По любым вопросам обращаться

к Vladimir Makarov

(Telegram, Discord: punshpwnz)

Рейтинг Ролевых Ресурсов - RPG TOP Для размещения ваших баннеров в шапке форума напишите администрации.

Code Geass

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Code Geass » События игры » 26.01.18. Это. Наш. Дом.


26.01.18. Это. Наш. Дом.

Сообщений 1 страница 11 из 11

1

1. Дата: 26.01.2018
2. Время старта: 12.00
3. Время окончания: 14.00
4. Погода: Солнечно, жарко
5. Персонажи: Дункан Кэмпбелл, Наннали ви Британия
6. Место действия: Африка, ЮАР, Претория, Особняк Боты
7. Игровая ситуация: Рыцарь, вернувшийся к принцессе в бессознательном состоянии, наконец приходит в сознание. В момент, когда мир уже не будет прежним.
8. Текущая очередность: По договоренности

+4

2

Новости ошеломляли, обескураживали, буквально выбивали почву из-под ног. Наннали даже отменила занятия с физиотерапевтом - ее трясло изнутри, ее знобило, ее лихорадило, она сходила с ума от ужаса и злости. Ее! Наннали Британскую! Переполняла чудовищная злоба на человека, которым еще несколько дней назад она восхищалась.

Могла ли она понять Его? Да.
Но совершенно не хотела.

Она спряталась там, где никто не решился бы ее тревожить - у постели Дункана. С тех пор как его вернули в ЮАР, он еще ни разу не приходил в себя, и Наннали начинала тревожиться о нем вопреки словам врачей, что с ее рыцарем все в порядке. А если бы в Конго был Дункан? Если бы там была Юми или Саша?

Три килограмма меха и когтей на коленях принцессы громко урчали под нервно сжимающимися пальцами. Юми сказала, что малыш умудрился открыть глаза и с тех пор неотлучно следовал за Наннали, точно почуяв в ней что-то родное. Девочка не знала, когда это произошло - ведь вручили ей его еще совсем слепым несмышленышем - но он подставлял под ее руки шершавый нос, изредка прикусывал огромными клыками и урчал, бесконечно урчал словно внутри этого маленького бесенка запустили вечный двигатель.

Он урчал, и это отвлекало. Наннали гладила гладкую шерстку и вспоминала, как Реджина - тетя Дункана - принесла ей их обоих. Рыцаря (говоря о котором она всучила принцессе три килограмма меха) и кота (говоря о котором она положила руку девочки на грудь бездыханного Дункана). Своеобразная манера поведения с царственными особами Нану не слишком заботила - а вот что делать с котом было непонятно до сих пор. Тем более, по словам Юми, вырастет оно размером с рысь. Насколько Наннали знала, это довольно крупное животное.

Пока она назвала это Чудище Адамом. Кажется, именно так в сказке звали принца? Почему бы и нет. Очень мило. Намного милее Чарльза-который-уничтожает-мирные-города. Проклятье. Проклятая кровь. Проклятая кровь, что течет в ее собственных жилах.

Она гордилась, думая, что она похожа на отца. Что она такая же сильная, волевая, мужественная.
Теперь она думала о том, что у гордости этой есть и обратная сторона. Темная. Злая. Есть ли в ней то же?..

Есть. Есть...

И когда Дункан придет в себя, его будет ждать уже совсем другая Наннали. Не та, от которой он уходил. И даже не та, что стояла подле него, пока горел гигантский крест на холме. Рядом с ним будет Наннали, в которой есть зло - и которой предстоит это зло принять.

- Что же, милый мой. Нам предстоит сделать очень и очень многое, - негромко произнесла принцесса, щекоча кошачье пузико и чувствуя, как неловкий еще котенок ощутимо полоснул ее когтем по тыльной стороне ладони. На фотосессии со слониками, пожалуй, ее бы пожурили те, кому придется ретушировать царапины - ведь это искажает образ святой, который так активно навязывали африканскому обществу.

Образу той Наннали, которой она ощущала себя сейчас, кровь была к лицу.

- Для начала мы придем в себя и сделаем кое-что важное. А потом... потом будет потом. Знаешь, есть вещи важнее политического бедлама... только не говори об этом дядюшке Рубену.

+13

3

Туман. Он как будто непрерывно брёл в нём, спотыкаясь и натыкаясь не пойми на что, и лишь порой слыша голоса или шум, порой знакомые, порой чужие - но не мог ни расслышать толком, ни добраться до них, стоило приблизиться как всё исчезало как мираж и туман тянул его обратно. Последнее что помнил - шум снижающегося вертолёта, когда уже почти всё закончилось - и в этот самый момент его накрыл туман, отгородил от мира и уволок с собой. Ему показалось что он слышал голос Наннали в тот момент, когда провалился в беспамятство и попытался что-то сказать в ответ, но даже не знал, получилось ли.

Так было долго, он не знал - сколько. Африка взяла свою цену за заёмные силы, с которыми он громил врага и прорывался домой, и трудно было даже представить, что будет в итоге. Дункан знал, что не сдастся, не умрёт, и вернётся - но уже понимал, что это может быть нелегко.

Только бы Наннали там не волновалась. Хоть бы это  не оказалось неделей комы.

И... Было ещё что-то. Волнение в движущей миром силе, чем бы она ни была. Где-то на периферии сознания плескались волны паники, страха, ненависти огромного количества людей. Как будто сотни, тысячи голосов кричали - проклинали, звали на помощь, призывали к чему-то, терзали вопросами. Убивали. Умирали. Он знал, что это происходит не с ним... Но почему-то чувствовал, что нечто изменилось для всех. И это ощущение заставило найти силы и плыть наверх. Туда, где пламенем свечи горела самая близкая и дорогая ему душа на всём свете. Горела... Но как будто дрожала под порывами ветра.

Чуть изменились показания медицинского монитора, который Кларк всё же подключил, хотя Реджина и обозвала его ветеринаром и посоветовала не усложнять, а лучше держать наготове хороший обед.

Рука двинулась, как будто ища кого-то. Дыхание сбивается с ритма.

Тяжёлый вздох, дрожь век.

И вот уже второй за сутки Котик открывает глаза, ещё не до конца сфокусировавшиеся на окружающей реальности... Но это хотя бы не Танзания.  Возвращающееся сознание быстро расставило приоритеты:

- Наннали?! - Рыцарь явно пытается вскочить и бежать искать принцессу, но по понятным причинам  падает обратно - тело пока не слушается, не успевая за душой и явно имеет что сказать юноше за беспардонное с ним обращение.

+12

4

- Я здесь! - Воскликнула Наннали, немедленно протягивая руку к рыцарю, и хватая его за первое, что попадается, - за крепкое плечо. - Я здесь, - шепчет она уже тише, сжимая пальцы да припадая лбом к его груди. Ушло бесконечно много времени, чтобы понять, что здесь и сейчас важнее, чем любой мировой катаклизм. Что если продолжить бежать навстречу миру, который всегда нуждается в спасении, то можно упустить нечто намного более важное.

Например, его.

- Юми! - Окликает она стоящую за дверью служанку. Дверь открывается, шаги горничной выдает только шорох юбок. - Думаю, Адаму пора поесть. Кажется, он сейчас начнет обгладывать мои пальцы, - с тихим смешком принцесса передает три килограмма недоумевающих меха и когтей японке. Котенок жалобно мявчет, но вырваться из железной хватки исполнительной Юмиэ пока не способен. - И... запри дверь за собой, пожалуйста. Нам нужно время... наедине.

Звучит в этом что-то особенно томное, почти интимное. Впрочем, после всего что было между принцессой и ее рыцарем, - после клятвы на крови, после их даров друг другу на рождество и после кельтского обряда, их близость была настолько неоспоримой, что не вызывала ни малейших сомнений.

Дверь закрылась, щелкнул замок. Рука Наннали сжалась крепче - и она снова припала лбом к груди своего рыцаря.

- Я волновалась. Больше чем когда-либо. Сейчас... все стало таким сложным, - негромко пробормотала она, водя кончиками пальцев по его коже. Вздохнув глубоко и тяжело, принцесса замолчала ненадолго. - Как ты? Силы возвращаются к тебе?

В ее голосе ощущается какая-то торопливость... волнение, сумбур. Наннали так долго ждала его обратно, так чего же сейчас спешить? Или это только кажется Дункану после тех странных видений, что посещали его во сне?

А пальцы принцессы тем временем, скользнув по рукам, натыкаются на датчики на запястье и пальце рыцаря. И решительно, требовательно срывают их (или бережно снимают?..), отбрасывая (или осторожно отпуская?..) в сторону.

- Тебе хватит сил поднять меня к себе? - Бормочет она, поднимая лицо и почему-то отворачиваясь куда-то в сторону - хотя совершенно точно ни с чем не могла бы спутать дыхание Дункана.

+11

5

Голос не обманывает. Сразу все сомнения стёрты - голосом, прикосновением, теплом. Пусть Дункан ещё не до конца восстановил все чувства и в голове туман, Наннали он узнает всегда и везде, а сердце отлично заменяет мозг. Сразу становится спокойно. Возвращение домой ему не привиделось, и так ли уж важно,  какой они точке карты? Его дом - рядом с Наннали. И первое что он делает - не пытается встать, а неловко нащупывает Наннали, гладит по голове и прижимает к себе, не обращая внимания на ревнивое мурчание поблизости - лишь потом запоздало замечает, что пушистый подарок из древних времён нашёл принцессу.

И неожиданное тепло от того, как решительно, хоть и мягко, Наннали отгораживает их близость от всего остального мира. Несмотря на то, что уже было их Рождество - не перестаёт радостно удивляться. Ну у кого сердце не дрогнет от таких слов? От понимания, что можно уже не беспокоиться, что кто-то помешает им, а у него маловато сил чтобы их поубивать и придётся звать на помощь котика.

- Прости... Угораздило же меня. - Виновато отвечает он, хоть, понятное дело, и не виноват в превратностях войны. И пытается понять, что с ним вообще. Ну... Если не считать что чувствует себя проволоченным по горной реке десяток миль, то всё не так уж плохо. С каждой минутой рядом с Наннали силы и желание жить возвращаются, это буквально заметно, а подвиги...  Подвиги обойдутся без него пока.

- Вроде жив. - Он улыбается, когда она срывает с него датчики. Так торопится избавиться от любых помех и следов того, через что прошёл рыцарь... Хотя торопиться им уже и некуда. Некуда же? То чутьё, которым обладают - на двоих - только очень близкие люди, предупреждает его, но пока рыцарь слишком слаб и дезориентирован, чтобы делать выводы. Мир сжался до них двоих, остальное - лишь слабо намеченные контуры и смутные образы вдалеке.

И на её вопрос он отвечает без труда, на это сил хватит - бережно втаскивает принцессу на кровать и наконец-то крепко обнимает, давая себе поверить что война действительно осталась где-то там вдалеке - когда Наннали так близко, нетрудно выкинуть из головы что угодно, чувствуя как бьётся ей сердце.

- Я вернулся. Я с тобой. - Вроде и очевидно, но это надо сказать - жарко прошептать ей на ухо. И поцеловать. Чтобы и у неё не осталось сомнений. А силы - вернутся. Уже оживает память о том, как много изменилось, но это тоже потом.

- Как ты, котёнок? - Что-то всё-таки с ней иначе. А Дункан привык за эти месяцы доверять своим инстинктам. Если у неё проблемы - он с ними разберётся. Теперь у рыцаря в этом нет сомнений.

А сейчас... Сейчас ему просто хорошо. Он дома. Они вместе. Остальное - поправимо.

+11

6

Он целует, и она отвечает с неожиданным жаром. Наннали и прежде не ускользала от его губ, но теперь сама стремится навстречу, смело открываясь и касаясь языком его языка. Неумело, неловко, но от того не менее искренне.

С ней и в самом деле что-то не так.

- Хорошо. Я хорошо, - бормочет она сбивчиво, пытаясь выровнять дыхание после долгого поцелуя. Ее ладонь, коснувшаяся щеки Дункана, мелко дрожит, когда принцесса ласково ведет ею вниз - по шее и под воротник рубашки. Вдоль пуговиц, которые она неумело пытается расстегнуть. Кто бы знал, какими сложными бывают чужие пуговицы! А кончики пальцев касаются кожи у самого сердца и стремятся ниже, еще ниже... так низко, как еще никогда не осмеливались.

- Я... хочу, - выдыхает, наконец, она, собравшись с силами. Будто ее движений было недостаточно и требовалось вербальное подтверждение. Будто не покраснела она до самых кончиков ушей, пытаясь выдавить из себя еще одно слово: Хочу... с тобой.

И пока оба пытаются переварить это признание, Наннали отдергивает руку, касается ворота собственного платья и развязывает ленту, цепляется дрожащими пальцами за верхние пуговицы... а потом, словно что-то вспомнив, поджимает губы и проводит ладонью вниз, судорожно ища карман среди складок юбки. Наконец, находит и протягивает Дункану маленький квадратный "конвертик".

Она... готовилась. С жарким чувством и холодной головой.

- Если... если ты тоже... хочешь, - выдыхает она совсем смущенно и замирает, вслушиваясь в гул двух бьющихся сердец.

+11

7

Её поведение, её поцелуй... Дункан, кто бы сомневался, не имеет ничего против, но такой напор ошеломляет и от него бросает в жар. Все мысли о прошлом вылетают в трубу, уступая место совсем другим, потому что сопротивляться напору Наннали просто нет ни сил, ни желания. То, что именно она заходит дальше чем они с ней когда-либо себе позволяли, обезоруживает, а тело, несмотря на усталость, как будто сразу оживает в ответ на одновременно робкие и отчаянно смелые прикосновения любимой.

И это заставляет тревожится - а наяву ли это или это всё ещё сон или бред?

Вот только ни в одном сне Наннали не была такой. Даже в самых смелых его фантазиях - которые, что греха таить, были - он не мог представить этой безрассудной - и в то же время осознанной решительности вопреки робости и смущению невинной девочки, которую он встретил... Когда? Неважно. То, что случилось с ними, больше глупых цифр.

Ох, как хорошо что Наннали сейчас не видит мордашку своего рыцаря, который от свалившегося на него счастья чуть было не отъехал в бессознательное состояние обратно. Она... Готовилась?! Вот такого он даже подумать не мог. То есть вроде всё правильно - но всё равно. Это не задевает, не пугает... Это просто переворачивает его мир с ног на голову.

Когда весь мир - это объятия любимой - это не так уж трудно сделать.

И разве можно дать какой-то ответ кроме единственно возможного?

- Да. - Решительно он берёт её руку в свою, притягивая ближе и выкидывая из головы сомнения. Он мог не торопиться с этим - и были причины - но не отказать ей сейчас. Даже ради её же блага... Нет, сейчас и здесь благом будет точно не отказ. Не сейчас, когда он видит её такой, не сейчас, когда то помогает бороться с застёжками платья (на самом-то, кроме рубашки, почти и ничего... лишнего), то целует - губы, шею, плечи.

Если бы Наннали видела его сейчас - знала бы, что он смущён не меньше неё и разрывается между страстным желанием и заботливой нежностью. Но Дункан - видит её. И нежность побеждает - он понимает, насколько она сейчас доверилась ему и не предаст эту веру. И когда она уже свободна от платья и готова сгореть от стыда под его взглядом, слова приходят сами собой - прежде чем перейти в действия.

- Ты такая красивая... - Шепчет он и его поцелуи и прикосновения к её телу говорят об этом больше слов. Слабость, усталость - всё забыто. Есть только двое - он и она.

+7

8

Наннали не видит, но от малейшего касания к его лицу ощущает, как бьется жилка у виска Дункана. Она слышит его сердце и ловит губами дыхание. Она чувствует нежные прикосновения к своим плечам и груди - и как ее собственное тело отзывается на эти прикосновения. Точно каждое касание взрывается бурей тепла под кожей, потоком пламени по венам.

Она краснеет - от смущения и от того, что кажется сгорит сейчас в этом огне.

Прохладный воздух касается разгоряченной груди, едва только Дункан справляется с застежками на ее платье. Его шепот лишает рассудка, заставляет забыть обо всем на свете, кроме бархата дыхания у ее плеча и щекотки от скользнувших вниз волос. Наннали улыбается. Этот жар забрал с собой страхи и злость, тревоги и сомнения.

Забрал, чтобы наполнить чем-то большим.

Она не говорит ни слова - но не может сдержать стона, когда деликатные руки поднимают вверх тонкую кружевную ткань, а ласковые губы обхватывают набухший сосок. Она прогибается, подаваясь навстречу этой сладкой неге, обнимает его за плечи почти инстинктивно, зарывается пальцами в растрепавшиеся волосы. Не отпускать бы его никогда, растянуть бы этот миг на долгие годы, дышать бы им каждое отведенное мгновение.

А если и отпускать - то лишь для того, чтобы жар дыхания скользнул вверх по шее, перемежаясь с прикосновениями языка, чтобы дать губам снова слиться в поцелуе - еще более близком и откровенном, чем когда бы то ни было.

Она гладит его плечи и шею, все норовит неумело расстегнуть еще хоть одну пуговицу или забраться ладонями под воротник и гладить кожу вместо опостылевшей ткани. Так жарче, так ток касаний искрит на кончиках пальцев, так тепло собирается в ладонях, растворяясь во взаимной нежности.

- Не отпущу, - шепчет она, наконец, хрипло. Жадно, требовательно, твердо - и в то же время с предвкушением, с мольбой, с жаждой большего. - Никогда... тебя... не отпущу.

+9

9

Сомнениям конец. Дункану случалось не раз противостоять искушениям - но ей он противостоять не может и не желает. Каждый её вздох и стон, каждое прикосновение, запах, ощущение её нежной кожи на губах как будто пробуждают что-то в нём вопреки здравому смыслу, которому здесь и сейчас не место. И от этого как будто огонь и молнии внутри, как будто весь жар африканских ночей, когда они тосковали в разлуке друг с с другом, сейчас вернулся и взял своё.

Ведь не было ночи, когда бы хоть на мгновение незримая красная нить между двоими не натягивалась до боли - сладкой или горькой.

Сейчас... сейчас два сердца бьются как одно - неровно, судорожно, с каждым новым прикосновением, с каждой павшей преградой вроде полетевшей куда-то к чертям рубашки. Когда тела соприкасаются без помех - сладкая дрожь пронизывает их обоих. И до сих пор трудно поверить, что вот так - можно. Что всё дозволено сейчас. И так будет.

- Всегда... с тобой... - Еле успевает он прошептать, закрывая рот принцессы поцелуем, и сразу же - ниже, к груди, жадно целуя, пока его руки гладят её - наконец рискнув коснуться до конца, до последнего предела, уже не боясь заставлять её стонать и вздрагивать. И даже не скажешь, кто сейчас больше боится того, что последует за этим.

Нет, в сказках этого не писали... Но сейчас их руки и губы пишут свою, единственную и только для них двоих.

Ничто не истинно - и всё дозволено.

+8

10

Ощущения смешиваются, мысли путаются. Мир, полный лишь звуков и ощущений, сжимается только до них двоих. До его дыхания и ее тихих стонов, до нежности прикосновений и мягкости губ, до шороха простыней и тихого шепота. До их любви - такой огромной и такой пылкой, что все прочее меркнет и теряется на ее фоне. До страсти - первой, неловкой, но от того лишь еще более искренней.

До момента, когда двое становятся одним целым.

И в переплетении тел, в совершенно новых и сладких ощущениях рождается чувство, от которого сердце трепещет, - чувство, что между ними больше нет ни единой преграды.

Прижавшись виском к плечу Дункана, Наннали осторожно ведет кончиками пальцев по его груди и вслушивается в его дыхание. Умиротворенная и расслабленная, она не стесняется своей наготы... и своих мыслей тоже, пусть даже они уже далеки от сладкой неги.

- Я... собираюсь сделать нечто безумное, Дункан, - наконец нарушает она молчание. А потом поднимает лицо, чтобы даже самый чуткий прибор не уловил ни единого ее слова, - и рассказывает о том, что тревожит ее. И - главное - что она собирается с этим делать.

Скрывать это от него было бы просто жестоко. Ждать от него безропотного согласия следовать неизвестному ему плану - преступно. Просить об этом после того, что они только что пережили - пожалуй, немного коварно. Что же, пусть будет коварно.

- Ты со мной?..

+5

11

Неужели это действительно... Было?

Мир, сжавшийся только до них двоих, а потом и того теснее, одновременно робкие и невероятно смелые прикосновения, огонь, в который они безрассудно швырнули всё что их сковывало и мешало, и невероятным чудом не сгорели сами, а вышли уже совсем другими... Как будто какой-то ураган кружил их от бездны до небес, и выкинул на берег - вымотанных, опустошённых, но невероятно счастливых.

На берег только для них двоих. Только их шторм, сметающий всё лишнее, только их тайна, только их счастье, и...

...Покой. После всего этого Дункан чувствует себя умиротворённым как никогда в жизни, когда видит и ощущает Наннали рядом - любимую, счастливую, красивую той красотой, которой он до этого мига не знал. Её дыхание, её тепло... Чувство, что они смогли прийти к этому, расставило все точки, обрушило преграды, разорвало оковы - и дало последнюю, абсолютную уверенность.

Они смогут всё. Вместе.

Каждый прошёл жестокий, трудный путь, полный ошибок и боли. И оно стоило того. Чего угодно стоил этот отвоёванный у судьбы момент счастья и тепла. Точно также как они только что отдавались страсти, забыв обо всём, сейчас  просто быть рядом вот так было чудом. Что бы ни случилось, это будет с ними.

И сейчас юноше одновременно кажется что в теле ни единой целой кости и безусловно верится - сейчас он способен на всё.

На всё - и в том числе выслушать тяжкую весть. Мальчик прошёл долгий путь, став мужчиной, и слышит не просто слова - он видит поле боя, от которого его принцесса не намерена бежать. Смутные ощущение в тумане становятся жестокой ясностью - за краткий миг счастья и покоя придётся драться прямо сейчас. И они будут. За гневом на тех, кто превращает эту землю в ад - неважно, европейцы или Чарльз -  и за желанием поддержать Наннали, за всем этим его дух воина не дрожит и не слабеет, не пытается сбежать за усталость и раны. А подсказывает единственно верный ответ.

- Всегда. - Уже не мягкая нежность, а решительная сталь. Как его сломанные клинки были перекованы в пламени горна, так и сам рыцарь, сомневающийся, усталый, израненный - возродился, вернувшись к Наннали снова другим и в то же время прежним. Окончательно признавшим эту землю  его... Нет.

Их Домом. Их Судьбой.

И чёрта с два он позволит кому-то его разрушить. Только если раньше это было просто желанием, то теперь Дункан Кэмпбелл это просто знал, закалив свою решимость в огне любви и войны и увидев в этом пламени Путь для себя и Наннали. Только для них двоих.

- В этой битве мы будем вместе.

Для них больше нет страха. Нет невозможного.

Эпизод завершен

Отредактировано Duncan Campbell (2021-07-11 01:43:56)

+4


Вы здесь » Code Geass » События игры » 26.01.18. Это. Наш. Дом.