликовать абсолютно не хотелось. Хотелось соответствовать образу маленькой фрейлины и тонуть в своей беспомощности и слабости. К счастью, если так можно было выразиться, у Пятой не было на это времени. Её супруг был едва жив от отчаяния, смятения и горя. Катастрофа сегодняшней ночи вышвырнула его за борт в самый водоворот событий, в котором не удержаться на плаву без спасательного круга, которым она и являлась сейчас.

Оставив часть "себя" холодеть дальше на лестнице, Марианна тихим шагом проследовала за Чарльзом, обходя колонну с другой стороны. Мимолётный всколох памяти заставляет положить ладошки на неё, и обернуться ещё раз к сцене убийства - точно так, как это сделала Аня. В отличие от того раза, сейчас на лице девочки был не замораживающий кровь шок, а мокрая, просачивающаяся сквозь одежду печаль.

Всё действительно только начиналось. Дядя Рубен был самым близким после её мужа, но сколько ещё у неё родни, прямой и не очень? Сколько людей, сердца которых сожмутся от известий о её смерти? Дрожь пробирает от картин, которые рисует воображение. Один Джеймс что может натворить, обезумев от горя!

- I must act, yet I know not what would be wise.

Верно. Им надо действовать. Даже руководствуясь желанием спасти себя, необходимо было взять себя в руки и решить что-то. Остановить карточный домик от крушения, восстановить несущую колонну и фундамент, или найти им функциональную замену. Возвращаясь к мыслям о родне и близких - надо что-то с ними сделать.

- Ты, полагаю, видела.

- Да. - голосок пытается звучать обыденно, не передавать эмоций, но получается это неважно. Что бы не было посажено дяде Рубену в голову, сам факт манипуляций с его памятью приводил её в бешенство. Даже если так было необходимо, она не может просто!.. Может, конечно. Между любимым супругом и любимым же дядей нельзя было выбрать виноватого - они просто столкнулись в результате чужих действий. Не будь иного выхода в тот момент, Чарльз не стал бы использовать Гиасс. Она не знала точно, конечно же, зачем нужно было менять его воспоминания, но был ряд догадок.

- Ты сделал так, чтобы он был в безопасности... Чтобы не смог слишком близко подобраться к Виктору и навлечь на себя беду. Верно? - Рубен Эшфорд был не дурак. Возможно, ещё на пути сюда он мог предположить, кто стоял за убийством - а поговорив с Чарльзом, наверняка сузил круг подозреваемых до одной единственной персоны. Так и хочется сказать, "Будь ты чуточку глупее..."

Услышав подверждение своим мыслям, Марианна тихо, но протяжно вздохнула. Если он убил её, не дрогнув и не сомневаясь в своих действиях, то остальных наверняка мог устранить так же. Священная Британская Империя хранила в своих недрах дикого зверя, и сейчас он был как никогда близок к тому, чтобы сорваться с цепи, и времени на его дрессировку не было. Что делают в таком случае? Правильно - запрещают всем встречным и поперечным даже близко подходить к месту для его выгула. А это значит только одно. Самое лучшее, что сейчас можно сделать, чтобы не дать куче людей наделать ещё большую кучу ошибок. Вариант самый бескровный и безопасный.

Он же самый гадкий.

- Значит... Меня действительно убили террористы. Марианна ви Британния погибла в результате... - вот так, с очередным горьким вздохом, вся их погоня за правдой идёт к чёрту за пазуху. - покушения террористов.

Страх перед неуязвимым хозяином культа, способного перевернуть мир? Если бы, ах если бы. Будь дело лишь между ней, Чарльзом и Виктором - она бы уже нашла какое-то оружие и шла бы превращать своего белобрысого родственничка в дуршлаг, или охотничью колбаску. Только вот дело было совсем не в их личных разногласиях. Как бы близко или далеко не был Тот Самый, Последний День, у трёх вселенских заговорщиков на руках лежала целая империя, которую нужно было сохранить любой ценой. Зачем, казалось бы? В новом дивном мире не будет нужды в таких глупостях, не так ли?

А что, если их План не сработает? Никто не сказал, что он будет успешен. На самом деле, шанс провала был весьма велик! Собранная по крупочкам информация, урывочные и запутанные тексты древности - всё равно что читать в книге каждую десятую страницу, а затем пытаться пересказать общий смысл. Может выйдет, может нет. И вот как раз на случай этого самого "может нет" на планете должен царить порядок, а корона Священной Британской Империи - сиять ни на люмен слабее.

В такой ситуации не до личных чувств, оскорблений и обид. Виктор - мерзейшая тварь, и Марианна не забудет его предательство до самой смерти, но сейчас совершенно не до мести. Если его мотивом действительно являлась ревность, то теперь он должен был успокоиться и продолжить свои дела в прежнем русле. У него не должно быть причин на дальнейшие буйства (если никто не выйдет на его след), а даже если они есть - узнать о них возможно только пост-фактум.

Отлепившись от колонны, Марианна тихо прошла вперёд, сложив руки на груди. В её голове уже началась шахматная партия - одна из... Нет. Самая важная в жизни, и проиграть её было нельзя. Требовалось проявить всё возможное хладнокровие, на которое она способна, чтобы делать взвешенные, разумные решения и давать любимому дельные и толковые советы

- Чтобы всё устаканилось, придётся подождать... Год. Или два. Вряд ли больше, - с тихим стуком ножка Пятой сталкивается с отстреленным куском мрамора, - Для этого я... скроюсь с глаз долой, - остановившись, она пытается столкнуть камень в сторону, толкая, пиная и стукая его всё сильнее, - а ты в это время простишь Виктора...

Терпение Марианны быстро, словно вода из упавшей чашки, стало иссякать от последних слов (особенно от их предательской верности и логичности), и она, забыв о боли, начинает стучать ножкой по камню, словно его смещение в сторону жизненно ей необходимо.

- Ннф!!! Всего два года потерпеть! Ух!!! Попрятаться! Ррррррр! Пока он ходит с умным видом, думает он знает всё обо всех!!! Аргх!!! Чтобы я помешала тому на что всю жизнь положила!!! За кого?! Он?! МЕНЯ! ДЕРЖИТ!!!

Избитый камень даже не думает сдвинуться под атакой малышки - зато вот её нога наконец начинает ныть так, что снова брызгают слёзы, и она, хромая, наконец отступает в сторону, вновь оскалив зубы и процедив сквозь них какое-то проклятье, непонятно кому адресованное - V.V., камню, или собственной немощной и бесполезной конечности.

- Грррррррррррррррррр!!!! - ну нет. Она не может теперь оступить. Резко обернувшись, Мари с тихим (и милым, если бы не ситуация) рыком кидается к объекту вымещения свой злобы, присев, хватает его ручками, напрягшись вся как пружина, и, наконец, сталкивает его в сторону. Вот так! Теперь она спокойна! И измазалась ещё сильнее. ВСЁ ИЗ-ЗА-

Спокойствие. Успокойся. Подумай о Чарльзе, о Наннали, о Лелуше. О дяде Рубене, о матери с отцом, о Корнелии, о Джеймсе, о всех придворных девочках, которые смотрели тебе в рот и стремились подражать. Подумай о том как выглядишь сей- Ооо нет, вот последнее с ней никогда не работало. Если людям не нравится видеть её в бешенстве, им лучше постараться до этого не доводить самим. Вдох, выдох. Вдох, выдох. Нога ноет, неужели сломала что-то? Допрыгалась. Всё. Рассуждаем дальше и не злимся.

Так что там "потом"? Необходимо обеспечить её собственную безопасность. Для уверенности - самым кардинальным образом. Взгляд Пятой упал на свои маленькие ладошки, стопы и такое же маленькое тело. Настолько маленькое и незаметное по сравнению с прежним...

- Мы воспользуемся моим Гиассом по полной программе. Я спрячусь под личиной Ани, и буду играть простую девочку. Мне придётся вернуться к ней домой, в её семью... На некоторое время. - в последних словах звучит тягость и печаль. Сердце сжимается от одной лишь мысли о такой долгой разлуке с Чарльзом, детьми и друзьями. Да чего уж там, со всем дворцом и виллой. Вся эта жизнь останется в прошлом, уступив место скучным будням маленькой знатной девочки. Откуда она знает, что скучным? Всё просто - Аня в новом доме вертелась как маленькая белочка в колесе, и почти каждый день с утра и до самого сна у неё на лице было видно самый настоящий восторг от того, как живётся фрейлиной на вилле Марианны Вспышки. Несложно представить, что в родовом имении Альстреймов царит намного более скучная и "правильная" атмосфера.

- Да... Мне нельзя сразу появляться во дворце, будучи знакомой тут кому угодно. На самом деле, лучше чтобы про Аню тоже забыло как можно больше важных людей... Одно лишь хорошо - я смогу продолжать следить за нашими детьми в таком облике без всяких проблем.

Печально от сознания, что ей теперь нельзя будет даже погладить своих дочку и сыночка - особенно сейчас, когда им более всего нужна забота и опека матери. Но... Ничего. Главное, что она будет всё равно рядом, незримым стражем, который пусть и не может заградить собой от беды, но хотя бы имеет возможность её предотвратить и отвадить.

- Охх... - сколько не говори "халва", во рту слаще не станет. Самоподбадривание едва ли действует на императрицу, и она, забывшись, снова идёт к Чарльзу, чтобы обняться. И вспомнив, чем это черевато, тихо стонет, почти про себя, пиная колонну.

- Что до Плана... Тебе придётся подхватить мою часть работы. Возможно, в ущерб имперским делам. Здесь твоим советником, к сожалению, станет Виктор, никто больше, но я надеюсь, его котелок всё ещё варит.

- А если нет, то придётся убрать его самого. Но ты сам это понимаешь, любимый... Если бы ты знал, как я хочу чтобы он оказался сошедшим с ума. Устранили бы его хоть сегодня, и как бы всё стало легче!..

- Есть куча деталей, которые все не упомнить... Но в целом, наш курс должен быть таким.

Отдельные детали стали складываться в общую картину. Фигуры, хмуро понурив свои головы, стали перемещаться по доске. Несколько из них, к сожалению, скорее всего придётся потерять всё равно - но это уже лучше, чем все! А пешечка, которой стала сама Марианна, может вполне обратиться королевой, сбитой прочь - главное, набраться терпения и хитрости.

Договорив свою речь и позволив любимому высказать свои "за" и "против", Марианна ощутила нечто очень, очень неприятное - усталость. Не приятную, как после дня тренировок или благотворных дел, а ядовитую, выражаемую буквально одним предложением: "Хочу лечь и сдохнуть". Не сказать, чтобы в её жизни вообще не было таких моментов, однако даже когда они случались, императрица могла с лёгкостью задавить любые поползновения своего подсознания целыми списками вещей, которых она добилась сегодня, вчера, а порой и завтра.

Сегодня же крыть было нечем. Покушение случилось в момент относительного спокойствия, когда не было никаких Свершений и Успехов. Мало того - случилось оно, в какой-то мере, по вине самой убитой. НУ ЧЁРТ ВОЗЬМИ, КАК ОНА МОГЛА ДОДУМАТЬСЯ ПОВЕСТИСЬ НА ЭТОТ "ЛИЧНЫЙ РАЗГОВОР"?!

- Эта ошибка меня с ума сведёт...

А новенькое тельце вторило чужому разуму - ныло буквально всё, от кончиков пальцев до самых волос. Вот действительно, прилечь на коврик, отдохнуть... Нет. Переживёт бывшая "Аня", не треснет. Вот тебе компромисс - "избитый" камушек оказывается удобным сидением, устроившись на котором, Марианна смогла слегка издалека смотреть на супруга. Его из своего тела физически не выбивали, но казалось, он чувствовал себя точно так же. Но всё же продолжал жить и существовать... Как скала, к которой Пятая была привязана крепчайшей и длиннейшей верёвкой. Она могла прыгать в самый шторм, плыть против течения, храбро смотреть в лицо опасности - и если что, её всегда относило к родному берегу, который давал ей шанс отдышаться, зализать раны и броситься обратно в бой.

Выносливости Императора, казалось порой, не было предела. Может быть, его жена могла выдумать самые хитрейшие планы, да. Но только лишь благодаря ему они могли быть претворены в жизнь - никто другой не был так способен принимать тяжёлые решения. Никто иной не мог, словно Атлант, без всяких сомнений возложить на свои плечи ещё немного груза.

Даже Марианна.

- От Лелуша и Наннали придётся показательно избавиться.

Сердце, подточенное ручьями усталости, вспыхивает вновь, буквально истекая яростью. Глаза вновь заблестели адским пламенем. Увы, про Бисмарка и Шнайзеля она уже ничего не слышала. Хорошо хоть, смогла дотерпеть, пока муж не закончит.

- Избавиться... Избавиться! Избавиться?! ТЫ В СВОЁМ УМЕ?! Я не позволю никому, даже ТЕБЕ, трогать моих детей!!!

Потеряв туфельку, она вскакивает, чтобы подойти к вновь ставшему "врагом" Чарльзу! Атаковать, правда, не получается - её пошатывает, потому что силёнок в Анечке действительно почти не осталось.

- Куда ты их денешь?! Их не отдашь никому из императорской семьи! Вся эта родня, весь этот поганый крысятник, они их съедят заживо! Или вырастят из них таких же бесхребетных тварей! Не трогай Лелуша и Наннали! Лучше дай мне спалить К ДЬЯВОЛУ всю эту сволочь! От них ни толка, ни пользы, НИЧЕГО! Они только знают как крутить интриги, а и то не умеют толком!

- Он ведь правильно говорит... Что я делаю?.. Господи, у меня уже крыша едет от всего этого...

- И-и... - у девочки наворачиваются слёзы. Она смотрит Чарльзу в глаза - и видит, и понимает, что он сейчас прав. Нельзя пожертвовать всеми ради немногих. Нельзя обеспечить детей не самой любимой при дворе консорта должной защитой, оставив их в Пендрагоне. Нельзя. Но что же сами дети? Они же не знают, что это уловка!.. Поймут ли они, если родной отец своими руками буквально выкинет их прочь, наплевав на смерть их матери?

- Чарльз... Они же... Они и так были ранены... Они возненавидят тебя... В таком возрасте такое не забывается...

Душа Марианны горела. Голову распирало, а глаза - саднило, словно к ним поднесли свечи. Ей надо сохранять спокойствие. Ей надо думать. Ей надо исправлять положение.

Но она устала.

Нет сил волноваться о Плане. Нет сил думать о судьбе империи. Нет сил говорить о судьбе всего императорского аппарата. Заботиться о Наннали и Лелуше... Даже на это её не хватает. Вязкое, холодное отчаяние будто поднимается ей по самую грудь, рискуя поглотить целиком.

Скала надежды, имя которой "Чарльз". Твоя фурия истощена до предела. Её душа трещит, а тело выжато до последней капли. Она встанет снова, и снова бросится в неизвесность.

Но сейчас ей нужен отдых.

Тихий, горький плач раскатился по пустующему залу.