Стоя на улице, молодому и не факт что перспективному вообще-то графу пришли две плохие новости: две фары на горизонте оказались не грузовиком эвакуационного отряда, а значит работы ещё не предвидится; работа опаснее сама нашла полторашку, в лице рации, откуда настолько громко транслировался приказ Беса, что перепонки конкретно офигели. "Ну за что мне это всё..." - поныв про себя, Урьха немного размялся и побежал в сторону МТОшников. В мастерском ангаре активно кипит работа, звук инструмента гармонично сочетается c жужжанием сварочных аппаратов, словно вошедший сюда переместился в мир далёкий от всего того, что происходит снаружи. На смазливого сразу же обратил внимание сослуживец, что каким-то макаром смог выхватить 5 минут на покурить у мёртвых лап жёсткой работы, всё лицо в сварочной пыли и мазуте, про перчатки и говорить было излишне.
— О, красавица, куда тебя черти носили?! Неужто тебя из плена дроноводов к нам отправили! - в глазах его блестел лучик надежды, ведь если прибыл один каторжник, значит другой может быть свободен, однако полтараха с хитрой ухмылкой поматал головой. — Хуже, друг мой, я зашёл народ реквизировать. Возражения не принимаются, приказ от Беса.
— Ну ёб##ый в рот, Урьха! Мы тут зашиваемся от работы, а ты... только не говори, что ещё нашу техничку захапаешь?! Она же там на фронте и останется! - всё это нытьё и показушную комедию собеседник встречал кирпичным выражением лица. — Отставить трагикомедию! Техничку само собой захапую, а зашиваться нам не в первой, так что... - закончив разговор, Урьха вышел в центр и громких голосом огласил приказ.
— Граждане алкоголики, хулиганы и тунеядцы, мне нужны несколько добровольцев в один конец! Боевое обмундирование, ремонтные наборы и личное оружие подготовить заранее! Один из вас сядет за руль технички!
После этих слов, инженерчик вышел наружу, где гремели грохоты обыденной войны и завывал холодный зимний ветер. Попутно настраивая нужную радиочастоту, в голове крутились примерные представления, что ожидают пацанов в точке дислокации Шарам... само собой ничего хорошего там ждать не может, обстановка обязывает, но тем не менее эта ментальная гимнастика по крайней мере хоть немного смягчит удар по психике, а также предаст смелости в последующей от него наглости. Частота была настроена на одного из командиров БТ-80... ну а что, если и лезть на передовую, так с комфортом.
— Карамышев, это Урьха. Запрашиваю машину и экипаж на боевую операцию по приказу Беса. Встречаемся возле инженерного ангара. Приём.
— Это Карамышев, выдвигаемся. Конец связи.
Пока у входа скапливался народ, до приезда машины Урьха быстро забежал к себе в рабочее место, забрав "набор юного дроновода": комплект гранат и взрывчатки, пару FPV дронов, пульт и очки. Философия заключалась в том, что лучше иметь и не нуждаться, в любом случае что-то пригодится. А пока короткими ножками полтарашка бегал туда и обратно, скопились добровольцы, которым придётся сыграть с судьбой в русскую рулетку. Самым более знакомым среди них был Степан, потому что метр девяноста и частенько контактировал с полтарашкой в плане ремонта. Сам о себе мало что говорит, но по привычкам и поведению у Урьхи сложилось впечатление, что он тоже в русско-китайской побывал или с казахстана сюда переехал, детали всё ещё остаются загадкой которую неинтересно разгадывать. И среди всех остальных, он очевидно больше склонен к инициативе.
— Ну и... какова боевая задача? - вопрос хоть простой и очевидный, но по остальным видно, что желание вылезать на передовую никакой нет, а так хоть какая-то ясность в происходящем. — Помочь 503-тьему с техникой и отходом к нам сюда, чую у них полно пациентов на сеанс некромантии... Кстати, возлагаю техничку на твои плечи.
Стёпа просто кивнул. И уже к этому моменту подъехал БТР и выехал Урал из ангара. Первым же в неё полез танкист, а встречал его на командирском месте его ожидал Карамышев, дальше мехвод и бортстрелок, которые особо не обращали внимание на подсевшего ближе к ним гномика.
— Куда едем?
— Сначала в сторону юга, потом по корректировкам от штаба.
Небольшая группа из БТР и технички с отрядом техников внутри, трогается с места в сторону КПП, пока Урьха буднично запрашивает нужные координаты и указывает экипажу куда надо продвигаться. Предбанный ритуал перед тем, как техника уедет за КПП и станет уже слишком поздно.

Протез ныл тупой болью, будто в него вбивали гвозди. Химера методично проверяла магазин — патроны лежали ровно, холодные и смертельные. Приказ Беса висел в воздухе, как запах грозы перед боем. Прорыв. Отвлекающий удар. Клещи. Слова чёткие, как траектория мины, но за ними — кровь, которую придётся заплатить.

Она посмотрела на русских. Игнат перевязывал ногу командиру, лицо его было сосредоточенным, пальцы не дрожали. Сева лежал в тени, дыхание ровное, но слабое. Оставлять их здесь — как подписать смертный приговор. Но тащить с собой — подписать свой. Война не оставляла хороших выборов — только менее плохие.

— Игнат, — голос Химеры прозвучал низко, без колебаний. — Остаёшься с ними. Если услышишь наши шаги — готовься к эвакуации. Если чужие — отбивайся. Одну гранату для них, вторую — для себя.

Он кивнул, не задавая вопросов. Солдатская покорность — или понимание, что иного пути нет.

Химера поднялась на второй этаж. Винтер стоял у окна, его силуэт чётко вырисовывался на фоне ночного неба. Он не двигался, словно врос в пол, но каждый мускул был готов к действию. Снайпер. Один из тех, кто умеет ждать — и метко бить, когда другие суетятся.

— Винтер, — она остановилась в шаге от него, опуская голос так, чтобы не слышали внизу. — Ты прав. Раненых не потащим. Оставляем Игната их прикрывать.

Она посмотрела на его винтовку, затем — в глаза. Холодные, как сталь прицела. Но за ними — глубина, которую она видела только у тех, кто прошёл через ад и не сломался.

— Перед выдвижением нужна пауза, — сказала она, не отводя взгляда. — Сепаратисты ещё на позициях, и не похоже, что они планируют их оставлять. У нас есть минуты, пока к нам движутся подкрепления.

Она прислонилась к стене, сняла флягу с водой, сделала глоток. Не для жажды — для ритуала. Пауза перед боем всегда была священной.

— Я читала разборы «Валькирии», — произнесла она вдруг, глядя на него пристально. — Ты ведь тоже был среди них, раз теперь находишься здесь.

Она не спрашивала «почему». Она констатировала. Её голос был лишён осуждения или любопытства — только констатация факта, как проверка координат перед залпом.

— Я не спрашиваю о причинах. Просто вижу — ты не бежал, когда заговор провалился, раз теперь ты здесь, — она сделала ещё один глоток, протягивая флягу ему. — Война сводит странных союзников. Но я должна знать — ты шёл за других или за себя? Ответ мне не нужен. Но он нужен тебе. Перед тем, как мы пойдём туда.

Она кивнула в сторону окна, где вдали полыхали огни. Там был ад. И они должны были в него войти.

— Когда стрельба начнётся, сомнения убьют быстрее пули.