Ему сказали, что его пора выписывать. Ему напомнили, что ему завезут документы и предложили приготовить вещи. "Да какие, к черту, вещи?" - хохотнул в лицо он лейтенанту медицинской службы тогда. Всё, что у него было - больничная пижама, которая уже готова к сдаче сестре, да одежонка лесничего. без знаков различия. Словно из прошлой жизни...Да она, по сути, и есть из прошлой жизни.  Фрост уселся на кровать и та заскрипела пружинами, заставив того поморщиться. "Да. Из прошлой жизни. И я, из прошлой жизни. Вернулся тут, все забегали." - левая рука, выставленная вперёд, словно на ладони немец собирался что-то найти, чуть дрожала. Врачи обещали, что скоро это пропадёт. Врачи много обещали, особенно психологи. Один из них,кажется Отто фон Ноенштайн, психолог, тщился забрать бывшего военного в лечебницу, чтобы провести исследования. Слава богу, мнение Бертрама всё-таки спросили, ибо, согласно предварительным тестам, его признали адекватным, и тот смог вежливо но безапелляционно оставить "мозгоправа" без темы диссертации или еще какого научного труда.
Из воспоминаний о незадачливом учёном его отвлек голос. Почти забытый. Вот уж не думал...
- Госпожа капи...- начал он, поднимаясь с кровати. Взгляд его сфокусировался на погонах.- подполковник. Примите мои поздравления с повышением. - добавил он ровно. Он был удивлён, если честно, но не очень приятно. Не то чтобы, он считал Хельгу карьеристом...Но он знал, что именно она подписала документ об расходе всей его роты и провозгласила всю погибшей до выхода сроков поисков.  Впрочем, она его встречала при возвращении из Африки....Но этого немец почти не помнил, точнее помнил показанную пару дней тому подпись Хельги в акте. Его самого накачали какими-то препаратами итальянцы так, что потом пришлось сидеть на витаминах.
- Извините за бардак. - с таким же каменным лицом охарактеризовал свою почти пустую палату.

Отредактировано Bertram Frost (2014-03-21 04:04:34)

Мимолётное  движение руки женщины не ускользнуло от уставшего без динамики и новых людей глаза. Отметив повреждение и прикинув их характер, Фрост мысленно усмехнулся. Впрочем, так не насмешничают, а признают какую-то заслугу. Просто и без слов, словно говоря "Эвона как".
- Извинения? - спросил он, делая мини-паузы между слогами, словно распробывая слово. Моргнул, при этом веки задержалось на целую секунду смеженными. Открыв их, Фрост сделал быстрый, стремительный шаг к Хельге, становясь почти в упор. Хельга была выше его, но Фроста это никогда не смущало. - Извинения не вернут ни лейтенанта Винтербаха, ни штабсфельдфебеля Мёрингера, ни моего  наводчика фельдфебеля Дрингера. Все они остались там, в Африке, как и сотни других ребят. И всё, что получили - посмертный Железный крест, что заменил им три метра немецкой земли! - Фрост начал медленно повышать голос, словно из кастрюли с чуть отодвинутой крышкой сливая накопленные чувства. Однако, сам же себя поймав на этом, он сделал над собой небольшое усилие, пока это было в рамках, хоть и чуть нарушенных приличия, отступил и уже вновь ровным тоном продолжил. - И это война. Если бы её можно было прекратить извинениями, я бы не подавал заявление на восстановление. При всём моём уважении к вам, фрау подполковник, я не хотел бы больше вновь говорить об этом.
Фрост выждал пару секунд, давая возможность осознать женщине свой выпад, а затем попытался перевести тему
-Виттман собирается на покой? - спросил он. В чём чём, а в том, что трава растёт, солнце светит, а неуёмный танковый гном давит оную траву и загораживает солнце, Бертрам привык быть уверенным. - Что случилось?

Егерей? - лицо Фроста выдало подобие недоумения.- Их же еще в 2014 вывели из состава 7-ой, моя рота оставалась последней в полку. А потом и её не стало. Но если это егеря из моего бывшего егерского батальона, то не вижу смысла их гонять.
Снайпер пожал плечами. На самом деле, он был не в восторге от идеи начальства назначить его старшиной роты, а шнур ротного фельдфебеля, о коем велась речь, предполагал именно это.
-То есть выдадут недавно сдавших абитур и учебку бывших школьников, у которых в голове либо "умру за Германию", либо "Омайнготт, как бы свалить отсюда". Нести еще за ответственность за их оплошности?- хмуро поинтересовался немец. - Если есть егерские соединения, то почему нет инструкторов из их состава?  Мне самому нужное многое вспомнить, например, устав.- тут он уже ухмыльнулся.
Да и многим пришла похоронка. - заметил Фрост.- И есть те, которым это не понравилось и они вернулись. - мрачная ухмылка покривила его губы. - Но почему его признали мертвым? Его забрала Африка? Или Абу-Даби?
Фрост не имел никакого представления о волнениях в армейских кругах, ибо в новостях не было ничего о сомнениях в лояльности армии, а все новости были посвящены, в основном хрониками химической атаки в Абу-Даби, экономическими сводками и сомнительными заявлениями Евросоюза. В тоже время, он не имел ни малейшего понятия о брате Виттмана, даже не знал о его существовании. Словом, свеженькая информация, для мающегося информационным голодом еще со времён Африки Бертрама.

- Если  он меня найдёт. - в тон ответил Макабр. Способность Фроста к игре в прятки, особенно при совмещении с "гасилками", была притчей во языцех до его пропажи.  Может, он так хорошо спрятался, что потерял себя в Африке? Кто знает....Даже сам Фрост не был уверен. Однако, вероятность в том, что на его шею посадят сотню, как минимум, великовозрастных недорослей, что, зная диспозицию, вполне могли браться далеко не из первой категории годности, Фроста ой как не радовала. О наверно, можно считать это высокомерием, в какой-то мере, а может страхом. Страшно видеть, когда твой взвод гибнет у тебя на глазах. Страшно помнить, как пытали Мёрингера. Мерзко помнить, как его душили его же желтым "старшинным" шнуром. Фрост моргнул, неожиданно почувствовав странную усталость глаз. Веки словно створки вычурного саркафага воссоединились, ровно на мгновение воссоздав серую смесь песка и земли под ногами, черную из-за жирной копоти и сажи, тени плетенной крыши. И на  полу алели пятна крови.И прямо перед ним  умирал немолодой уже егерь, чью усталость и боль не мог уже даже переломить адреналин от ощущения смерти. Белые руки британца сладострастно душили немца, впечатывая плетенный шнур в загорелое горло.
Однако, наваждение спало так же резко, как и накатило.Но стоило еще секунду осознать, что он больше не там, не живой мертвец, зависящий от прихоти пленивших, а твердо стоит на  кафельном полу провонявшей казёнщиной палаты.  Я же жив. Какого черта?
Фрост взглянул на окно, словно думая над ответом Хельге. На самом деле он отводил глаза. Глаза, что уже отвыкли от союзников.
- Naja...-протянул он. - Хорошо. Если вы хотите специалистов, я натренирую их. Я не обещаю первоклассных убийц.  Весь мой опыт, всё умение, что я не растерял, я передам, дабы они не остались так же как другие на опалённом песке.  Но я не понял,что за гетто?  Какие гетто?
Фрост направился к двери, открывая её и жестом предлагая военной проследовать.
- Фрау вперёд, я прикрою. - с абсолютно серьезным лицом сказал он.

Отредактировано Bertram Frost (2014-03-27 21:28:49)

Бертрам расписался в приемной в огромной книге и пожал руку врачу, обменявшись с ним уже обесцененными фразами плана "Будьте здоровы!" и" Сам нахрен иди". Прощевайте, страшноватые медсёстры и запах медикаментов. Здравствуй, хмурое тюрингское небо и холодный воздух. Здравствуй, свободная Германия. Фрост, стоя на крыльце больница, затянулся, глубоко, словно неопытный мещанин кальяном, втягивая этот чистый воздух, вычищая свои лёгкие. Забавно. Вечное солнце там и хмурое небо здесь. Даже непривычно, даром, что уже месяц тут торчал. Джип, покрашенный под оливковый фельдграу, выглядел внушительно, но вот не особо то, собственно, внушал. Отожравшийся паркетный шаркун, купленный на деньги налогоплательщиков. Куда ушли скромные "кюбеля" и Итисы? Тюпы 181? Действительно, зачем они, здесь же нет войны...
Фрост нырнул в машину и захлопнул дверь. Услышанное еще на улице заставило чуть похолодеть.
- В моей учебной роте японцев не будет. - неожиданно сказал Бертрам холодно, смотря вперёд. Затем повернул голову . - Свою страну им нужно было защищать раньше, а не лезть туда, где и без сопливых скользко.
Возмущение накатило волной, аж до боли в стиснутых зубах. Желтые коротышки в его дивизии? Что за чертовщина?  От вида карикатурного джапа в мешковатом немецком флектарне кривило не хуже, чем от вида засранного до упора разгильдяем оружия. Да еще и преступники?  Непростительно. Не давая Хельге ответить, он прервал паузу, всё так же холодно роняя слова, будто пытаясь загнать  в крышку гроба гвозди
- И я не хочу иметь никаких дел с преступниками, что грабили и убивали. А ведь, получается, они убивали немецких жителей, если по вашим же словам, полицейские не суются  в гетто? - Фрост был неумолим в своём холодном уничижении "заботы" европы о дезертирах из Азии. А никем другим он их  и не считал. - Я не хочу иметь и дел с дезертирами, что сбежали от своей же войны и хотят на нашем горбе сидя отомстить. Я повидал немало дерьма, фрау подполковник, и вы тоже. Вы не хуже меня знаете, что случается с людьми на войне, каким порой двуногим куском говна они становятся. А тут пытаются сходу подсыпать дерьмо и сковать сталь? - голос Фроста, шедший всё время на повышение интанации, неожиданно стих, чтобы затем, тихо-тихо, продолжить.- Я отказываюсь. И вы прекрасно понимаете, что, как у старшины и инструктора у меня будут все полномочия  подать заявления на их переводы. И я клянусь Дикой Охотой, что я сделаю это при первой же возможности, даже если вы мне прикажете засунуть мою же гордость в задницу.
После этой тирады, что, наверно, может считаться самой длиной речью с его времени прибытия в Германия (не считая общения со строгими людьми, что не любят повышать голос), Фрост флегматично защелкнул ремень безопасности.

Отредактировано Bertram Frost (2014-03-30 01:22:57)

Дорога уводила от госпиталя, мимо столь характерных для  Германии лесов, облагороженных и цивилизованных, запертых в рамки чистых беговых дорожек и знаков вроде " Не мусорить".  Фрост никогда не мог понять своё к ним отношение, хотя после саваны Африки был готов простить "укрощения леса".  Однако, из сладких воспоминаниях о высоких деревьях, закрывающих кронами небо и лиственного ковра его вырвала новая толика информации от восторженной Валькирии. Реорганизация...новый тип егерей? Хех...Ягеря всегда были легкой пехотой, чей целью, в пику обычной, было отвлечение противника, быстрые и точные удары с еще более стремительным отходом, дабы, знаете ли, не отхватить. Специфика же горных егерей была иная...
Думал Фрост долго, могло даже показаться, что он опять погрузился в своим мысли и нагло проигнорировал офицера. Однако, наконец, он выдал мысль, столь долго лелеямую.
- У горных стрелков совсем иная задача. Они не могут использовать технику в условиях гор.  А вертолёты - хорошо. Их очень не хватало в Африке, когда играли в пятнашки с "лимончиками".
Спец. операцию, в которой участвовала сборная солянка из разных подразделений для отслеживания и пресечения активности отрядов специального назначения британцев и китайцев, Фрост не называл, поскольку тогда им сказали, что операция имеет статус "секретно" и распространяться о ней егерь не собирался, даже в обществе  офицера, что знал о ней. Правда, сейчас операция была рассекречена за сроком давности и выводом войски из Африки, но в такие тонкости Фрост посвящен не был.  Так или иначе, Фрост во время участия в операции, не особо сталкивался с проблемами в снабжении и использовании различных боевых систем, поскольку в их боевой группе было всё - от легкой пехоты-ягеров и до танков и, как подарок  на Рождество, иногда подключались роботизированные силы. Однако, к хорошему привыкаешь и уже словно представить операцию по зачистке мелки поселений без миномётной отработки или взвода "горячих парней"- сапёров с огнемётами.
- Но я ума не приложу, почему я?  -словно осознав что-то, спросил Фрост. - У нас не осталось опытных инструкторов егерей? Или я буду только у них вести базовые тренировки, без специализации? Тогда толку от меня не очень много...Я, мало того, что снайпер, так еще и вряд ли могу командовать лучше, чем какой-нибудь старшина.

Снайпер удовлетворённо кивнул, принимая к сведению информацию о вертолётах. Сколько открывалось с ними возможностей...Однако, новый лоскуток информации перехватил его внимание, тем более, что ответ на то, чем он будет заниматься, он уже получил.
А что с ними? - опешил Фрост, совершенно искренне удивился, от чего его малоподвижное лицо стало напоминать не очень удачно терраформированный рельеф. И было чему удивиться - легкая егерская пехота, хотя и была малочисленна, тем не менее в сумме c резервными подразделениями еще с конца прошлого века дотягивала по количеству до нескольких полнокровных пехотных полков. Что должно было произойти,чтобы хотя бы батальон прекрасно обученных солдат погиб? Басра? Алжир?  Фрост не знал, но очень хотел узнать, как человек росший профессионально в батальоне именно егерском, созданным из французских и немецких добровольцев.

Фрост выдохнул, снова упершись взглядом в дорогу. Это война, это армия. Здесь многое меняется. Что-то отсекается стальным серпом боёв, что-то аккуратным скальпелем бюрократических перестановок.  Вероятно, кому то срочно понадобилась дивизия, а не отдельные батальоны, коими самовольно "рулили" подполковники и майоры, не подчинявшиеся напрямую никому, кроме командования округа да ВГК, что уже их "прикрепляло" к какому то подразделению. И там у них обычно было больше автономии, чем у обычных подразделений - в расположении части разве что госпиталь да штаб, а личный состав несёт службу на линии фронта, время от времени не стесняясь дергать врага и за ней. А потом стандартное...Заколачивание ягерами дырок, куда обычно посылали пехоту, отсутствие доукомплектации и, в конце концов, растворение в общей массе. Было немного  грустно, словно потерял что-то, вроде наручных часов. Недорогих таких, но привычных и уже удобных. Личность бы более впечатлительная сказала, что это как потерять частичку себя, но то, что можно было потерять, Фрост наверно уже потерял в Африке. Хотя...кто знает. Смена камуфляжа только если. Но нужно найти полковника, нужно найти своего капитана, отыскать тех, кто не отдал жизнь на горячем песке или знойных городах востока.  Иначе точно можно сказать, что частичка жизни осталась в жарких песках.
И что ему дело должно быть до планирования и великих военных замыслов? Он не за этим вернулся.
- Мне нужна "моя" винтовка. - для снайперов их оружие - ценный инструмент, тщательно отрегулированный и подогнанный. Его уже не передать другому не проведя обратные манипуляции. Так что их либо на лом, либо еще куда. - И то оружие, что было со мной в Африке, когда я попал к макаронником тоже. Деду...я хотел сказать, винтовку,  тоже.
Сказал и задумался. А она то зачем? Этот старый осколок давней войны, старый и побитый. Но, с другой стороны, я тоже не особо  целый и не особо мирный. - хмыкнул он про себя.  Пусть будет. Он заслужил старость на родине. Пора было приниматься за работу. Ну или осознать, что она есть.