За пределами лагеря гречанка чувствовала себя очень неуютно, пусть и не подавала виду, нацепив самую прочную из своих каменных масок. Разве что появившаяся в движениях, обычно плавных и спокойных, некоторая резкость могла бы выдать то, что наемница чувствует себя не в своей тарелке, но двое ее сопровождающих явно были не из тех людей, что сумели бы разгадать это. Причин столь дерьмового настроения Димитриди было несколько. Во-первых, присутствие Ермолина, который гречанке не то чтоб не нравился, но и восторга и желания расцеловать тоже не вызывал. Во-вторых, окружающие их арабы, коих Урсула пусть и не считала за людей, но в таких количествах и макаки опасны. В-третьих, бронежилет непривычно сковывал движения, чего она очень не любила. И, пожалуй самой главной причиной ее раздражения было то, что женщина никак не могла заставить себя сосредоточиться и выкинуть из головы тот факт, что где-то в этом городе ошивался Уилл. Урсула поминутно поправляла падающую а глаза челку, зло щерясь на периодически выглядывающее из-за облаков солнце, и цепким взглядом осматривала окружающих. Словно могла найти какую-то подсказку в этих смуглых, обветренных лицах.

Наверное, это был страх. Ее страх, ее неуверенность в собственных силах, что Анхоран нашел в глубинах ее души, стряхнул пыль и снова вывесил на самое видное место. Загородив той самой «занавесью» все то, что позволяло наемнице считать себя достаточно сильной и хладнокровной для своей работы. Уилл с ногами забрался к ней в душу и сумел навести там такой беспорядок, что и оставалось-то только стоять, не понимая и не осознавая до конца, что дальше делать. Как жить. Как с этим быть? Как? Женщина тряхнула головой, заставляя себя выпрямиться и вздернуть подбородок. И дышать ровнее, не смотря на то, что между лопаток прокручивался ледяной шип. Если она позволит простому страху взять над собой верх, то лучше ей сразу подписать прошение о переводе ее в охранники сортира. Что на нее нашло? В лагере она чувствовала себя совершенно нормально, не считая желания прибить паскудного полукровку. Почему же сейчас приступ паники затягивал на горле острый парфорс?

- А? - не сразу отозвалась женщина, обращая внимание на своих спутников.
Нашли место на попиздеть. По дороге этого сделать было нельзя? Обязательно выяснять последние детали плана прямо в центре обезьяньего гнезда, на глазах у часовых? Конечно вероятность того, что кто-то из них понимает цивилизованный язык, была крайне мала, но... Димитриди мысленно бросила еще одну монеточку в копилку «Ермолин - мудак». Чтоб ему бананом подавиться. Сказать он забыл, как же. А она британская принцесса. Впрочем, новость о том, что командир бабуиньего войска знает пару слов на немецком, была как нельзя кстати. Вот на этом, благородном и белом наречии они и поговорят. И вовсе не потому, что каждый раз после общения на арабском Маслине казалось, что она поела дерьма. Просто светить раньше времени свой арабский перед неприятелем не хотелось. Почему-то.

- Посмотрим, как пойдет, - как можно более беспечно протянула гречанка, пожимая плечами. - А вы знаете арабский, герр Ермолин?
Пожалуй, если бы не ситуация, вполне можно было бы подумать, что Маслина пытается кокетничать.

Отредактировано Урсула Димитриди (2020-09-20 22:06:33)

Урсула кивнула своим мыслям, ныряя в прохладу подвала следом за полковником. В принципе, не было ничего удивительного, что он выучил язык страны, где ему приходится работать. Сама Маслина арабским озадачилась исходя ровно из тех же соображений, пускай и с посыла своего бывшего теперь командира. Женщина в очередной раз дернула плечом, выражая недовольство словно большая кошка. Нужно было выкинуть этого говнюка из головы и заняться текущими проблемами. Как будто у нее нет дел поважнее, чем параноить из-за этого урода. Даже учитывая подозрения по грузу. От того, что она вымотает себе все нервы никому не станет лучше. Однако - подумать, это куда проще, чем последовать своему собственному совету. Урсула несколько раз глубоко вдохнула прохладный подвальный воздух и нацепила на лицо привычное уже тупое и злобное выражение.

- Да мне насрать, - отозвалась она в ответ на рассуждения Ермолина о ситуации в Ливии. - Кто их, бл*ть считает?
И самое главное, кто прислушивается к их мнению? Конечно, местных можно было понять. Никому не нравится, когда твоя страна превращается в никому не нужный отстойник, который просто доят, не обращая внимания на внутренние проблемы. Но Димитриди было откровенно насрать на беды и слезы арабского народа. Да и любого другого народа в принципе. Гречанка оставалась гречанкой чисто номинально, по месту рождения и записи об этом в документах. Но Урсула давно не ощущала себя представителем какого-то народа. Наемникам этого не положено. Перекати-поле без роду и племени. И жалеть кого-то она совершенно не собиралась.

Урсула выпрямила спину, расправила плечи и шагнула вперед, оставляя мужчин на полшага позади себя. Интересно, какого хрена местные предпочитают устраивать свои норы в подвалах? Не могли место получше найти? Пара гранат, и от всех тут останутся одни лишь воспоминания и куча фарша. А если поджечь вот ту кучу хлама, и заблокировать двери, будет еще веселее. Придурки. Высказывать этого вслух наемница, конечно же, не стала, только поджала губы и брезгливо скривилась, явно недовольная увиденным. Если бы Рихтер увидел такой срач, виновные бы долго полигон сапогами полировали, в резиновых изделиях на башке. В первых, или во вторых - в зависимости от чувства юмора и степени злобности гауптмана на тот конкретный момент. Ordnung muss sein!

Женщина потянула на себя дверную ручку, делая шаг вперед и прищуриваясь, чтобы резкая смена освещения не ударила по глазам. Очень интересно, как господин командующий собирается выкручиваться. И собирается ли вообще. Честно говоря, Урсула ни разу не верила в то, что он ставил свою подпись на эту бумажку. Потому что в таком случае его стоило бы пристрелить не потому, что он предатель, а просто потому, что он идиот и вредитель. На такой должности не должно было быть полнейшего придурка. Людей загубит и сам ничего нормального не сделает. Оно им всем тут надо? А вот откуда его подпись взялась - это уже другой вопрос. В любом случае, Маслина рассматривала их визит сюда больше как демонстрацию силы, нежели действительно попытку понять, что происходит в городе.

- Приветствую,  - женщина нашла глазами собеседника, чуть склоняя голову и заложив руки за спину. - Меня зовут Урсула Димитриди, я адъютант командующего наемниками, нанятыми вашим правительством. У нас есть несколько вопросов непосредственно к вам, господин аль-Хатиб.

Отредактировано Урсула Димитриди (2020-09-24 00:26:14)

Этот мужчина Димитриди определенно не нравился. Было в нем что-то неуловимо неприятное, не считая того, что он принадлежал к арабскому племени. Урсула не была оголтелой расисткой, которая равняла всех людей, отличных от нее цветом кожи, под одну гребенку. Она вполне допускала вероятность того, что даже среди них могут найтись вполне себе приличные представители, заслуживающие определенного уважения. Например, та чернокожая девчонка, как биш ее? Мамба? Тоже цветная, а ведь неплохой боец, раз сумела прорваться в тот подвал в компании всего-то Химеры, да еще и патруль в одиночку угрохать. Если это, конечно, была ее работа, в чем Маслина была не до конца уверена, а спросить как-то вылетело из головы. Конечно, этим она доставила Урсуле немало проблем, и пару неприятных минут липкого страха, ибо Кагами и раньше не отличался терпением и милосердием, а что от него ждать теперь - она и вовсе не знала. Но с другой стороны, она же Урсулу оттуда и вытащила, в компании своей подружки-гречанки. А значит уже автоматически переводилась из разряда «черномазые» в небольшую группу «свои».

Так вот. Мужчина, сидящий за столом, не нравился наемнице вовсе не потому, что был арабом. Дерганные движения, взгляд, манера говорить - все это указывало на то, что полковник их, троих (двоих, если быть честнее с собой) если не боится, то опасается. А значит - есть из-за чего. Они ведь, вроде, союзники, так почему герр полковник выглядит так, словно они тут пыточный инструмент разворачивают? Непонятно, и очень странно.
Димитриди краем глаза пронаблюдала движение сопровождающих ее мужчин. Добрый и злой полицейский, значит? Один ведет себя как старинный знакомый, вежлив и любезен до брызга зубной крошки, а второй сразу ставит себя в позицию силы и зыркает так, словно собирается этого самого араба прямо сейчас употребить внутрь, вместе с формой и говном. Интересно только, какая ей, Урсуле, в этом спектакле отведена роль? А тут и думать нечего. Говорящая кукла-носок. На руке своего командира, оставшегося в лагере и не сумевшего лично поприсутствовать. Вот и вести себя стоит соответственно. К тому же, роль переговорщика была для нее пусть и не новой, но весьма нелюбимой работой. Куда проще ей удавалось добывать информацию силой и насилием, а не плести словесные кружева. Все-таки, гречанка никогда не была достаточно коммуникабельной для этого. Но приказ есть приказ, к тому же, она сама вызвалась.

Женщина небрежным движением подбородка отказалась от предложения сесть и покачнулась на пятках, расцепляя замок ладоней и вынимая из кармана формы сложенные вчетверо листы, коие тут же положила на стол перед командиром условно союзных войск.
- Ознакомьтесь, господин аль-Хатиб, - бесцветным голосом проговорила наемница, ни на секунду не роняя свою бесстрастную и мертвую маску. - Эти документы были добыты нашими бойцами в ходе столкновения с группой диверсантов противника. Как вы можете убедиться, в них сказано о том, что неделю назад в город прибыл большой груз якобы гуманитарной помощи. И стоит на этом документе ваша подпись.
Женщина проговаривала слова медленно и очень четко, словно говорила с ребенком или идиотом. Второе, наверное, в данной ситуации было вернее, но не являлось причиной.
- Нам показалось странным, что мы не слышали о прибытии этого груза. Двадцать тонн, это не то количество, что можно унести в кармане. К тому же, непонятно, каким образом эти документы оказались у противника. Вы можете развеять сию неясность, господин аль-Хатиб?

Отредактировано Урсула Димитриди (2020-09-26 22:38:00)

Урсула глупо захлопала ресницами, состроив удивленно-дебиловатое выражение лица. На самом деле, ей хотелось хорошенько приложить командира гарнизона бородатой рожей о стол, но останавливало то, что Ермолин наверняка обидится за приятеля. А вот Бес точно одобрил бы. Рожей о стол, сверху приложить телефонным аппаратом, чтоб мозги включились, а потом полить водичкой из вот того графина, чтобы очухался. Женщина мысленно проделала все эти манипуляции, но не позволила себе даже жестом выдать неудовольствия. Носочная кукла, Урсула. Тупая исполнительница, которую командир ценит за безотказность и старательность. Ну и наверняка трахает. Зачем еще нужна баба, правильно?
Слушай меня сюда, черная обезьяна...
- Но как же, господин аль-Хатиб, - до сих пор ровный и безэмоциональный голос женщины изменился, выдавая недоумение и замешательство.
Ты в уши долбишься, или последние мозги пожрало тем сифилисом, что ты от овцы подцепил?
- Мой командир сообщал союзникам о том, что в городе действует группа белых наемников, скорее всего нанятых сепаратистами.

Женщина чуть заметно пожала плечами, словно бы не понимая, о чем вообще речь и снова заложила руки за спину, выпрямляясь и покачиваясь на пятках словно пятиклассница перед школьной доской, пока тянет время судорожно пытаясь вспомнить ответ на вопрос заданный учителем. Не нравилась ей вся эта ситуация. Ужасно не нравилась. Что-то этот Ахмад, мать его так, аль-Хатиб, от них скрывал. И Урсулу очень раздражал тот факт, что она не может попросту выбить из него эту информацию. Расшаркивайся тут, перед этой макакой, чтоб его ночью свои же с бабой перепутали.
- Конечно я вас ни в чем не обвиняю, - продолжила она, лениво осматривая кабинет.
Обвиняла и еще как. Минимум - в том, что он был мудаком и не понимал главного - без сотрудничества они тут все долго не протянут. Вот только шепот в голове все назойливее подсказывал, что местные говнюки если и не прогнулись под сепаратистов, то своим бездействием и гонором подведут их всех под монастырь.

- Вы совершенно не обязаны отчитываться перед нами.
Кто они такие, верно? Всего-то белые кафир, которых бросят вперед, если что-то случится. Их же совершенно не жалко.
- Но факт в том, что ваши документы неведомым образом оказались у врага.
Урсула подпустила в голос высокомерия, задрав подбородок и зло посмотрев на аль-Хатиба. Мол - если ты и не враг, то безрукая и некомпетентная обезьяна точно. Слушай умных белых людей и не выделывайся.
- И зачем они так были им нужны? Ну не задницы же подтирать. Что было в том грузе, господин аль-Хатиб, что так могло заинтересовать врагов вашей страны?
Женщина вернулась к разглядыванию стен, больше не обращая внимания на сидящего за столом араба. И чуть заметно поморщилась, словно ей вся эта ситуация была неприятна. Отправили, понимаешь, ее - сюда. Говорить с какими-то тупицами, и это вместо того, чтобы заниматься настоящим делом!

- Впрочем, это уже не так уж важно, - скучающе закончила Маслина, поджав губы. - Мой командир, так же, просил передать вам его просьбу, господин аль-Хатиб. Он считает, что объединившись мы быстрее найдем гнездо этих тварей и обезопасим город. Вас не просят бросать все силы на их поиски...
Урсула фыркнула тихо, словно выражая тем самым отношение в местному «воинству».
- Но если ваши люди заметят что-то подозрительное, мы бы хотели об этом знать. Мы ведь на одной стороне, верно?

Отредактировано Урсула Димитриди (2020-09-28 18:01:48)

В шумной перепалке, едва ли кто-то заметил отчетливый звук зубного скрипа, раздавшийся со стороны наемницы. Она-то точно знала о том, что два дня назад последних сепаратистов в этом городе не выбили. Хотя бы потому, что не далее как прошлой ночью ей довелось лично, лицом к лицу повстречаться с такой мразью, что удивительно, как его носила земля. И занимался этот человек ничем иным, как вербовкой себе новых сторонников из местных. Из местных, кстати, кого? Женщина прикрыла глаза, воскрешая в своей голове увиденное накануне в бойцовском клубе. Среди тех, кто был там, точно встречались бойцы ЛОА. В толпе мелькала знакомая форма. Да и, если подумать, мужчины в клетке явно были не из простых гражданских. Не надо простым гражданским таких навыков по вбиванию ближнего своего в землю. Люди на гражданке, хвастающиеся умением драться, на самом деле чаще всего обладают лишь тяжелыми кулаками да кое-какой ловкостью. Достаточно для того, чтобы расквасить по-пьяни нос такому же неумехе. Эти - эти были не профессионалами, но точно обучались чему-то. Неизвестно, были ли они солдатами. Но они определенно были воинами. Насколько подобных макак вообще можно назвать этим благородным словом. Так что говорить о том, что сепаратистов в городе не осталось было глупо и опрометчиво. И самое главное — у них точно были свои люди среди ЛОА.

Что же до груза...
— Хочу, — металлически лязгнул голос гречанки, когда в воздухе на секунду повисла тишина. — Груз прибыл восемь дней назад и, как я понимаю, с тех пор никто не озаботился проверить его сохранность. Даже если там простая гуманитарка, сепаратистам тоже надо что-то жрать, чем-то перевязываться и вытирать жопу не только накладными. Поэтому да, господин аль-Хатиб, сделайте это сейчас. Хотя бы ради собственного спокойствия.

Женщина поджала губы, сверля начальника гарнизона сумрачным тяжелым взглядом. Что-то подсказывало ей, что ящиков они не досчитаются. Урсула всегда была параноиком, и это не раз спасало ей жизнь. Сейчас же ее паранойя тоненько вопила о том, что это «ж-ж-ж-ж» неспроста. Даремо был не из тех людей, что просто коллекционируют бесполезные бумажки. С другой стороны, он и не бросал что-то, что имеет ценность, там, где это может быть обнаружено врагом. А Урсула была, как ни крути, совсем не доброй для него подругой. И бросить эту бумажку он мог только в том случае, если она уже сыграла свою роль.

Или для того, чтобы оставить ложную зацепку. Или для того, чтобы показать наемникам, что он все еще на шаг впереди. От этих мыслей чертовски болела голова. Урсула поморщилась, прикоснувшись прохладной ладонью к виску, и усилием воли проглотила подступающий к горлу комок тошноты. На самом деле, она слишком много думала о мотивах своего бывшего командира, зачем-то приписывая ему излишнюю хитрожопость и театральность. Уилл, не смотря ни на что, был и оставался прагматичным сукиным сыном и не стал бы делать что-то просто так. Даже ради красивого жеста.

— Как много времени это у вас займет? — наемница хмуро свела брови у переносицы, — Не хотелось бы проторчать тут до комендантского часа.
Впрочем, по лицу женщины было понятно, что она проторчит тут и пару суток, пока не получит все интересующие ее ответы.

Отредактировано Урсула Димитриди (2020-10-04 17:32:34)

Бес был прав - Урсула и сама это видела. Ахмад аль-Хатиб был рыбой в мутной воде, да и сам он был каким-то мутным. В стране, где военные были едва ли не привилегированной кастой, полковник целого гарнизона должен был обладать самомнением едва ли не превышающим таковое у господина Пекинеса, который лениво черкался в своем блокноте, словно бы разговор его и не касался. Какого, кстати, хрена? Пусть тоже поучаствует в разговоре, ведь на кой-то же черт они взяли его с собой. Урсула повернулась к Ермолину, нарочито не обращая внимания на аль-Хатиба, говорящего по телефону, и, с бесцеремонностью дубового бревна, катящегося под горку, протянула, достаточно громко, чтобы ее услышали все присутствующие:
- Господин полковник, ваш друг всегда такой пугливый, или только по пятницам?

По мнению гречанки, бояться должен был только тот, кто виноват. А в чем мог быть виноват аж целый командир гарнизона, да перед ними, наемниками? Что-то тут не складывалось. Разве что сепаратисты держали жопу араба над жаровней, и сейчас он никак не мог выбрать присесть на нее, или получить в лоб. И она выведет его на чистую воду, или хотя бы попытается. А для этого придется продолжить выводить его из себя, заставляя делать ошибки.

Женщина проводила рядового задумчивым взглядом, даже не взглянув в сторону бумаг, и обхватила запястье своей правой руки пальцами, делая вид, что разминает кисть. Взгляд гречанки, острый и холодный, на секунду встретился с глазами Беса. Она не была до конца уверена, что им на самом деле что-то грозило, но всегда лучше помнить о том, что боги помогают только тем, кто помогает себе сам.

- Окажите любезность, господин Бессонов, - проговорила женщина, протягивая своему «напарнику» бумаги.
Он всяко лучше поймет, что там накалякано, при учете того, что документ был составлен на его родном языке, к тому же наемница не доверяла обезьяньим переводчикам и справедливо рассудила, что человек знающий русский скорее заметит в приложенной немецкой копии какие-то несостыковки, если они будут.

Гречанка глубоко вздохнула, снова разворачиваясь к столу командира гарнизона, и нависая над мужчиной своим не слишком внушительным телом.
- Какое, Дьяволу в трещину, десятое число? - губы наемницы растянулись в хищной улыбке, разве что яд с зубов не капал, дополняя картину, - Вы утверждаете, что приняли груз, отвезли его на склад и опечатали. И с тех пор, как я понимаю, на складе никто не был. Вы хоть понимаете, что тех ящиков там может уже и не быть? Вы хоть понимаете, какими проблемами это может грозить всему городу? Я уже не говорю о том, что совершенно не уверена в точности этих, с позволения сказать, писулек! В город прибывает двадцать тонн гуманитарной помощи, прибывает, прошу заметить, на борту самолета, грузовой трюм которого в несколько раз больше по вместительности. За каким хером гонять на четверть заполненный самолет? У русских топливо девать некуда? Хватить юлить! Я не собираюсь ждать два дня, пока вы натаскаете на склад дерьма с ближайшей помойки! Можете свалить все на паранойю «Легиона», но ревизия будет сейчас!

Отредактировано Урсула Димитриди (2020-10-06 18:17:56)

Женщина тихо фыркнула себе под нос в ответ на замечание Ермолина. Вторник, значит. Интересно, почему всякое дерьмо имеет свойство случаться именно по вторникам? Риторический вопрос. Этот день недели всегда считался в Греции «плохим», особенно если на него выпадало тринадцатое число. Сегодня, конечно, было не тринадцатое, но видимо хватило и так. Димитриди облизнула губы, без особого интереса выслушивая возмущения аль-Хатиба.
Что сделал бы Рихтер?
Рихтер, который в хер не ставил местных макак, конечно же не стал бы отступать от намеченной цели. И в этим они с командиром были похожи как два яйца. Два упертых вола, свысока смотрящие на всех окружающих, коие были причислены ими к разряду «стадо тупых баранов». Нельзя было вот так просто сделать шаг назад, так и не получив никаких ответов.

На устав Димитриди успешно клала большой и толстый хрен на протяжении вот уже нескольких лет, с тех пор как уволилась из рядов вооруженных сил Греции. Все эти пляски и тогда ее раздражали — с самого детства Урсула имела большие проблемы с дисциплиной, в том виде, в каком ее представляли в армии. Маразм и унижение, призванные сделать из людей тупых болванчиков. Но начальника гарнизона она, конечно же, понимала. Если он откроет склад без свидетелей, способных подтвердить, что печать не была нарушена до сих пор, и что-то оттуда пропадет - отвечать придется ему. Вот только гречанке было совершенно насрать. Ей и ящики-то те не очень сдались, особенно после того, как Бес подтвердил, что в документах все в порядке. Но, как говорил кириос лоханос из учебки в Нафплионе, «мне не надо, чтоб хорошо, мне надо, чтоб вы з**бались».

— Хорошо, — обманчиво мягко согласилась женщина. — Если господин аль-Хатиб так рьяно придерживается устава, он наверное знает, кто может то самое разрешение дать?
Женщина задумчиво постучала ногтем по жесткой кобуре, висящей на бедре, выбивая ритм какой-то привязавшейся в последней увольнительной попсовой песенки. Сепаратистов они ловить, мать их, не умеют, а склады сторожить умеют. Ну и на кой хер они тогда сдались, болезные? С такой миссией отлично справится пара овчарок. Причем справится гораздо лучше.

— Я могу осмотреть само здание склада? Снаружи. Я не ставлю под сомнение компетентность ваших людей...
Судя по голосу — ставила, и еще как, но придраться к ядовито-вежливым словам было совершенно невозможно. В конце концов, чем злее аль-Хатиб будет, тем быстрее захочет отделаться от надоедливой бабы, и тем сговорчивее окажется по итогу. Может быть даже в следующий раз сразу согласится со всеми просьбами и требованиями «Легиона», лишь бы ее сюда не присылали больше никогда.
— ...но как вы метко заметили, партизан вас ловить не учили. И, кстати, что на счет моего второго вопроса? Кто принимал груз? Я могу с ним поговорить? Может ли он подтвердить, что в самолете не было ничего сверх указанного в документах?

Едва ли осмотр склада даст ей хоть какие-то ответы, но Урсуле было необходимо проверить свою последнюю догадку.

Отредактировано Урсула Димитриди (2020-10-07 20:01:54)

Он явно лжет, — вертится, словно змея на раскаленных полуденным солнцем камнях — но Урсула не понимает, в чем именно. Она никогда не общалась близко с какими-либо документами и вообще бумажная работа была не по ее части. Димитриди предпочитала ставить подписи кровью, и чаще всего чужой. Так что поймать аль-Хатиба на лжи для гречанки было той еще проблемой. Но предчувствия-то не обманешь. Она покосилась на кивающего Ермолина и нахмурила брови, недовольно дернув верхней губой. Похоже, от Пекинеса помощи тоже не дождешься. И на кой хер они вообще с ним увязались? Потребовали бы встречи с командиром гарнизона тет-а-тет, и хрен бы кто им отказал. А в отсутствии полковника разговор явно пошел бы продуктивнее, ибо даже одно его присутствие действовало на араба умиротворяюще. Точно знал, ишачий сын, что нихрена ему не сделают под защитой этого русского мудака! Маслина тихо скрипнула зубами.

И сейчас ей не остается ничего больше, кроме как согласиться на предложенное, ибо настаивать дальше не просто бессмысленно, а еще и глупо. Однако...
— Господин аль-Хатиб, — устало протянула женщина. — Я уже осознала, что вы честный вояка и под вашим присмотром не пропадет ни один груз аспирина. Но я спрашивала о другом. Не заметили ли вы чего-то, кроме предназначавшегося вам груза? Что-то кроме двух тонн гуманитарной помощи для нужд Ваддана? Было бы хорошо спросить и остальных, но так как сейчас их тут нет, очень прошу вас, напрягите память.

Вот ведь... будто не солдатня, а политик какой. Словами вертит, зубы заговаривает, а на прямой вопрос ответить по-человечески не может. К тому же, их явно старались держать подальше от склада, по какой-то причине. Какие, мать его, пару часов на то, чтобы предупредить патрульных? Даже если он сам не может поднять свою черную жопу от стула и посетить находящийся под его охраной склад, чтобы подтвердить часовым правомерность нахождения на территории наемницы, то почему он не может отправить с ней кого-то из своих бойцов? Почему-то с факсом и прочей тряхомудией, обычно занимающей половину дня, этот овцелюб справился куда быстрее. Все это скверно пахло с самого начала, а теперь запашок ощущался почти физически.
— Господин Бессонов, - Урсула повернулась к русскому, склонив голову к плечу. — Уделите мне пару минут перед тем, как отправиться в аэропорт?

Ей чертовски не хотелось разделяться, особенно на территории условно недружелюбных макак, но сейчас они и правда быстрее и лучше справятся разделив свои обязанности. К тому же, Бесу просто нечего делать рядом со складом, пока Маслина будет ползать в поисках одному богу известных зацепок. Рихтер ее, конечно, за такое самоуправство по голове не погладит, он недвусмысленно дал понять, что безопасность Бесонова - ее приоритетная задача, но... Боги, да достаточно было один раз посмотреть на рожу русского офицера, чтобы понять, что это его, а не за него бояться надо. Не маленький мальчик, чтобы таскать с собой сиську.

— Хорошо, — процедила женщина, бросая устало-ненавидящий взгляд на аль-Хатиба. — Я надеюсь, вы сумеете добыть нужное разрешение для человека из «Легиона» к десятому числу, господин аль-Хатиб. Чтобы закончить эту бесконечную историю.

Отредактировано Урсула Димитриди (2020-10-14 23:06:46)

Однако, любопытно. До сих пор никакие разговоры о грузе полковника явно не интересовали, с чего бы такая резкая смена настроения? Гречанка пожала плечами, всем своим видом изображая скуку, усталость и безразличие. То, что у них были какие-то подозрения и, пусть и эфемерные, но доказательства грядущей задницы, аль-Хатибу знать явно не следовало. Пусть сидит себе дальше, склады охраняет. К чему ему лишние проблемы и волнения? Ещё сердечко прихватит. Да и не располагала ситуация к искренности. Хотя бы потому, что сам начальник гарнизона явно не был с ними искренен до самого конца. Что, в общем-то, и требовалось доказать. На какой-то момент наёмница подумала о том, что гораздо проще было бы сего сиятельного господина похитить, и хорошенечко допросить в том самом зиндане, в котором ей едва по голове ведром не прилетело пару недель назад. Это было бы проще, да и веры в такие показания у Димитриди было бы куда как больше. Но это уже не ей решать.

Женщина иронично улыбнулась, смотря на начальника гарнизона тем взглядом, коим смеряют доктора в больницах для душевнобольных своих любимых, не буйных и беспроблемных пациентов. Вроде тех, что весь день в углу сидят и пальцы считают. С одной стороны - экие милые люди, сидят, никого не трогают, жаловаться не могут, революции не устраивают. Все бы такими были. С другой стороны - ну дурачки же. Что с них взять.
— Как по мне, — мягко проговорила наёмница, пожимая плечами, — Так пусть там хоть двадцать тонн подгузников, господин аль-Хатиб. Моё дело маленькое. Узнать, почему этим грузом так заинтересовались сепаратисты. У нас, знаете ли, тоже... устав есть.

На лице Димитриди застыло устало-обреченное выражение. Не трудно было догадаться, что единственным уставом для наёмника было и оставалось только то, что нельзя перечить своему командиру. А он, сволочь арийская, совершенно не понимает, когда надо остановиться и перестать подозревать в измене каждую собаку. Что с него, с параноика, взять. Вот и приходится бедной наёмнице выяснять кучу каких-то совершенно глупых и не интересных ей вещей, чтобы потом не выхватить за то, что чего-то там не спросила или не уточнила. Что с неё, носочной куклы, опять же, взять.
— Да и вы ведь смотрели в те ящики, когда груз принимали, не так ли? Вам лучше знать, что в них. У меня-то вы что спрашиваете? А если кроме них в самолете ничего не было, то и хорошо.
«Мне проблем меньше», — крупными буквами читалось по лицу Урсулы, скучающе рассматривающей трещины в штукатурке.
Женщина аккуратно собрала все бумаги, сворачивая их и убирая к себе в карман. Мало ли, Рихтер захочет ознакомиться с этой бессмысленной писаниной. Едва ли, конечно, но чем Аид не шутит.

— Благодарю вас за сотрудничество, господин аль-Хатиб, — лениво протянула женщина. — Наш человек явится за разрешением десятого числа. Не напомните, когда именно должна прибыть комиссия?
Гречанка прекрасно помнила, что время прибытия комиссии не упоминалось, но с нее не убудет изобразить склероз. Ему приятнее, да и прекрасный случай в очередной раз выставить себя идиоткой упускать было нельзя.