— Эвакуировали? — переспросила Корнелия, а затем перевела взгляд на Гилфорда. — Будем надеяться, что про нас в худшем случаем забыли. Либо, в лучшем, просто не успели.

Корнелия, неспешно осматриваясь, подошла к двери, ведущей к лестнице и внимательно посмотрела на клетку. Только сейчас она подумала о том, что всё чертовски логично. Про присутствие Корнелии не знали. Официально в её номер никто и не въезжал. Его просто забронировали на имя Гилфорда. Рыцарей эвакуировать не требуется в принципе: они и сами с усами. Лиллиан... Боже, нет, только не надо сейчас вспоминать о том, какая у Лиллиан в семье репутация, ореол которой распространяется и в другие сословия, в том числе и низкого порядка. На неё вполне могли махнуть рукой нарочно!

Точно так же, как нарочно подослали убийц.

— Помимо центрального полицейского участка должны быть районные полицейские управления, у которых есть как минимум одна бригада быстрого реагирования, — стараясь отвлечься от мыслей, пояснила Корнелия. — Конечно, если центральный участок сгорел, то логистика будет нарушена, но в конечном счёте холодный расчёт победит. Кроме того, этот город один из крупнейших на этом побережье, крупнейший финансовый и промышленный центр в этой части сектора. В его окрестностях есть военная часть. О случившемся уже должны были прознать и там, город вот-вот оцепят.

Конечно же, это в идеале. Но Корнелия не зря приехала сюда с проверкой. Пусть генерал-губернатор ублажает чернь рассказами о том, как всё хорошо в его секторе. Но ей в уши дуть не надо. По итогам этого инцидента уже будет понятно, насколько слаженно и эффективно действуют военные подразделения. И, как минимум, руководство береговой охраны уже огребёт по полной. Как можно было отдать террористам такое преимущество?! Полетят головы, в этом Корнелия не сомневалась. Ей бы теперь только выбраться отсюда, и она лично займётся каждым, по чьей вине подобное вообще стало возможным.

Напрягало только одно: недавний инцидент в 7 секторе, в Нео-Рио, когда группка бандитов, предположительно не больше всего лишь десятка человек, совершила дерзкое ограбление в Имперском Хранилище. В том, что это нонсенс для такой могущественной империи, даже с поправкой на проблемность южноамериканских секторов, сомневаться не приходилось. Но здесь, на минуточку, по душу Лили пришло совсем не десять человек. И даже не двадцать, и не тридцать. Речь шла минимум о полусотне головорезов. Вот что действительно заставляло Корнелию понервничать. Оставалось лишь надеяться, что все остальные окажутся такими же безрукими балбесами, как те, с кем им уже довелось столкнуться.

— Мы будем обороняться в ресторане, — твёрдо сказала Корнелия и посмотрела на ожидавшую её решения компанию. — Надеюсь, группироваться при прыжке все умеют, мхм?

С долей ехидства Корнелия посмотрела на Лиллиан, взглядом пытаясь припомнить ей день знакомства и тот её прыжок в пруд, после которого прислуге пришлось внеочередной раз заниматься чисткой. Но, справедливости ради — сейчас Лили была абсолютно права. Им стоило непременно попытаться вырваться из окружения, а не сидеть в отеле, пока их не начали самих выкуривать. И здесь второй этаж становился компромиссом между возможностью давать отпор в ожидании подкрепления и шансом спастись самим.

— Не хочется тащить на себе тех, кто умудрится сломать себе ногу, — пояснила она, прекрасно понимая, что даже хорошо тренированный солдат имеет все шансы получить хорошую такую трещину. — На крайний случай будете прыгать в кусты.

Не могли же эти боевики быть настолько деятельными, чтобы их, блин, выкопать?!

— Спускаемся, — Корнелия кивнул державшей лестничную клетку двойке. — Вы первые, мы за вами. . Лили, держись ближе ко мне. Гилфорд, контролируй замыкающую пару. Также я хочу, чтобы кто-нибудь провёл разведку на первом этаже, как окажемся. Может быть, смысла сидеть внутри вообще нет.

Шансов на то, что террористы благородно откроют коридор для выхода, откровенно говоря, не было вообще. Оставалось полагаться лишь на отсутствие у них достаточного понимания тактики ведения боя. А здесь и боевой опыт Корнелии станет им костью в горле. Поудобнее перехватив оружие здоровой рукой, чтобы быть ко всему наготове, Богиня Победы расправила плеча и грациозно ступила на лестничную клетку, приступив к спуску.

Гилфорд был разумен. Рационален. Никогда не терял самообладания. Но, если бы Корнелия не бросалась иногда с головой в омут, то где бы она сейчас была? Благодаря Лиллиан ей удалось вспомнить об этом. О том, что не всегда жизнь идёт по распорядку. И не всегда и не везде ответы будут ясными. Покупая вино никогда не знаешь, придётся оно тебе по вкусу или нет. Даже если все хвалят.

— Мы не будем оповещать генерал-губернатора и кого-либо о том, что мы с Лиллиан находимся здесь, — спустившись на пару ступенек, Корнелия резко остановилась и обернулась на Гилфорда. — Работа машины британского правосудия не должна зависеть от того, кого она защищает. Если это нападение не заставит управляющих ею мыслить за рамками возможного, то зачем нам нужны такие управляющие? Я уже говорила тебе, Гилфорд: холуям место в Европе, а не в Британии. Никому здесь не нужны фальшивые отчёты. Никому не нужны парады, показушные демонстрации. Пусть оставят это для халдеев. А мне нужны реальные результаты работы полиции и всех остальных ведомств. Они должны работать самобытно, а не из-под палки. А такое сообщение лишь создаёт иллюзию. Искажает реальность. И подумай, Гилфорд: как отреагирует британский народ, если узнает, что армия в этой стране защищает только господ, которым они прислуживают? В век, когда на теле нашей империи существует такая язва, как Орден Чёрных Рыцарей, это опасно. Поэтому никаких сообщений.

Даже если умрут все разом, Корнелия не собиралась отступать от своих твёрдых принципов. Если чья-то смерть может принести Британии что-то полезное — пусть. Не страшно. Даже если смерть — её собственная.

— А вот дать информацию о том, что в отеле есть выжившие — необходимо, — с уверенностью сказала Корнелия. — Пусть включают голову и действуют аккуратно. Посмотрим, что местные смогут нам показать.

Удивительно, как быстро Корнелия вошла в раж, стоило только ей переодеться и взять в руки родное оружие, чья рукоять удобно застыла в ладони принцессы. Она всё ещё беспокоилась за свою жизнь, жизнь Лиллиан, Гилфорда, остальных Гластонских Рыцарей. Но теперь это стало чем-то большим, чем просто борьбой за жизнь. У этой борьбы появился смысл, не ограниченный рамками эго, что, бунтуя, пыталось изо всех сил использовать любые доступные способы. Но стальная длань Корнелии с самого начала держала его за горло и душила, душила беспощадно все её низменные желания.

Лиллиан ничего не оставалось, как следовать за остальными: подстраиваясь под других, следовать с ними шаг в шаг, не отставая и не особо вырываясь вперёд. Это единственное, что она могла сейчас контролировать, а потому делала это с особой усидчивостью. Не упускать из виду яркий китель Корнелии, держаться как можно ближе казалось теперь простой жизненной необходимостью.

В мыслях — полная сумятица. Двигаясь на автомате, следуя за бордовым ориентиром, Лиллиан ни на секунду не могла остановить половодье мыслей. Очевидно, что-то было не так. И это касалось не только их небольшого приключения в секторе, где «всё в порядке», но и всей Британии в целом.

Наннали…

Сначала проблемой — серьёзной проблемой — казалась только Юфемия. Но как так вышло, что девочка-инвалид, доставляющая проблемы только лишней морокой с уходом и транспортировкой, вдруг отмочила такое? Своим дурацким альтруизмом она подставила под удар их всех и всё то, ради чего было столько жертв и усилий.

А ещё больше Лиллиан дивилась самой себе. С чего вдруг признанной еретичке беспокоиться о сохранении положения Имеприи? Страх потерять свой статус, чувствовать себя беспомощной рыбой, выброшенной из привычного течения жизни? Или же дело в том, что Лили не ощущает себя частью чего-то большего? Смертельная игра в кошки-мышки с дилерами и их подельниками заметно бледнела на фоне глобальных событий. И пусть жизнь Лиллиан всегда била ключом, этого недостаточно. Всегда было недостаточно.

За этими мыслями Лили не заметила, как их небольшой отряд подошёл к месту назначения. Массивные, наглухо закрытые двери ресторана выглядели не слишком гостеприимно и явно требовали особого подхода. Благо, это не было проблемой Лиллиан, озабоченной вопросом куда более низменного характера. Вечерние и ночные возлияния давали о себе знать ещё ранним утром, но всё естественное, свойственное человеческому организму, отошло на второй план, пока каждая секунда могла стать последней. Сейчас же Лили чувствовала себя в большей безопасности, чтобы, наконец, обратить внимание на естественные нужды. А потому, когда ей на глаза попался указатель женской уборной, Лиллиан во всеуслышание объявила:

— Вы тут пока разбирайтесь, а я отлучусь припудрить носик, — скривилась в фальшивой улыбке и, подмигнув уже непосредственно Корнелии, продолжила, — можешь присоединиться, если тоже очень хочется.

Не дожидаясь ответа, Лили тут же быстрым шагом направилась в заветное место, едва сдерживаясь, чтобы не сорваться на бег. И всё же, наученная горьким опытом, она как можно осторожнее приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Внешне всё выглядело слишком обычно. Пройдя в уборную, принцесса отметила, что одна из кабинок была закрыта, но сначала не придала этому особого значения и зашла в ближайшую к выходу дверцу. Каждый звук в кафельной тишине казался громче в несколько раз, потому Лили торопилась как можно скорее здесь закончить и вернуться к остальным.

И вдруг каким-то шестым чувством Лиллиан поняла, что она здесь не одна. Замерев, она прислушалась. В первые мгновения, отмеренные бешеной пульсацией крови в висках, всё вокруг будто замерло вместе с ней, однако… На голове неприятно зашевелились волосы, когда в тишину вырвался тщательно сдерживаемый то ли стон, то ли хрип. Мгновенное осознание табуном мурашек, морща спину, пробежалось от затылка до пальцев ног и обратно.

Что делать?

Тягучая секунда отупения, наконец, оборвалась. Надо во что бы то ни стало действовать, как ни в чём не бывало. Натянуть дрожащими пальцами спущенный до колен комбинезон (будь он неладен), смыть за собой, выйти из кабинки и вымыть руки, пытаясь определить, откуда мог идти звук. Далее — по обстоятельствам.

Наверное, никогда ещё Лиллиан так не молилась о том, чтобы предложение проследовать за ней в уборную было принято.

«Корнелия, пожалуйста!»

Отредактировано Lillian far Britannia (2022-05-28 23:17:38)

Отредактировано Marika Soresi (2023-09-13 19:58:48)

— Не будем терять время.

«‎Не говори так, словно у нас его осталось мало…»

Внутри снова все сжимается от внутренней агонии. Почему только в такие моменты, как этот, начинаешь задумываться о том, что хочется прожить еще тысячу жизней? Чтобы хватило на все вдруг появившиеся в моменте цели, желания и мечты…

Если это их последний день, то Лиллиан хотелось бы прожить его с надеждой на то, что у нее еще будет возможность получше узнать Корнелию. Не в том самом смысле, нет. Не только в нем.

Почему-то это звучит как что-то недостижимое. Самое то для цели, которая не позволит отбросить копыта раньше времени. Записанная карандашом на подкорке сознания, она будет давать надежду на то, что у них еще есть будущее, не ограниченное только сегодняшним днем.

Лиллиан молча выходит вслед за Корнелией в коридор. За ними следует маленькая раненая прислуга в кровавом платьице. Она все так же тяжело дышит, но уже не всхлипывает, однако Лиллиан все равно не по себе.

Она одна, значит, остальные убиты.

Эта мысль тяжелым камнем ложится на душу.

«Узнать Корнелию получше», — повторяет про себя Лили, чтобы не опуститься на самое дно отчаяния.

Оказавшись в коридоре, Лиллиан машинально оглядывается, надеясь, что они втроем не остались одни, а Гластонские Рыцари все еще здесь. К ее облегчению опасения не подтверждаются, рыцари не испарились, а Гилфорд все так же бесит.

Как назло именно Гилфорд приближается к ним с Корнелией, а его лицо не предвещает ничего хорошего. Он тут же расшаркивается перед старшей сестрой, докладывая о произошедшем. То, что он обращается только к Корнелии, не укрывается от взгляда Лиллиан, вызывая у нее легкую усмешку.

«Да ради бога».

До Лили не сразу доходит смысл сказанного Гилфордом, потому что она замечает, как один из его подчиненных пытается связаться с полицией. С нее тут же слетает легкое оцепенение. Принцесса быстрым шагом приближается к мужчине и выхватывает у него телефон, сбрасывая звонок. Он, видимо, был не готов к этому, а потому не оказал сопротивления.

Лиллиан гневно фыркает, резко разворачивается и возвращается к Гилфорду с Корнелией, держа в руках отобранный телефон.

— Это что еще такое? — чуть ли не шипит она. — Полиция? Серьезно? Сэр Гилфорд, вы удивительно… Непрофессиональны!

Она едва сдерживается от хлестких слов в адрес рыцаря, но яда в своих интонациях не жалеет. Она зла и злость свою скрывать не намерена. И причина тому не только отголоски чувства, похожего на ревность, которое пробудило в ней появление рыцаря, но и страх за свою безопасность.

— Неужели вы считаете, что будь все с местной полицией в порядке, она не была бы уже здесь? Кто знает, возможно сейчас вы дали им очередное подтверждение того, что мы все еще живы, а они, испугавшись, пошлют сюда кого-то еще пострашнее РПГ? Вы же только что доложили об РПГ, да?

Лиллиан говорит негромко, чтобы не привлекать внимание всех рыцарей. У нее нет цели прилюдно подрывать авторитет Гилфорда и мораль присутствующих. Но то, как развиваются события, выбивает почву у нее из-под ног, а потому ей нужны объяснения и гарантия того, что она выберется отсюда живой. Пока ни того, ни другого не предвидится.

— Я почти уверена, что полиция в курсе всего, что тут происходит. И я списываю это на их попустительство. Потому что не дай бог у нас везде по Империи такая же бестолковая полиция, как в этом секторе! Тогда мы попросту обречены!

У Лили то и дело перехватывает дыхание от клокочущей внутри нее ярости. Выплюнув свое недовольство, она начинает окончательно осознавать, что доложил Гилфорд.

— С вашего разрешения, могу ли я связаться с принцем Ренли?

Лиллиан хочется смеяться. Долго, надрывно и зло. Она не ослышалась?

Ренли…
Снова Ренли.
Ренли-Ренли-Ренли!
Он что, в каждой бочке затычка и без него дела не решаются? У Корнелии, у, на минуточку, маршала, нет своих рычагов давления?!

У Лиллиан голова идет кругом от глупости и безысходности ситуации.

«Да черта с два я приму его помощь!»

Сколько раз она плевалась, когда видела, как «братик Ренли» в очередной раз опекает очередную свою «любимую сестренку». Сколько раз она ненавидела себя и всех вокруг за собственную страшную зависть, когда видела теплые отношения между сводными братьями и сестрами в своей большой семье.

У нее никогда не было такого! Никогда! Даже с родной сестрой! С матерью!

Просить о любви и заботе? Ни за что! Никогда! Лучше сдохнуть, чем чувствовать себя жалкой псиной, надеющейся получить объедки с барского стола!

— Ренли? Серьезно? Все настолько плохо? Больше вариантов нет? — выцветшим голосом обращается Лиллиан к Корнелии.

И чувствует, что глубоко разочаруется в сестре и никогда не простит ее, если та пойдет на такой шаг.

Предательство.

Копьё Империи лицезрел сцену устроенную принцессой-еретичкой холодным взглядом своих светло-синих очей.  В словах Лилиан по поводу полиции был резон. Но был один нюанс. Сама Богиня победы Корнелия этажом выше приказала дать знать полиции, что в отеле есть выжившие. Без упоминания принцесс конечно. Что видимо фар Британия благополучно прохлопала своими ушами. Так что Лили при всем желании не смогла бы подорвать  авторитет Гилберта. Сам личный рыцарь британской валькирии решил никак не реагировать на слова еретички. Оставив успокоение проблемной принцессы своей госпоже. Он конечно удивился, что похоже упоминание Ренли вызвало у Лилиан даже больше возмущение чем звонок в полицию. Но обо всем этом потом. Сейчас главное выбраться из западни. Лишь после того как все улеглось, рыцарь заметил раненую сотрудницу отеля.

- Как прикажете ваше высочество, – ответил Гилфорд заметно потеплевшим взглядом своей принцессе и начал отдавать приказы Гластонским рыцарям. - Клаудио, исполни приказ её высочества и свяжись с полицией. Барт и Эдгар войдите в ресторан. Альфред останься с их высочествами и окажи первую помощь мисс, у нее рука кровоточит, – сам рыцарь Корнелии направился к лоджии, где продолжал следить за двором Дэвид. Дальнейший разговор двух принцесс он уже не слышал. - Выходи оттуда и доложи ситуацию.

- Сэр Гилфорд они пока только разбрелись по двору отеля. Я не видел чтобы они зашли в здание. – ответил рыжий рыцарь.

-С вашего позволения ваше высочество, могу ли я забрать телефон? – вежливо обратился к принцессе Лилиан, один из младших Дарлтонов. Благополучно получив телефон, он снова набрал номер полиции. - Алло, полиция? Я Клаудио С. Дарлтон я с группой гражданских оказался в окружении террористов в A Belmond Hotel. Нам нужна помощь! – проговорив все это он стал дожидаться ответа с противоположной стороны трубки. Фамилия Дарлтон конечно известная, но вероятность того что местная полиция свяжет некого Клаудио С. Дарлтона с известным генералом из окружения второй принцессы мала.

- В ресторане чисто. – сообщил Барт выглянув из двери ресторана.

- Хорошо. Дэвид останься с их высочествами, – сказав это Гилфорд направился в ресторан. Барт и Эдгар не теряя времени уже строили импровизированные баррикады из мебели ресторана. Быстро осмотрев просторное помещение ресторана, рыцарь Корнелии решил что держать оборону здесь гиблое дело. Слишком широкие окна, даже с импровизированными баррикадами будут хорошо простреливаться. Значит или им стоит вернуться на этаж с номерами или идти дальше. За долю секунды решив что делать, он вернулся к принцессам.

- Ваше высочество, нам надо двигаться дальше. Обороняться ресторане не представляется возможным. – опять Гилберт обращался исключительно к своей принцессе. - Также я предлагаю связаться с 7-й Экспедиционным Корпусом. Их база подготовки недалеко от Нео-Лимы. – Гилфорд когда предлагал связаться с Ренли, рассчитывал стопроцентно получить помощь от военно-морских подразделений быстрого реагирования. Благо Нео-Лима приморский город. Но так как Корнелия отложила звонок к брату. Есть только одно местное подразделение на которое их группа может стопроцентно рассчитывать, это 7-й Экспедиционный Корпус «Курящие Змеи» генерала Фонтейн.

Отредактировано Sir Gilford (2023-11-14 17:54:02)

Пронзительный взгляд Корнелии устремился на Гилфорда, на мгновение оставив Лилиан, но лишь на мимолетный миг. В его дерзком предложении вызвать на бой могучий 7-й экспедиционный корпус был проблеск надежды. Корнелия была хорошо знакома с их командиром, с которым приходилось считаться. Да, этот план имел все шансы на успех. Более того, исключительность их участия вполне соответствовала ее скрытым мотивам - оценить обороноспособность сектора. Это превращалось в лакмусовую бумажку, в горнило, в котором они должны были проверить свои силы перед лицом непреодолимых испытаний.

— Да, — ответила Корнелия, в ее голосе прозвучала сухость, которая могла бы соперничать с ветрами засушливой пустыни. Ее взгляд вернулся к сестре Лилиан, и ее беспокойство было непоколебимым. — Мы не должны поддаваться буре эмоций, моя дорогая. Сейчас нам нужен спокойный разум, крепость рациональности среди этого хаоса.

Корнелия прекрасно понимала, что Лилиан, в отличие от нее самой, была далеко не опытным воином. Ее мастерство заключалось в лавировании в хитросплетениях социальной системы, и она не годилась для решения этой сложной задачи. "Поэтому, моя дорогая, я умоляю тебя сохранить самообладание и оградить себя от пламени личной вражды, — глаза Корнелии настойчиво смотрели на Лилиан, умоляя ее понять. Обдуманным движением она перевела взгляд на своего верного рыцаря Гилфорда.

— Гилфорд, мой доблестный рыцарь, — начала Корнелия, ее голос был мелодичной симфонией власти и решимости, — может, ресторан и не идеальный бастион обороны, но скажи: есть ли у тебя альтернативная стратегия? Ведь нас преследуют обезумевшие, вооруженные монахини. Время — коварный союзник, жадный и быстротечный. Если у тебя есть план, я прошу представить его сейчас. Тактика "идущий куда-то да придёт" не работает на войне. Наполеон, в конечном итоге, с нею проиграл.

Взгляд Корнелии сделался более настойчивым, ее глаза пронзали самую душу Гилфорда.

— Необходимо действовать быстро, мой доблестный рыцарь. Мы должны нанести удар с быстротой сокола, пикирующего на добычу.

Мысли Корнелии неслись вскачь, анализируя всю серьезность ситуации, в которую они попали. Отель, некогда бывший прибежищем спокойствия, теперь стоял в осаде, его стены отдавались эхом хаоса. Она не могла позволить панике затуманить ее рассудок, ведь ставки были высоки, а жизни тех, кто находился под ее защитой, висели на волоске. И её беспомощность из-за злополучного ранения сейчас была очень не кстати.

Эти нападавшие, эти обезумевшие монахини, не были обычными врагами. Их пыл и оружие представляли собой угрозу, которая требовала быстрых и решительных действий. Корнелия знала, что промедление приведет лишь к катастрофе, и не хотела допустить, чтобы ее королевство рухнуло под тяжестью неопределенности.

— Мы стоим на пороге настоящего шторма, — в голосе Корнелии прозвучала решимость. — Ветер крепчает.

Ее мысли обратились к бесчисленным сражениям, в которых она участвовала, к победам и поражениям. Каждый опыт оттачивал ее инстинкты и делал из нее грозного лидера. Даже если всё закончится плохо, она встретит конец, гордо выпрямив спину и не падёт ниц перед какими-то монашками.

Корнелия слушала план Гилфорда со стальным взглядом пурпурно-синих глаз, пристальными и серьезными. Из-под густых ресниц она посмотрела на гластонских рыцарей, их тела напряглись в готовности защитить ее и принцессу Лилиан. Никто и никогда не сможет встать между честью и смертью. Даже сумасшедшие монашки-террористки. Ее взгляд упал на раненую руку, наспех замотанную пропитанным кровью бинтом. Боль пульсировала в ране, как барабанный бой, но это было лишь эхо по сравнению с яростной решимостью, которая бурлила в ней.

— Твой план, — начала она, ее голос звучал четко и властно в напряженной тишине, наступившей после слов Гилфорда. — Он хорош.

Она с усилием заставила себя оторваться от стены, к которой прислонилась, не обращая внимания на жжение, вызванное ранением. Говорят, что во время бури спокойнее всего. В этот момент Корнелия ощущала себя в самом его центре — вокруг нее клубился хаос, а она оставалась непоколебимой.

Не дожидаясь помощи — ведь она была Корнелией ли Британией, и слабости не было места в ее натуре, — она начала спускаться на первый этаж. Ткани её одежды колыхались при каждом шаге, словно знамя непокорности перед тревожной туманностью будущего. Величественная люстра над ними отбрасывала зловещий отблеск на их мрачные лица, когда остальные.

— Что бы ни случилось, — решительно заявила она через плечо, когда они двинулись навстречу опасности, а не прочь от нее, - помните, кто вы есть. Мы — британцы; храбрость — наше право по рождению, а победа — наша судьба.

Ее слова были не пустой риторикой, а клятвой, выкованной в вере и в горниле бесчисленных сражений.

Когда они спустились по лестнице, она снова повернулась лицом к ним — мужчинам, готовым без колебаний отдать жизнь за своих принцесс; служанке Клэр, чья преданность была непоколебима, даже когда ужас затуманивал ее глаза; юной Лилиан, чье мужество не соответствовало ее юным годам. Их лица запечатлелись в памяти Корнелии, такие же сильные и храбрые, как у всех воинов, которых она когда-либо знала.

— Гилфорд, — сказала она, встретив его взгляд с непоколебимой твердостью. — Долг лидера — тяжелая ноша. Перед ликом опасности помни, что мы носим мундир не ради похвалы и славы, а ради жизней, которые зависят от наших решений.

Ее глаза смягчились, передавая то, что не могли передать слова, — доверие.

Она сделала шаг к нему, и ее голос понизился до рокота, предназначенного только для его ушей.

— Твой план поможет нам справиться с этим. Мы выдержим это испытание и предадим этих террористов правосудию. Ваше пламя не меркнет в этой буре, сэр Гилфорд; оно горит ярче. Это маяк, который ведет нас тропами победы.

С этими словами она отвернулась от него и направилась навстречу их неопределенному будущему, ее сердце колотилось от яростной решимости. Она была Корнелией ли Британией; она не склонялась ни перед кем — меньше всего перед страхом.