Полковник спал. Нет, он не позволял себе отдыха на службе, напротив, изнурял себя бессонными ночами, проведёнными в штабе. Но, порой, усталость подкашивала даже стойкого германского офицера. Елизавета Романова застала своего командира сидящим за своим рабочим столом, на котором по обыкновению педантичного полковника были разложены бумаги и документы. Здесь царил немецкий порядок, или "ордунунг", как его называли танкисты Шестой Дивизии. Вскоре, это немецкое слово стало нарицательным, русские союзники использовали его, чтобы подчеркнуть дисциплину их европейских союзников. Порой, доходившую до абсурда. На своём горьком опыте, "красноплечие" убедились, что германские танкисты могут хладнокровно наблюдать за тем, как их товарищи гибнут в неравном бою и вступят в бой не раньше, чем получат приказ. Нередко приказы задерживались. В прочем, полковник Штерн был занят штабной работой, буквально свалившейся на его плечи по прибытии в Иркутск. Он был единственным офицером Шестой Дивизии в главном штабе союзных войск и на Конрада лег тяжёлый груз ответственности за манёвры германских частей на Дальнем Востоке. Он оказался в тяжёлом положении. Получив секретный приказ, он должен был нанести удар в спину русских союзников в случае перехода ими границы Китайской Федерации - политики Евросоюза давно "заигрывали" с Китаем. Возмущённый этим приказом, Штерн в тайне предупредил командира "красноплечих" об опасности, которую представляют теперь для них союзные силы, но его отсутствие в штабе не осталось незамеченым. Во время поездки в Сысоевку, где Конрад виделся с майором Крестовским, его дела в штабе дивизии вел Карл Райнер Воллен, его самый довереный офицер. И всё-же, его уровня допуска к секретной информации и полномочий не хватало для того, чтобы полноценно заменить полковника. Вернувшись, Штерн осознал - бессонные ночи ожидают его до весенней оттепели.
- Штабс-адьютант, - немец резко выпрямился, опираясь руками на стол. А Романова, буквально выбившая дверь, выглядела встревоженной. Обычно спокойная и хладнокровная русская девушка, которую уважали и даже побаивались суровые германские танкисты, была чем-то необъяснимо взволнована.
- Отставить панику, - холодно приказал полковник, - доложите по уставу, Романова. И, пожалуйста, потрудитесь объяснить, какого дьявола вы врываетесь в мой кабинет...
Договорить ему не дал взрыв, от которого основание штаба содрогнулось и с потолка посыпалась штукатурка. Лампа задрожала и погасла. Послышались выстрелы.
- Verdammte Scheisse, - прорычал Штерн, - адьютант, бросайте эти бумаги. Немедленно.
Достав из ящика пистолет, он перекинул его девушке. Он знал - русская умеет с ним обращаться. Табельного оружия при Елизавете не было, младшие офицеры оставляли его за стенами штаба в специальном хранилище. Штерн спокойно достал из кожаных ножен боевой нож. На его рукояти раскинул крылья германский орёл...

Отредактировано Konrad Curse (2013-10-31 02:27:47)

- Целься в голову, - спокойно произнёс Конрад, пропустив мимо ушей слова девушки о путях отхода. Германские офицеры не отступают и в плен не сдаются. Он будет драться, как дрался бы каждый боец Шестой Бронетанковой. До последнего патрона, до последнего вздоха. Полковник Штерн достал маленький кожаный футляр, расстегнул застёжки и извлёк маленькую ампулу. Цианид. В плен попадать Конрад не собирался. Много чести для британских подонков - командира Шестой Дивизии они не получат. Он ещё оставит свой кровавый след в британской истории, пусть это и будет его последнее деяние, но оно достойно офицера великой Германии. Орёл, раскинувший крылья на фуражке полковника, для каждого германского солдата являлся символом стойкости и преданности Отечеству. Однажды одев униформу офицера Шестой Бронетанковой, Конрад ступил на путь, в конце которого могла быть только победа. Или смерть.
- Британские кевларовые каски не держат выстрел с близкого расстояния, если рука не дрогнет, - продолжил он, сунув ампулу со смертельным ядом за щёку. Затем, подошёл к двери, прислушался. В коридоре шёл бой, но скорее всего, диверсанты просто расстреливали выбежавших в коридор солдат Евросоюза.
- Пять выстрелов по британским ублюдкам, - объяснил офицер, - последнюю пулю оставь для себя. Ты женщина, поверь, быстрая смерть лучше британского плена. Идём. Прикроешь мне спину.
Конрад Штерн оставался невозмутим, даже когда вокруг царил хаос. Гвардейский полк подняли по тревоге, но слишком поздно, чтобы бойцы ЕС успели что-то изменить. Большинство уже погибло - британские диверсанты резали глотки спящим солдатам, после чего сработала взрывчатка и казармы оказались отрезаны от штаба, а немногочисленные патрули вступали в бой с британцами и методично уничтожались. Пленных не брали, да и никто не просил пощады.
- За мной, - раскрутив нож, германец выбежал из кабинета и с ходу вонзил его в шею британского диверсанта, вогнав его по самую рукоять в шею солдата. Захрипев, он раскинул руки, выронил штурмовую винтовку. Трое бойцов среагировали немедленно - вскинули винтовки и открыли огонь. Но Конрад не растерялся, он развернул тело убитого британца, который всё ещё шевелился, и использовал его, как щит. Плечом толкнув Романову в сторону - за угол, где британские пули не могли достать её, он прикрылся убитым диверсантом, а нож кинул вслепую. Но на этот раз, удача была на стороне полковника. Один из стрелков осел на колени, захлёбываясь кровью. Теперь Конрад рассчитывал, что Романова не станет терять времени, пока он отвлекает британцев на себя...

Отредактировано Konrad Curse (2013-11-06 18:09:20)

Отбросив в сторону тело, Конрад в два прыжка преодолел расстояние, отделявшее его от последнего британского диверсанта. Он уже заканчивал перезаряжать штурмовую винтовку, когда, выдернув нож из тела убитого солдата, Конрад нанёс удар. Сталь пробила плащ диверсанта, распорола ему живот. Британец закричал, из раны вывалились окровавленные внутренности, в воздухе повис тяжёлый запах смерти. Толкнув противника, Штерн не стал наносить удар милосердия. Подобрал винтовку бойца и оставил его корчиться в агонии на залитом кровью полу. Британец умирал медленно. Но это уже были его проблема. Офицер подбежал к русской девушке, которую оставил прикрывать свою спину и увидел два трупа - Романова уложила обоих точными выстрелами в голову. Конрад прищурился, с подозрением покосившись на испуганную Елизавету. Нет, даже пройдя военную подготовку, она не могла быть таким метким стрелком. В коридоре висел полумрак, а девушка уложила двоих профессиональных диверсантов с расстояния, на котором вообще не должна была их заметить.
"Как же так, Елизавета Романова... Неужели я чего-то о тебе не знаю. В прочем, это спасло тебе жизнь. Тем лучше."
Офицер, стряхнув кровь с ножа, сунул его в сапог, передёрнул затвор штурмовой винтовки и закинул её на плечо.
- Подбери оружие британцев, им оно уже не пригодится, - спокойно приказал он, - поторопимся...
Медлить и правда не стоило. Диверсанты добивали солдат гарнизона, бросив взгляд в окно, он увидел, как офицеров Евросоюза в исподнем выгоняют во двор. Подняв руки, они спотыкались и, выстроившись в неровную линию, ожидали своей участи. Коград не стал наблюдать за расправой. Он побежал вперёд по коридору, а выстрелы, послышавшиеся с улицы, подтвердили его опасения. Британцы не собираются брать пленных. Что-ж, сдаваться он всё равно не планировал.
- Надо выбраться отсюда, - неожиданно произнёс Штерн, - поднять дивизию. Британцы не просто так атаковали сегодня. Вскоре их целью станет... О, нет...
Стиснув зубы, офицер побежал по коридору, его путь освещал мерцающий свет аварийных ламп. Целью имперцев станет Германия, его любимая Родина. Иначе зачем им ликвидировать командование корпуса? Может быть, вторжение начнётся в Испании, или Голландии, но всё равно - вскоре британские найтмеры ударят и по Германии. Конрад Штерн выбежал на морозный воздух и, не останавливаясь, выстрелил одиночными по троим диверсантам, бросившимся ему навстречу. Три тела упали в снег, а Штерн отбросил винтовку в сторону. Заклинило. Времени возиться с ней не было. Они уже подходили к тому месту, где Конрад оставил свой личный автомобиль, когда на полковника бросился командир британской диверсионной группы. В его руке так же был боевой нож. Штерн парировал выпад диверсанта, контратаковал, раскрутив нож в руке, он сделал обманный финт, но британец предвидел его. Он ушёл в сторону, удар ногой в живот заставил германца пошатнуться. Второй удар, который пропустил полковник, пришёлся по лицу, наотмашь. Но ножа Конрад не выронил. Британский боец наступал и вскоре Конрад повалился на спину, остановив нож диверсанта в паре дюймов от лица. Бритвенно острое лезцие с тихим шелестом рассекало морозный воздух...
- Verdammte scheisse, - прохрипел Штерн, нож британца рассёк кожу на его лице, прочертив линию через переносицу. Германец вцепился в руку бойца, отвёл её в сторону, но лезвие разрезало ему подбородок, прочертив кровавую линию через губы офицера. Зарычав, Конрад напряг последние силы, ударил противника коленом в живот, а затем, перехватив нож левой рукой, вогнал его по рукоять в шею британца. Брызнула кровь, попадая в глаза она лишала полковника зрения. Тело диверсанта повалилось на Конрада, краем глаза он увидел Романову. Рядом с ней - ещё несколько трупов.
"Кто... Кто же ты, чёрт возьми, такая, Елизавета... Романова..."
Он попытался сбросить с себя убитого британца, но с последним усилием, германца накрыла тьма и он больше не чувствовал холода.

Точнее, он пришёл в себя, свалившись на пол с заднего сиденья, куда Елизавета Романова уложила раненого полковника. Казалось, что его лицо рвали на части невидимые когти - сказывался декабрьский мороз и глубокие порезы, оставленные ножом британского диверсанта. Штерн, матерясь сквозь зубы по-русски, забрался обратно, на руки с лица капала кровь.
- Die sukishe paraziten, - в числе прочего говорил он, - ohuevaitung...
Конрад Штерн не сразу понял, кто ведёт машину. Казалось, что опытный водитель безошибочно вывел автомобиль на трассу, но когда штабной "форд" врезался в повозку с капустой, Конрада ощутимо приложило головой о стекло. Оно чудом не разбилось. Выругавшись, как последний баварский сапожник, он ухватился за ручку.
- Адьютант Романова, - прохрипел Штерн, выплюнув ампулу с цианидом на пол машины, - вы умеете водить, верно?
Честно говоря, полковник не хотел знать ответа на свой вопрос. Он был скорее риторичеким - когда британские мотоциклисты настигли их, германец просто "конфисковал" у русской захваченную в бою винтовку и, когда автоматная очередь разбила стекло "форда", открыл ответный огонь. Прицельно, экономя патроны. Запасной обоймы у Конрада не было. В прочем, британские диверсанты своё дело знали. Они стреляли по колёсам. Машина вылетела на обочину, перевернулась, с грохотом приземлилась на бок и перекатилась ещё несколько раз. Выбив ногой дверь, Конрад выбрался наружу, после чего, помог Романовой покинуть машину.
"Сейчас, бросят гранаты."
- Ложись, - прорычал он, вцепившись в руку девушки. Он резко дёрнул её в сторону, падая в ближайший овраг и увлекая русскую за собой. Она с тихим "ох!" упала на немца, её лицо оказалось в паре дюймов от его - забрызганного собственной кровью. Взрыв. Их осыпало грязью вперемешку с мокрым снегом... Романова инстинктивно прильнула к офицеру, их губы встретились совершенно случайно. Она вся дрожала...

Отредактировано Konrad Curse (2013-11-08 02:38:53)

Что ни говори, а момент выдался неловкий. Мало того, что Елизавета Романова свалилась на Конрада, так ещё и застыла в крайне компрометирующем положении. По ним продолжали лупить британские пулемёты - не пошевельнуться. Поэтому, германский офицер не придумал ничего лучше, чем оставить всё, как есть, попытайся он скинуть с себя русскую девушку, та точно попадёт под огонь британских ублюдков. Вскоре, машина взорвалась от хорошо брошеной гранаты и стрельба утихла. Послышался рёв заводящихся мотоциклов и британцы помчались по ночной трассе к месту эвакуации. Только когда они затихли где-то вдали, Конрад позволил штабс-адъютанту слезть с себя. Он поднялся на ноги следом за Романовой, вот только собственная чистота сейчас волновала полковника намного меньше, чем отсутствие у них огнестрельного оружия и боеприпасов. Остался только нож - им он уже отправил на тот свет нескольких британских диверсантов. Но если их станут искать... Враги, или свои? Воллен уже наверняка поднимает батальон по тревоге, а штурмовые группы Кёниг срываются со своих позиций на поиски пропавшего полковника Штерна и его адъютанта. Осталось только выйти к своим и продержаться достаточно долго. Сунув нож в сапог, офицер небрежно протёр лицо тыльной стороной кожаной перчатки, размазывая кровь, грязь и пот.
- От неё не так много осталось, - заметил Конрад, глядя на пылающие обломки, - нам нужно выйти на позиции дивизии прежде, чем британцы решат отыскать наши трупы.
Очередной проблемой командира Шестой Дивизии стало отсутствие компаса, или карты - ориентироваться по звёздам он умел плохо и не придавал этому особого значения. Конрад и представить не мог, что его портфель сгорит во взорванной британцами машине, а сам он окажется в нескольких километрах от города, зимой, на лесной дороге, с ножом и Романовой. В первую очередь, Штерн чувствовал ответственность за свою подчинённую. Он твёрдо решил вывести девушку живой и, по возможности, невредимой из этой паршивой ситуации.
- Идём, если будем стоять на месте, уж точно замёрзнем, eblaitung nah... - бросив мрачный взгляд на утихающее пламя, германский офицер зашагал прочь, в направлении города. Идти он собирался через лес, держась в стороне от дороги. Если их будут искать штурмовики Эммы Кёниг, то они в первую очередь станут искать своего командира на лесных тропах, а не на открытых местах, где до него могли бы добраться британцы. В прочем, бойня в штабе была слишком неожиданной и если с британской стороны действовали профессионалы, то линии связи наверняка обрезаны. А рация сгорела в машине. Стараясь не думать о том, что впереди их ждёт марш-бросок по зимнему русскому лесу, Конрад направился к присыпаным снегам соснам...

Конрад не церемонился. Видя состояние штабс-адъютанта, он просто выбил плечом ветхую дверь домика. Он, действительно, оказался заброшен. Не было ни еды, ни постельного белья. В прочем, германского офицера обрадовало хотя бы наличие печи и сухих дров. В кармане у полковника была помятая пачка сигарет и зажигалка. Поэтому, плотно закрыв дверь, он бросил поленья в печь и, кинув туда несколько газет неизвестной "свежести", разжёг костёр.
- Нас могут найти, если станут прочёсывать лес, - заметил Конрад, плотно запирая ставни, - не будем задерживаться здесь. Отдохните, штабс-адъютант и продолжим путь. Обогрейтесь у огня, вздремните. Это приказ.
Сам же полковник опустился на пол рядом с печью, оставив Романовой достаточно места чтобы относительно комфортно улечься недалеко от пламени. Достав пачку сигарет, он вытряхнул её на пол - из всех уцелела только одна. Конрад не был курильщиком, но иногда хотелось вдохнуть горький табачный дым и сейчас был именно такой случай. Достав зажигалку, он прикурил и с первой затяжки выпустил серое облако дыма. Он знал, что Елизавета не обрадуется, но сейчас она волновала его ровно с такой точки зрения - дойдёт до своих, или придётся тащить на себе. Если придётся, Штерн был готов нести Романову на руках, но лучше бы ей хотя бы часть пути после этой остановки пройти своими ногами. Ведь Конрад тоже не железный. Офицер накинул девушке на плечи свой тёплый кожаный плащ и задумчиво наблюдая за пламенем, ждал, пока русская уснёт. Почему-то, он не мог выкинуть из головы тот неловкий момент, который произошёл между ними меньше часа назад. В моменты близости с Хильдой, ни к чему его не обязывающей, Конрад не задумывался о том, что в этот момент чувствовала женщина. Ему было просто всё равно, как должно было быть и сейчас. Это всего лишь случайность, убеждал себя полковник Штерн, докуривая сигарету. Всего лишь "фердаммте" случайность...

- Я, кажется, приказал тебе отдыхать, - недовольно проворчал Конрад. Шрамы на лице неприятно зудели, что не способствовало улучшению настроения полковника. Он несколько раз прикасался к ним рукой, казалось, что они намного больше, чем были на самом деле. Всё из-за треклятого холода, немец не чувствовал своего лица. Мрачно смотря на огонь, он докурил сигарету и бросил её в пламя. Хижина потихоньку прогревалась, но задерживаться здесь надолго было нельзя.
- Ладно, держи, - спокойно отстегнув от пояса небольшую офицерскую флягу с простой гравировкой, подарок Александра Крестовского, командира красноплечих. Предприимчивый немец всегда держал её рядом, как раз на такой случай. Перекинув фляжку с настоящей русской водкой девушке, он протянул к огню руки. Снег таял на волосах Конрада, капли воды стучали по деревянному полу.
- Нам здесь нельзя задерживаться, - произнёс офицер серьёзно, - штабс-адъютант Романова, это же...
Когда девушка сделала по-настоящему мужицкий глоток настоящей русской водки, у германского офицера отвисла челюсть. Шрам отозвался неприятной вяжущей болью и челюсть пришлось захлопнуть. И всё-же, Конрад невольно вспомнил два поразительно точных выстрела и двух убитых бойцов британского спецназа. Да, Романова каждый день разбирала и собирала свой табельный пистолет, но... Штерн и представить не мог, что эта хрупкая девушка способна уложить двоих профессиональных бойцов, стреляя навскидку и практически на удачу. Но что-то подсказывало полковнику, что дело как раз не в удаче. Что-то тёмное прокрадывалось в сознание офицера - подозрения, домыслы, послышался настороженный шёпот паранойи. И всё-же... Она была офицером Шестой Бронетанковой Дивизии. Его офицером. И чёрта с два он бросит её здесь подыхать только потому, что девушка умела стрелять и не говорила об этом своему командиру. В конце концов, это спасло жизнь им обоим. И всё-же, Конрад пристально следил за Елизаветой Романовой. Которая, поджав ноги, уснула, положив голову на колени сидящему у огня немцу. Он неволько запустил пальцы в кожаных перчатках в волосы девушки. За окном начиналась метель - заброшенную хижину присыпало снегом. Как и следы двоих беглецов, за которыми охотились британские диверсанты. В иных условиях, Конрад дал бы им бой, но с ножом против штурмовых винтовок... Он был офицером, а не самоубийцей. Полковник Штерн ещё послужит своему отечеству, он не собирался выкидывать свою жизнь сейчас. Нет уж, он выживет. Назло британским свиньям. Бог поможет...

Отредактировано Konrad Curse (2013-11-10 01:21:49)

- Штабс-адъютант, - Конрад спокойно поднялся на ноги, пока Романова протирала очки. Он по-прежнему не понимал, каким образом она уложила двоих профессиональных солдат. Близорукая девушка...
- Нам нельзя задерживаться здесь, - произнёс офицер, поправив мундир. Даже в такой ситуации он был педантичен. В этом доме не было зеркала, да и перчатки сменить он не сможет. Мрачно ощупав своё лицо, Конрад сделал вывод - не всё так страшно, как могло бы быть. Конечно, эти шрамы останутся навсегда. Но сейчас, это волновало полковника меньше всего. Толкнув дверь хижины, он шагнул на порог и огляделся. Метель стихла, но егерьский домик практически полностью занесло снегом. И только дым из трубы поднимался серым столбом в ночное небо. Врядли его заметили в такую метель, но рисковать не стоило. Глотнув водки, офицер поморщился и обернулся к Романовой.
- Надеюсь, капитан Кёниг и её бойцы уже ищут нас. Идём, - просто сказал он и, дождавшись Елизавету, шагнул в снег.

Без плаща, конечно, было холоднее, но Конраду было достаточно утеплённого мундира с подкладкой. К тому же, если говорить о безопасности, то первой целью снайпера станет человек в плаще, отличающем штабного офицера от простого бойца штурмовой группы. По этому поводу, полковник много раз спорил с обер-лейтенантом Манфредом Рихтером. Всё кончилось тем, что полевая офицерская униформа теперь могла ввести стрелка в заблуждение - отличить командира от солдата стало непросто. В хаосе боя эта задача ещё больше усложнялась необходимостью принимать решение быстро, а один раз спустив курок, снайпер раскрывал свою позицию. В прочем, штабная униформа, несмотря на все старания Рихтера, не изменилась и об этом Конрад от части жалел. Всё-таки, сейчас Елизавета Романова может стать целью британского снайпера просто потому, что в метели её невозможно отличить от полковника Штерна. Чёрный офицерский плащ делал её целью первого выстрела. Но, с другой стороны, что сможет Конрад противопоставить профессионалу со снайперской винтовкой и, наверняка, встроеным в шлем прибором ночного видения имея при себе лишь боевой нож... Только умереть рядом со своим адъютантом, бросить девушку умрать он просто не сможет. В завывании ветра, он словно эхом услышал свой собственный голос - слова, сказанные пятнадцатого августа две тысячи пятнадцатого года русскому офицеру Александру Крестовскому.
"...как офицер, я должен приказать расстрелять вас, но, как мужчина, я понимаю..."
Педантичный германский офицер уже второй раз за Дальневосточную Кампанию был готов переступить через свой долг - первый раз, ради боевого товарища, а теперь, ради девушки, за которую нёс ответственность, как командир и как мужчина. В прочем, офицерская честь не страдает от излишнего благородства. Конечно, рыцарем Конрад не был, но по его мнению, нужно родиться законченым подонком, чтобы бросить такую девушку, как Романова, умирать от холода, или британских ножей. Поэтому, он был готов в случае необходимости тащить её на себе через снег, а когда силы подойдут к концу - встретить смерть здесь, рядом с верной Елизаветой Романовой. Иронично, но из всех офицеров Шестой Дивизии, именно в компании русской девушки-адъютанта Конрад был готов умереть сейчас.
"Жаль только, не выиграли войну... Не успели немного. Но ничего... С Хильдой дивизия не пропадёт. А пока с ней рядом будет Карл Райнер Воллен, ничего не случится и с Ледяной Королевой. Мои бойцы в надёжных руках."
Казалось, что в этом проклятом лесу, за каждым деревом таится опасность. Где-то в отдалении слышался вой - волчья стая вышла на охоту. Но даже если бы их целью стали двое людей, практически безоружных, первый из хищников, рискнувший кинуться на Конрада убедился бы на своём опыте, что загнанный в угол зверь всё ещё может кусаться, а человек - тоже хищник. И всё-таки, главным врагом их был холод - ледяной, пробиравший до костей ветер. Полковник Штерн понимал, далеко они не уйдут. Следы засыпало снегом и немец не боялся погони. Но вскоре, случилось то, чего боялся Конрад, но к чему был обречённо готов. Шедшая на пару шагов впереди Романова, упала на колени в снег. Ноги девушки подкосились, она беззвучно опустилась, плащ спал с её плечей. Коград, про себя ругаясь грязно и богохульно, подошёл к ней, опустился на колено и обнял девушку за плечи. Он прошептал, склонившись к её уху.
- Для меня было честью знать вас, штабс-адъютант, - голова девушки безвольно упала ему на плечо, её лицо было так близко, почти как тогда, когда они лежали в овраге под огнём британских пулемётов. Сердце жестокого и решительного офицера, впервые в его жизни, сжалось от горя и бессильной злобы. Он выигрывал безнадёжные битвы одну за другой, но одну единственную женщину не смог спасти. Всё-таки, холод оказался сильнее.
- Спите, Елизавета Романова, - прошептал он, прижав её к себе, - закройте глаза. И ждите... Валькирий...
Говорить было тяжело - из-за холода, тихий голос германского офицера буквально тонул в безжалостном визге метели. Но даже через него, он слышал хлопанье крыльев. Крыльев Валькирий... Луч света прорезал ночную тьму, Конрад прикрыл глаза ладонью в чёрной перчатке. А затем, протянул руку к свету. Романова прильнула к своему командиру, он ещё чувствовал её дыхание, девушка дрожала, пыталась что-то сказать. Вскоре, второй ослепительно белый луч света проскользил по снегу, затем - второй, третий. Послышались голоса. Затем - хруст снега, чьё-то дыхание совсем близко.
- Герр полковник, - обеспокоенный голос Карла Райнера Воллена, полковник узнал даже на границе жизни и смерти, - герр полковник... Держитесь, герр полковник!
- Сволочь ты, Воллен, - на обмёрзших губах офицера тенью мелькнула улыбка, - я уже видел валькирий, а ты... Совести у тебя нет, капитан.
А потом, его окутала тьма.

Отредактировано Konrad Curse (2013-11-11 02:22:39)