От части, Лиза разделяла позицию своего начальника: они действительно были отозваны ради слушания с мест военных действий - оттуда, где они были должны находиться. Впрочем, она не могла отрицать и пользы подобной отлучки для герра Штерна - немного времени вдали от взрывов, планирования и пороха ему не помешали бы.
Проблема была в том, что Конрада это ничерта не успокаивало. Немец, пусть и казался спокойным, явно был взбешён. Да и любого вояку должна была вывести из себя подобная ситуация. По сути, они отправлялись на войну, которая отнюдь не была мила генералу - на войну бумажек. Не зря Штерн постоянно поручал своему адъютанту возиться с макулатурой, за исключением некоторых документов.
На приказ генерала девушка ответила обычным кивком и последовавшей поправкой очков. В этой работе было одно хорошо: Штерн и Романова научились друг друга понимать довольно быстро и неплохо сработались. К тому же, она делала хороший кофе и следила за порядком там, где генерал не мог уследить.

И вот, зал заседаний. Чем-то это напоминало медицинский институт, в котором Лиза проходила обучение. Разве что не было запаха лекарств и отсутствовал морг, а так же полусонные студенты-медики и не менее неадекватные преподаватели. Впрочем, годы учёбы Романова вспоминала с некоторой ностальгией и улыбкой, даже пару раз хотела отправить письмо ректору, спросить, как у них дела, но всё руки не доходили.
На "приветствовавших" их солдат Лиза бросила лишь спокойный взгляд из-под стёкол очков. Чёрт побери и это военная полиция? Да они от одного взглядя Конрада чуть не "отложили кирпичей", как говорили некоторые...А впереди, их ждало долгое и, по сути, бессмыссленное проведение времени. С какой бы радостью Лиза раскрыла бы прямо в зале "Мастера и Маргариту"... но, не положено и ей оставалось лишь занять своё место подле Конрада.
-Будем надеяться, мы здесь не задержимся надолго... - произнесла девушка так, чтобы слышал её лишь Штерн.

- Да, выправка у гаденыша шикарная, спору нет, - генерал Бота, уже давно занимавший место обвинителя, оторвал взгляд от своих материалов и на мгновение обернулся на вошедшего Штерна. Немец был в себе уверен. Так же как и перед началом Йеменской операции. Знает, что сегодня он в любом случае выйдет сухим из воды. Немецкое командование уже взяло на себе ответственность за его действия, вот почему он здесь лишь как свидетель, вызванный представлявшим германию начштаба Бундесвера. Бота, будто бы потеряв к вошедшему интерес вернулся к своим бумагам. И южноафриканцы, и немцы знали, что настоящие дела делаются не здесь и не сейчас. И что Координационный Штаб вряд ли пойдет дальше предварительных слушаний. Вчера Совет Пятидесяти отклонил доктрину единой обороны. И сегодняшнее дело только подливало масла в огонь. Только никого, по эту сторону Средиземного Моря, это видимо не интересовало. Травленные газом арабы в Абу-Даби, Йеменскую катастрофу и потерю французского корпуса. В Европе до сих пор было немало таких, кто считал ЮАР просто дальней африканской глубинкой, смешной уже самой попыткой играть роль. И немало таких, кто не мог простить бурам их ресурсную монополию. В зале не так уж много людей. Журналистов порядочно, но практически нет независимых. Только направленные той или иной стороной, с конкретным заказом. Буры не упустят возможность хоть как-то привлечь внимание к ситуации, а немцы готовы ответить на это. Именно поэтому президент настоял на личном участии Боты хотя бы в начале процесса. Уже завтра обвинение будет представлять другой офицер, но именно «Брандмейстер» должен был бросить здесь обвинение. И пока это было единственное, что генерал мог сделать. Как бы погано это не звучало.
Бота не хотел лишний раз поворачиваться к залу. Не один Штерн сегодня годился для парада, но воспаленные, налитые кровью глаза, выдавали генерала. После того как Первый Корпус эвакуировался, Бота почти не мог спать. После гибели Манфреда кошмары вернулись с удвоенной силой. А когда демоны приходили, оградиться от них можно было лишь, работая на износ. Но стоило лишь на секунду поддаться забытью и они приходили. В итоге теперь спать он мог только под препаратами.
Кроме журналистов в зале присутствовали только военные, в основном опять же южноафриканцы и немцы. По большей части вызванные для дачи показаний, как и Штерн. Марк сидел в первом ряду, нисколько не волнуясь о том, как его габариты мешают прочим. Главное что он был максимально близко к своему патрону. А его обязанности никто не отменял. Обостренная паранойя Боты передавалась и другим бурам, даже несмотря на то, что только единицы знали о заговоре Штерна.
- А сам-то я знаю? Не слишком ли громко сказано. Мы ничего о нем не знаем. Ни ради чего он это затеял, ни кто еще с ним. И сколько времени нам потребуется чтобы к нему подобраться? Которого у нас и так нет, - генерал держал левую руку в кармане судорожно сжимал ей Крест Военных Заслуг. Первую и единственную награду Манфреда. Его давали за пять подбитых найтмаров. В тот день его сын гнался за своим пятым и достал его за секунду до того, как погиб. Он так хотел вернуться домой с боевой наградой. И теперь отец получил награду за сына. И из-за проклятой ноги даже не смог нести его гроб.
И вот появилась сама комиссия. Киприот явно на взводе. Флот у них опереточный, а над соседним берегом уже реял британский флаг. Когда армия из Европы двигалась на Левант, или из Леванта на Европу, они всегда проходили через Кипр. Видимо адмирал Кувелис в истории разбирался. И очень не хотел сориться ни с кем из потенциальных защитников.  Бенинца Бота не помнил, хотя в Бенине бывал. Тут все ясно. Бенин не связан с Германией, но зависит от ЮАР и России. И еще точно знает, кто первым встречает британцев в Африке. Последний раз Британцы пробовали Бенин на вкус лет семь назад, и никому не нужно чтобы повторилась Йеменская история, уже на территории ЕС. Генерал из эстонского кастелита, тут все наоборот. Вот кто точно хочет выслужиться перед Германией. Эстония с ними крепко пвязана. Видно как прикидывает, что именно тут можно сделать для хозяев. Но что тут вообще можно сделать.
- Итак, генерал Бота, изложите Ваши претензии и аргументы в их пользу.
Генерал встал и стуча тростью о паркет поднялся на кафедру.
- Считаю возможным обойтись без длительных прилюдий, - Бота повернувшись включил основной экран, на котором отобразился план Йеменской операции. – План «Желтый Пояс» был одобрен старшими офицерами всех действующих в Йемене подразделений стран членов Евросоюза. В том числе и Генералом Шварцхельмом со стороны Германии. План включал в себя оборонительные операции по линии удерживаемой войсками первого эшелона, с последующим контрнаступлением на Эр-Рияд и окружением Южноаравийской группировки войск СБИ. По намеченному плану Шестая бронетанковая дивизия Бундесвера, под командованием бригадного генерала Штерна должна была удерживать позиции к югу от Саны. Однако двадцать пятого августа дивизия не уведомив контингенты иных стран членов ЕС оставило свои позиции выдвинувшись в северо-восточном направлении и не отвечая на запросы. Тем самым Первый Корпус Сил Обороны Южной Африки оказался под угрозой окружения и был вынужден оставить Сану и отступать к  Ходейде, о чем были извещены действующие в Йемене контингенты стран членов Евросоюза, в том числе и командующий 306 корпусом Бундесвера генерал Шаврцхельм. Вскоре после этого генерал Шварцхельм был найден застреляным в своем кабинете, предположительно из своего табельного оружия. После этого  командование принял генерал Гот и 306 корпус оставил свои позиции отбыл в след за шестой бронетанковой. Тем самым открыв фланги Французского контингента, который лишился возможности к эвакуации. Подразделения тристашестого так же не отвечали на запросы. Так же саперные подразделения корпуса были направлены для уничтожения путей по маршруту Сана-Ходейда, хотя 308 корпус был извещен о том, что по нему будет двигаться южноафриканский контингент. Подразделения саперов действовали не отвечая на запросы подразделений SADF, а при приближении авангардных частей вступали с ними в огневой контакт. В виду их действий они были классифицированы как британские диверсанты и уничтожены. Однако их действия вызвали значительные потери в личном составе и технике подразделений SADF. – генерал с трудом сдержался, но сохранил внешнее спокойствие и продолжил. – В результате действий бригадного генерала Штерна и генерала Гота была сорвана Йеменская операция, силами Евросоюза оставлен Запад Ближневосточной Федерации, Британия получила контроль над нефтяными месторождениями и Суэцким каналом. Поскольку Германия заявила, их действия были санкционированы командованием, Южно-Африканская Республика требует разъяснений.  Учитывая что созданный прецедент подрывает принципы взаимодействия войск стран членов Евросоюза мы требуем объяснений действий триста шестого пехотного корпуса и шестой бронетанковой дивизии. А так же желаем знать, считает ли Германия себя все еще связанной союзными обязательствами с иными странами членами Евросоюза и Южно-Африканской Республикой в частности, учитывая произошедшее предательство этих обязательств. Обвинение закончило.

Отредактировано Ганнибал Бота (2013-11-19 00:00:08)

Что такое честь германского офицера... Это верность Отечеству, верность товарищам - солдатам и офицерам. Это верность своему долгу перед народом. Перед канцлером. Перед памятью о величии Священной Германии. Но что, если армия презирает коррумпированное правительство. Что если канцлер забыл о своём долге перед народом, его избравшим. Что если солдаты убивают безоружных, а офицеры подписывают приказы о расстрелах детей и женщин...
"Слишком много клятв, Конрад Штерн, слишком много... Для честного германского офицера. Но для Конрада Кёрза хватит всего одной, верно, кровожадный ублюдок. Клятвы, которую ты дал в Арденнах."
Что же тогда сказал бригадный генерал Штерн знали немногие. Но это слова эхом отозвались в сердцах солдат и офицеров шестой дивизии, тех, кто был рядом в тот день тринадцатого января две тысячи шестнадцатого года. Тогда казалось, что война закончилась ещё не начавшись - но немногим было известно о том, что шестая дивизия совершила невозможное ради того, чтобы мощь британской военной машины не обрушилась на Германию. Немногие знали, какую цену заплатила Дивизия Призрак за эту победу. Немногие знали страшную правду о боях в Арденнском горно-лесном массиве. Но те кто выжил в этой войне, стали железным щитом для Отечества и подхватили слова своего командира - да здравствует Священная Германия. Но перед этим, были сказаны слова, которые зажгли в глазах солдат и офицеров шестой дивизии огонь безумной надежды. Наш долг, - говорил Штерн, - состоит в том, чтобы закончить эту войну, прежде чем она прокатится по Германии. Не думайте о славе, ибо ваших имён не высекут на мраморных плитах и не внесут в почётные списки героев войны. Не думайте о победе, ибо эту войну мы уже проиграли... Но я вижу Германию, вот она, можно рукой дотянуться! Неужели мы можем позволить британцам отнять её у нас?! Нет и я клянусь честью германского офицера, что закончу эту войну. Во славу Священной Германии."
Конрад медленно поднялся со своего места в зале суда. Он позволил себе погрузиться в воспоминания - перед ним были лица тех, кто пережил Арденнскую Мясорубку - их крики, звучавшие в унисон бешеным ударам сердца. Да здравствует Священная Германия!
- Обвинения, - произнёс он, поднявшись на трибуну, - были выслушаны и я признаю, что они справедливы.
По залу прокатился встревоженый шёпот. Неужели герой войны на самом деле трус и предатель, бросивший своих союзников на произвол судьбы... Или же он - амбициозный ублюдок, принесший жизни французских и бурских солдат в жертву своих коварных планов...
- Действительно, Йеменская Операция была сорвана из-за отступления шестой бронетанковой дивизии и триста шестого пехотного корпуса. Однако... - он жестом приказал Романовой включить запись переговоров штаба шестой дивизии с генералом Паради, командующей французскими союзниками. Качество записи оставляло желать лучшего, но это был оригинал, не подвергшийся обработке и "чистке" звука. В течении нескольких минут, французской стороне было передано предложение германского командования на эвакуацию и вывод войск из зоны конфликта. Генерал Паради погибла так и не успев передать своим офицерам приказ отступать. Вместе с ней был уничтожен и французский штаб.
- Как видите, - когда прерываемая помехами запись затихла, продолжил Конрад, - французские союзники были предупреждены об отступлении шестой дивизии и триста шестого пехотного.
Штерн не мог видеть лица Ганнибала Боты, но он бы многое отдал за то, чтобы видеть его сейчас. Ведь генерал Бота дураком не был и наверняка уже догадался - немцы оставили африканерских солдат умирать в Йемене только ради того, чтобы он, Ганнибал, погиб там вместе со своими надеждами на объединённый Евросоюз. Гибель французской армии не входила в планы бригадного генерала Штерна и его союзников.
- Единственное обвинение, которое я требую снять с германского штаба - это обвинение в предательстве французских союзников. Германия верна своему долгу перед ЕС и выполнит его. Генерал Паради погибла прежде, чем смогла передать своим офицерам приказ об отступлении. Я уверен, она понимала, что Йеменская Операция направлена не на победу ЕС в войне против Британии, а на удовлетворение интересов Южно Африканской Республики. Германские солдаты и офицеры проливают свою кровь за Евросоюз - в это самое время, пока я говорю с вами, вместо того, чтобы закончить эту войну. Всё, что я совершил было сделано во благо Священной Германии и Евросоюза. Вы спросите, почему я поставил Германию на первое место, верно...
Конрад замолчал, дожидаясь пока внимание зала не будет целиком и полностью сосредоточено на нём. Что о его словах подумают буры, Штерна совершенно не волновало. Они - расходный материал, который даже не смог выполнить единственную возложенную на него задачу - сдохнуть и выиграть время для тех, кому предстояло выиграть эту войну.
-...потому, что я давал клятву верности Германии, а солдаты и офицеры, которых генерал Бота задействовал в Йеменской Операции уже через несколько месяцев потребуются нам для обороны Берлина, если эта война не будет закончена. Обвинения же в предательстве... Я бы хотел спросить генерала Боту, почему южноафриканская армия бросила свои позиции и отступила по дорогам, которые были заминированы, чтобы остановить наступление британцев? Почему они не остались на своих позициях, не стали сражаться за свою Родину. Я обращаюсь к представителю России, - ну губах Штерна появилась лёгкая усмешка, когда он заметил русского наблюдателя, присутствовавшего на заседании, - и к представителю Бельгии, - кивнув русскому офицеру, он повернулся к бельгийскому наблюдателю, - с просьбой подтвердить правдивость моих слов. Германская армия выполнила свои обязательства перед союзниками, сражаясь вдали от дома на Дальнем Востоке, в Арденнах и германские солдаты погибали в боях верные своему долгу перед Евросоюзом. Мы стояли до конца, как на русской, так и на бельгийской земле. Потому, что мы знали, что наши союзники так же готовы сражаться до победы, или погибнуть, если этого потребует их долг. И мы победили. Вместе с русскими, мы отбросили китайских милитаристов в Амур, бок о бок с бельгийцами выбили британцев из Арденнов. Эти победы были достигнуты благодаря верности - германские солдаты верили, что сражаются не просто за землю вдали от дома, а за людей, которые так же готовы прийти им на помощь. В этом сила Евросоюза - каждый из нас верен своему Отечеству, но только вместе мы сможем победить, только доверяя своим союзникам, мы сможем закончить эту войну. А генерал Бота и его солдаты показали себя трусами и предателями, бросившими свои позиции, спасая свои жизни. Германцы стояли бы до конца. И вы действительно верите, что генералу Боте ещё можно верить...
Конрад замолчал, а затем, повернулся к обвинителю - Ганнибалу Боте, готовясь нанести свой последний удар. Конечно, до бригадного генерала Штерна дошли слухи о том, что сын Боты, Манфред, погиб, подорвавшись на германской мине. Это подтвердил и генерал Гот. Теперь оставалось только добить Ганнибала. Ледяные глаза германского офицера устремились на бура, но в них не было ненависти, не было ничего кроме холодного презрения.
- ...ведь он потерял рассудок, в тот же день, когда погиб его сын. А сколько германских сыновей, братьев и отцов погибло на этой войне? Сколько ещё погибнет? Но я уверяю вас, - Штерн снова смотрел на судей, - что мы не сдадимся, несмотря ни на какие потери, мы будем сражаться. Потому, что Германия помнит о своём долге. Потому, что Германия остаётся сильной даже теряя своих лучших сыновей. Но я не могу сказать того же о наших южноафриканских "союзниках". И прежде чем генерал Бота обвинил меня в трусости... Штабс-адъютант Романова, предоставьте комиссии запись от двадцать пятого августа. Быть может это прольёт свет на прорыв шестой бронетанковой через территорию, занятую войсками Корнелии Британской. Но если вы считаете обвинения генерала Боты справедливыми и готовы признать меня виновным, - Штерн отстегнул кобуру с офицерским пистолетом и оставил его лежать на трибуне, - я готов выйти из зала под стражей и понести наказание за своё... "предательство". На этом у меня всё.
Конрад замолчал, предоставив Романовой включить запись, которую она сделала ночью двадцать шестого - находясь на передовой наступающих германских танковых клиньев. Сам же бригадный генерал вернулся на своё место, не удостоив Боту даже мимолётным взглядом с тех пор, как бросил своё последнее обвинение в лицо старому генералу. Штерн знал - если он посмотрит в его сторону, Ганнибал не доставит ему удовольствия видеть собственную боль.

Отредактировано Konrad Curse (2013-11-25 17:33:28)

- Я искренне благодарен генералу Боте, - Штерн медленно поднялся, на его губах появилась усмешка. Так смотрит охотник на раненого буйвола, передёргивая затвор винтовки. Он не убил его с одного выстрела - о нет, Бота слишком силён.
- За урок истории, - по залу прокатился облегчённый ропот. Многие боялись ответного монолога бригадного генерала. Они ожидали, что в сторону Ганнибала Боты снова полетят обвинения в трусости, но Штерн всё-таки, был германским офицером. Если бы он поддавался на правокации, то шестая дивизия не снискала бы славы непобедимого железного кулака, которым ЕС сокрушал противника там, где другие переходили к глухой обороне, или бросали позиции. Немец замолчал, до тех пор, пока комиссия не дала ему слово. Наблюдатели всё-же, оставались на стороне Штерна, это было очевидно. Да, в Арденнах, бельгийских солдат и офицеров расстреливали за трусость, но как ещё можно было остановить людей, в страхе бегущих по льду реки Маас, готовых умереть в холодной воде, но не идти под британскими пулями навстречу победе. Да, Германия принудила Россию к миру с Китайской Федерацией, был выпущен секретный приказ, согласно которому германские войска получили право ударить в спину своим русским союзникам для пресечения военных действий, но шестая дивизия не запятнала свои руки кровью товарищей по оружию. Когда Штерн получил право говорить, он тщательно взвешивал каждое слово.
- Я позволю себе риторический вопрос, - холодные серо-голубые глаза немца обожгли Боту, - где же был герой, взявший Ифни с ротой солдат... Почему же генерал Бота вместо того, чтобы совершить чудо, бросил свои позиции и бежал, теряя своих бойцов на германских минах. Что-ж... - бригадный генерал вздохнул практически искренне, - быть может, комиссию заинтересует тот факт, что солдаты сапёрного полка генерала Гота не вернулись со своего задания и, скорее всего, были хладнокровно убиты бурами. В прочем, я так и не дал ответа на вопрос генерала Боты.
Штерн замолчал, бросив безразличный взгляд на свой пистолет, лежащий на трибуне.
- Германия считает своим священным долгом достойное окончание этой войны. Вы знаете, какую участь Британия готовит побеждённым, но я гарантирую, вы не увидите германских знамён, брошеных к ногам жестоких победителей. Вот мой ответ, герр генерал. Всё, что я совершил было сделано во благо Германии и Евросоюза. До тех пор, пока мы следуем за фанатиками, кровь будет литься дождём над Свободной Европой.
Штерн замолчал, его пальцы тихо барабанили по деревянной трибуне. Когда стих недоумённый ропот, бригадный генерал оставил попытки переиграть своего противника в зале суда. Он уже позволил себе сказать слишком многое. Те, кто был готов поверить ему, поверить в его стремление положить конец кровопролитью, уже наверняка не нуждаются в словах, которых и так было сказано достаточно. Конечно, Конрад был хладнокровным и жестоким командиром, но сейчас он говорил искренне. Генерал Бота сделал ставку на протокольную жёсткость, в его словах не было души, а Штерн... Он в первую очередь был человеком. Несгибаемый лидер африканеров, конечно, превосходил Конрада в опыте и был мудрее - это признавал и бригадный генерал Штерн. И всё-же, это не давало ему права сдаваться. Слишком поздно.

...они застёгивали мешки с трупами и оттаскивали их к чернеющим в лучах восходящего солнца германским танкам. Солдаты ходили по забрызганному кровью песку, перешагивая через мертвецов. Бригадный генерал Штерн пересутпил через лежавшего у него на пути мертвеца. В воздухе стоял тяжёлый запах смерти.
- Убрать, - холодно произнёс капитан Карл Райнер Воллен, двое штурмовиков подбежали к лежавшему на песке солдату. Сделав свой первый, кровавых ход в этой партии, он не имел права оглядываться - даже если ему придётся пройти по дороге из трупов своих солдат, он сделает это. Но те, кто дойдёт до конца, увидят конец войне, ради которого и сражалась шестая дивизия. Теперь, у него не было права на ошибку. Солдаты и офицеры расступались перед своим командиром, он изредка останавливался и молча смотрел на своих бойцов - чувствуя страх и неуверенность, он затем хлопал их по плечу и обещал конец кровопролитной войны. Были и те, кто смотрел на бригадного генерала с холодной преданностью в глазах, он оценил их решимость. Конрад Штерн пока ещё не был уверен, пережил ли Ганнибал Бота срыв Йеменской Операции.
- Майор Курцман, выясните судьбу генерала Боты и его обезьян, - приказал он своей самой верной соратнице, - я слышал, этого ублюдка чертовски сложно убить. Если он каким-то чудом прорвался через британцев, я должен быть первым, кто это узнает. Майор Кёниг, возвращайтесь к своим людям и убедитесь, что все тела убраны и дивизия приведена в состояние боевой готовности.
Оставшись наедине со своими мыслями, бригадный генерал закурил, наблюдая за тем, как в лучах рассветного солнца удлинняются тени танков и найтмеров огневой поддержки. Затянувшись, он почувствовал горький вкус табачного дыма и, поморщившись, направился к штабу. День только начинался и впереди у него было ещё много дел...

Шестая дивизия потеряла треть солдат во время прорыва. Потери британцев не были преданы широкой огласке. Конрад никогда не забудит лица тех, кого у него на глазах закрывали в чёрные мешки. Обрвыки воспоминаний... Сейчас они только мешали. Наконец, Конрад понял, что от него ждут продолжения. Или, по крайней мере объяснений, а значит, ему придётся говорить. Но всё-же, германский офицер знал цену своим словам и своему молчанию.
- Я бы мог сказать многое, но... Боюсь, с каждым сказанным мной словом, я приближаюсь к генералу Боте. Я - офицер германской армии и мне известна цена молчания и каждого сказанного слова. Потому, я избавлю вас от выслушивания моих объяснений, ибо каждый из вас уже услышал достаточно. Достаточно, чтобы принять верное решение. И знаете что, - немец обернулся уже на половине пути от трибуны к своему месту, - какое бы решение вы ни приняли, оно будет правильным. Просто потому, что сейчас Евросоюз не имеет права на ошибку и должен оставаться сильным. Мне больше нечего сказать.
С этими словами он вернулся на своё место. Последнее слово было за теми, чьи сердца разрывались между протокольными фактами Боты и словами Штерна, который сделал ставку на более сильные чувства, чем поиски справедливости и страх перед британскими кораблями. Да, Британия нанесёт свой удар по ЕС, это лишь вопрос времени. Времени, которого у Штерна осталось слишком мало, чтобы тратить его на Боту и ему подобных. Он знал как остановить эту войну. И он её остановит...

Отредактировано Konrad Curse (2013-11-26 00:46:30)