Суета сует и суета вокруг дивана. Со всем разобраться, запомнить где он живет, разобраться с вещами, которые действительно оставили на КПП. В прочем вещей было не так много. Кроме небольшого запаса одежды  и учебников в спортивной сумке и ноутбука с инструментами в сумке за плечами. Туда-сюда, разложить, привести в немецкий порядок свое место, получить форму... А потом невзначай поинтереосваться где же проживает некая Эрика Лито. Настало время приключений.
Долго караулить не пришлось, что и к лучшему. Ниндзя из Хенрика был плохой и нетерпеливый. Чего ему стоило только постараться сделать вид, что он тут не при чем. А еще долгие раздумия как сделать сюрприз и подходящее ли у сестры настроение? А впрочем...
А впрочем вот и она, а значит нет времени думать. Да и не надо. Сколько он ее не видел? Что вытворял когда узнал, как с ней отец поступил? Ну вот и довытворялся, пусть и теперь увидел Бригитту. Нет, Эрику. Не говоря не слова он просто взял и крепко обнял ее облегченно вздохнув.
- Ты даже представить себе не можешь, как я рад тебя видеть. - сказал парень прямо.
Зато теперь он точно узнает насколько ее изменили Красноплечие. Даже если это будет больно. Но он не верил в такой исход событий, а просто стоял, обнимая сестру и довольно улыбаясь. Сколько же радости было от такого простого действия, но хотелось же затискасть! Удержало только воспоминание о недавнем ранении Эрики. Что же, радость можно проявлять и иначе.

Вот и прекрасно, почти ничего не изменилось. Перед ним была все та же Бригитта, не изменившаяся после участия в настоящем бою. Что крайне радовало и позволяло немного успокоиться и расслабиться. Да и теперь Хенрик мог ее нормально рассмотреть, а нового было не мало. Во первых она отпустила волосы. Это бросилось в глаза сразу, с такой то позиции.
- Тебе идет. - сказал он, проигнорировав вопрос сестры. - Да и вообще похорошела!
Парень отошел на шаг назад и стал любоваться девушкой, довольно улыбаясь и кивая. Знал же, что может этим смутить и делал так специально. Тянул время, что бы придумать ответ. Не затянутый и сложный, а простой, без пафоса и крайностей. Ибо именно последний вариант крутился на языке. Что-то по поводу самоопределения и сложностей в отношениях с отцом, о личном чувстве справедливости и своих устремлениях и многое-многое другое. Не тот момент, что бы выговориться, даже столь родному человеку.
- Прекрасно понимаю. В действительности никакой разницы. Либо я служил бы в седьмой или шестой дивизии Германии, либо здесь. Тем более когда узнал, что отец тебя отправил сюда, не имея на этого никакого права, кроме своего положения в обществе. - говорил Генрих тихо, но твердо. - Так что я выбрал именно такой путь. Аристократ из меня никакой, впрочем как и из отца с матерью.
Сейчас Хенрик был совершенно серьезен и улыбки на его лице не было и смотрел он точно в глаза Эрики. Эдакие напряженные гляделки, в которых он быстро сдался и вновь улыбнулся.
- В прочем я это одно... Как думаешь, что я устроил, когда наконец узнал, что отец тебя сюда устроил?
Даже незаметно для самого себя Йегер сжал кулак, все так же продолжая улыбаться. О да, это была та еще сцена которую нельзя было забыть. Полезный урок для всех их. А пока другие заботы, разговор проходил пока что не совсем так, как он ожидал, явно не был радостным, даже после столь долгой разлуки.

А он все наблюдал, ловя малейшие изменения, что прошли с Эрикой. Заметил и те же легкие движения, которые видел в ангаре. Большого труда ему стоило не сосредотачиваться на этом, но обеспокоенность на его лице была легко заметна. К его сожалению изменения все же были, но она оставалась собой и это успокаивало. А смех сестры разрядил обстановку настолько, что он и сам рассмеялся. Заметно громче чем она, но таковым уже был Хенрик. Все. Он был дома и со своей семьей! А это самое важное и остальное он уж как-то переживет.
Теперь уже по своей воле Эрика прислонилась к Генриху, а он в свою очередь ласково ее обнял, ткнувшись носом в ее волосы.
- Или это я вырос, когда стал Йегером. Вроде хорошая фамилия, а как мать взбунтовалась! - вновь тихо рассмеялся парень, поглаживая сестру по спине. - Пришлось тарелки новые покупать после этого. Они вообще в последнее время быстро кончались.
Вот и стоял бы так еще долго-долго. Сразу становилось как-то спокойней, забывались свары, которых он достаточно пережил за последнее время. А что дальше будет? Немного неуютно себя чувствовал потому, что был в тылу, а сестра - на передовой. Все, что он мог сделать, это как можно лучше работать на благо ее машины. Хотя бы что-то он мог сделать, только это и успокаивало.
- Вот! Это были бы неплохие идеи. Благо с невестами обошлось, тут папаша не настаивал. А в действительности я... ну как бы это сказать. Прямым текстом послал всю аристократию, титул отца, его самого... Ну и отказался от наследства. Или отец сам меня его лишил, тут я уже не разобрался. В прочем я никогда не хотел становиться графом, ты сама знаешь как это скучно...
Хенрик чуть отстранился, держа девушку за плечи, и посмотрел ей в глаза. Некоторое время молча, а потом тихо продолжил:
- Раньше меня хотел отец в седьмую бронетанковую запихнуть, но не особо сопротивлялся, когда я сказал, что хочу сюда.
А ведь правда, мотивов у него было множество, а основным была сестра, которая вот сейчас стояла перед ним. Значит одно дело сделано. Осталось за десятком других дел. И вот многие придется объяснять Крестовскому. Не верил он, что удастся избежать разговора с командующим.

- Здесь, в России, кажется говорят, что если бьют посуду, то это на счастье? В том доме должно быть уже полно счастья! Прям полные штаны счастья нашего младшего братца, что он теперь станет графом. - вновь тихий, веселый смех.
Нет больше мозголомки от отца, идиотизма и разбалованности младшего брата, истерии матери. Тишина и спокойствие. Зато есть сестра, есть работа которая ему нравиться и совершенно новая жизнь. Может и с менее перспективным началом, зато с более глобальными целями. И пусть отец с матерью попытаются сделать нормального наследника из младшего брата, а их оставят в покое. И вновь Хенрик обнял Эрику дивясь, что от такой мелочи становиться намного легче воспринимать ситуацию.
- Да дело даже не в "охотнике"... Это же девичья фамилия матери! Кстати еще один разбитый сервиз на моем счету!
К этому моменту он уже совсем расслабился, чуть покачиваясь и даже не думая о предстоящем. И тем более о чем-то плохом. А хорошего было достаточно здесь и сейчас.
- А ведь почти ничего и не меняется. Все равно будет огромная война, а уж она сделает все одинаковым. - Генрих крепче обнял сестру, явно за нее беспокоясь. - Много кто есть, а еще здесь есть ты.
При упоминании фразы "бастардово отродье" Йегер сначала как-то не весело улыбнулся, а потом усмехнулся. Хотя этого всего сестра видеть не могла, но может это и к лучшему? Эта фраза еще самая простая из тех, которыми его клеймили мать и брат. А кем они, собственно, были? Домохозяйка желавшая роскоши и власти и до нее дорвавшаяся и парень, что любил повыпендриваться тем, что заработал его отец. Уважал там он только отца за то, что смог такого достичь и... недолюбливал, скажем так, за его характер. Кто еще будет посылать собственную дочь подальше от дома, на войну?
- Мне? Отлично. Намного лучше чем было раньше. - хотелось еще что-то добавить, но не будут ли лишними слова, которые можно и позже сказать и в другой обстановке?

Ну несколько не согласен был Хенрик по поводу отца. Все же теплые чувства к нему были. Если отминусовать мать и убрать титул. Второе он получил, но пользоваться не умел, а первое его, буквально, погасило. Мать сделала из героя войны непонятно что. Ну а что поделать, героям тяжко приходится. И если в настоящем бою он победил, то в бою мирском...
- О нет. Он сейчас плачет и думает что будет с наследством в итоге. - на некоторое время он задумался. - Будет потрачено на байк? На яхту? Или братец раскошелится на личный вертолет?
Как бы не хотелось, что бы остановка была разряженной, спокойной и приятной, но все равно даже смех был напряженным, а слова больше напоминали оправдание. А ведь было почему! И даже в Германии от этого не избавиться. Для войны нет преград и границ. От таких невеселых мыслей Хенрик спасся тем, что крепче обнял девушку и прикрыл глаза.
- Я это напомнил ей не один раз. Она никак не хочет смириться с прошлым и отбивается от него... тарелками и вазами. Скорость не всегда спасала. - он многозначительно потерел низ спины.
А теперь тарелок не будет. Вообще. Во всяком случае Генрих на это надеялся. Теперь будет металл, провода, строчки кода и война. Вероятно предпочтительней, чем ваза пониже спины. Во всяком случае если его убьют - он об этом не узнает. И пока что можно мечтать и планировать, работать и учиться.
- Вот, точно. Ну я то сам подросток... но меня другое волнует. Я думал попаду в суровый батальон, а тут единственный мужчина, с которым я познакомился - это командующий. Здесь действительно так много девушек или это мне так повезло?
Этот вопрос его действительно волновал. Нет, он не ханжа и не был стеснительным. Просто парень не привык к таким вот переменам. После училища, где девушек было чуть менее чем мало. А что здесь уже дальше будет - покажет время. Тем более есть кому его предупреждать. Вот о Наташе и Тарисе ему уже рассказали, хоть это было заметно и при первой встрече...

- Не, всех не скупит. Его некоторые там уже не любят. - Хенрик был столь уверен. - А деньги быстро закончатся... Как думаешь, тогда он про нас вспомнит?
Вспомнит. Еще как вспомнит. Только интересно как оправдываться будет? Он никогда не умел извиняться, никогда не умел просить о помощи, зато умел говорить "я хочу". Попытка представить бедного братца у которого не осталось ничего, едущим сюда и просящим помочь заставила улыбнуться и Йегер с трудом сдержал смех. И, надо сказать, оно того стоило! Жаль, конечно, отца. Но тот солдат и явно у него есть заначка. А если учесть, что братец получит наследство только после смерти родителей... Благо они этого не увидят. Иначе мать разрушит все, что можно разрушить ее руками. Начиная сервизами, заканчивая мотоциклом брата.
- Да ладно, я люблю ее. По своему. Но, боюсь, ей такое не понравиться. - фыркнул Генрих.
Все, что нужно было матери, так это она сама, внимание и выполнение собственных капризов. Второй пункт выполнялся различными зваными обедами и прочей лабудой (на которую она собиралась таскать сыновей дабы удачно женить), а третий выполнялся отцом. Да, он мог настоять на своем и пережить двойную суточную норму истерик, но жене потакал. Что, по мнению Хенрика, было не правильным и сделала мать такой, какая она есть сейчас.
- Это такой тонкий намек? - чуть удивленно спросил парень, немного отстранившись, что бы посмотреть Эрике в глаза. Но тут же поменял тему. - Ну да ладно. Давай рассказывай! Все-все. А то я про тебя только две недели назад что-то определенное узнал. То, как отец тебя сюда спровадил я уже знаю, но как ты здесь? Я волновался, знаешь ли.
Под конец тон его был наигранно-обвиняющий. Причем настолько наигранный, что не понять этого было нельзя. И смотрел Хенрик на сестру с нетерпением и явным интересом, не выпуская из своих объятий.

Вот в чем-чем, так в умении братца решать проблемы Хенрик сомневался. Учитывая, что вместо него, обычно, проблемы решал кто-то другой. Вот и привык младший вон Вестернах к светлому будущему. Так что в ответ Эрика услышала лишь смешок и фразу сказанную несколько недоверчивым тоном:
- Буду рад за него, если это случиться. Надеюсь матушка, за это, от него не откажется? - под конец еще и сарказм.
Иногда они друг-друга недопонимали но чаще всего недопонимания ими и оставались. Ибо были мелочными и построенными на убеждении каждого. Вот и теперь совершенно серьезный ответ Бригитты на слова о матери оказался чем-то непонятным, может даже чуждым для Генриха. Но то мелочи по сравнению с рассказом о ее жизни за последнее время. Выражение лица парня становилось все более хмурым по мере рассказа девушки. Даже звучало это действительно страшно, а что было там, на поле боя, сложно было представить тому, кто стрелял только по мишеням. Хенрик взял сестру за руки и чуть сжал их.
- Значит я все же опоздал. - сказал он тихо, скорее самому себе.
Он был более чем уверен, что мог бы хотя бы морально поддержать ее. А так приехал на все готовенькое. Даже чувство вины несколько прорезалось. Ну, что поделать, если он даже не знал где она? И все равно совесть мучала. И он прекрасно понимал, почему она не обрадовалась, когда увидела брата здесь. Он сам был далеко не рад, что она стала солдатом.  Тем более перед началом войны. Он хотел это высказать, но сдержался. Поймет или нет? Время покажет, а он будет делать все от него зависящее.
- Понимаю. Но принимать не хочу. Война все равно будет теперь везде и мне не скрыться от нее. А так мы можем держаться рядом и хотя бы чем-то помочь друг-другу... Ладно, мне тут еще нужно разбираться. Странно, что Крестовский не вызвал меня к себе. - Хенрик с некоторым подозрением посмотрел на сестру. - Тебя ведь вызвал, да?