[indent] Нет, ну какой же он всё-таки крутой! Лиза с восхищением смотрела на Мальченко и не менее восхищённо слушала его ответ сперва журналистам, а затем и невесть откуда подскочившему к ним кабанчиком мужчину, что помогал ей забираться на статую. Ну, точно - он не просто так там стоял! Наверняка выжидал Станислава! Хотя, как это было возможно, если Станислав говорил, что не организовывал этот митинг, а, значит, это была попытка поймать его на шару? Или же это вообще не было попыткой поймать его? Окончательно запутавшись, Лиза пропустила последнюю часть ответов на вопросы, и просто озиралась по сторонам, одновременно с этим отвлекаясь на мобильный телефон, который, видать, удачно подрубился к сети и теперь разрывался от поступающих на него сообщений и звонков. Друзья, одногруппники, и даже где-то там затесались сообщения от родителей - она попросту не знала, на что реагировать сразу! В чатах трезвонили о том, что где-то начались задержания. С чего вдруг-то?! Лиза внимательно осмотрелась по сторонам - шествие донельзя мирное! Фаеры не зажигают, оскорбительного не кричат. Неужели опять пошли те самые провокации?
[indent] Насупившись, она попыталась вернуться в ритм беседы и вслушаться наконец в то, что говорил Станислав Васильевич, но уловила лишь фразу: не народ для власти, а власть для народа. Очень хорошая! Лиза даже приободрилась. Вот, какого принципа должны придерживаться люди, ратующие за людей, а не за культ денег. До конца жизни теперь запомнит!
[indent] Лиза немного помялась, глядя то в объектив, то на милую журналистку в очках, напоминавшую ей одну знакомую Дашу Б., то на Станислава Васильевича. Она очень хотела вставить пару слов и чу-уть-чуть больше мелькнуть в телевизоре. Вот её домашние удивятся! Особенно брат. Ух, как же ей хотелось утереть ему нос, чтобы тот немного побесился и, осознав своё полное бессилие, хотя бы подумал над тем, чтобы извиниться за свои грубые слова!
[indent] Но сделать этого она не успела. Одно мгновение и мир завертелся вокруг неё кругом. Вот только что Станислав Васильевич твёрдо и уверенно стоял на ногах. А вот теперь он вдруг резко завалился назад и, раскинув руки, падал на стоявших позади людей, едва не зацепив и саму Лизу. Разом все засуетились, молодёжь отступила, а охрана, несущая караул вокруг премьер-министра, начала носиться, отталкивая всех прочь. Не сразу Лиза сообразила, что произошло непоправимое: только что в Мальченко стреляли.
[indent] - Нет! - громко закричала она и, вопреки инстинкту самосохранения, бросилась к нему, кажется, даже видя кровь на его груди. - Станислав Васильевич, нет!
[indent] В ту минуту она не думала ни о чем и ни о ком. Лишь об идее. Той, за которую грудью стояла на улице, и перед домашними. За которую выслушивала от брата гадкие вещи. И сейчас, на её глазах, кто-то снова решил попытаться растоптать эту идею в пух и прах! Невозможно! Лиза никогда не поверит в это!
[indent] - Станислав Васильевич! - продолжала кричать она, хватаясь за пальто. - Станислав Ва...
[indent] - Остановись, глупая! - раздался громкий мужской голос со стороны, но...
[indent] Слишком поздно. Острая боль, захлебнувшийся в крови крик, головокружение и холод. Время потекло медленно. Слишком медленно. Люди норовили вот-вот застыть на месте, а чувства в груди - раствориться на пике, превратив остатки жизни, теплящиеся в теле Лизы, в самый настоящий океан боли. Его волны омывали сознание, заставляя сжаться в комок, лишь бы не чувствовать ничего, а затем пулей вылететь куда-то наружу.
[indent] - Станислав... Вас... Иль... - Лиза  хрипела, пытаясь сказать хоть слово, и ей казалось, что  происходящее вокруг себя она видит будто бы со стороны - как вокруг неё засуетились люди, как она лежит на асфальте совсем рядом со Станиславом Васильевичем, и её тело содрогается в жутких конвульсиях. - Не... Не...
[indent] Лиза пыталась что-то сказать - она отчетливо слышала это со стороны. И пыталась понять, догадаться - что же? Горящее чувство в груди подсказывало, что это было нечто очень важное... Почти личное. И в то же время - всем и каждому до боли знакомое. Она собиралась с силами: держалась столько, сколько могла - лишь бы дать услышать миру то, что так хочется сказать.

[icon]http://i.imgur.com/KR3n14w.jpg[/icon][nick]Лиза Ланская[/nick][status]Victim[/status][sign]I'm waiting you last summer[/sign]

[indent] Митинг за окном продолжал свое шествие, будто бы в попытке пропасть из зоны видимости посетителей кафе. Вследствие этого большинство посетителей начало медленно вытекать из помещения на улицу. Внезапная смена тона Екатерины заставила его задуматься над причинами этого. На голову пришло то, что его слова о семье девушки оказались неуместными. Возможно, причина была и в этом, но Юрьевская поспешила извиниться и объяснила свое поведение трудностями с работой.

[indent] — Не стоит извинений, - сказал Федор. - Никакой вашей вины в этом нет, - да и даже если бы была, Стрельцов не хотел, чтобы девушка чувствовала себя виноватой.  Самое главное сейчас, позволить ей забыть о работе и позволить расслабиться.

[indent] Стрельцов еще раз посмотрел в телевизор, там продолжал что-то говорить Мальченко, да и в целом действующие лица в кадре продолжали свои самые обычные действия. Кто-то говорил, кто-то пытался попасть в кадр, все на своих местах. Можно продолжить разговор с Екатериной, не отвлекаясь на экран. У него была одна история о забавной тенденции Стрельцовых во взлетах и падениях.

[indent] — Я возьму ваши идеи на заметку, они звучат интересно - честно сказал Федор. - Изначально я думал устроить там что-нибудь, что будет развлекать посетителей, может быть игровую комнату или что-то подобное, - Стрельцов задумался рассказывать ли историю о своих родственниках или нет, и, подумав, что это хоть как-то связано с темой разговора, решился.  -  Надеюсь, что вы не против послушать про забавную закономерность в нашей семье.  Раз в четыре поколения глава семейства зарабатывает достаточный капитал, который потом его потомки растрачивают, пока не перестанут иметь возможность шиковать в полную силу.  Зачастую попадаются довольно ироничные случаи. Например, потомки Стрельцова, торгующего с Европой при помощи кораблей, потратили большую часть своего состояния на раритетные корабли в бутылках. Следующий капитал был получен с помощью как раз продажи всей этой коллекции. Но это было давно, может это только дедовские байки, но купчую на пятисот кораблей в бутылках он мне показывал, - Федор был готов продолжать разговор о своих родственниках, хотя надеялся, что его детей эта закономерность обойдет.

[indent] Все прервалось внезапным женским визгом. Этот звук принадлежал одной из митингующих и звучал из телевизора. Стрельцов обернулся на звук и увидел, как будущий премьер падает на землю с раной на груди.  Репортеров сразу начали отталкивать от Мальченко, поэтому он, лежащий на земле, занимал все меньше места на экране. Федору захотелось выругаться, но пока рядом была Екатерина, это было, по крайней мере, невежливо по отношению к ней. Прошло слишком мало времени, но появилась вторая фигура. Явно принадлежащая девушке, похоже, даже более молодой, чем Вероника или Юрьевская. Глаза мужчины опустились в пол, чтобы не видеть того что могло случиться. Но именно это и случилось, он прекрасно это понимал по звукам толпы. Стрельцов собрался с силами, все-таки здесь есть человек, которому будет от этого  хуже. Она итак была на нервах, а тут происходит такое.

[indent] — Это ужасно, - сказал он, поворачиваясь к Екатерине обратно. - Мы не в силах никак помочь с этим. Разве что надеяться, что медики спасут их. Пожалуйста, отдохните, как следует, - попросил Стрельцов у девушки. - Сейчас все митингующие пойдут в метро. Если пойдем неспешно до станции подальше, надеюсь, сможем избежать толпы. Если не найдется еще сотня таких же умников, как и я, - он старался не показывать слабости, но каждое предложение брал паузу, чтобы собраться с мыслями. Федор уважал выбор своей дочери, но боялся за нее. И с сегодняшнего дня он будет боятся за ее жизнь еще больше.

[nick]Федор Стрельцов[/nick][status]Игрок[/status][icon]https://i.imgur.com/i7tqEi2.jpg[/icon][fld4] [/fld4][fld1] [/fld1]

[indent] - Ну, всё, - раздражённо процедила женщина сквозь зубы, убирая взгляд от прицела винтовки. - Пиши пропало. Что ж ты, дура, наделала?
[indent] Вероятность, что пуля прошла навылет - имеется. Но расстояние достаточно большое. Кроме того, допускаются небольшие отклонения от траектории ввиду попадания в тело девушки, которое зафиксировала женщина. Это значит, что контрольный выстрел мог попросту не состояться. Однако, если всё же пуля прошла навылет и попала в тело Мальченко, вероятность добивания сильно возрастает: область прицеливания практически гарантирует повреждение одного из жизненно важных органов.
[indent] Ладно, сойдёт. Женщина отлипла от подоконника и, выпрямившись, оценила обстановку. Времени прошло достаточно, к тому же она замялась. Уходить нужно немедленно. Оставив всё, как есть, чтобы не привлекать лишнее внимание, женщина направилась к двери. Выглянув за неё, она прислушалась. Шагов не слышно. Разве что шум взбудораженных людей, находившихся всё это время внизу. Скорее всего, за всей этой суматохой её присутствия никто не должен заметить. Да и раз уж она смогла без проблем подняться по лестнице, расположенной в служебной зоне, на чердак, то и в дальнейшем всё пройдёт гладко. Только если в здание не заявились агенты ГСБ.
[indent] Быстро спускаясь вниз, женщина старалась как можно меньше топать и как можно больше слушать. По мере спуска гул усиливался, и она оказалась в общем зале. Вдохнув поглубже запах кофе и свежеиспечённых булочек, она успела сильно пожалеть о том, что не может задержаться здесь подольше: после дела её всегда пробивает на поесть. Раньше это случалось от нервов. А теперь - больше по привычке. Ускорив шаг, женщина добралась до выхода и, толкнув дверь, вышла на улицу, где уже царили паника и хаоса, и спешно отошла в сторону, вдоль домов по тротуару направляясь к выходу с проспекта, чтобы как можно скорее сесть на автобус и, миновав несколько городских кварталов, добраться до метро. И всё бы ничего, да только чувство незавершённости продолжало терзать. Оно разрасталось, интуитивно подталкиваемое из бессознательного в сознание. Женщина, которая привыкла доверять своему шестому чувству, понимала: это очень дурной знак.

[icon]https://i.imgur.com/ExJz4dk.png[/icon][nick]Неприметная женщина[/nick][status] [/status][sign] [/sign][fld4] [/fld4][fld1] [/fld1]

[indent] Лиза лежала на земле, что есть сил пытаясь держаться. Темнота то накрывала её вместе с миром вокруг, то вновь отпускала, чтобы насладиться последними - а она была в этом уверена, - мгновениями. Лиза то пропадала, то снова появлялась - точно мигающая лампочка. И при том - стремительно остывающая, точно по её венам и сосудам струилась газировка со льдом из её любимой закусочной. В какой-то момент она пришла в себя, чувствуя, что чьи-то руки подхватили её. С трудом распахнув глаза, Лиза всмотрелся в лицо человека, сидевшего над ней.
[indent] - Лёша? - хрипя спросила она, медленно распознавая знакомые черты лица. - Это ты? Я сплю, да?
[indent] Всё вокруг казалось таким нереальным, таким несущественным. Да, конечно. Они всего-навсего спала. А теперь проснулась - во сне.
[indent] - Лёша, - медленно проговорил Лиза, попытавшись поднять ладонь, чтобы коснуться лица брата - убедиться, что он реально, что не раствориться, как в ужасном кошмаре, на который было похоже происходящее вокруг, точно она живёт в осознанном сне. - Мне так холодно, Лёша... Почему мне кажется, что я вижу тебя последний раз?..
[indent] Она тонула. Глубоко-глубоко в своём подсознании. И всякий раз вздрагивала, возвращаясь назад, от судорог, попеременно сотрясающих тело. И боялась. И радовалась. Смесь чувств и эмоций переполняли её. Лиза дышала, но каждый вздох стоил ей всё больших и больших усилий, и с каждым вздохом этих усилий становилось всё меньше, и меньше, и меньше... Но она ещё поборется. Непременно поборется. Какое-то время.

[icon]http://i.imgur.com/KR3n14w.jpg[/icon][nick]Лиза Ланская[/nick][status]Victim[/status][sign]I'm waiting you last summer[/sign]

Носилки с Лизой загрузили в машину. Медбрат собирался закрывать дверь, когда Алексей шагнул к нему и остановил, схватив за плечо.

- Я еду с ней, - скорее прохрипел, чем сказал он.

- Гражданин, сюда нельзя! – запротестовал санитар, - мало места, вы будете мешать.

Все произошло молниеносно, даже сам Алексей не осознал. Но спустя мгновение ствол пистолета уперся в лоб побледневшему медбрату.

- Я. Еду. С ней. – оттолкнув санитара, Ланской, шатаясь, поднялся внутрь машины и сел на скамейку рядом с сестрой.

- Что вы себе позволяете? – вскинулся парень. – Вы кто, полиция, охранка? Думаете, управы на вас нет? Найдем управу, напишу…

- Куда хочешь, сука, напишешь! Поехали!

- А, будьте вы все прокляты! Володь, ходу! – сплюнув на асфальт и чертыхаясь, медбрат влез внутрь, захлопнув дверцу.

Скорая сорвалась с места и, включив сирену помчалась по Невскому в сторону Литейного – к Мариинской больнице.

Санитар суетился над Лизой, что-то вкалывал, цеплял датчики. Алексей опустошённо сидел и держал руку сестры. Мимо проносились дома, машины, родной, любимый город, в мгновение ока ставший враждебным и чужим. В кармане разрывался телефон. Мама или отец. Наверняка все видели. У него не было сил отпустить руку Лизы и ответить. Ему было страшно.

- Вова, газуй, быстрее, она уходит!

Заверещал датчик. Алексей встрепенулся. На экране, где должен был биться пульс, бежала ровная зеленая полоска. Сестра смотрела на него. Из уголка глаза скатилась одинокая слезинка. И она ушла. Просто закрыла глаза и обмякла. Скорая въезжала во двор больницы.

С минуту Алексей не понимал. Приподнялся, заглянув в ее лицо. Когда распахнулась дверца. Когда реанимационная бригада, подбежав, вытащила носилки наружу. Когда пожилой доктор в очках прощупал пульс, приподнял веко и посветил. Покачал головой и накрыл лицо Лизы простыней.

- Время смерти 17.35, - обессиленно сказал он. – Не успели.

“Время сме… что??? Этого не может быть, Лиза, как…?”

Реальность обрушилась на голову стотонным молотом. Внутри что-то оборвалось и разверзлась черная холодная бездна. Он просто опустился у колеса скорой и замер, оцепенев, вжав лицо в подтянутые к подбородку колени. Лизы больше не было.

Отредактировано Алексей Ланской (2020-03-18 03:52:33)

[indent] Федору было неприятно видеть события на площади, он переживал за жизнь раненых, задумывался о безопасности своих близких, но по-настоящему страшно ему было за Екатерину. Односложный ответ, пустой взгляд и резкое бессилие - будто бы того, что где-то там упала без сил девчонка, было мало.  Стрельцов хотел бы как-нибудь подбодрить ее, но боялся, что сделает только хуже.  Нужно было просто помочь ей добраться до метро и надеяться на то, что уже в подземке девушка сможет перевести дух.

[indent] Однако поездка на метро откладывалась на неопределенный срок.  Женщина, которая выглядела так, будто бы сбежала из словаря прямиком из иллюстрации к термину «деловой стиль» вместе со свитой, которая была одета так, чтобы можно было слиться с митингующими. Дама, нарушила тишину, возвращая кафе, в котором уже успела воцариться тишина, возвращая жителей этого безмолвного скорбного мирка в реальность. Тайный советник Лаврова запрещает всем посетителям выходить из кафе, а ее удостоверение доказывает наличие у нее данных полномочий. И выбраться из данного плена можно очень простым способом. Доказать, что ты не тот человек, который стрелял в премьера. Можно было бы попросить подтвердить персонал, да они, похоже, тоже под подозрением.  Федор не обращал внимания на то, есть тут камеры или нет, а даже если они бы и были, то могли бы не работать, поэтому чтобы не разрушить свои надежды он все-таки решается поговорить с этой женщиной, перекладывая паспорт из внутреннего во внешний карман, чтобы было легче его показать при необходимости.

[indent] — Есть всего лишь один вопрос. Госпожа Лаврова, разве вы не можете посмотреть записи с камер?  Не сомневаюсь в вашем профессионализме, просто хочу сэкономить свое время,  - а еще Стрельцов очень сильно хочет, чтобы Катерина оказалась в спокойной обстановке как можно быстрее, но всем знать это не обязательно.
[nick]Федор Стрельцов[/nick][status]Игрок[/status][icon]https://i.imgur.com/i7tqEi2.jpg[/icon][fld4] [/fld4][fld1] [/fld1]

Паника, воцарившаяся на проспекте, сбивала с толку. Дарина немало повидала, будучи военным корреспондентом. И смертей, случившихся в паре шагах от неё, тоже было достаточно. Но сейчас произошедшее оказалось попросту неожиданным. Она поймала себя на мысли, что где-то глубоко в душе оценила жизнь нового премьера выше, чем жизнь погибающих на фронте солдат. Нет-нет, переживала: и раньше, и сейчас, ощущая, как электрические разряды рябью пробегают по телу, заставляя волосы встать дыбом. Но отчего-то в груди билась тревога, словно сейчас это не в Станислава Мальченко попала пуля. А в неё.
- Глеб! - кричит она, кидаясь к оператору прочь, пока её не вытолкнула охрана. - Ты всё...
Бах! Ещё один! Дарина оборачивается и едва не взвизгивает, видя, как кровавое пятно загорается алым на спине девчушки, что стояла рядом с Мальченко всё это время. Дарина едва сдерживается, чтобы не выругаться, и теперь бросается прочь, толкая Глеба в грудь, чтобы тот отошёл. Нет, она не собирается его прогонять. На войне они и не такое видели. Материал: вот что важно. Люди должны видеть происходящее, чтобы не строить сказок и догадок. От камер никуда не деться, но Дарина прекрасно понимала, как важен каждый заснятый ракурс.
- Сейчас мы видим, как к месту подъезжает карета скорой помощи, - комментировала Дарина, поглядывая в камеру. - Фельдшер осматривает жертв, и, кажется, собирается погрузить премьер-министра...
Дарина делает паузу, чтобы проследить, что же будет дальше. И глазам не может поверить. Еле сдерживая эмоции и дивясь героизму этого человека, она продолжает репортаж.
- Но мы видим, как премьер-министр отказывается от помощи, несмотря на своё состояние, и указывает на девушку. Её забирают, и везут первой. Нас не пускают к месту... Глеб, держи повыше, ага, вот так. Нас не пускают к премьер-министру, поэтому нам придётся ждать второй машины. Она, кажется, уже в пути. Но состояние премьер-министра, как мы можем судить, тяжёлое. Кажется, он снова потерял сознание.
Дарина чувствует, как сбивчиво колотится её сердце. Аритмия? Вот ещё. Нервы. Скорая приезжает сильно позже. За это время Дарина не произносит ни слова, кивком головы показав Глебу, чтобы тот продолжал снимать площадь вокруг. Это не война, где люди организовано борятся. Это бессилие. Отчаяние. Страх. Наконец, подъезжает машина, разгоняя обезумевших от происходящего людей сигнальными маячками. Дарина пытается прорваться, уговорить охрану пустить, но ей этого не позволяют. Она морщится, краснеет, ругается, заявляя о своих правах, но подоспевшая полиция встаёт на сторону охраны. Дарина остаётся ни с чем. Остановившись возле места происшествия, скорая подбирает премьер-министра и затаскивает внутрь. Дарина пытается расслабиться и делает несколько вдохов. Это даётся ей с трудом, но голова приходит в порядок. Повернувшись в камеру, она продолжает репортаж на фоне удаляющейся с площади скорой, для которой верная охрана Мальченко принялась расчищать коридор, расталкивая людей.
- Только что карета скорой помощи увезла Станислава Мальченко с площади. Мы ничего не знаем о его состоянии премьер-министра и будем надеяться, что с ним всё будет хорошо.
Репортаж должен продолжаться. Дарина не знает, что их будет ждать на площади дальше: сенсацию они уже засняли. Но какой ценой?.. Разве стоит она такого? Дарина злится и хочется поговорить с Глебом. Но затем она остывает. Правду люди и так узнают. А пир на костях останется на совести их редакции. Всё равно ничего другое их не волнует.

Глеб, уже наученный опытом, продолжал снимать, не выпуская из рук камеру. То, что происходит сейчас - верх дерзости и цинизма. При всём его отношении к Мальченко, его взглядам, программе, сторонникам, он понимал: это сделали свои. А вернее те, кого долгое время считали таковыми. И это - самое страшное предательство, какое только можно совершить в такое непростое время. Безнаказанность за свои действия, холодный расчёт - вот оно, отражения войны. Но к этому Глеб уже очень хорошо привык. Ничего нового для человека, который видел, как солдат разрывает на части, когда те пытаются вскрыть дверь шкафа, чтобы вытащить оттуда плачущее дитя.
Когда упал Мальченко - он держал в руках камеру. Снимал, вопреки густому склизкому кому страха, вставшему поперёк горла.
Когда упала молодая девушка - он держал в руках камеру. Снимал, вопреки остро кольнувшей в груди иглы, когда на миг перед глазами встал образ Дарины, которая нет-нет, но могла оказаться на месте бедняжки.
Когда толпа начала теснить их - он держал в руках камеру и продолжал снимать, стараясь запечатлеть каждый кадр. Дарина говорит бегло, не вдаваясь в детали, и Глеб по одним лишь глазами видит, как ей непросто сдерживать себя сейчас. Сердцем чувствовал, каких усилий ей стоит, чтобы держать себя в руках. Но Даринка молодец. Крепится. Не поддаётся панике. В грудь, которая горела от произошедшего на их глазах, сдерживая ритм ускорившегося сердцебиения, пробирается гордость. За них обоих.
Он перестаёт снимать лишь тогда, когда толпа начала расходиться, а в наушнике раздался знакомый голос: на сегодня репортаж окончен. Глеб выключает камеру и направляется туда, где находился их фургон, куда уже через десять минут они погрузят аппаратуру и отправятся к студии - сдавать полученный материал, а затем считать часы до вылета в Африку, где смерть снова ждёт их на аншлаг. Впервые за долгое время в его голове поселилось то, что называется плохим предчувствием. Не иначе, как из-за произошедшего на Невском. Неважно, как давно ты слышал дыхание смерти, тебя оно коснулось, или кого-то ещё: когда это случается совсем рядом, буквально в пяти шагах, в один такт вместе с сердцем будет стучать в груди тревожность.

Выводим персонажей из эпизода, готовы продолжать игру далее.

[indent] Что же, ответы на ранее заданные вопросы были даны, тайный советник вела себя спокойно и даже как-то расслаблено для человека, которому из-за произошедшей трагедии привалил ворох проблем и дел, но Екатерина всё равно на чисто интуитивном уровне чувствовала некоторую тревогу. Как оказалось спустя каких-то несколько мгновений, не зря среброволосая девушка волновалась: в Мальченко стреляли именно с крыши этого многострадального кафе, предполагаемое орудие убийства было обнаружено здесь же, на чердаке. Услышав такие новости, Лаврова тут же принялась отдавать все необходимые распоряжения.

[indent] Что же, теперь все здесь точно так или иначе задержатся. Княжна подумала о том, что это уже становится какой-то неприятной закономерностью в жизни девушки: попадать в самую гущу крайне неприятных событий.

[indent] Ожидая своей очереди с паспортом в руках, молодая Юрьевская думала о том, что будет дальше. Нет, не после того как она покинет кафе, а вообще, со страной и её людьми. Очевидно же, что уже если не все, то очень многие знают обо всём произошедшем на Казанской площади, и в свете этого народ будет взбудоражен, мягко говоря. Обязательно поползут слухи разной степени как правдивости, так и маразма, начнут выстраиваться предположения и логические цепочки о том, кому именно было выгодно убийство новоизбранного премьер-министра, многие тут же набросятся с лаем на демократов, как самых очевидных «доброжелателей» Мальченко, которых тот лишил ставшей уже привычной власти. Это уже не говоря о том, что все какое-то время будут паниковать на тему того, выживет ли вообще «незаконный премьер», ведь на скорой-то его забрали, а о его состоянии на данный момент неизвестно ничего, что даёт только лишний повод для спекуляций. В таких условиях народу будут нужны хоть какие-то хорошие новости и, если так подумать, то своевременное объявление о том, что личность предполагаемой убийцы уже установлена, станет таким успокаивающим хоть немного фактором.

[indent] Думая в этом направлении, в какой-то момент Екатерина поймала себя на том, что вспоминает в деталях все события в кафе, а память у среброволосой атташе всегда была хорошей, и в какой-то момент она вспомнила силуэт неприметного вида женщины и её смутные черты лица, что вошла в помещение с букетом цветов и каким-то музыкальным инструментом, однако в поле зрения Светлейшей княжны мелькнула только лишь один раз — когда уже направлялась на выход. Где она была до этого? Разумеется, такие смутные «показания» едва ли могли сильно помочь ГСБ, но ведь на безрыбье и рак рыба, не так ли? Что-то Катерина не заметила ещё желающих хоть что-то сказать.

[indent] Вопрос стоял теперь другой: а стоило ли говорить?

[indent] С одной стороны, Юрьевская не просто так три года вращалась в атмосфере двора и местных интриг, будучи фрейлиной принцессы Александры, а потому отлично усвоила, что откровенно лгать или многозначительно молчать стоило только в самых неудобных ситуациях, а в остальном лучше было придерживаться правды (но никогда не говорить эту самую правду до конца, «забывая» вовремя сообщить о некоторых важных деталях) или образа молодой и не опытной девушки, с другой… Это ведь не просто интриганы-дворяне, это ГСБ и сейчас они ищут женщину, стрелявшую не в кого-нибудь, а в премьер-министра! Однако же почему нельзя было свидетелям, обладающим хоть какой-то полезной информацией, сообщить все известное здесь, почему нужно было именно вызывать в штаб ГСБ для дачи показаний? Если уж таким образом хотят сохранить эту самую информацию в тайне, то совсем не обязательно ведь было обсуждать подобные вещи при всем собравшемся в кафе честном народе, Лавровой достаточно было бы поговорить с такими людьми наедине, удалившись вместе с ними в другое помещение, где нет «лишних ушей», разве нет? Или что, полученные в ходе приватной беседы показания не считались?

[indent] Так как же нужно было поступить? Какое решение стало бы правильным? Было ли это правильное решение? Не разумнее было бы сейчас промолчать, всё обдумать и, будучи уверенной в своём следующем шаге, позвонить на горячую линию?

[indent] В конце концов, княжна решилась и, когда наконец-то подошла её очередь, подошла к столу, за которым сидела тёмноволосая женщина. Протянув ей паспорт для проверки личности, молодая атташе взглянула в её глаза и сказала:

— У меня есть информация, которой я хотела бы поделиться.

[indent] Рубикон перейдён, теперь отступать уже поздно.