Атлантический Вал. Бетонные бункеры с тяжёлыми орудиями береговой обороны, лабиринты траншей и укреплённые огневые позиции - северная граница Германии ощетинилась трёхсот миллиметровыми стволами пушек, а бетонные громадины бункеров стояли, как мрачное напоминание о решимости германской армии стоять на этом рубеже до конца. Эшелоны пехотной дивизии Хеннинга фон Трескова тянулись к укреплениям. Колонны пехоты, которой предстояло занять береговую линию обороны, проходили мимо штабного автомобиля, из которого вышли генерал Мантейфель и полковник Виттман. О манёврах пехотной дивизии командование седьмой бронетанковой узнало только на месте, но для них не было секретом, что вся германская армия пришла в движение. Верный соратник генерал-майора Штерна, Хеннинг фон Тресков перебрасывал своих людей к Атлантическому Валу, танки фон Хасселя заняли позицию на границе с Францией. Полки Остера и Ольбрихта тоже перебрасывали на север, для поддержки береговой линии обороны и контрудара танковыми клиньями в случае её прорыва. Приказов для седьмой дивизии не поступало, в отличие от пехоты генерала Гота и шестой бронетанковой, которые немедленно начали действовать согласно плану операции "Валькирия". Седьмая панцердивизия не двинулась с места. И человек, ответственный за бездействие одной из самых боеспособных и доблестных дивизий Германии сейчас неспеша прохаживался по бастионам Атлантического Вала. Конрад Штерн. Для кого-то герой, для кого-то предатель. Он был окружён штурмовиками шестой дивизии, среди которых Ральф Виттман безошибочно узнал капитана Воллена, бойцы которого поддержали союзников в Басре, несмотря на приказ Штерна не покидать позиций. По правую руку от него была женщина, имя которой тоже было наверняка известно офицерам седьмой. Хильда Курцман. Конрад о чём-то беседовал с бойцами фон Хасселя, когда ему доложили о прибытии командования седьмой панцердивизии.
-...я уверен, мы сможем перебросить необходимые пятьдесят тысяч солдат втечение месяца, - говорил генерал-майор, направляясь в сторону прибывших "гостей", - пока нашей основной задачей является удержание Атлантического Вала в случае высадки на побережье.
- Герр генерал, - заметил Карл Райнер Воллен, - для того, чтобы удержать береговую линию обороны на Западе нам потребуется триста тысяч бойцов. При условии, что правительство Франции даст разрешение на ввод германских солдат на свою территорию.
- Сейчас меня больше беспокоит оборона Германии. Капитан Воллен, проследите за тем, чтобы трёхсот миллиметровые орудия были приведены в полную боевую готовность.
- Так точно, герр генерал, - капитан козырнул и побежал в сторону укреплений, вместе с ним и пехотинцы фон Хасселя. Генерал-майор Штерн встретил командующих седьмой дивизией, сопровождаемый только Ледяной Королевой. Штурмовики остановились на почтительном расстоянии от своего командира.
- Guten tag, герр генерал, - произнёс Конрад, приветствую Мантейфеля, - увы, дела не позволили мне говорить с вами в штабе, но я не сомневаюсь, Вы найдёте Атлантический Вал достойным потраченого на дорогу времени. Полковник Виттман, я наслышан о вашем героизме в боях за Басру от капитана Воллена. Для меня честь встретиться с вами лично, можете обойтись без воинского приветствия, сейчас это неуместно, - Штерн вздохнул и протянул Ральфу конверт, который бывалый вояка узнал без труда. Именно его он боялся увидеть, вспоминая о брате, - сожалею о вашей утрате и о том, что не имел возможности сообщить раньше. Операция на Ближнем Востоке держалась в секрете до сего дня. Что-ж, я полагаю, вы хотите узнать почему германская армия была отозвана с ближневосточных линий фронта. Пройдёмся, - рука в чёрной кожаной перчатке указала в сторону укреплений и командир легендарной дивизии призрак направился в сторону бастионов, на которых кипела работа. Бойцы приводили в боевую готовность тяжёлые орудия и пулемётные гнёзда. Подтаскивали мешки с песком, ящики с боеприпасами. Пехотинцы фон Хасселя своё дело знали.
- Эта кампания безнадёжно проиграна, - мрачно признался генерал-майор Штерн, - я не вижу смысла закапывать в песок германских солдат и офицеров в то время как они могут понадобиться мне для обороны Берлина. Что-ж, планы генерала Боты о создании объединённой армии Евросоюза перечеркнули всё, чего германская армия добилась за время войны с Британией. Вам ведь не хуже меня известно, что самым ценным ресурсом, которым располагает Германия являются профессиональные кадровые офицеры и солдаты, готовые сражаться до последнего патрона, а не бросать позиции, как трусливые африканеры. И вот я позволил себе задаться вопросом, - Штерн остановился в тени бункера, достал портсигар и предложил офицерам сигареты, - почему германскую армию хотят уничтожить изнутри те, кто называет себя нашими союзниками, почему вместо того, чтобы сражаться на Ближнем Востоке, я был отозван в Париж, чтобы участвовать в политическом фарсе...
Полковника Виттмана, казалось, совершенно не интересовала не то, что политика - даже мрачные перспективы армии ЕС в грядущей войне отошли на второй план. Офицер держался, как мог, но было видно, что роковой конверт выбил из него что-то, что Хильда Курцман наверняка презрительно назвала бы "душой". Сигарету, которую ему передал Мантейфель, полковник выкурил едва ли не в одну затяжку.
- Быть может, сейчас не самое лучшее время говорить о политике, - вздохнул Штерн, - но мы и так медлили слишком долго. Майор Курцман, проводите полковника Виттмана в бастион, мне кажется, ему нужно побыть одному. Позвольте показать вам укрепления, герр генерал и замучить вас разговорами о войне и политике.
Штерн поднялся по бетонным ступеням наверх, с укреплений открывался живописный вид на побережье, где солдаты фон Хасселя устанавливали ежи и протягивали колючую проволоку. Атлантический Вал готовился к высадке британского десанта, которая рано или поздно начнётся. Если не положить конец войне, и именно об этом командир шестой панцердивизии собирался поговорить с генералом Мантейфелем, чья безупречная репутация германского офицера была известна всем в армии.
- Скажите мне, герр генерал, - после продолжительной тишины произнёс Конрад Штерн, - если я скажу вам, что могу закончить эту войну раз и навсегда, примирив уставших от этой бессмысленной бойни людей, вы пошли бы за мной?

Отредактировано Konrad Curse (2014-02-05 01:37:37)

Конрад Штерн разделял идеи генерала Мантейфеля о том, что армия ЕС должна объединиться вокруг бундесвера, перенимая бесценный опыт, который войска Германии получили в боях с британской военной машиной. К сожалению, у командира седьмой бронетанковой так и не получилось воплотить в реальность свои теории. В отличие от бородатого африканера, решившего развалить германскую армию изнутри, сделав её частью "объединённых вооружённых сил ЕС". Поэтому, на слова старого офицера о реорганизации, командир дивизии призрак ответил молчаливым кивком. А затем, закурил сигарету. Они молча курили на бастионе бетонного монстра, трёхсотмиллиметровые орудия которого угрожающе скалились на открытое море и далёкие берега Туманного Альбиона.
- Кровь его брата не на руках британцев, - поморщился Штерн, затушив окурок, - я не хочу, чтобы Ральф Виттман знал об этом, но доверю информацию вам. Горстка бессовестных солдат и офицеров обратила оружие против ветеранов шестой дивизии, во время прорыва к ближневосточным линиям фронта. Среди них был и Виттман-младший. Я не собираюсь предавать огласке эту историю и марать репутацию полковника. Иронично, но британцы не стали атаковать нас, пока мы палили друг в друга, а после этого принц Шнайзель сделал мне предложение, от которого мне не позволила отказаться честь германского офицера. И прежде чем вы схватились за пистолет, я бы хотел чтобы Вы выслушали его. А затем, - Штерн с умешкой чиркнул спичкой о коробок, закурив вторую сигарету, - уже решите предатель я или нет, герр генерал.
Удивлению Мантейфеля не было предела, что выразилось в истончабщейчя струйке дыма от сигареты и поднятым бровям, да и в глазах читалось немалое удивление. Дешушка прокашляля, и затянулся посильнее.
- Кхм... по хорошему я должен бы сдать тебя контрразведке, пусть она разбирается. Но зная вашу репутацию, я выслушаю вас, хотя в честность этого женоподобного я не верю. В прочем и в предательство Дольфа тоже с трудом. И да, пусть Ральф думает, что Дольф погиб от рук бритов, иначе он голыми руками будет танки вскрывать, чтобы добраться до тех, кто причастен. Вы ведь слышали как он в Басре разошёлся. А там он думал что потерял свою протеже. Что он будет делать сейчас... Боюсь представить. - Генерал вздохнул, и выкинул уже кончившуюся сигарету, лишь на секунду глянув на огарок, что остался от неё. - Так что вам предложили, и как вы хотите обставить, с пользой для фатерланда? - испытующий вгляд старичка упёрся в лицо Конрада, ожидая ответа.
- Предательство, - горько произнёс Штерн, - к чему это, герр генерал? Он просто сделал свой выбор и заплатил за него цену, как и должен был германский солдат. Я действительно не хотел бы говорить об этом полковнику, но это может навредить моим планам, генерал Мантейфель. Ведь мне было бы куда проще придумать красивую сказку, о том как Дольф Виттман погиб сражаясь с лучшими бойцами Корнелии ли Британия. Но я предпочитаю правду, какой бы дрянной она ни была. Майор Курцман расскажет Виттману о том, что случилось той ночью. О том, как германские солдаты шестой дивизии и пехотинцы генерала Гота сделали свой выбор и кровью заплатили за свою верность Германии, а не этой шлюхе, что называет себя Европейским Союзом. Итак, герр генерал... Вы хотите услышать о том, какие перспективы для Германии я намереваюсь воплотить в жизнь?
- Я вам допустим, верю, но Ральф не поверит. Он его носил с младенчества, учил орднунгу... Я даже опасаюсь за вашего офицера. Надо было наказать ему оставить табельное и не очень в машине. И пистолет не столь страшен в его руках. Будем надеяться, что он не поверит. В прочем не думаю что в ближайшие часы он вообще сможет хоть что-то адекватно воспринимать. - Манейфель как всегда больше заботился о людях, чем о планах, сказывался возраст, да и боевой опыт, ибо порой душевное равновесие и уверенность давали немалый профит в боевой обстановке.
- Кое в чём вы правы, ЕС какое оно есть напоминает квартал красных фонарей, только вот девочки тянут клиента в стороны, грозя порвать, а должны завлекать - Усмехнулся генерал - вещай, предвесник бури! - снова слегка усмехнулся Ирвин. но по глазам было видно, что он сейчас серьёзен до предела.
- В наши тревожные дни тяжело верить даже старым друзьям. В прочем, я не беспокоюсь за майора Курцман.
На этом можно было ставить точку. Ведь Штерн практически не лгал старому генералу. Горькая ирония заключалась в том, что командир шестой панцердивизии просто умолчал о некоторых фактах, знать о которых не следует никому, кроме его гвардии. Кроме тех солдат и офицеров, которые точно пойдут до конца. В конце концов, невозможно изменить мир, не замарав свои руки в крови и дерьме. Штерну было достаточно того, что Мантейфель готов его выслушать.
- Британия предложила мне взять ситуацию в ЕС под контроль германской армии, герр генерал, - произнёс командир дивизии призрак, - они готовы отказаться от идеи завоевания Германии, если мы объединим ЕС и избавимся от наполеоновского режима. Британская техника и оружие усилят бундесвер, британские инвестиции поднимут промышленность. Ведь победа - это достаточно растяжимое понятие, герр генерал. Война, что грозит нам унизительным поражением, может завершиться примирением народов Германии и Британии, нужно только избавиться от продажного правительства. Я говорю о военном перевороте и мне нужна седьмая бронетанковая дивизия и нужны Вы, герр генерал. Прошу вас, доверьтесь мне, ибо я не безумец. Я лишь использовал свою репутацию, чтобы договорится с Шнайзелем о выгодных для Германии условиях. И если он нарушит своё слово, что-ж, Британии придётся заплатить по сто тысяч трупов за каждую милю германской земли, как при Пашендале. Шнайзель не хуже меня понимает, что Британия не может позволить себе этого - слишком велика территория, слишком неспокойно на границах империи. Что скажете, герр генерал, вы готовы вместе со мной взять ситуацию под контроль армии и остановить гибель ЕС, пока ещё не поздно?

Штерн отказал себе в желании закурить вместе с генералом. Это был тяжёлый разговор и он требовал от Мантейфеля принять тяжёлое решение. Сложив руки за спиной, командир шестой бронетанковой предоставил старому офицеру выкурить сигарету и подумать над его словами. Операция "Walküre" всё ещё оставалась на бумаге, а германские солдаты продолжали зарываться в землю, копая километровые линии траншей. Возводились бетонные укрепления, тяжёлые трёхсот миллиметровые орудия приводились в боевую готовность. Переброска танковых дивизий к границе с Францией была завершена, а полки Остера и Ольбрихта были готовы ударить в спину седьмой парцердивизии, если её командир откажется поддержать заговор против совета пятидесяти и лояльного ему германского правительства. Что-ж, один телефонный звонок из штаба генерал-майора Штерна и танковые клинья продолжат движение в сторону Атлантического Вала, на этот раз, действительно, для укрепления обороны береговых рубежей Германии.
- Не сегодня, герр генерал, - возразил немец, - я не брал документы с собой, это не безопасно. Мы сможем обсудить детали операции в штабе шестой дивизии, в удобное для Вас время. Но предположим, что заговор увенчался успехом, совет пятидесяти и лояльное ему правительство ликвидированы. Если у нас получится установить в ЕС военную диктатуру, кто возглавит совет генералов...
- Разумно. - заметил Мантейфель - Но смею заметить, после возвращения с ближнего востока, времени у меня более чем достаточно - генерал задумался, видимо перебирая разные варанты - Думаете нужна такая централизация? Чем плох чистый совет? Или предполагается что-то вроде символической фигуры председателя?
- Я говорю о челевеке достаточно опытном, чтобы принимать решения, - объяснил Штерн, - даже в тех случаях, когда совет не сможет прийти к соглашению. Он должен пользоваться уважением и иметь репутацию человека чести. Эта честь по праву принадлежить Вам, герр генерал.
Разумеется, Штерн затеял "Валькирию" не для того, чтобы стать диктатором ЕС, на эту роль он не годился и даже Отто Пфицегентакль мог справиться лучше. Командира шестой бронетанковой не интересовала власть, или слава. Он всю жизнь делал то, что должен, то, что считал правильным. Заговор против совета пятидесяти не стал исключением.
- Эм... - было видно, что Ирвин немного... Да нет, что уж там, он мягко говоря офигел от такого внезапного поворота событий
- Кхм... С чего такая щедрость, Штерн? - поинтересовался Дедушка, приводя мысли в порядок. В принципе, он был не против, благо дивизией командовал, корпусом командовал. Много чем командовал, следовательно навыки некоторые имеются, но всё-же управление государством это нечто боьлшее, и он откровенно боялся напортачить, ибо политика дело такое.
- Вас это удивляет, - усмехнулся немец, - ах, неужели Вы думали, что я задумал избавитья от совета пятидесяти ради власти... Нет, я не так зауряден, герр генерал. И я не считаю себя достойным этой чести.
- В Вашей незаурядности я не сомневаюсь, просто удивлён, что выбор внезапно пал на меня. Компетентных офицеров, в том числе высшего состава и генералов хватает. Или, среди участников пока не нашлось иных кандидатур? - Ирвин вопрошюще посмотрел на Конрада. Собственно генерал уже был согласен, хоть и колебался в отношении того, сможет ли справиться  со столь сложной адачей.
- После мясорубки в Намибии... Вы действительно хотите передать власть в ЕС одному из, тех, кто отправил семь германских дивизий умирать в Африку?
Действительно, приказ Штерна о выводе войск из горячих точек заползал, генерал-майор не смог спасти дивизии, которые вели жестокие бои с озверевшими африканерами. Всё, что было в его власти, командир шестой дивизии сделал, но даже "Валькирия" не давала ему полномочий оспаривать решения верховного командования. Пока что...
- Конечно нет. Но речь и не о них. В основном речь о "Партизанах" - пояснил Ирвин, пользуясь совершенно солдатской терминологией, где "Партизаны" - это списанные в запас солдаты и офицеры, как правило, они достаточно преклонного возраста, но бывают и исключения - А та мясорубка... - генерал сплюнул от отвращения - Пустая трата человеческого ресурса, причём бездарная, ибо посылать столь скудный контингент во имя сомнительной цели, да против одной из сильнейших армий союза. Сыны и дочери фатерланда не пальцем деланы, но смысла в этом всё равно было крайне мало. - было похоже, что Мантейфель попросту разворчался, сказывался возраст, хотя старался он по сути говорить. Конрад ответил ему выразительным взглядом холодных серо-голубых глаз. "Больше не кому" - это было понятно без слов. И у командира дивизии призрак сомнений не было, Мантейфель - тот, кто ему нужен. Ударив сведёнными каблуками сапог, начищенных до блеска, Штерн отдал честь старому генералу.
Лёгкая улыбка заиграла на губах сарого генерала, и он ответил тем-же Штерну, приложив руку к голове, но каблуками не щёлкал
- Чтож. полагаю всё уже решено - Ирвин протянул руку для рукопожатия, но в нём уже не было официоза, скорее формальное скрепление напоследок. Штерн ответил и на улыбку и на рукопожатие генерала Мантейфеля.
- Так точно, герр генерал. Добро пожаловать.