По любым вопросам обращаться
(discord: punshpwnz)
|
Для размещения ваших баннеров в шапке форума напишите администрации. |
Code Geass |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Code Geass » События игры » Turn I. Awakening » 28.08.17. Милосердие ребенка. Мудрость взрослого
1. Дата: 28 августа 2017 года
2. Время старта: 20:00
3. Время окончания: 21:00
4. Погода: душно
5. Персонажи: Тянцзы, Одиссей, Джино, Мирцелла, Юфемия, Сузаку.
6. Место действия: Запретный город, Китай
7. Игровая ситуация: Афтер-пати после торжественной помолвки Тянцзы и Одиссея.
8. Текущая очередность: -
Помолвка прошла тихо: без сучка без задоринки. Многочисленные евнухи присутствовали в качестве гостей невесты, несколько родственников и несчетное множество аристократов – со стороны Одиссея, теперь уже ее жениха.
Помолвка проходила по католическим канонам, что до глубины души оскорбило маленькую девочку, мечтавшую когда-то о пышном празднестве, которое она представляла себе совершенно не так. Она мечтала о красном платье, а не белом. О красном зонтике, а не об огромной бесформенной фате.
Красивая и в то же время абсолютно бессмысленная на взгляд Цзян Лихуа церемония помолвки ставила ее в тупик. На помолвке должны были быть только родные: но гостей в зал набилось столько, сколько она никогда в жизни не видела. Она должна была поклясться в верности будущему супругу своим Богам – а в итоге клялась совершенно незнакомому ей лику. Значит ли это, что она может нарушить клятву?
Со стороны жениха среди гостей была пара, которой Цзян невольно позавидовала: красивая принцесса и ее рыцарь. Они выглядели до того счастливыми, что юная невеста страшно расстроилась, что Императрицам Китая не положено иметь личных рыцарей. Она бы непременно взяла на эту роль Синке, и он бы всегда защищал ее и смотрел бы на нее так же, как молодой японец на свою принцессу.
Одиссей пугал ее. Он смотрел на всех вокруг столь безразлично, а на нее – столь грустно, что ей становилось не по себе. Пару раз он пытался заговорить с ней, осторожно улыбаясь, но она каждый раз испуганно сжималась, и он в итоге оставил эту затею.
После помолвки был торжественный прием в одном из самых роскошных залом Запретного города. Сюда уже пустили журналистов. На входе стояли военные, которые проверяли каждого гостя, не присутствовавшего на помолвке. Что они искали – Цзян не понимала. Евнухи и высокородные гости досмотру не подвергались.
На приеме они с Одиссеем сидели на возвышении, отдельно ото всех. Пропустили даже одного журналиста с видеокамерой, но снимать Тянцзы ему запретили, а потому его объектив был направлен на гостей.
Цзян стало не только грустно и обидно: ей стало еще и скучно. Одиссей довольно скоро покинул невесту, решив потратить время на разговоры с журналистами. Сама же Тянцзы осталась на месте: если она ненароком попадет в объектив камеры горе-журналиста, не носить ему головы. Она не хотела подобной жестокости на своей помолвке. Да и с кем ей было общаться здесь? Все гости были взрослыми, незнакомыми, высокими. Крошечная Императрица Китая на их фоне выглядела не просто ребенком – младенцем.
Уже ближе к концу торжественного вечера, когда каждый из гостей выдал свое поздравление и оставил какие-то подарки (даже здесь все было не так: дары были по одному, а не по два), Одиссей вернулся к своему месту рядом с Цзян. Они уже собирались уходить, как в зале запищал чей-то телефон: Тянцзы вздрогнула – не то от резкого звука, не то от прикосновения ладони Одиссея к ее руке.
Один за другим журналисты брали свои телефоны, по залу поднялся ропот: как так, что за неуважение.
К Одиссею подошел один из его советников, немолодой мужчина в военном мундире. Цзян не могла точно сказать, в каком звании был этот человек, но погоны и суровое лицо со шрамом не оставляли места сомнениям.
- Ваше Высочество, в Ближневосточной Федерации в Абу-Даби применили химическое оружие…
Тянцзы задрожала, настороженно вслушиваясь в ужасные цифры: количество погибших британцев, погибших солдат Ближневосточной Федерации.
- А что с мирным населением? – Голос Цзян дрожал, на глаза наворачивались слезы. Если погибло такое ужасающее чисто солдат – сколько же должно было погибнуть ни в чем неповинных мирных жителей!
- Простите, Ваше Величество, - поклонился ей военный, дождавшись кивка Одиссея. – На данный момент я не располагаю такими данными.
Цзян едва не расплакалась, поднимаясь на ноги и спускаясь вниз, где ее тут же окружили евнухи.
- Отойдите, - почти провизжала она, уверенно шагая в ту сторону, где последний раз видела человека с камерой. – Это прямой эфир? – Спросила она у него. Тот неуверенно кивнул и в ужасе вытаращил глаза, когда Цзян вышла вперед, в пределы видимости его камеры.
- Народы Китая и всего мира, - начала она так, как ее учили. От этой заученной фразы голос ее перестал дрожать, но в глазах по-прежнему стояли слезы. – Мы скорбим по погибшим в Абу-Даби. – Под «мы» она имела ввиду лишь себя, но вложенный в эту фразу смысл получился даже лучше. – Мы приказываем отправить в Абу-Даби миротворцев и ученых, которые смогут спасти как можно больше жизней.
- Дитя неба, это неразумно, - тихо вклинился один из евнухов.
Цзян смотрела на него неуверенно.
- Ближневосточная Федерация – наши соседи и друзья, - пробормотала она, забывая о том, что ее выступления транслируют по телевизионным каналам всего мира.
- Но они вступили в военный конфликт с Британией, - продолжил евнух.
- Мы отправляем не солдат, а врачей, ученых и добровольцев, которые могут спасти много жизней.
Евнух снова что-то заговорил, но тут к Тянцзы подошел Одиссей. Положив руку ей на плечо, он довольно холодно посмотрел на евнуха:
- Вы желаете оспорить волю своей Императрицы, Ци Хай?
- Нет, нет, - евнух тут же засеменил прочь в глубоком поклоне.
Цзян едва заметно улыбнулась – пожалуй, не так уж и плоха эта помолвка, хотя Одиссей высокий и жуткий.
«Зачастил я в Запретный Город», - с улыбкой подумал Шнайзель, «Но каждый раз я пребываю тут по все более и более приятным причинам», - принц отхлебнул глоток красного Дом Периньона и поприветствовал улыбкой нескольких гостей, проходивших мимо. «Воистину, прекрасный праздник. Ни одна из сторон не пожалела самых больших своих средств для его проведения. Да будут счастливы молодые», - довольно принялся за свое мужчина.
Шнайзель легко прошел к балкону, вкушая плоды своего дела и лучшего виноградника Франции. «Европейцы может быть и варвары, но они знают свое дело», - с горечью подумал принц. Такое вино, доставленное из Союза, явно стоило дороже, может даже целого дома обыденного китайца. Но вот с этим как раз принц не считался никогда. Он устремил взор куда-то за горизонт, мечтая о чем-то своем. Единственное что всегда раздражало Шнайзеля в прекрасном Запретном Городе, так это погода. Тут всегда стояла дикая духота, и принцу пришлось признаться самому себе, что, не выйдя сейчас на свежий воздух, он бы просто задохнулся среди той толпы.
Сегодня в Запретном (хотя какой он уже Запретный после такого) городе собрались все сливки Британского общества – кроме, собственно, большинства членов королевской семьи, были приглашены Хэрлифилды и Штайнеры, Бредли и Хельмду, Дальртоны и Вайнберги, Ольберты и Эввоты и это если не считать сотен других, а еще представителей со стороны невесты. Сегодня они все делают вид, что приклоняют колени перед тем, кто будет наследником британского императора и его будущей женой, хотя, по большому счету, был уверен Шнайзель, им то все равно кто правит, если все будет продолжаться по тому же сценарию, который сотни лет назад написали первые британские императоры. Но кто же останется с его семьей, в случае, если что-нибудь да пойдет не так? Кто честью своей засвидетельствует свое признание? Ответа на этот вопрос не было даже у Белого Принца.
Шнайзель достал платок из нагрудного кармана своего белого фрака и протер лоб, откинув волосы. Надо возвращаться к гостям, подумал он, в последний раз, перед уходом вдыхая нежный аромат вечернего воздуха. Ничего не предвещало беды, и гости продолжали мирно трепаться друг с другом, время от времени жадно разглядывая второго сына императора. Девушки нервно хихикали, а мужчины пытались найти его взглядом и взыскать гордого притягательного взгляда. Протиснувшись мимо некоторых из гостей, Белый Принц почувствовал на себе легкую руку, которая могла принадлежать только Канону:
- Ваше Высочество, я искал вас, - кажется, пропел парень и быстро потянулся к принцу, чтобы прошептать еще несколько важных предложений. Шнайзель насупился и тяжело вздохнул, пытаясь найти нужные к месту слова.
- Понятно. Что ж, это очень прискорбно. Я не хочу, чтоб сегодняшний праздник омрачила эта новость. Постарайся, чтоб больше никто не узнал, - сказал Шнайзель и услышал тот час резонанс сотен рингтонов мобильных телефонов гостей, - Теперь-то можешь, не беспокоится об этом, - улыбнулся своему помощнику принц, - Я разберусь.
По залу прокатилась волна волнения и беспорядка. А все камеры, как заметил принц, устремились к крохотной императрице великой империи. Она что-то залепетала, спускаясь к гостям, а вот Одиссей только сейчас понял, что его невеста отсутствует, ища ее взглядом. Шнайзель решительно подался в гущу событий, упорно толкаясь плечами, и, к счастью, успел к началу звонкого монолога Тянь Цзы:
- Мы приказываем отправить в Абу-Даби миротворцев и ученых, которые смогут спасти как можно больше жизней, - с серьезным видом, но полными слез глазами сказала девочка, - а толпа удивленно взревела. Кто от решения помочь врагам Британии, кто от того, что впервые увидел маленькую императрицу, кто в такт большинству, а кто может и действительно усмотрел сокровенный смысл в речах девочки.
Но Шнайзель не обращал внимания на гостей, заметив краем глаза евнуха, что-то нашептывающего императрице. Между тем, хоть их разговора Шнайзель и не слышал, его слышал весь мир. Решив, что положит всему конец, принц, не останавливаясь, пробрался еще ближе и наконец, его слуху стали доступны и перешептывания китайцев:
- Мы отправляем не солдат, а врачей…, - не могла угомониться Тянь Цзы, а Одиссей поддержал ее, вынудив евнуха отступить. В это время в камере величественно появился Белый Принц. Он, едва улыбнувшись императрице, сказал, чтоб было слышно только ей «Вы большая умница, ваше Величество» и глазами сообщив Одиссею, что пора бы ему убраться, забрав с собой девочку, обернулся к сотням камер, транслирующим его речь всему миру:
- Британская королевская семья присоединяется к сочувственным шквалам по погибшим в Абу-Даби. Каждый британец, встретивший сегодня свой последний рассвет останется навсегда в наших сердцах. В сердцах их семей, друзей, братьев. Чьи-то мужья, родители, дети и возлюбленные уже не вернутся к своим родным, не увидят их улыбок и счастливых лиц. Господа, мне сообщают и об огромном количестве жертв, среди мирного населения. Нам, похоже, этого не понять, но как можно было поставить под угрозу тех, кто не хотел, чтоб эта война приходила в их дома? Сейчас я обращаюсь со следующим вопросом к правителям, прежде всего, Европейского Союза: Стоило ли оно того? Этих тысяч мужских, женских и детских жертв? Стоило ли то небольшое превосходство, которое вы получили столь вероломным способом этих утрат? Я понимаю, что ответа не получу и своими речами не верну никому сердцебиения, не пробужу никого от вечного сна, но, жители мира сего, я обращаюсь теперь к вам – Британская Империя возьмет на себя любые компенсации за причинённый Союзом геноцид, - Белый Принц сделал паузу, акцентировав внимание на последнем слове. - Личным приказом я распоряжусь о том, чтоб выделить тысячи миротворцев, врачей, ученых и добровольцев для помощи тем, кто пострадал после европейского теракта. Помощь получат все, в том числе военные и мирные жители ЕС и Ближневосточной Федерации. Человеческие жизни мы ценим куда больше великих военных побед, будь-то жизнь британца, араба, европейца или китайца. Милостью Нашей и нашей милой императрицы, не считайте это актом прошения о прекращении войны. Мы лишь ратуем за жизни мирного населения, которые не виноваты в интригах властных чернильных крыс Ближневосточной Федерации, пляшущих под дудку похоронного марша европейских варваров. И эта война – за свободу. За свободу от тирании европейцев. За личное счастье каждого. И пусть… - принц снова выдержал паузу, сделав вид, что тяжело глотнул и с полными отчаяния глазами закончил -…. Прошу Господа, такого больше никогда не повториться. Пусть дети не теряют родителей, родители детей, жены мужей, а вы… подумайте, нужна ли вам эта война? Соболезную. Во Славу Британии, - свел скулы и устремил свой взгляд в сердце каждого телезрителя британский принц.
Отредактировано Schneizel el Britannia (2013-10-20 16:36:47)
Оператор воспринял призыв славить Родину, как обыденный финал каждого монолога Шнайзеля и перевел камеру на журналиста, который тот час начал расхваливать решение принца. Воспользовавшись такой возможностью, мужчина поспешно удалился из под сферы наблюдения телекамер и попытался догнать Одиссея и Тянь Цзы:
- Брат, - окликнул Шнайзель, и первый принц, услышав знакомый голос, обернулся. Маленькая императрица последовала примеру британца. Тем временем, Шнайзель преодолел расстояние, разделявшее их и, улыбнувшись, заверил: - Ваше Величество, надеюсь, вы слышали мою речь и согласны с теми решениями, что я принял от нашего общего лица. Мы не можем оставить мирных жителей Федерации страдать от последствий коварных атак европейцев, - обратился он к девочке, уверенный в том, что она оценит его старания. - У меня не так много времени, ведь эта ситуация значительно подорвала мои планы и я собираюсь оставить вас, чтоб немедленно заняться возникшим вопросом, поэтому перед отъездом я бы хотел сделать вам свой небольшой подарок, - сладко улыбнулся принц. - Уверен, вы слышали о том, что Британия гордится, прежде всего, своими славными традициями и великой историей. Я считаю, что ее Величество может позволить себе любой материальный подарок, поэтому хотел подарить вам что-то более ценное. Я считаю мой подарок, это часть истории Британии, ведь что лучше всего характеризирует нашу империю, как не мужество и отвага, верность и преданность, учтивость и честь, которые воплощаются в наших рыцарских орденах. Поэтому я бы хотел подарить вам личного рыцаря вашего Величества, истинного британца, который сослужит вам примером и поддержкой. Познакомьтесь, - из тени вышел белокурый мальчик лет шестнадцати с большими голубыми глазами, - Джино Вайнберг.
- Для меня будет честью служить вашему Величеству, - поклонился парень и улыбнулся, почти так же ослепительно, как Белый Принц, что привело юную императрицу в восторг.
- Кроме того, я бы хотел представить вам мою младшую сестренку – Мирцеллу. Я решил, что она сможет быть вам хорошим другом, соратником и успешно скрасит ваше одиночество. Она будет вашей гостьей, если вы не будете против.
Мирцелла держалась за руку Канона, но тот час, когда поняла что речь идет о ней, сделала реверанс и радостно помахала Тянь Цзы.
- Надеюсь, вам понравится компания моих друзей, - поцеловал ручку девочке Шнайзель и добавил, - А теперь, в связи с понятными причинами я покидаю вас. Одиссей, береги свою невесту. Мой подарок в виде мира у твоих ног будет не менее приятным, - подмигнул брату Белый принц и, поклонившись, отступил.
Эпизод завершен
Вы здесь » Code Geass » События игры » Turn I. Awakening » 28.08.17. Милосердие ребенка. Мудрость взрослого
