Ритмично отстукивая такт любимой мелодии кончиком конкурного хлыста о собственное бедро, Лиля втянула в себя горько-вишневый аромат сигареты. Она стояла, облокотившись на стену Императорской конюшни и наслаждалась приятным, почти безветренным вечером. Где-то среди деревьев виднелся Императорский дворец, точнее только свет, исходящий из окон.
Такое время навевало воспоминания о том, как она тайком сбегала из родительского дома на свидания с молодым конюхом. Только солнце садилось за горизонт, маменька садилась за фортепьяно, а шестнадцатилетняя Лиля удалялась "почитать перед сном". Только в комнате ее ждал не томик излюбленных молодежью сопливых романов, а импровизированная веревочная лестница.
Докурив сигарету, она стряхнула ее на землю и небрежно затушила сапогом.
Где-то далеко раздалось пение какой-то птички.
"Жаворонок?" - вообще Лиля плохо разбиралась в пении птиц. Обычно она с легкостью могла отличить уханье совы от кукушкиных предсказаний. Но тут, почему-то вспомнила о милой маленькой пташке, которую так любила слушать мама на рассвете. Вообще, "сигнал" жаворонка обычно означал, что нужно возвращаться домой, в свою постель и снова целый день играть роль благовоспитанной дочери.
Спрятав мундштук в сумочку на ремне, девушка направилась уверенным шагом в сторону Императорского дворца.
Даже в такое время жизнь кипела во всю. Нужно было постараться, чтобы не попасться к кому-нибудь. Тогда бы пришлось выдумывать милую историю о том, как прекрасны прогулки перед сном и интересоваться, слышал ли собеседник как прекрасно пел только что жаворонок.
Многие окна еще были залиты светом. Где-то виднелись неясные фигуры обладателей покоев.
"Надеюсь никому не захочется полюбоваться пейзажем в столь поздний час"
Лиля подошла к стене дворца вплотную, прижавшись спиной к металлической решетке, по которой так старательно летом садовник пускает вьющийся плющ и украдкой посмотрела по сторонам.
Путь был открыт.
Зажав в зубах конкурный хлыст, госпожа Потапова ухватилась за решетку и, подтянувшись на руках начала карабкаться вверх к карнизу второго этажа. Пару раз хрупкая конструкция предательски скрипнула и сделала попытку свалиться вместе с "альпинисткой".
"Давненько я так не разминалась," - подумала девушка, подтягиваясь ближе к карнизу, ширины которого явно не хватало для того, чтобы полноценно держать равновесие. До окна Серафимы Орловой нужно было сделать шесть-восемь шагов. Сквозь узкую щелочку в шторах пробивался тусклый свет ночника.
"Хоть бы она не спала"

Отредактировано Лилия Потапова (2014-11-11 21:42:55)

Стоя на одной ноге, Лиля пыталась удержать равновесие. Падение с высоты второго этажа могло бы вызвать много шума, что никак не входило в ее планы. Покрепче уцепившись рукой, девушка переставила ногу в более удобную позицию.
Вдруг за окном показалась тень.
"Надо было плеть убрать. Что-то я не подумала о том, что могу напугать бедняжку", - Лилия предприняла попытку удержать равновесие, оставив только две точки опоры - в ногах, и прицепить свою любимую игрушку к ремню. Но крутиться, в поисках петли было опасно, поэтому пришлось воспользоваться старым проверенным тайником и спрятать конкурный хлыст в высокий сапог.
Темные портьеры съехали в сторону настолько внезапно, что Лиля бы все-таки потеряла равновесие и свалилась, если бы вовремя не ухватилась руками за декоративные выступы вокруг окна. Серафима Орлова стояла по ту сторону стекла, придерживая одной рукой наполовину расстегнутое платье и выглядела крайне изумленной. В ее глазах не было того девичьего истерического страха, который появляется у всех кокетливых молодых особ, с проявлением первых признаков женственности. Вместо того, чтобы завизжать и броситься звать на помощь, девушка лишь открыла окно.
Лиля молча улыбнулась и, чуть наклонившись, перешагнула белоснежный неширокий подоконник.
- Прекрасный вечер, не находите? - она почти бесшумно спрыгнула с окна и оглядела нежно-голубую комнату, - Извините, что я так, без стука. Мне не хотелось, чтобы меня кто-нибудь видел. Кстати, чудесная комната.

Оказывается, забираться к кому-нибудь в окно, это как на велосипеде кататься - стоит только начать, и руки-ноги тут же вспомнят, что нужно делать. Хотя, не всегда это суждение относится только к навыкам обращения со средствами передвижения с педалями. Похоже, что госпожа Орлова вполне нормально относится к тому, что к ней посреди ночи через окно приходят малознакомые люди. Хотя, может быть она решила, что Лиля просто выпала из окна и чудом зацепилась за карниз, когда скрывалась из спальни любовника, которая расположено окном выше (хм... кстати, а кто живет этажом выше?)? Кто знает, что творится в этой маленькой миленькой головке. Ведь даже под самой милой личиной может скрываться самое настоящее дьявольское отродие.
"Нет, здесь совсем другой случай", - подумала девушка, окинув еще раз взглядом комнату. Нельзя сказать, что ее интересует архитектурная лепнина, подбор материалов и цветов для декорирования комнаты. Причиной было скорее всего то, что ей хотелось получше разглядеть маленькую хозяйку этих роскошно-обставленных покоев. А так, как врываться к девушке, когда она почти без платья, как минимум невежливо, то излишний интерес мог бы быть воспринят неправильно.
Лиля хотело было сказать, что готова подождать, пока Серафима приведет себя в порядок, но к своему большому удивлению чуть было не получила предложение выпить несуществующего чая. Когда в смущенных поисках Фимочка оглядывала комнату на предмет того, что она могла бы предложить своей гостье, платье неумолимо скользило вниз, обнажая белоснежную, на вид очень нежную и бархатистую, кожу плеч и груди. Казалось, еще чуть-чуть и можно будет в деталях разглядеть нательный крестик, который обычно так тщательно  скрывают от любопытных глаз верующие люди.
"Господи! Да она сама святая невинность!" - на секунду Лиле показалось, что она может задохнуться от переполняющего ее чувства умиления. Она засмотрелась на девушку, которую, можно сказать, впервые видит вблизи. В усталых зеленых глазках засветились искорки заинтересованности.
- Да, вы верно угадали, кто влез к вам в окно. И, имею смелость сказать, я не ошиблась, не попала в беду и не нуждаюсь в помощи, - довольствуясь собой сказала Потапова, присаживаясь в кресло без должного приглашения. Хотя, ситуация и так была крайне неформальной, что уж ждать приглашений? - Я здесь потому, что давно хочу с вами познакомиться. Мне кажется, что вы очень интересный человек, Серафима. Но, к сожалению, наше современное общество не всегда нормально воспринимает то, как одна девушка подходит к другой и, как в детстве, говорит ей "Давай дружить". И я решила, что могу позволить себе такую авантюру, как влезть в ваше окно только для того, чтобы поближе познакомиться с вами.
И чуть-чуть подумав, добавила:
- Если вы не против, конечно.
Сидя в кресле, Лиля как раз могла смотреть Фимочке в глаза, как-будто бы они были одного роста. Смотря неотрывно в эту зеленую глубину, она боковым зрением все-таки замечала, как тяжелое платье неизменно сползает вниз.
- Я понимаю, я прервала ваши вечерние приготовления ко сну на самом интересном месте и готова ждать более удобного случая столько, сколько потребуется. Даже если вы меня прогоните, - Лиля посмотрела через плечо Орловой на запертую дверь, потом на окно, -  И надеюсь на возможность вновь воспользоваться вашим окном.

Едва Серафима скрылась за ширмой, Лилия достала из кармана своих вельветовых бриджей небольшой сложенный лист бумаги. Обычно процесс переодевания барышни занимал довольно приличный промежуток времени, чего хватало, чтобы выпить чаю, которого, к сожалению, хоть и чуть не предложили, но так и не подали. На листке бумаги красовался императорский герб. Хоть и девушка наизусть запомнила содержимое записки, слова все никак не укладывались у нее в голове, поэтому она периодически их перечитывала.
"И как же, по мнению Ее Величества, я должна это сделать?" - пронеслось в голове. Точнее сказать, эта мысль не давала покоя с того самого момента, когда Лиля первый раз прочла указания Императрицы, переданные ее слугой. Хоть текст записки и был выполнен в виде просьбы, просьбой он вовсе не считался. Скорее это было приказом, который нужно было привести в исполнение в кротчайшие сроки.
Она глубоко вздохнула, сворачивая вновь прочитав, уже в тысячный раз "просьбу Ее Величества" и пряча обратно в карман.
"Все не так просто. Будь на месте этой малышки кто-нибудь другой, было бы не так сложно... Хотя, будь на месте этой малышки кто-нибудь другой, такой просьбы и не последовало, наверное. Она ведь так невинна и чиста," - за ширмой раздался шорох ткани. Девушка подняла глаза, уставившись в расшитую узорами ширму.
Там, за ширмой. всегда происходило таинство перевоплощения светской дамы в домашнюю, ничем не приукрашенную особу. Маменька Лили, как ей помнится, которая никогда не отпускала дочь из виду, уходя за ширму всегда оставляла ее на попечение нянечки. А если нянечки не было, или она была чем-то занята, то малышка сидела и воображала, как ТАМ, по ту сторону происходит таинство. В воображении Лилии там, за ширмой, жили маленькие феечки из сказок, которые кружились вокруг маменьки и снимали ее красивый наряд и меняли на что-то повседневное или ночную рубашку.
Позже, уже став юной госпожой Потаповой, ширма появилась и в ее комнате. Правда таинства перевоплощения за ней так и не происходило, потому как Лилия, придя домой уставшая после дневных забот раздевалась сама, по дороге до кровати, оставляя за собой "следы" из деталей одежды, за что утром получала нагоняй от маменьки.
Просьба о помощи не показалась такой уж и внезапной. Подумать только, если бы Серафима была одна в своих покоях и попала в такую же неприятную ситуацию, как бы ей пришлось непросто.
- Да, конечно, - слегка растеряно ответила Лиля, бесшумно присвистнув. Удачнее течения событий просто не придумаешь. Осторожно, стараясь не сбить по пути какой-нибудь предмет интерьера и не спугнуть сказочных феечек, девушка зашла за ширму. Перед ней открылась непередаваемая по своей чистоте картина: придерживая волосы одной рукой, а лиф платья - другой, Фимочка стояла спиной, предоставляя возможность осмотреть ее со спины. Классическое платье, одно из тех, которые так не любила госпожа Потапова с самого детства, было порвано в довольно неожиданном месте. Там, где заканчивалась шнуровка корсета и начиналась юбка из тяжелой струящейся ткани зияла прореха по шву размером сантиметров в десять в длину. Тяжело представить, как именно можно было нанести такой ущерб одеянию.
- Не все так плохо. Это в принципе можно починить, - сказала Лиля. Она подошла ближе и принялась расшнуровывать корсет, чтобы помочь освободиться из платья и не порвать его еще больше. Пару раз, как бы случайно кончики пальцев коснулись шелковистой кожи на спине Серафимы. Аккуратно расслабив стяжку, девушка уже пожалела, что сделала это так быстро. Приятный аромат девичьего тела немного дурманил голову. Опьянение выигрывало по очкам у нравственности и правил приличия. Лиле вдруг захотелось быть еще ближе, провести рукой по плечикам, тоненькой шейке, шелковистым волосам...
"Спокойствие и только спокойствие. В таком деле спешить нельзя, хотя что-то мне подсказывает, что мне кое-кто подыгрывает," - Лиля, наклонилась, взялась за полу платья, отделив от многочисленных слоев нижних юбок и аккуратно потянула вверх.
- Отпустите лиф и придержите волосы, я сниму платье через голову. Только не смущайтесь, я и раньше видела обнаженных и полуобнаженных барышень. Смелей, - приободрила она наверняка засмущавшуюся Серафиму, - никогда не понимала таких нарядов. Как по мне, так это крайне не практично. Конечно, иногда ситуация обязывает одеваться подобным образом, но как показала практика, без посторонней помощи обойтись тяжеловато.

И вот она, чиста и невинна, стоит перед Лилей, прикрывая стыдливо грудь и что-то там говорит о божьей красоте, по подозревая, что сама частью таковой и является. А ведь скрыть такое великолепие довольно сложно. Силуэт стройной фигурки, облаченный в минимальный набор нижнего исподнего, больше зазывал к себе, чем вызывал желание прикрыть эту невинную красоту ночной рубашкой или хотя бы шелковым пеньюаром.
Встряхнув головой, пытаясь прогнать шальные мысли, Лиля оглянулась в поисках какого-либо предмета ночного гардероба Серафимы.
"Не каждый день добыча сама бежит в лапы хищника?" - маленький воображаемый "чертенок", обычно шепчущий в левое ухо девушки пробудился, - "Ну же. Ты можешь воспользоваться ее невинным неведением и..."
"Нет, нет, нет," - протяжено запел мелодичным голоском маленький "ангелочек" в правое ухо, - "Это ангельское создание достойно более уважительного и почтительного отношения, нежели..."
"Грязная и развратная девчонка сидит в каждом ангельском создании! И каждая заслуживает того, чтобы быть перекинутой через колено и быть отшлепанной по попке! Ты только посмотри на эти панталончики! Они же так и просят..."
"Ничего подобного!" - "ангелочек" настоятельно пытался отрезвить сознание Лилии.
- Вам не стоит меня так стесняться. Я же не мужчина, в самом деле, - не смотря на внутреннюю борьбу хорошего и плохого сознания, девушка из последних сил держала себя в руках и уже трижды пожалела, что не захватила с собой фляжку с крепким коньячком. Хотя, при всех других равных условиях, "ангелочек" под действием алкоголя моментально заткнулся бы, дав волю действиям другой половине, - Могу я еще как-то помочь? Может подать вам что-нибудь, чтобы одеться?
"Вот дуреха! Второго такого шанса может и не быть!" - "чертенок" запротестовал, требуя другого исхода ситуации. Ведь можно было бы отнять руки от груди малышки, разомкнуть ее стыдливый замочек и показать, как с помощью всего пары нехитрых манипуляций можно отключить свое сознание и превознестись над грешной землей. Не исключено, что в начале Лиля бы встретила некоторое сопротивление, которое, обычно, не так сложно преодолеть. Но страх быть непонятой и, уж тем более, отвергнутой, вводил в некоторое состояние оцепенения. Это как в детстве, когда ты знаешь, что тебе приготовили в подарок на день рождения, что это тот самый подарок, ради которого каждый день приходилось вести себя, как маленькая благовоспитанная леди. И ты тянешь руки к коробочке, обернутой блестящей бумагой и боишься распаковать, хоть и знаешь, что то, что лежит внутри вызовет неограниченный восторг и радость, но боишься нарушить это состояние радостного ожидания и трепета, потому что потом, когда это уже будет твое и только твое такого желания больше не вызовет.
Поймав себя на мысли, что все-таки неплохо было бы выпить после ужина рюмочку горячительного, Лиля неожиданно для себя протянула руку и погладила по шелковистым волосам Серафимы. Ее запах, что-то то ли фруктовое, то ли цветочное, наполнял все вокруг и щекотал воображение, рисуя странные картины, в которых можно было укутаться в этих бесконечных ароматных локонах и, спрятавшись носом где-то за ухом, там откуда исходят эти прекрасные нотки умиротворения и бесконечной благодати, уснуть и забыться самыми сладкими сновидениями.
Но внезапно власть светлого сознания потеряла свое значение перед желанием яростно сжать кулак и овладеть всем этим великолепием в один миг и не делить его ни с кем. И пусть это будет быстро, жарко и вспыхнет, как пламя, сжигая до пепла все без остатка.
"Но она... Она этого не заслуживает," - Лиля набрала воздуха в грудь, пытаясь охладить разбушевавшееся внутри животное. Жалкая скотина забилась в угол под воображаемый звонкий щелчок кнута, оставив протрезвевшую и почти держащую себя в руках девушку в холодном рассудке наедине с желанием оберегать и защищать милое маленькое прекрасное существо.
- Хотя, если бы я была мужчиной, то я бы прокралась бы в ваши покои с намерением не подружиться, а скорее похитить вас, - ехидно ухмыльнувшись, госпожа Потапова уже мысленно рисовала картину, как и чем можно было бы связать миленькую пленницу, - но нет. Вам не о чем беспокоиться. Я ничего плохого вам не сделаю, Фимочка, будьте спокойны.
Прогоняя мысли о похищении, Лилия отвела от груди ручку Серафимы и коротко поцеловала в маленькую ладошку.

Обчно Лиля могла одним своим присутствием заставить людей несколько нервничать. Взять только те многочисленные свидания, которые были рекомендованы родственниками, в частности папенькой. Грамотно подобранные связи, по их мнению, делают большую часть работы человека, занятого любой общественной деятельностью. Поэтому часто приходилось ходить на "деловые" свидания с молодыми людьми, которые в большей степени были застенчивы и крайне неразговорчивы. Лилии не в первый раз приходилось попадать в ситуации, где она, стойко и безымоционально переносила то, как ее собеседники нервничали, путались в словах и смущались. Но здесь, в этой комнате в нежно-голубых тонах происходило все как-то по-другому. Лиля переживала за беспокойство Серафимы. Ей было не по душе от того, что бедняжка никак не может найти себе места в своей собственой комнате. Причиной, без сомнения была она, кто же еще?
Потапова попыталась отвести взгляд, сделать его совершенно безучастным и отсутствующим, чтобы придать немного мужества и спокойствия маленькой хозяйке. Так сказать, передать ей бразды правления разговора и позволить "вести" в последующем развитии отношений...
... предательский пуф сбил с ног Серафиму. Как в замедленной съемке Лиля краем глаза видела, как летит прямо на нее маленькое хрупкое и практически обнаженное тело.  Подставив руки, она подхватила падающую девушку, и сама не заметила, как крепко прижала к себе.
Время как-будто остановилось и практически замерло в ожидании чего-то большего. Лиля держала свою маленькую добычу в руках и не хотела отпускать.
"Как же приятно пахнут ее бесконечные волосы," - дурманящий аромат заволакивал ту самую часть мозга, которая должна была отвечать за сознательные действия, и осталось только приятное и безсознательное.
- Есть только одно объяснение всему этому, - тихо произнесла Лиля, - магия. Всему виной старая добрая магия. Вы верите в магию, милая Серафима? Хотя в нее необязательно верить. Достаточно только знать, что на существует. И то что мы не можем объяснить и что явно происходит не по нашей вине - это магия.
Лиля понимала, что несет чушь, самую что ни есть бредовую чушь - ту самую, которой в детстве забивают голову детишкам. Было не важно что говорить, главное не останавливаться и не поддаваться чувствам.
- У вас был тяжелый день. Наверняка, вы считаете, что сегодня все ополчилось против вас и играет не по ваши правилам. Я понимаю, что я, возможно, усугубляю... 
Легко быть сильной и независимой женщиной, когда ты наедине сама с собой. И так нелегко, когда держишь в объятиях того, кто хоть и так мало тебя знает, но уже так тепло относится и так доверяет. Лиля почувствовала, как где-то рядом с ней стучит сердечко Серафимы. Слишком быстро для того, чтобы быть спокойным.
- Позвольте, я сделю для вас ванну, - девушка немного отстранилась и посмотрела прямо в глаза своей молчаливой и все еще жутко смущенной собеседницы.

"Мамочки, да меня кадрят, - присвистнула про себя Лилия, - "масло из Москвы она привезла, шалунья. Наручнички с кружевом она в сундуке не припрятала?"
- А знаете, я соглашусь! Ваше предложение весьма и весьма... - она взяла маленькую ручку, чуть тронула губами, и прижала к своей щеке, - весьма соблазнительно.
Когда-то давно, еще в студенчестве Лиля часто принимала ванну со своей соседкой и подругой по совместительству. Не из экономии воды или пахучих солей, привезенных из заграницы правдами и неправдами, а потому что это приятно. Да, действительно это было приятно. Знакомое чувство вернулось, пробежало мурашками по коже, задержалось где-то в районе желудка и взорвалось, оставив приятное послевкусие. Ах если бы стены того студенческого общежития могли говорить...
- Скажите, Фимочка, а вы раньше делали это с девушкой? - Лилия чуть наклонилась, чтобы поравняться взглядом с собеседницей, - принимали ванную вместе?
В руках проснулась, дремлющая ранее сила. Объятия стали крепче и горячее. Вот они уже дышат одним и тем же порывом воздуха. Лиля вдыхает, Серафима выдыхает.
- Учтите, смущаться я не буду.
Забываясь, Лиля начала притягивать маленькую девушку, практически обнаженную, к себе. В виду своего роста, Орлова наверняка уже стояла на цыпочках, немного трепыхая в объятиях. Конечно, не каждый день попадаешь в такой водоворот событий, да еще и расстояние между телами нахально уменьшается и уменьшается...