- Уверен, что это тебе нужно? В конце концов, много лет  ты даже слышать об этом не хотел. - Кэтрин пристально посмотрела на принца, проявляя вполне привычное ей беспокойство  за излишне быстро растущего мальчика, доставшегося ей в командиры и в то же ввремя в ученики и п подопечные.

- Невозможно вечно бегать и держать дистанцию. Все равно когда-нибудь придется. Лучше уж - по моему выбору. - Ренли пожал плечами, даже улыбнулся. А ведь она знала что раны до сих пор свежи, изменилось скорее уж отношение.

- Не поспоришь. В конце концов, даже малышка справилась. И нечего так смотреть, это было явно неизбежно, так что не дергайся.

Ренли промолчал. Конечно, истерики и нервного срыва не было, но что для  Наннали этот разговор так просто не прошел, подтвердили все, кто видел ее вскоре после. При иных обстоятельствах он бы бросился к сестре, но принц поумнел немного и решил пойти иным путем - пройти ее путем. Понять, с кем она столкнулась.

Да, именно так. Премьер-министр решил для себя, что свои стереотипы о Чарльзе Британском засунет подальше, и начнет с нуля. В конце концов, он практически не знал отца, а тот принца, когда тот достиг возраста серьезных дел и решений, замечал, ну... Не больше чем любого другого офицера его ранга. В какой-то степени это было и к лучшему для Ренли, но все равно неправильно. Он действительно много думал об этом, о своем восприятии не в последнюю очередь. Мальчики нуждаются в отце больше, чем девочки. Да, у него были те, кто роль отца на себя взял и дело сделал наилучшим образом, а сам Ренли не искал отцовской любви - и потому, что этого не имел вокруг почти никто из братьев и сестер, и потому что иной жизни он долго не знал, и из-за участи Наннали. Вот только сознательный отказ от этой части его жизни не означал того, что она исчезла. И в глубине души, вероятно, не мог принц примириться с тем, что отец у него как бы есть, а как бы и нет. Точку в этом деле, держа дистанцию, поставить было совершенно невозможно. Тот случай, когда любой итог лучше его отсутствия. К тому же... Кэтрин он это не говорил, но принц полагал, что небольшой шанс прояснить ситуацию с сообщением от Лелуша у него есть.

Мда. Зачем все же отцу такой монстр в качестве средства передвижения? Ведь надо полагать, можно сделать все куда меньше, заодно снизив заметность и уязвимость. От подобной версии он может и сам бы не отказался. Принц любил море, но морские путешествия недостаточно быстры для политики. Ну да ладно. В конце концов, контакты конструкторов узнать можно. Наверное. Между тем VTOL, на который пересел принц, уже подлетал к ангару. Ренли привел в порядок мысли и приготовился внимательно - крайне - смотреть и слушать. Сам он не пытался произвести впечатление внешне... Ну, почти. Просто выбрал для встречи свою военную форму - черную форму SEAL. Это, в свете раздумий, тоже было знаково, ведь именно эту форму принц от начала до конца заслужил тем способом, что был доступен любому гражданину без пятен в личном деле, пройдя весь курс обучения как офицера, так и рядового без какого-то намека на поблажки. Уроки других ему помогли, сомнений нет, но то, что он не позвонил в колокол*, было его решением. И авторитет родителей и статуса за ним не стоял, когда сержант Зим признал, что "Из тебя, Котенок, вроде выйдет толк." - сокрытие имени было одной из лучших идей. Так что для принца форма была символом того, что он достиг самостоятельно, хотя он не думал, что для Чарльза такие мелочи имеют значение - как и большинство его детей.

Но что имело?

Возможно, безопасность. Ренли как-то не обращал внимания на детали экипировки стражей во дворце, но тут это проигнорировать было сложно. Глухая защита, зеркальные шлемы. Стоп. А это зачем? Выглядит не очень практично, если сравнить с штатными армейскими моделями. Психологический эффект? Да нет, не похоже. Наоборот, полная противоположность излишне показушной форме некоторых родов дворцовой стражи.

"По первичным данным спасает только отсутствие прямого контакта с глазами носителя, и то в теории."

Пришлось напрячь самоконтроль и загнать мысль назад. Это все же на грани паранойи и натягивания на глобус ни в чем не повинной ночной птицы. Факты сначала. Анализ потом, когда их будет достаточно. Дальше начались вполне практические неприятности. Голосом, несколько искаженным  из-за, видимо, систем шлема - хм, микрофон у него там, что ли? - принца поприветствовали и донесли до него, что ни сопровождения, ни оружия извне внутрь линкора взять нельзя.  Кэтрин нахмурилась, но под взглядом принца не стала возражать. А принц подозревал, что если тут ему и угрожает нечто, то вряд ли то, от чего спасет охрана из людей и оружия. Чарльз, кем бы он ни был, просто так превращать броню своих солдат в нечто избыточное не стал бы. Значит, основания есть. Может, те самые? Может да, может нет.

Так что принц сдал свой арсенал и оставил Кэтрин снаружи, следуя вместе с гвардейцами в отведенное для аудиенции помещение. Небольшое, кстати - скорее уж комната для брифингов. Но в чем-то это и лучше, Ренли не любил большие помпезные залы, давящие своими размерами, он привык к рациональной тесноте кораблей - или бесконечному простору неба над головой. Но вероятно, с Чарльзом в одном помещении всегда будет тесно. Они разные. Ренли совсем не в отца пошел, в отличие от иных братьев  - невысокий, поджарый (крепок, но массивности в нем нет), унаследовавший  мягкие черты лица, светлые волосы и зеленые как морская волна глаза по материнской линии. Он  когда-то был рад этому, но вот сейчас - хотелось хоть какую-то ниточку связности найти между ними. Напомнить себе, что перед ним не только Император, но и его отец - пусть и не испытывал любви к матери, выполняя императорскую обязанность по продолжению рода, но все же. Если и была схожесть, то точно не снаружи. Да и внутри вряд ли. Внутренний мир пожилого, но все еще сильного мужчины тайна за семью печатями, но вряд ли там есть место для мягкости, доброты, умения по-детски дурачиться с боевыми товарищами и тащить невесту "по политике" на свидание в дельфинарий за день до свадьбы. Но есть и другое. Решимость, нужная для смертельных ударов и торпедных залпов, умение упорно выбираться из  любой ситуации - хоть по локоть в крови, хоть по горло в ледяной воде. Готовность взять на себя больше других, даже если это вроде и не его дело, просто потому что кто же еще возьмет? Готовность вести битву при неравенстве сил и не отступить просто потому, что верит в необходимость этого.

Возможно, где-то там, в глубине души, Ренли действительно сын своего отца. Это пугает - но это же и дает надежду. И поэтому - километровые дороги мыслей во времени и секунд не заняли, все уже думано-передумано не раз - Ренли делает шаг вперед, и скорее чувствует как за ним закрывается дверь, оставляя в компании двух безмолвных стражей и Чарльза Британского. Рубикон перейден впервые за годы. Принц склоняет голову в положенном  этикетом поклоне, но выпрямившись, отдает воинское приветствие Главнокомандующему. Смотрит, не отводя глаз - как в тот день, когда отец впервые появился на публике после решения о высылке Лелуша и Наннали. Может быть, Чарльз не ждал ничего, может ждал  реакции как у Лелуша - не мог ведь не видеть, что вопреки скрытой враждебности, которая издавна в ходу между императрицами, мальчик никогда и никому не позволял вбить клин между ним и любимой младшей сестрой, дочерью Марианны. Но немного времени уже прошло, свое Ренли выплакал - не на людях, а расплата за выдержку -  кошмары о зовущей на помощь Наннали - только впереди. И все что можно было увидеть - твердый взгляд уже не мальчика, но принявшего решение.  Решение драться за свою семью вместо бессильной злости на отца. Неважно, чего не сделал или сделал Чарльз и все остальные. Важно то, что сделает он сам.

Решений с тех пор было много. Но взгляд Ренли все тот же, за каждое из них он несет ответственность и готов платить - кровью, сталью, свинцом и больше того - душой. Смотри на меня, отец, ты все же что-то мне дал, что-то большее чем материальные блага. И вот я здесь, чтобы прервать завесу молчаливого отстранения и формальных докладов. Чтобы прекратить бегать и прятаться и не отступить перед ношей "не по плечу". И теперь Ренли может говорить.

- Отец. - Видит бог, это слово нелегко было произнести. Видит Чарльз - блудный сын все же сказал его. Без тепла любви - он почти не знал отца, неоткуда любви взяться. Без страха наказания - мальчика научили ответственности. Ренли признает ту связь, которую пытался отрицать семь долгих лет.  Решение.

*В тренировочном лагере SEAL висит колокол, в который звонят те, кто решил уйти, не пройдя курс подготовки до конца
**С Ренли та же проблема что и с леди Фонтейн, даже серьезнее - у него, так скажем, многоуровневый статус - принц, премьер-министр, военный.  Так что я остановился на том, что Ренли в первую очередь видит себя военным. Даже премьерство для него - воинский долг.

Сказать по правде, такого рода ощущения принц испытывал в жизни лишь единожды - когда впервые приближался к гигантской акуле-молоту с целью пройти проверку на храбрость и хладнокровие, как и все в его подразделении и некоторых других. Пройти-то прошел, но... Нет, это был не страх в чистом виде, со страхом принца справляться научили. Это был момент предельного напряжения в ожидании чего-то непредсказуемого. "Чем ближе мы знакомимся с акулой, тем меньше о ней знаем". А там так близко, что дальше некуда. Момент перед действием, перед тем как акула подпустила его близко, был неповторимо тяжелым. Так он и сейчас ждал реакции. Тут и попытка проанализировать манеру поведения Чарльза по публичным выступлениям не особо могла помочь, из нее принц вынес лишь уверенность, что отец никогда не пасует и никогда не испытывает проблем с тем, чтобы ответить на все. Вообще все.

Нет, внешне отец не изменился. Все такой же как и чуть больше полугода назад. Просто вместо слов - пусть даже призванных осадить наглого отпрыска и отправить восвояси - повисло молчание.  Может, конечно, это принц себя накрутил и приписывает отцу необоснованную торопливость, или Чарльз просто решил что молчание лучше. Но тут уже сработали инстинкты - если он будет стоять и ждать, то толку никакого. Следуй плану, ничего не поделаешь если родитель решил не баловать тебя подсказками, хочет ли он тебя сбросить с вершин или все же выслушает, а то и ответит чего-то.  А план у принца был. Не врываться же с возмущением насчет моральной травмы у сестры, это кончится как у Лелуша. Чарльз знал общую картину, видел его доклады. Так что все довольно просто - не возмущайся, не пытайся подольститься, не трать его время, найди слова о деле.

Ренли не меняет позу, разве что чуть расслабляется, насколько это возможно - благо неведомо что на его голову не свалилось сразу же с порога. Возможно, это все же был страх после той записи. Ползучий, въедливый, сдерживаемый волей страх того, что она правдива и находясь рядом с отцом, он рискует снова получить прочистку мозгов. И вот вопрос, не Чарльз ли поработал тогда? Даже сочтя запись правдой, у Ренли есть только нижняя граница событий, которая не исключала участие Императора. Этого он действительно боялся и это же было одной из причин аудиенции. Найти какие-то намеки, понять, разрешить одно явное противоречие среди смутных. А именно, если память ему чистил Чарльз, то почему в ней сохранилось то, что вряд ли устраивало Императора? Вариантов, понятное дело, было два и одно другого не лучше. Что отец, поощряющий заговоры среди детей - чтобы потом весело от них избавиться, что ли? Что наличие еще любителей попользоваться мистическими силами, который не единодушны с Чарльзом. (то, что убрано то, что касалось исключительно Гиасса, говорило в пользу версии, но вызывала сомнения часть с новоявленной сестрой, дочерью заговорщицы - вроде бы ни при чем, по крайней мере указаний на иное нет.) Можно было, конечно, просто отрицать все это и счесть, что Лелуш зачем-то его мистифицировал, но это не избавляло от сомнений, потому что превращалось в "Доказательство Дьявола". Выход, хоть и рискованный, все же был - коснуться проблемной темы не напрямую. В конце концов, в этой истории есть один момент, у которого может быть только два толкования - есть или же нет потусторонние силы, способные так стирать память? Если есть - то помянутые события имеют значение, если нет - выглядят всего лишь информацией сомнительной достоверности.

Надо просто начать с основы. С судьбы Британии, немалую долю ответственности за которую принц принял на свои плечи. То, о чем с иронией говорила Гвиневра, как бы предупреждая наивного брата о том, что ночь темна и полна ужасов, даже если со стороны все иначе. Откровенности Ренли не ждал, но поставленные задачи ее заменят, а вопрос вполне обоснован. Сейчас они были на грани между очевидно необходимым и находящимся под вопросом. Ошибка будет стоить дорого - многие радостно идут на очередную войну, не отдавая себе отчета в том, что получат в итоге и что многие победы таят в себе бомбу замедленного действия. Как будто вовсе не изучали геополитику. Шутки шутками, а Пуристы, пусть и неверным путем, но были близки к пониманию  проблемы, просто делали из вероятного будущего настоящее.

Чарльз не мог не знать закономерного итога для любых мировых империй после перехода определенной черты. И либо у него было решение, либо он должен был назвать пределы. Остальное легко ложилось в общую картину.

- Я вижу Британию на пути испытаний. Мы побеждаем и захватываем, платя высокую цену и до недавнего времени могли сказать - оно того стоит. Однако за полгода мы сделали дел на десятилетие, обретя вместе с ними и проблемы. Терроризм только одна из них, и он усиливается - они посягнули на метрополию. Альбион и Пятнадцатый  еще не раз обагрятся кровью, прежде чем начнут отдавать, а не брать. Африка менее опасна, но велика и потребует многого - ЮАР не сделает все вместо нас, это и затруднительно, и опасно. Китай вместо опоры стал пороховым погребом - мы не можем отказаться от участия, но рисскуем прийти к побоищу во всем регионе. Можем ли мы продолжать до самого конца не принадлежащего пока нам мира? Можем. Как Александр и Чингис-хан.Но мы желаем не личного величия и славы, а Империи, что пребывает во веки, что бы ни изменилось. И будущего для тех, кто нам наследует.

Кто нам дорог - на самом  деле звучит в фразе и Чарльз вряд ли не поймет, о ком говорит принц -  он говорил с ней недавно, не мог не знать, что Ренли не скрывал на публике отношения к сестре.

- Я хочу знать цель, которой должен следовать как принц, солдат и твой сын. Границу, где стоит - возможно - остановиться. Приоритеты, ради которых драться насмерть. - Он умолкает, но все же, прежде чем ждать ответа, добавляет, - И как уберечь от этой ноши Наннали, Габриэллу, Юфемию. Других. Я готов встать ради них на любой путь. Знать бы, как. Раньше думал что знаю.
Сейчас, стоя здесь - нет.

Честность и  серьезность. Многие умеют убедительно врать и скрывать свои чувства и мысли. но сильной стороной Ренли была правда - он умел говорить открыто и честно, позволив эту чистоту намерений и воли увидеть другим. Порой даже заставив их. Отец, умеющий считывать и править память, просто увидит. Отец, способный и без этого понять своих детей - поймет.

Отредактировано Renly la Britannia (2017-12-11 18:54:32)

Ренли не мог отделаться от ощущения, что Чарльз чего-то от него ждет, потому и медлит с… А черт его знает, с чем. Варианты колеблются от банального «Пошел вон» до чего похуже. Но принц явно все еще не сделал или не сказал того, что от него ждут. И тут в голове всплыли слова полковника Ферта из управления специальных операций.

«Вам придется работать в отрыве от источников информации помимо тех, что дала вам природа и обстоятельства. Анализировать возможные действия врага, о котором вы не знаете практически ничего – и всегда держать в уме возможность непредсказуемого. И при этом, желательно, не сойти с ума, не запаниковать и не завалить задание. Все вы не предусмотрите – попробуйте хотя бы держать в уме наиболее поганые варианты из возможных, разделите все вариации на пару-тройку основных направлений.»

Наиболее поганый выстроился довольно быстро – Чарльз действительно чистил его память, Чарльз подозревает, что Ренли что-то об этом узнал  и хочет понять, что именно и как. И при необходимости, провести повторный сеанс целительной гипнотерапии или что там такое этот «гиасс» еще. А то и вовсе разобраться с отпрыском раз и навсегда.

Вариант второй – насчет памяти все же дезинформация, «гиасса» не существует, но отец подозревает за сыном тайные планы или просто несоответствие занятой должности, и, соответственно, выясняет, насколько все плохо. Далее смотри вариант первый.
И, наконец, третий, наиболее туманный и мало что дающий – у Чарльза свои планы и намерения, в которые Ренли каким-то образом вписывается, а визит просто стал поводом это обдумать прежде времени и решить, не принять ли меры.
Все три объединяет одно – от Ренли ожидаются какие-то слова или действии, которые определят итог. Он думал, что вопрос даст ему нечто, но…

Оп-па. Вот тебе и ответ.

Свою версию? К интонации не прицепишься, формулировка приказная, нарочито безэмоциональная и исключающая отказ. Принц, судя по всему, не допустил  пока фатальной ошибки, но ему предоставляют шанс это исправить. Варианты действий сводятся к двум.
Первый – откровенность. Второй – осторожность. Первый может привести к тому, что кажется неоправданным риском – к тому, что придется прямо заговорить о проблеме или дать понять что знает больше положенного, рискуя получить чистку памяти или худшую участь. Второй… а вот второй, при кажущейся безопасности, гибелен. Чарльз, если Ренли хоть что-то понимает о нем верно, виляния и отговорок – особенно после прямого вопроса – не потерпит. А если и подозревает в чем-то сына, то подозрения только усилятся. Время не для Ферта, а для сержанта Зима.

«Если уж сунулся в пекло – не пытайся свернуть на полдороге или дать задний ход, иначе тут-то черти и поднимут тебя на вилы. Иди до конца.»

Именно. Был бы вопрос в принципе ошибочным – посоветовали бы Ренли не совать нос не в свое дело. А так Чарльз вроде как даже предлагал ему продемонстрировать, на что способен. Да, могло быть и ловушкой, но так оно всегда было. 
Он пошел на полный риск, просто придя сюда. Это все упрощает, если подумать.

Надо было сделать этот шаг – отодвинуть в сторону обиду  и осуждение, взглянуть в глаза Чарльзу без этого «фильтра». И  лишиться даже той эфемерной защиты, которую давало расстояние (не физическое, скорее ментальное) между ними. Только так можно сделать и второй шаг. А потом третий.  Риск – это цена за то, чтобы  избавиться от страха и сомнений, которые не дают ему двигаться дальше.

Хочешь мою версию? На здоровье.

Ренли-политик  и Ренли-брат уступили место Ренли – «Морскому Котику», который не признавал полумер и способен был рискнуть всем, чтобы добиться цели. Самый легкий день – он ведь был вчера…

- Для версии целенаправленной экспансии мы перегибаем палку и распыляем силы, хоть и в пределах допустимого. Некомпетентность или недостаточная информированность лидера исключаются – ты не допустил бы подобного, - Нелегко признать, но Ренли, ранее не раз обдумав ситуацию, не мог винить Чарльза в первом или допустить второе. Если же винил ранее – то скорее уж сгоряча и со злости. Точнее, не совсем так – он мог не одобрять политику Империи, но осознавал, что это  не просто ошибки, что есть некая причина.  А анализ документов, к которым он в новой роли получил доступ, навел на интересные мысли…

- При этом буквально год назад все было спокойно. Последняя настолько стремительная и жестокая атака – семь лет назад, то, что было после – ближе к локальным конфликтам. Но теперь мы почему-то торопимся.  Операция «Туата де Даннан» состоялась на два года раньше расчетной даты, а ее завершение выглядит преждевременным даже для самых смелых прогнозов, чем бы оно ни было вызвано. Массированной экспансии в Африку через ЮАР не было в планах вовсе, по крайней мере, на 2014 год. И это на фоне Китая и Ближневосточной, где перспективы с самого начала выглядели рискованными.

Это Ренли мог сказать с уверенностью – в планировании «Туата де Даннан» - операции по захвату Альбиона - он участвовал, и это было, пожалуй, половиной дела по получению первого  адмиральского звания, пусть официально он и получил его исключительно за Норвегию и внедрение во флот «Драконов». С ЮАР тоже было понятно – флотское обеспечение таких операций обычно рассчитывается задолго до начала, а тут было затребовано буквально в последний момент. Шнайзель? Может и так, но без одобрения Чарльза подобное не стало бы реальностью. Значит, было нужно и укладывалось в планы.

- Мы как будто вступили в гонку, где быстрота и захват неких контрольных точек оправдывают любые потери, а выждать и подготовиться полностью нельзя. И приз в ней не военные и политические  успехи – по крайней мере, не главный. Все что я могу думать – что есть враг, о котором я не знаю или те, кого мы атакуем, обладают чем-то большим, чем выгодное положение и сакурадайтовые залежи. Только вот что это? С кем ты сражаешься и за чем охотишься? – Взгляд Ренли не обвиняющий, как был бы еще не так давно, скорее – там вопрос. Дай мне знак, отец, наставь меня на путь, который я нюхом чую, но глазом не вижу. И если это можно взорвать или потопить, то поручи мне работу. Он пришел к Чарльзу с миром – может быть, последний раз в жизни вообще имея такую возможность, не будучи уверен, что выйдет живым или прежним. И это давало смелость задавать вопросы и высказать мысли.

Стоит  рискнуть?

Да.

- Возможно, я знаю. А может быть, это дурацкая шутка или мистификация. В конце концов, если так, ты посмеешься надо мной и выставишь вон, - С улыбкой пожал плечами Ренли, - Около недели назад со мной связался информатор, в чьем интеллекте и здравомыслии у меня нет оснований сомневаться, и напомнил мне о беседе с ним, произошедшей в Одиннадцатом Секторе   двадцать третьего октября.

Да. Он не хотел выдавать Лелуша от греха подальше – а вдруг все же это не отец был или действительно шутка – но главное правило удачной лжи гласит: «больше правды». Не громозди вранье, скрой только то, что должно быть скрыто. А главное, дата может вызвать реакцию.

- Его и мои воспоминания о ней разошлись. В моей памяти о разговоре не хватало – по его словам – порядочной части. Он даже проиграл мне запись разговора, впрочем, я не мог проверить ее подлинность на расстоянии. И судя по записи – память о части разговора  и некоторых событиях мне и моим подчиненным стерли. Вероятно – по твоему приказу или  даже ты лично. Это касалось неких исследований, которые вел мой брат Кловис втайне от всех и на которые я наткнулся, приняв дела после его гибели. Исследований, касающихся некоего способа ментального воздействия на человека, которым способны наделить особые люди, одну из которых Кловис якобы смог захватить  и которая пропала в день его смерти. Исходя из разговора,  у меня были основания считать, что изначально исследования велись под твоим контролем, а к Кловису в руки попала какая-то часть материалов, которые привлекли его внимание в силу увлечений историей и археологией  и могли быть причиной его гибели в итоге, а носители некоего «гиасса» может находиться в Одиннадцатом секторе и не только.

Тут Ренли имел еще один выбор – насколько глубоко проникнуть в сведения от Лелуша? Стоит ли упоминать Юфемию и дочь Аделаиды? Культ? Он и тогда – если счесть разговор реальностью – не был уверен до конца.

- Скажу честно, у меня нет доказательств, что это правда, равно как и опровержений. Я планировал проверить  косвенно – выявить неизбежные нестыковки путем анализа информации о подозрительном периоде и поиска людей, предположительно не затронутых воздействием – но пока что не добился успеха. Единственное, что заронило сомнения – состояние моей матери. Я твердо помню, что потерю Кловиса она перенесла тяжело, но сохранила здравость мышления и твердость воли – иначе бы ты не наделил ее такими полномочиями, отправляя в Одиннадцатый сектор. Однако вскоре после времени той сомнительной беседы я заметил в ее поведении странности – она как будто забыла о смерти сына. Я бы понял, если бы такая психологическая травма поразила ее сразу после его гибели, но спустя месяцы это выглядит странно.  Психиатр подтвердил, что подобное могло бы случиться при повторном шоковом воздействии на психику, однако подобного воздействия не было – по крайней мере, никто из возможных свидетелей не помнит о нем.

Принц покачал головой.

- Я не знаю, что делать с этим. Логика не позволяет мне просто отмахнуться, так как даже если сама информация ложь, за ней явно есть причина, а косвенные признаки скорее запутывают, чем что-то проясняют. Если же доверять информации, то в Британии существует некий «Культ», ведущий исследование этих явлений, причем твоя связь с ним на момент беседы с информатором мне была неясна – только причастность к знанию о «Гиассе» и возможно, обладание им. – Ренли пожал плечами, - Допуская, что это может быть правдой, я рисковал, придя сюда. И снаряжение твоей охраны  слишком уж похоже на защиту от этой силы, если бы мне дали задание ее разработать. Но я не сдвинусь с места, если буду испытывать сомнения постоянно или  избегать тебя и винить во всех смертных грехах. Я пришел сюда получить ответ и принять решение, даже если это мне боком выйдет. Мне есть кого защищать и я готов заплатить любую цену.

Ренли замолчал. В горле пересохло от долгой речи, в которую он вложил то, что чувствовал и всю искренность, На какую был способен. Теперь будь что будет – чистка памяти, отправка восвояси или черт знает что. Он здесь и получит свой ответ.