Ожидая Его высочество — Шнайзеля, если без посторонних глаз и ушей — к завтраку, Канон размышлял о том, как и куда развивается ситуация. Вся в целом и конкретно в Китае. Свежие новости были оттуда. В пять утра пришли вести о том, что информация о покушении на Императрицу просочилась в массы. Тщательно скрываемая информация, надо сказать. Канон хорошо знал, для чего существуют СМИ и какую правду они рассказывают людям — ту, которую им разрешат, ту, которую им «сольют» — теми или иными способами. Если службы безопасности решили не афишировать покушение на Тян Цзы, чтобы избежать массовых выступлений с возможными кровопролитиями, значит, СМИ никогда в жизни не докопались бы до этого факта. Вывод: кто-то умышленно сообщил недоборцам за свободу слова и справедливость-из-комиксов в расчете посеять смуту. Вопрос: кто?

Канон снова и снова прокручивал в памяти информацию, полученную китайскими спецагентами, невидящим взглядом наблюдая, как прислуга делает последние штрихи, сервируя стол к завтраку. Где-то с минуты на минуту должен был появиться Шнайзель. Тот имел привычку быть пунктуальным, даже когда речь шла всего лишь о завтраке. Канон посмотрел на стоящие у дальней стены столовой напольные часы с маятником — да, без малого восемь.

На стол встал пузатый серебряный кофейник, сливочник и сахарница. Педантично подровняв расставленные на столе тарелки и тарелочки, поправив белоснежные хрустящие салфетки, прислуга поклонилась Канону и ушла. Он машинально кивнул ей и остался в одиночестве в просторной светлой столовой.