По любым вопросам обращаться

к Vladimir Makarov

(Telegram, Discord: punshpwnz)

По любым вопросам обращаться

к Vladimir Makarov (tg, dis: punshpwnz)

Code Geass

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Code Geass » Основная игра » 22.01.18. По собачьему следу


22.01.18. По собачьему следу

Сообщений 1 страница 5 из 5

1

1. Дата: 22 января 2018 года
2. Время старта: 5:00
3. Время окончания: 10:00
4. Погода: Берлин скован ледяным дыханием зимы. Воздух, словно осколки стекла, режет легкие при каждом вдохе — термометр показывает -14°С. Восточный ветер, резкий и беспощадный, гуляет по пустынным улицам, срывая с крыш позёмку и завывая в промежутках между бетонными колоссами. Кажется, холод проникает не только под одежду, но и в самые мысли, заставляя сомневаться в каждом шаге.
5. Персонажи: Эммерих Мейер
6. Место действия: ЕС, Берлин (PND +8)
7. Игровая ситуация: 5:03. Вибрация смартфона разрывает тишину спальни. Сообщение от Фауста лаконично и бескомпромиссно: «Штаб-квартира CES. Немедленно. Допрос.». Два террориста, пойманные после кровавой бойни в греческом аэропорту, ждут в подземных залах ЕС — их признания могут стать ключом к сети заговорщиков. Но почему вызвали именно его, Эммериха? То ли Фауст проверяет лояльность, то ли за этой миссией кроется ловушка. Лифт спускается на минус восьмой уровень, где свет люминесцентных ламп мерцает, как предсмертная агония.
8. Текущая очередность: GM, Эммерих

+1

2

Лифт завыл, как раненый зверь, когда стрелка преодолела отметку «-7». Эммерих почувствовал, как холод просачивается сквозь швы стальных стен — не просто отсутствие тепла, а живая субстанция, выгрызающаяся из бетонных недр Берлина. Двери разошлись с металлическим стоном, и его встретил коридор, похожий на лезвие: узкий, бесконечный, рассечённый полосами мертвенно-синего света. Воздух пахнет озоном и антисептиком, словно здесь стерилизуют не инструменты, а саму память.

Фауст стоял у стены, сливаясь с тенями. Его очки ловили блики ламп, превращая глаза в две чёрные дыры.
— Пунктуальность — добродетель ленивых, — голос сухой, как треск замка-молнии. — Хорошо, что вы не добродетельный.

Он двинулся вперёд, не оборачиваясь. Каблуки цокали по плитке с метрономной точностью. Слева — зеркальные стекла наблюдательных постов. За ними силуэты в наушниках, лица, смазанные в зелёной статике мониторов. Справа — двери. Стальные, без номеров, с щелями для передачи лотков. Над каждой — красный индикатор: «ЗАНЯТО». Эммерих поймал собственное отражение в одном из окон — бледное, искажённое рифлёным стеклом.

— Мы арендуем клетки, — Фауст провёл ладонью по стене, словно гладил хищника. — CES любит коллекционировать тайны. Но наши птички поют только для нас.

Они остановились у шлюза. Камера с ИК-подсветкой щёлкнула, сканируя сетчатку. Фауст набрал код — не пальцами, а костяшками, как будто боялся оставить отпечатки.
— Дублирующая система, — пояснил он, глядя, как гидравлика разрывает гермодверь. — Каждые двенадцать часов алгоритм меняет паттерн доступа. Даже я не знаю следующей комбинации.

За шлюзом — коридор-лабиринт. Датчики движения включали свет на шаг впереди, гасили на шаг позади. Эммерих заметил следы на полу — чёрные полосы от колёс тележек. Не для еды. Для тел.

— Ваши будущие подопечные оценят наш... прагматизм, — Фауст указал на камеру с длиннофокусным объективом в углу. — Запись хранится 72 часа. Затем — перезапись поверх нулями. Никаких протоколов, никаких подписей.

Он достал ключ-карту с голограммой кобры. Дверь в конце коридора была иной: бронированная, с алмазным напылением. В центре — смотровое окно размером с почтовую марку.
— Они внутри, — Фауст приложил карту к панели. Магнитный замок взвыл, как механический пёс . — Совет: не верьте их глазам. Верьте тому, что между слов.

Дверь приоткрылась, выпуская волну холода. Эммерих успел заметить надпись на косяке — царапины от наручников, аккуратные, будто ритуальные насечки.

— Ваш ход, господин Мейер. — Фауст отступил в тень, сливаясь с серой стеной. — Помните — стены здесь слышат. Но отвечают только мне.

Индикатор над дверью переключился на красный. Где-то в глубине коридора заскрипела лебёдка — словно подземелье дышало.

Заключенные 4599 и 4854

[icon]https://i.imgur.com/jRWgm3T.png[/icon][nick]Фауст[/nick][fld4] [/fld4][fld1] [/fld1]

+7

3

5:03. Вибрация смартфона врезалась в тишину, как нож в масло. Эммерих приоткрыл один глаз, выхватывая из темноты цифры на экране. Фауст. Допрос. Без приветствия, без уговоров — приказ, высеченный из стали. Он встал, костяшки пальцев белели на краю кровати. Холодный воздух обжигал кожу — отопление в хрущёвке давно сломалось, но чинить было некому.

Оделся за три минуты: выцветшие джинсы, чёрный свитер с дыркой под мышкой, кожаная куртка, пахнущая бензином и старыми страхами. Пистолет USP под мышкой — холод металла успокаивал, как рука старого врага. На лестничной клетке пахло плесенью и отчаянием.

Служебный «Опель» ждал у подъезда, мотор урчал на холостых. Водитель — тень в чёрных очках — кивнул в сторону пассажирского сиденья. На кожаном сиденье лежали наушники с посеребренными динамиками и цифровой плеер размером с пачку сигарет. Эммерих щёлкнул кнопкой. Голос из устройства был лишён интонаций, как робот на сборочной линии.

«Оберлейтенант Мейер. Цель допроса — установить связь между атакой на аэропорт Афин и операцией «Чёрный нефрит». Подозреваемые: Али аль-Наджар, 34 года, бывший инженер-электронщик, вербовка подтверждена перехватом сигналов из Триполи; Марван Кассим, 28, эксперт по взрывчатке, следы ДНК на обломках дрона в Афинах…»

Эммерих прикрыл глаза, пропуская факты сквозь сито памяти. Аль-Наджар — упоминался в докладе о контрабанде микросхем через Мальту. Кассим — племянник того самого торговца оружием, чей склад они громили под Бенгази в ’14-м. Совпадение? В его профессии совпадений не бывает. Только цепочки.

«…прослушка зафиксировала звонок на номер в Шанхае за 48 часов до атаки. Код региона совпадает с базой данных по делу №4417-К.»

Он резко открыл глаза. Дело №4417-К — папка с красной полосой. Тот самый китайский след, который он преподнёс CES на блюдечке. Фауст знал. Конечно, знал.

Берлин проплывал за тонированным стеклом: скелеты неоновых вывесок, бродяги, кутающиеся в дым костров, полицейский дрон, зависший над крышей как стервятник. «Опель» свернул на Вильгельмштрассе, приближаясь к чёрному зданию с фасадом из зеркального стекла. CES — гробница из стали.

Эммерих вынул наушники, засунул плеер в карман. В ушах звенела тишина, густая, как смола. Шофёр протянул магнитную карту с голограммой белого глобуса, запертого в венок на голубом фоне.

— Лифт C, минус восемь. Вас ждут.

Дверь автомобиля захлопнулась с глухим стуком. Холод впился в лицо, как тысяча игл. Он двинулся к входу, руки в карманах, шаги ровные, как пульс автомата. Надпись над дверьми мерцала кровавым LED-шрифтом: «Единство через бдительность».

Ирония. Он всегда любил иронию.

Стальные двери CES приняли его как старого знакомого — без энтузиазма, но с холодной учтивостью. Пропуск с голограммой кобры щёлкнул о считыватель, зелёный свет брызнул в глаза. Эммерих вошёл в вестибюль, где мраморный пол блестел, как лезвие гильотины.

Лифты прятались за колоннадой из чёрного стекла. Он нажал кнопку пальцем, обёрнутым в потертую кожу перчатки. Двери раздвинулись с шипением пневматики. Внутри — зеркальные стены, отражающие его силуэт в десятке искажённых ракурсов. Как в комнате смеха, подумал он, только смеяться не над чем.

Кнопка «-8» была меньше остальных, с защитной крышкой. Эммерих приложил карту, услышал щелчок магнитного замка. Лифт рванул вниз, словно решил проверить прочность его вестибулярного аппарата.

Минус восемь встретил его ледяным дыханием. Длинный коридор, освещённый лампами дневного света, уходил в темноту. Воздух пахнет озоном и антисептиком — запах больницы для тех, кого уже не спасти.

Фауст ждал у стены, слившись с тенями. Его очки поймали свет, превратив глаза в чёрные бездны.
— Пунктуальность — добродетель ленивых, — голос сухой, как треск замка-молнии. — Хорошо, что вы не добродетельный.

Они двинулись вперёд. Каблуки Фауста отбивали ритм похоронного марша. Слева — наблюдательные посты за зеркальным стеклом. Эммерих поймал движение за одним из них: силуэт в наушниках склонился над монитором, зелёный отсвет застыл на лице как маска.

Дверь в конце коридора была бронированной, с алмазным напылением. Фауст приложил карту, замок взвыл, словно живой.
— Они внутри, — он отступил в тень, жестом приглашая войти.

Комната допроса напоминала операционную: белые стены, стальной стол, привинченный к полу, яркий светильник над головой. Двое мужчин в чёрных робах сидели на металлических стульях, наручники врезались в запястья. Белые куфии скрывали лица, оставляя лишь щель для глаз — узкие щели, полные ненависти.

4599 и 4854. Бороды, чёрные как смоль, контрастировали с бледной кожей. Эммерих почувствовал знакомое напряжение в мышцах — как перед схваткой с дикими псами на пустыре.

Он медленно обошёл стол, позволяя каблукам гулко стучать по бетону. В кармане куртки лежал диктофон — игрушка для протокола. Настоящее оружие было в голове: паутина фактов, нити связей, яд сомнений.

— Ас-саляму алейкум, — произнёс он на чистом арабском, садясь напротив. Глаза 4599 дёрнулись. — Давайте сэкономим время. Вы расскажете мне о аэропорте. А я не позволю им, — кивок в сторону двери, — сломать вам пальцы.

Он понимал. Перед ним — смертники. Не те, кто надевают пояса шахидов и взрываются. А те, кого посылают как скот на убой. Согласно брифингу у них был план побега. Такой же надёжный, как аварийный выход на высоте 30 тысяч футов. Иллюзия безопасности.

Теракт чуть было не сорвал саммит. Тот, который выгоден исключительно Британии. Вряд ли Совет Европы согласился бы на него, если бы не хотел получить что-то взамен. Отзыв парящего крейсера императора? Исключено. Император не дурак. Кто откажется от такого оружия сдерживания? Приостановка конфликта? Возможно. Не зная мотивов заказчика, нельзя понять, чего он хотел. Эти двое выглядят как рядовые исполнители и едва ли что-то могут знать. Но, если знают... То тогда мы можем напасть на след рыбы покрупнее.

+7

4

Глаза 4599 сузились в щели, как лезвия. Под белой тканью куфии дергалась жилка на виске. Руки в наручниках лежали на столе неподвижно, но указательный палец правой руки выбивал едва заметный ритм.

Он видел, как чужеземец листал папки с красными пометками. Знакомый почерк Тиля Ойленшпигеля на полях — угловатые буквы, как следы когтей. Греческие протоколы, фото развороченных тел у служебного входа... И там, между страниц — распечатка билета на паром Пирей-Мальта. Тот самый, где он перевозил компоненты для детонаторов в полых медных трубах.

— Ва алейкум ас-салям, — голос хриплый, будто горло протёрто наждаком. — Аэропорт? Вы разве не нашли своих крыс в терминале?

Его взгляд скользнул к Марвану. 4854 сидел, вжав голову в плечи, будто пытался стать невидимкой. На висках — капли пота, смешавшиеся с сажей от дыма взрывов. Али знал этот запах — горький, как пепел финиковой пальмы.

4854 чувствовал холод стали под бёдрами. Стул был приварен к полу — как в том грузовике, что вёз их к аэропорту. Кузов трясло, автомат упирался в ребро, а губы шептали суры из Корана. Теперь вместо грузовика — белые стены, пахнущие хлоркой и страхом.

Эммерих открыл папку с грифом "Берлин. 01.08.2017". Марван увидел свою фотографию в аэропорту Тегель с подпись "28.07.2017" — кепка надвинута на глаза, сумка с подкладкой из свинца. Тогда он думал, что следов не осталось. Идиот.

— Вы... вы всё равно ничего не найдёте, — выдохнул он, цепляясь за последнюю соломинку. Голос дрожал, как провод под напряжением. — Мы воины Аллаха, а не ваши шпики!

Али резко дёрнул наручниками, заставив цепи звякнуть. Марван замолчал, будто получил удар током. В документах мелькнула распечатка переписки — шифр из сур Аль-Анкабут. "Паук плетёт сеть между колоннами".

4599 наклонился вперёд, борода коснулась стола.
— Вы ищете паутину, — прошипел он, — а сами попали в неё. Ваш пилот найтмера блеял как баран в тот день в Берлине.

Марван закашлялся, словно в горле застрял крючок. В протоколах лежали скриншоты его сообщений: "Готово. Жду указаний. 22:17". Тот самый вечер, когда он закладывал С-4 в вентиляцию штаба. Та, которая не взорвалась на следующий день.

+8

5

Эммерих провёл пальцем по краю папки, ощущая шероховатость бумаги. Холодный свет лампы выхватывал из теней детали:
— Аль-Наджар. Три дочери в Триполи. Школа №14, учительница Фатима аль-Хадад. — Он щёлкнул языком, наблюдая, как жилка на виске 4599 пульсирует чаще. — Интересно, знает ли Фатима, что её брат убирал детонаторы в портфели детей, чтобы обмануть патрули?

Палец Марвана дёрнулся на столе. Эммерих продолжил, переворачивая страницу с фотографиями тел в аэропорту:
— Кассим. Мать-диабетик в Бенгази. Инсулин поставляет гуманитарная миссия ЕС. Ирония, да?

Он отложил папку, достал из внутреннего кармана блокнот с потёртой обложкой. На странице — список имён, перечёркнутых красным. Рука сама вывела: Камалин → Стрелов → Ервин.

— Вы ведь не солдаты джихада. Вы — курьеры, — Эммерих прищурился, ловя дрожь в уголке рта Марвана. — Перевозили схемы, детали, шифры. А затем вас ваши кураторы втянули в резню в аэропорту. Я прав?

Листая протоколы, он замер на распечатке перехвата: «Отчёт для Ервина. Канал „Арахна“ активен.» Сердце ёкнуло. Алексей Ервин — призрак из дела Камалина. Тот самый, кто сливал данные российской прокуратуры Камалину. Тот, кто помогал подставить Сайрумова.

— Берлинский штаб, — Эммерих ткнул пальцем в фото Марвана у вентиляционной шахты. — Вы заложили С-4, но взрыв так и не произошёл. Почему? Ждали сигнала от «Арахны»?

Али заёрзал на стуле, наручники звякнули. Эммерих поднял глаза, поймав момент слабости:
— Ервин мёртв. Его босс — в камере. Ваша «Арахна» осталась без паутины.

Марван резко вдохнул, будто его ударили под дых. Эммерих продолжил, выуживая правду как осколок из раны:
— В Китае вас использовали. Как и здесь. Взрыватели с таймером, дроны-камикадзе... Всё для одного — чтобы ЕС и Китай разорвали отношения. А кто за этим? Те же, кто подставил нас в резне на реке Инд.

Он швырнул на стол фото Ервина: подполковник в парадном мундире, рука в нацистском приветствии. Фальшивка, конечно. Но достаточно правдоподобная, чтобы сломать идейного фанатика.

— Вы — расходный материал.  — Как Стрелов. Как Камалин. Эммерих встал, тень накрыла заключённых. — Но я дам шанс стать... мусором. Который уберут на свалку истории, где он мирно пролежит до конца своих дней не тронутым. Даю слово, что о ваших близких позаботятся. Я не из тех садистов, которые признают коллективную ответственность. Ваши дети, жена, сестра, родители — они не виноваты в проступках своих близких. В вашей крови были обнаружены стимуляторы. Запрещённые в Евросоюзе. В высокой концентрации. Вы волновались больше всех остальных. Или вам ввели их против вашей воли? Отвечайте: вы знали, для чего вы туда направляетесь? Вы сейчас можете буквально облегчить свою дальнейшую судьбу. Но, если соврёте... Я пойму сразу.

+4


Вы здесь » Code Geass » Основная игра » 22.01.18. По собачьему следу