Квартира была пуста, как череп после выстрела. Утром её разбудил не крик чаек, а грохот захлопнувшейся двери — Макаров и Роман ушли, не оставив даже запаха лосьона для бритья. Трудоустройство. Слово казалось таким же фальшивым, как улыбка продажного полицейского. Змей и Рэд исчезли раньше — Макаров всегда знал, как занять тех, кому нечем заняться. Приказать молчать. Следить. Или просто не мешать.

Мария стояла у окна, впиваясь пальцами в подоконник. Солнце за стеклом резало глаза — не свет, а лазер, выжигающий мозг. Тридцать семь градусов. Воздух густел, как кровь в ране. Город застыл в липком оцепенении, и только где-то там, на холме, особняк Герреро молчал, как гроб с сюрпризом.

Она повернулась к комнате. Бен сидел за ноутбуком, его пальцы бежали по клавишам, словно по горлу врага. Экран мерцал, отбрасывая синие блики на его лицо. Цифровые кишки. Архитектурные планы, спрятанные в виртуальном дерьме. Не её война. Она привыкла к другому: нож в руке, адреналин в крови, крик в горле. А здесь — тишина, жара и этот чёртов ноутбук, шипящий, как змея.

Она прошлась по комнате, ступни прилипали к линолеуму. Шампунь 5-в-1 давно высох, оставив на полу пятно, похожее на карту провала. Тиканье настенных часов отдавалось эхом в пустоте черепа. Макаров знал, что бросает её в чужие дебри. Наверное, надеялся, что ярость сменится отчаянием. Или просто плевал.

Взгляд упал на нож, лежащий на столе. Лезвие тусклое, будто уставшее от её рук. Она хотела бы быть там, где пахнет порохом, а не чужим потом. Но вместо этого — эта комната, этот город-душитель, и Бен, который копался в цифровом аду, как могильщик.

Она села в кресло, сжав кулаки. Жара обволакивала, как саван. Где-то за стеной играла бразильская музыка — весёлая, как предсмертный бред. Довериться Бену. Старику с морщинами на лице и сталью в глазах. Единственному, кто не смотрел на неё как на бомбу замедленного действия.

Мария закрыла глаза. В темноте за веками плясали огни — фары патрульных машин, отсветы экрана, вспышки прошлых боёв. Она не умела взламывать системы. Но умела ждать. И когда настанет время — выпустит клыки.

Город за окном застыл в безвременье, подобно кокону. А она готовилась к бою, который будет вестись в тишине, чужими руками.

— Ну что, дед, — голос её прозвучал хрипло, будто она часами не пила воды. — Докопался уже до всех тайн Гереро? Или просто греешь клавиатуру, как старуха подушку?

Она не смотрела на него, продолжая водить пальцем по пыли на столе, выводя призрачные узоры. Но каждый мускул был напряжён в ожидании ответа. В ожидании хоть какой-то опоры в этом липком, разваливающемся на части дне.

Губы её изогнулись в улыбке, похожей на свежий шрам.

— Наконец-то хоть кто-то проявил мудрость. Целовать британцам задницы — не в моём стиле. Я предпочитаю их... пинать, — она щелкнула пальцами, воздух смачно завибрировал. — Но твой Мушрум... — голос стал ниже, с лёгким шипением, — Макаров его хвалит, да. Только вот те, кого Владимир хвалит, обычно либо уже мёртвы, либо скоро ими станут. Цифровая маска... Я всегда доверяла тем, чьи лица вижу. А не тем, кто прячется под забралом.

Она встала, подошла к окну. Солнце билось в стекло, слепящее и беспощадное.

— Но ладно. Если Диаз взял в это свои руки — я согласна. С Гереро ночевать не буду, а вот Диаз... Он хоть знает цену слову. В отличие от некоторых.

Взгляд её скользнул к Бену, оценивающе, с насмешкой, но без злобы.

— Технический специалист? Ты сейчас выглядишь как злодей из пендрагонского блокбастера про злых русских. Макаров, по крайней мере, умеет выглядеть... нейтрально. А ты — словно сошёл с плаката к боевику, где все уже давно умерли. Морщины — это, конечно, признак опыта, но не переборщи. А то подумают, что тебе и правда пора на пенсию, а не в серверную.

Она повернулась, указав на свою повязку.

— А вот это — мой главный враг. Яркая вывеска «стреляйте сюда». Думаю, у Макарова найдётся пара лишних очков. Пока он не видит... — её губы дрогнули в подобии улыбки. — Он ведь учил: если что-то плохо лежит — это не воровство, это тактическое заимствование.

Становилась серьёзной, её единственный глаз сузился.

— Ладно. Я буду твоими глазами. Но если твой Мушрум нас подведёт... — она не договорила, но нож на столе словно сам по себе сдвинулся на сантиметр. — Надеюсь, он понимает, что с цифровыми призраками я разбираюсь так же, как и с живыми. Без жалости.

Она глубоко вздохнула, будто готовясь нырнуть в мутные воды.

— Командуй, дед. Но сперва — надобно тебя приодеть как подобает. А то не поверят.