[npc]122[/npc]
Иными словами, ограбление их дома было заказано кем-то, кто очень близко знал отца. Настолько, насколько не знали в семье. Анна знает ровно одного такого человека, и его имя она уже назвала.
Будет досадно, если Тайная разведка похоронит Харрисона. И правильно, если это его рук дело. Только зачем ему это? Да, они с Анной были на ножах с недавних пор, но ему было бы проще выкупить компьютер у жены покойного – они прекрасно бы сошлись на обоюдной ненависти к мисс Паттел, и никто бы их не остановил.
Но кража. Дерзкая и радикальная… Все это не укладывается у Анны в голове, и в замешательстве она коротко мотает головой. Мягкие волосы ластятся к щекам, оглаживая скулы герцогини.
Но слушает – внимательно, безропотно, жадно. Анна смотрит на губы Дарклифа – тонкие, властные – и, признаться, думает совсем не о том. У такого холодного, сдержанного человека наверняка невероятно горячие губы. Она ведь так перенервничала, когда обо всем узнала, испытала такой стресс, и у нее совсем не было времени встретиться с Розетти, чтобы хоть как-то успокоить метущуюся душу. А Дарклиф… Возможно даже симпатичнее. Томный взор герцогини поднимается выше, взгляды пересекаются, и – Анна знает это наверняка – он прекрасно понимает, о чем она сейчас думает.
Возможно поэтому вопрос о компромате кажется… не пощечиной, но контрастно холодным душем. Паттел моргает, прогоняя наваждение, и вдыхает полной грудью. Верно, они же здесь по делу.
И тема компромата – больная. Лицо Анны становится холодным, отрешенным, руки скрещиваются на коленях. Если на этом компьютере было еще что-то – это ее добьет… Это ее погубит. Один уже получил лишнюю информацию. Теперь по новой?..
Анна смотрит со всей глубиной и серьезностью, даже горечью. Дарклиф, требовательно рассматривающий герцогиню, сам не понимает (не понимает ли?), перед каким выбором ставит ее. Остаться верной себе… Или довериться ему без оглядки – и похоронить себя вместе с МАРС, потому как с теми секретами, что остались после отца, ей можно было уже лезть в петлю, а с ее собственными действиями – лучше сделать это прямо сейчас. Прямо в этой машине.
Она не может ему доверять. Она никому не может доверять.
Но лгать ему – нельзя.
– Мой отец не был святым, – тихо признает она, подаваясь ближе, надеясь за жаром близости скрыть, насколько она сейчас напугана. – И я многого не знаю о его делах. Может ли там быть компромат? Несомненно, – губы дрогнули в покореженном подобии улыбки. – Но я не возьмусь даже предполагать, что это может быть…
МАРС чист перед налоговой, условия труда соответствуют всем нормам и никогда не были они пойманы на чем-то противозаконном… Не пойман, как известно, не вор. Анна боится смотреть Дарклифу в глаза – ей все кажется, что упрямый пронзительный взгляд проникает в самое нутро, читает мысли, сканирует и анализирует, как компьютер. Их взоры вновь пересекаются, когда мысли о сделке покидают ее голову.
Ставки в этой игре стали уже слишком велики… Возможно, ей не стоило обращаться к Тайной разведке.
– Постарайтесь понять меня, мистер Дарклиф, – Анна чуть склоняет голову, а приоткрытые ее губы манят, приглашают прикоснуться. – Я не хочу отвечать за грехи отца. Я боюсь подобной перспективы.
Выдыхает жарко, а ресницы – трепещут, когда она опускает глаза к его губам.
– Ваша репутация… Вы можете погубить любого, – шепот на грани слышимости. – И меня тоже.
