Пустыни и вечнозелёные джунгли Индии уступили место осенним пейзажам пекинских равнин. Вечернее солнышко спешно клонилось к закату, всё быстрее и быстрее с тех самых пор, как первый жёлтый листочек ознаменовал окончания царства жгучего и сухого лета. И пусть родные края уступали в теплоте, мягкости и новым впечатлениям землям Махараджи, они по-своему придавали сил и дарили чувство покоя, которое можно ощутить лишь вернувшись из дальних странствий в то место, где провёл всю свою жизнь.

Но привычную картину разбавил новый штрих: толпящиеся людские массы. Они неспешно, по-своему суетливо бродили по окрестностям, а лица их были подёрнуты дымкой траура.
«Небеса, отчего же крестьяне страдают? Никак война пришла в родные земли?» - заволновалась Киую, разглядывая их понурые спины, грязные руки, рваные рубахи и стёртые башмаки.
Процессия остановилась, не найдя лазейки среди густой массы народа, да принялась вхолостую переводить бензин. Недовольный ропот, решительное выражение мордашки Хоу, что спустя несколько мгновений решилась разыграть один из своих многочисленных спектаклей перед плебеями, да лёгкое, почти незаметное напряжение мышц на шее Джун лишний раз намекнули даоске, что дело не чисто. Она спешно зажгла одну из своих свечей, пригляделась к неровному пламени, выискивая там что-то одно ей лишь ведомое, да тут же, потушив крошечный огонёк, стала набирать положенные в таких ситуациях номера.
Первым в её списке, конечно же был господин «кровавая собака», он же «мастер», он же «милый дядюшка Шан». В отличие от своенравной Мэй, что вечно желала справиться со всеми бедами мира лишь своей хитрой головой, простоватая Джи уяснила, что предупредить родню никогда лишним не будет. Быть может, и не гуляла бы сейчас интриганка в перевязке, кабы доверяла родственникам, не боялась побеспокоить их лишний раз.

Распоряжения и пожелания, минуя пространство по радиоволнам полетели стремительной и неумолимой птицей нести просьбу о помощи. Сама же жрица, выскочив из авто, тут же очутилась рядом со своей госпожой. Девушка склонилась над её ушком, что ещё недавно терзала жемчужинами зубов в порыве страсти, да прошептала:
- Прячься, - умелые, натренированные руки без видимых усилий закружили генерала, выбивая у той равновесие из-под ног, да забрасывая в салон «хаммера» - прямо на колени к телохранительнице.

Когда же Киую подняла свой взгляд к оголодалым лицам, впалым щекам и тусклым глазам, где лишь искра разума, да и та тихонько затухала, она ратерялась. Среди них девушка видела множество лиц, что можно было бы ошибочно принять за знакомых с детства соседей,  даже братьев и сестёр. Но все они были лишь призраками прошлого, которые желали заключить её в клетку смятения, притупить бдительность. Только поди, объясни это себе, когда с каждым мгновением лица те всё ближе.

Отредактировано Ji Kiuyu (2014-05-17 14:09:56)

- Пусти, - прошипела Мэй, когда заботливые руки милой Киоу отправили коварную интриганку на заднее сиденье машины. Она понимала, что толпа постепенно выходила из-под контроля и даже пулемёты на бронемашинах сопровождения не смогут остановить людей, которым в общем-то нечего терять кроме собственных жизней. Жизней, полных лишений и голода, страха и несправедливости. По их глазам племянница генерала Шана поняла - смерть не остановит тех, кто уже устал жить под гнётом старших евнухов. Вот только она, Хоу Мэй, была повинна во многом, но не в страданиях этих несчтастных. И расплачиваться за грехи кастрированных паразитов она не собиралась...
- Не стрелять, - выкрикнула девушка, надеясь, что у гвардейцев дядюшки Шана достаточно крепкие нервы, чтобы не изрешетить медленно приближавшихся к ним людей, - Джун, скажи им, - она схватила испуганного тигрёнка за шкирку, дабы пресечь попытки маленького хищника выскользнуть из относительно безопасной машины, - скажи им, чтобы не смели стрелять! Если прольётся кровь, они уже не...
"...не "что", Мэй? Не остановятся? Не простят? Они и так ненавидят тебя, просто за то, что ты высокородная сучка, которой повезло больше, чем их чумазым и голодным детишкам. Они всё равно убьют тебя и горстку солдат, что сейчас ждут приказа открыть огонь. Дай им шанс, Мэй. Дай им шанс исполнить свой долг и защитить тебя. А если ты почему-то перестала дорожить собственной жизнью, то подумай о девочках. Неужели та, что дарила тебе утешение каждую ночь разлуки с любимой заслуживает такой жестокой смерти? Или та, кто рисковала своей жизнью не раз защищая тебя и твою честь? Одумайся. Просто... Прикажи... Открыть огонь..."
- Приказывайте, генерал-майор, - голос солдата, стоявшего за пулемётом выдавал состояние бойца, он уже был близок к панике. Как и большинство гвардейцев, рассредоточившихся вокруг бронемашин, занимая позиции для стрельбы по неумолимо ползущей на них толпе.
"Неужели ты готова умереть за то, что старшие евнухи сотворили с этими несчастными? Неужели ты стала так благородна, что позволишь народной мести свершиться и станешь мученицей?! МЭЙ! ПРОСТО. ПРИКАЖИ..."
-...Киоу, - произнесла Мэй в микрофон, змеящийся к её тонким губам, - немедленно вернись в машину. Замыкающий, начинайте движение назад, всем машинам отступать, сохраняя построение. Я запрещаю вам открывать огонь по безоружным. Если кинутся на машины, стреляйте под ноги, это ненадолго остановит их.
"Слишком поздно! Они не успеют!"
"Нет, я не стану кровавым пятном на чести своей семьи. Достаточно унижений... Я же дала слово дядюшке Шану, что Сысоевка больше никогда не повторится."

...в  тот миг, когда пожелтевшие зубы мужчины впились в нежную плоть китаянки, прогремел первый выстрел. Затем, когда девушка вырвалась, на грани сознания, она должна была услышать голос той, которую по неосторожности полюбила. Уже падая на землю, она успела поднять глаза и увидеть, как генерал-майор Хоу вместе с тремя десятками храбрецов из внутренней армии бросается в бой. Загрохотали пулемётные очереди. В руке Мэй сверкнул длинный обоюдоострый клинок-дзянь - она была превосходной мечницей и, превозмогая боль в сломаных рёбрах и бесполезной левой руке, повела за собой гвардейцев, которые приготовились сражаться до последней капли крови защищая свою госпожу. Кровь своего генерала, за которого каждый из этих бойцов готов был не раздумывая отдать свою жизнь. И то, что племянница старого генерала Шана повела их в последний бой, солдаты восприняли с гордостью. Здесь она была не коварной интриганкой, где-то в прошлом осталась неудачница, проигравшая сражение под Сысоевкой. Свою первую битву. Что-ж, если по воле мудрого и справедливого Будды эта бойня станет её последним боем, то она встретит смерть, крепко сжимая меч единственной здоровой рукой. А пока рядом была верная Джун... Смерть могла подождать.
- Солдаты, - срывая голос, выкрикнула девушка, обращаясь к своим бойцам, - сражайтесь, как тигры, сражайтесь с честью, сражайтесь без страха! Бейтесь за генерала Шана! Бейтесь за императрицу! И бейтесь за тех, кто ждёт вас дома! Эти животные больше не в праве называться людьми! Так перережем их, как зверьё, позабывшее своё место!
С этими словами, она спрыгнула с брони БТРа и вонзила свой меч в ближайшего оборванца. Пулемётные очереди косили обезумевших от голода и страха существ, когда-то бывших людьми.
"В этом повинны старшие евнухи... Теперь я своими глазами вижу, что они сотворили со своим народом. Но где же ты, моя милая Джи... Где же ты, солнце, согревшее меня в дали от дома и ласк любимой Лиан... Где же ты, женщина, подтолкнувшая меня на измену и заставившая влюби... Нет, нет, сейчас я не должна думать об этом. Есть только меч. Только сердце, бьющееся у меня в груди и есть только враг, жизнь которого я должна забрать этим мечом... Пока бьётся сердце Хоу."
Переступив через убитого, Мэй перерубила горло ближайшему к ней крестьянину, алые брызги крови разлетелись в стороны - багровые капли ударялись о позолоченые наплечники китаянки, а на алых одеждах кровь не было видно. Даже если её ранят, солдаты продолжат биться, видя своего командира. Пока она будет держаться на ногах, гвардейцы не опустят оружие.
- Как вы посмели... - прошипела Мэй, нанося удар за ударом, - ответить безумием на моё милосердие?!
Солдаты внутренней армии бились бок о бок с девушкой, которую многие из них презирали за позорное поражение под Сысоевкой. Но сейчас, они видели не неудачницу-генерала, а воительницу - прекрасную и смертоносную. Острый клинок вошёл в человеческую плоть, душераздирающий крик обречённого на медленную смерть человека напомнил Мэй о реальности и она рванула меч на себя, разрывая страшную рану. На пыльную мостовую посыпались внутренности, крестьянин упал на колени, трясущимися руками стараясь подобрать собственные потроха и запихнуть их обратно. И тут, она споткнулась. Потеряла равновесие и упала на колено, обернулась и прокляла жестокие небеса, ибо перед ней лежала милая Джи - окровавленая, беззащитная... Умирающая на глазах. Зарычав, как оскалившаяся тигрица, Мэй бросилась к ней, вонзив свой клинок под рёбра вставшему на пути оборванцу. Выпустив меч, она схватила ближайшего бойца внутренней армии за плечо и прокричала:
- Ей нужна медицинская помощь, срочно! Отнеси её к БТРам, это приказ!
- Так точно, генерал-майор, - кивнул окровавленый солдат и потащил раненую в относительную безопасность бронемашин, с которых продолжали отстреливаться пулемётчики и солдаты с штурмовыми винтовками, засевшие на броне. Мэй выдернула свой меч из окровавленой плоти и, смахнув багровые капли, приготовилась сражаться дальше, пока силы не оставили её руку.
- Отступаем к машинам, - выкрикнула она, - сохранять строй! Держитесь, я приказываю вам выжить! Каждый из вас стоит сотни этих ублюдков!
С этими словами, она перекинула меч ближайшему гвардейцу, у которого кончились патроны в винтовке и выхватила из набедренной кобуры офицерский пистолет. Шаг за шагом, гвардейцы отступали к БТРам, их сокрушительный натиск сошёл на нет и теперь им оставалось сражаться за свои жизни.
- Экипажам бронемашин, пробейте коридор для отступления! Прорываемся обратно на позиции армии, прикрывайте отход огнём. Раненых на броню и ходу, ходу!

Отредактировано Hou Mai (2014-05-17 22:58:38)

- Отряд, перекличка, - прорычала Мэй, отстреляв единственную обойму. Перезарядиться без помощи левой руки девушка не могла (ибо только в кино крутые парни перезаряжаются об колено) а потому, отбросила бесполезную железку в сторону. Схватившись освободившейся рукой за броню, она сжала пальцы, а в крошечном динамике один за другим отзывались бойцы генерала Шана. Многие были ранены, практически все израсходовали боеприпасы и передавали друг другу последние обоймы из опустевших подсумков. Джун повезло - отступающие солдаты, следуя правилу внутренней армии "своих не бросаем" подхватили раненую девушку и помогли ей забраться в кузов бронемашины. Укрыв раненых в бронемашинах, уцелевшие солдаты внутренней армии расположились на броне БТРов, отстреливаясь одиночными - оставшиеся боеприпасы экономили, как могли. Саму же Мэй протолкнули в относительную безопасность автомобиля, где она смогла наконец перевести дух. Будда хранил её - интриганка отделалась царапинами, да ушибами, но девушка находилась на грани рассудка от горького привкуса страха и собственного бессилия. Она едва не лишилась своей любимой игрушки - Киоу пожертвовала всем, чтобы защитить племянницу генерала Шана, исполняя свой долг. Или же волю собственного сердца... Но теперь, это было неважно. Теперь, она была в безопасности. Голова Джи Киоу лежала на коленях у её любимой, когда медик из гвардии генерала Шана принялся медленно извлекать арматуру из ноги девушки. Она истекала кровью на глазах у интриганки, которая безмолвно наблюдала за тем, как жизнь капля за каплей оставляет тело, дарившее ей тепло и утешение. Хоу не могла в это поверить.
"Я запрещаю тебе оставлять меня, - по щекам Мэй катились солёные слёзы, смешиваясь с кровью и потом, - мы ещё... Мы же ещё не закончили, даже не думай тут сдохнуть. Ты моя, слышишь?! Ты моя собственность и я не позволю тебе вот так просто умереть из-за пары царапин! Нет... Нет... Нет..."
Запустив пальцы в слипшиеся от крови волосы своей любивницы, Мэй с горечью посмотрела на это прекрасное создание. Медик из внутренней армии оказывал ей первую помощь - кусок арматуры с громким стуком упал на забрызганый багровыми каплями пол. Хоу не могла помочь, да что она вообще может с одной рукой... Ничего. А потому, она решила не мешаться и предоставить солдату заботу о раненых. В кузове бронемашины стоял тяжёлый запах крови - раны бойцов генерала Шана истекали кровью, хоть и не были смертельными. Но расслабляться было нельзя, они всё ещё были в смертельной опасности.
Рядом лежала Джун. Страшную рану на животе девушки перевязали, но бинты моментально пропитались кровью.
"Скверно... Кажется, я скоро останусь одна. Неужели таково твоё наказание, Будда?! Почему за мою неверность ты наказал Джи, которую я соблазнила... Почему за мою подлость расплачивается Джун, которая честно служила мне, не жалея собственной жизни. Вот, значит, какая твоя справедливость?!"
- Джун, - глухо произнесла Мэй, - держись, ведь бывало и хуже. Я приказываю тебе выжить, - интриганка выдавила улыбку, - и ты не посмеешь ослушаться.
Тем временем, БТРы прорывались из живого кольца, прокладывая кровавую тропу к спасению горстки солдат внутренней армии и их командира. Получив приказ, водители переступили через последнее табу и тяжёлые автомобили сминая безоружных крестьян. Пулемётчики отстреливали обезумевших от страха людей, но постепенно боеприпасы подходили к концу. Солдаты, так же отбивались как могли - их могли стащить вниз с брони БТРов и разорвать на куски. В ход пошли ножи и приклады...

Отредактировано Hou Mai (2014-05-19 00:33:18)