[nick]Lillia Asplay[/nick][status]will you remember me?[/status][icon]https://files.catbox.moe/rk5nn7.png[/icon][sign]Забери солнце мое —
Не вернется...
Утро забудет,
Кто из нас не проснется...
[/sign][fld4] [/fld4][fld1] [/fld1]

Вечный алый закат у меня в рукавах,
Юности лучший враг, красный тлеющий мак...

День угасал неохотно, вальяжно распластавшись на ряби слегка волнующихся от лёгкого ветерка палаток. Широкие пальцы косых лучей лениво шарили между ними, лаская, щекоча, даря приятное, уже совсем не обжигающее тепло.

Они сидели одни. Сложно было говорить о полном уединении, когда границами их маленького мирка служила лишь ткань, натянутая на каркас. Но и такие моменты зыбкой обособленности принимаешь с благодарностью, когда долгое время находишься практически в эпицентре «улья», полного британских военных.

Была ли у их времяпрепровождения какая-то особенная цель? Вряд ли. Они могли и не говорить вовсе, а просто сидеть подле друг друга и мирно дышать одним воздухом. Но он всё же нарушил молчание, точнее, мягко развеял его, вспомнив о чём-то, что она когда-то проронила между делом. Лилия внимала его словам, не отводя от дорогого лица своих больших глаз цвета спелой вишни: в ней словно теплился маленький огонёк, готовый в любой момент колыхнуться вслед душевным порывам человека, делившим с ней этот прекрасный закат.

«Он помнит, что я люблю,» — девичье сердце сжалось и забилось быстрее. 

— Я люблю солнце. Утром, днём, вечером… Прямо сейчас, — она ласково улыбнулась и будто в подтверждение своим словам подалась вперёд и подставила лицо под веер мягкого света. Лилию и саму можно было назвать любимицей солнца. Оно не отметило её россыпью веснушек на лице, но ровный лёгкий загар на коже, медно-красная плавь волос и лучистая улыбка не оставляли сомнений, что Лилия — дитя солнца.

— Я где-то читала, что есть цветы, которые распускаются ночью, — ресницы смущённо трепыхнулись. — Но эти цветы явно не для нас, людей. Они… Для кого-то другого.

Лилия немного замялась. Вряд ли Лесли знает её как мечтательницу, охотную до всяческих сказок. Да и она сама нередко отрицала эту свою сторону, заявляя, что перестала читать «детские книжки» ещё в раннем возрасте. И едва ли Лилия признается, что в первую же их встречу она окрестила Лесли прекрасным принцем, о котором так мечтают многие девочки. И она… мечтает.

— И всё же практически все цветы похожи на солнце. Круглая сердцевина, лепестки-лучики, — она чуть вытянула руку и тонким пальцем быстро рисовала в воздухе незамысловатые фигуры: круг и хоровод продолговатых овалов. Потом остановилась и, чуть откинувшись назад, какое-то время смотрела в пространство перед собой, будто там и правда что-то появилось.

Вопрос о матери заставил Лилию едва заметно поникнуть. Она вздохнула и ближе придвинулась к Лесли, беря его под руку.

— Приходят, — полушёпотом сказала девушка, всё ещё глядя вперёд. На миг она показалась уставшей, словно мать выжала из неё все силы. — Но мне всё равно. Пусть пишет что угодно и сколько угодно.

Её голос, поначалу сумрачно-глухой, с каждым словом становился увереннее, звонче. Лилия повернулась к Лесли. Её глаза, неизменно тёплые, глядели твёрдо, поблёскивая решимостью.

— Да, всё равно! Моя жизнь — не их дело.

И пусть слова девушки по отношению к своим родителям звучали слишком резко, неправильно. Пусть они совершенно не вязались с почтенным к ним отношением, которое втолковывалось ей с детства. Пусть. Это всё не имело значения. И то, что родители, метившие повыше, будут против отношений дочери с Лесли, было одной из ключевых причин её бунта против их воли.

— Я люблю мать с отцом, но я не позволю им забрать у меня тебя.

«Тебя ведь я тоже люблю,» — плескалось на дне тёмных глаз Лилии.

И как больно было слышать о том, что им с Лесли не по пути. Словно пытаясь защититься от этих слов, девушка отвернулась, стала ещё серьёзнее, погрузилась в свои мысли. Лилия пока не знала, что будет потом. Сейчас война — это страшное преступление против жизни — было её надёжным укрытием, возможностью построить своё будущее и сбежать от настоящего. А что после? Всю жизнь её готовили к тому, чтобы она выгодно вышла замуж. Это единственное будущее, которое видели для Лилии её родители. Ради блага семьи они хотели обменять дочь на титул, деньги, допуск в высший свет. Но что может она сама?

— Сейчас я думаю о том, чтобы как можно дольше оставаться рядом с тобой, — серьёзно сказала она без тени кокетства. Просить Лесли оставить военное дело было бы эгоистично. Лилия никогда бы не сделала этого, хоть её сердце и обливалось кровью за него. Хоть ей и претила мысль сделать смерть делом своей жизни. Хоть она и допускала мысль о том, как здорово было бы вместе «бесплатно брать шоколадки с полок» …

Так много «хоть», но ни одно из них не сорвалось с её сосредоточенно сжатых губ. Вместо этого Лилия сказала:

— Я уверена, что у тебя получится то, что ты задумал, как бы я ни шутила. Иначе и быть не может. Ведь это ты, — она тепло, искренне улыбалась, глядя на Лесли, и озорно тыкнула пальцем ему в солнечное сплетение. — А я всегда поддержу тебя и, быть может, буду угощать бесплатными шоколадками из своего магазина.

Лилия так улыбалась, что в конце концов её улыбка обернулась в бисерную россыпь тихого смеха.

— Не беспокойся, я обязательно что-то придумаю. Но для этого мне нужно время. Сам понимаешь, родители вряд ли материально поддержат мою затею. Нужно будет сделать всё самой, — она озабоченно пожала плечами. — Да и... Сейчас у наших солдат дела идут отлично, но, кто знает, может, дальше нас ждут какие-нибудь затруднения. Поэтому не станем торопить события. Between the cup and the lip a morsel may slip.

Отредактировано Lillian far Britannia (2021-01-26 10:11:45)

[nick]Lillia Asplay[/nick][status]will you remember me?[/status][icon]https://files.catbox.moe/rk5nn7.png[/icon][sign]Забери солнце мое —
Не вернется...
Утро забудет,
Кто из нас не проснется...
[/sign][fld4] [/fld4][fld1] [/fld1]
Догорают за мной фонари,
Птицы кричат — сердце сожги...

Сейчас не хотелось шутить. Сейчас просто хотелось идти вслед за тем, что он говорит, за сигнальными огоньками его обещаний, впитывать в себя поток красивых слов, тонуть в нём и ни о чём не задумываться. Просто наслаждаться тем, что есть. Сейчас.

Поэтому, в ответ на предложение Лесли, Лилия самозабвенно кивнула головой.

— Хочу, — замирая от восторга, выдохнула девушка. — Кажется, я уже целую вечность не видела цветов.

Лилия уверена, что именно те, которые он покажет — лучшие из всех цветов, виденных ею прежде. Потому что он покажет их, потому что он сказал, что они самые красивые. И она верила. И хотела, чтобы другие верили.

— Думаешь, родители поверят, что ты совсем не такой дракон, каких обычно рисуют в сказках? И что ты лучше любого принца, покушающегося на твою жизнь? — лицо Лилии осветилось печальной улыбкой.

Даже если отец с матерью будут упорствовать и попытаются как-то вмешаться, она готова забаррикадировать дверь чем угодно, готова сама стать живым засовом, только бы защитить то, что ей дорого.

И когда руки Лесли обхватили её, притягивая к себе, Лилия, предвосхищая это движение, сама неосознанно прильнула к его груди.

— У тебя новые духи?

— Ох, это… — девушка вспыхнула от неожиданного замечания. Внимательность парня одновременно восхитила и покоробила её. Лилия принюхалась, пытаясь понять, о чём он говорит. Подсолнухи? И правда… Она уже успела привыкнуть к запаху мёда с горьковато-терпким зелёным налетом. Девушке прежде не приходилось иметь дело с подсолнухами, но теперь ей кажется, что они пахнут именно так — природной солнечной свежестью. — Наверное, это пахнет одно средство, которое мне посоветовали…

Лилии всегда становилось неловко, когда речь заходила о всяких женских штучках. Вот и сейчас чаша её маленькой ладони тут же накрыла щеку, тронутую румянцем смущения. Лилия машинально погладила себя по лицу, с удовлетворением отметив, что наощупь её кожа мягкая и шелковистая. Условия, в которых они находились, постоянное воздействие солнечных лучей и жаркий климат требовали дополнительных усилий для того, чтобы сохранять свежий внешний вид. Стремление Лилии всегда, не зависимо от обстоятельств, ухаживать за собой было продиктовано её натурой. Но сейчас к этому примешивалось желание выглядеть лучше для него. И то, что Лесли понравился запах, очень порадовало девушку. И как ему удаётся каждый раз говорить что-то такое, что одновременно приятно и выбивает из колеи?

Она не отстранилась от Лесли, когда он «отпустил» её. Напротив, девушка лишь теснее прижалась к нему своей огненно-рыжей макушкой. То ли от ещё не покинувшего её замешательства, то ли от того, что ей хотелось вечно слушать умиротворяющий стук его сердца. Этот живой метроном, отсчитывающий секунды утекающей жизни, помогал Лилии на время отвлечься от точившей её изнутри неясной тревоги.

— Похоже, этот Теон очень хороший человек и прекрасный друг, — выслушав Лесли, она в конце концов отстранилась, опираясь одной рукой на матрас, а другой поправляя растрепавшиеся волосы. — Хотела бы я поговорить с ним. Наверняка у него есть, что о тебе рассказать.

Лилия озорно улыбнулась. Ей было интересно всё, что касается Лесли. Было бы здорово узнать, каких людей этот человек называет своими друзьями. Хотелось ей познакомиться и с его матерью, которую он, несомненно, боготворил. Похоже, она замечательная женщина, раз воспитала такого сына. Об отце парень практически ничего не говорил, а Лилия не навязывала ему своего любопытства.

Внезапно Лесли снова вернулся к разговору о бесплатных шоколадках. Но на этот раз он смотрел прямо на неё, явно вкладывая в свои слова о сладостях гораздо больше смысла, чем в прошлый раз. Размышляя, что же Лесли имел в виду, быстро пролистывая версию за версией, Лилия вдруг осеклась, резко потупившись. В голову стали лезть непрошеные мысли, от которых кровь хлынула к кончикам её ушей, наливая их красным. К счастью, следы её «мыслепреступления» легко могли быть скрыты прядями её волос, ничуть не уступающими красному своей яркостью.

Но если он действительно имел в виду то, о чём подумала Лилия, то слишком уж неожиданным получился переход. С другой стороны, Лесли нередко застигал девушку врасплох своими словами и поступками. Лилии казалось, что она никогда не привыкнет к подобным сюрпризам. Было в этом что-то… Волнующее.  И то, что в таких случаях ей приходится придерживаться принципа «сомневаешься — спроси», только повышало градус волнения. Лилия нервно сглотнула и подняла потемневшие глаза на Лесли.

— Что ты хочешь этим сказать?

Отредактировано Lillian far Britannia (2021-01-26 10:12:31)

[nick]Lillia Asplay[/nick][status]will you remember me?[/status][icon]https://files.catbox.moe/rk5nn7.png[/icon][sign]Забери солнце мое —
Не вернется...
Утро забудет,
Кто из нас не проснется...
[/sign][fld4] [/fld4][fld1] [/fld1]
Милый, смотри на меня, слаще, чем яд,
Этих очей тоска, голоса кроткий хлад...

Поначалу Лилия не могла понять, о чём говорит Лесли. И только настойчивый внутренний голос подсказывал ей, что это было совсем не то, чего она ожидала. Пусть её ожидание было несмелым, тайным, пусть даже неосознанным, но всё же последовавший за ним укол разочарования был слишком ощутимым, чтобы его проигнорировать. Не чувствуя под звучащими словами смысла, Лилия всё же услышала достаточно, чтобы стыдливо отвести глаза в сторону. Сама виновата. Не стоило себе надумывать бог весть что. И всё-таки…

Неужели она ему совсем не интересна?

Назойливые мысли, подобно рою пчёл, метались в голове Лилии. Обида, неуверенность, чувство вины то и дело жалили её, хотелось куда-то спрятаться, отмахнуться. Нет, он не должен увидеть её такой.

Лилия выпрямилась, едва заметно отстраняясь, и, расправив плечи, попыталась напустить на себя непринуждённый вид. И только растерянная улыбка да беспокойно блуждающий взгляд выдавали её внутреннее смятение.

Ничего же не случилось. Может, и не должно было бы случиться. Ещё несколько минут назад Лилия бы почувствовала облегчение от того, что возникшее между ними напряжение так просто было выплеснуто прочь с лёгкой руки Лесли. Но теперь ей думалось, что случилось то, о чём говорят “throw out the baby with the bath water”. Выплеснули что-то другое, напряжение — осталось, хоть и стало уже другим.

И почему именно сейчас Лесли стал говорить о другой девушке? Пусть он и утверждает, что она ему как сестра. Пусть Лилия и верит его словам. Но почему-то щемящее чувство внутри никуда от этого не ушло. И всё же она улыбается, когда чувствует, что он смотрит на неё. Улыбается, не в силах заставить себя посмотреть на него в ответ. Улыбается, беспомощно вцепившись пальцами в расстеленное под ними одеяло.

Всё хорошо. И уходящее за горизонт солнце, и то, что они вместе провожают его. И то, что их ждёт впереди — тоже хорошо. Иначе и быть не может. А сейчас нужно просто насладиться тем, что есть.

Лилия, несмотря на недавние сомнения, прекрасно осознавала, что что-то действительно есть. Да, не совсем то, что она себе на секунду представила. Но разве от этого оно становится как-то хуже?

Сколько прекрасных слов он сказал. И хоть считается, что за высокопарными речами обычно ничего не стоит, Лилия всё же чувствовала, что всё сказанное — не пустой звук. Они не так давно знают друг друга, но манеру Лесли выражать своё отношение к чему-то девушка уже успела усвоить. Ей казалось, что он просто боится, что его чувства покажутся слишком невзрачными, обыденными, если он скажет о них простыми словами. И Лилии очень хотелось доказать ему, что это не так.

И когда его руки осторожно вложили в её ладони чуть прохладную подвеску, она в очередной раз почувствовала, как горячо это её желание.

— О, Лесли! — тёмно-вишневый взгляд налился нежностью. Кожей Лилия чувствовала контуры украшения, по которым угадывалось что-то вроде… Солнца или, может, цветка? Мысленно она улыбнулась тому, как символично всё получалось. С Лесли всегда так. Многие, казалось бы, самые обычные вещи вдруг приобретают смысл, становятся особенными, превращаются в синонимы к слову «мы».

Желая поскорее проверить свои догадки, девушка разжала пальцы. И действительно, поблескивая тонкими лепестками-лучиками, на неё смотрело простое, но очень изысканное украшение в виде цветка на цепочке.

— Спасибо, — растроганная, Лилия тут же потянулась к Лесли, обнимая его шею. — Я теперь ни за что не сниму это чудо.

«Как жаль, что у меня нет ничего, что бы показало тебе, что ты дорог мне ничуть не меньше», — уткнувшись носом в его плечо, она крепче обняла его, выражая свою признательность.

— Поможешь мне надеть? — разомкнув кольцо рук, Лилия отодвинулась и, ловко расстегнув цепочку, вернула её Лесли. Затем, развернувшись у нему спиной, девушка рукой собрала волосы, доверчиво подставляя ему тонкую шею.

Отредактировано Lillian far Britannia (2021-01-26 10:13:14)

[nick]Lillia Asplay[/nick][status]will you remember me?[/status][icon]https://files.catbox.moe/rk5nn7.png[/icon][sign]Забери солнце мое —
Не вернется...
Утро забудет,
Кто из нас не проснется...
[/sign][fld4] [/fld4][fld1] [/fld1]
Догорят за мной фонари
Солнце в руках ты сбереги…

Первой реакцией было желание отрицать то, что он сказал ей так прямо. С некоторыми желаниями очень непросто сталкиваться лицом к лицу. Особенно с неудовлетворёнными. Особенно с теми, в которых и самой себе сложно признаться. Даже если всю жизнь являешься апологетом честности. Или пытаешься быть таковым.

— Я… — Лилия сглатывает, пытаясь нащупать внутри хоть какую-то опору, чтобы не дать себе попятиться, закрыться. Говорят, взгляд способен запросто обнажать и тело, и душу. Что ж, слова с этим справляются ничуть не хуже. Они способны проникнуть в самое нутро, зацепиться за опрометчиво оставленный хвостик нитки и распустить стянутые до треска швы. Слова способны… освободить.

И Лилия позволяет им это сделать. Позволяет себе испытать ощущения, сравнимые со вдохом полной грудью после разжавшихся многочасовых объятий корсета, в которых лёгкие довольствуются лишь обрывками воздуха.

В голове снова звучит его голос: «Да, ты точно ожидала чего-то другого, Лилия».

Он осуждает её? Извиняется? Пытается объясниться?

Нет. Это повод для неё признаться, выйти на свет из полутени, в которую она сама себя загнала. Нельзя оставлять всё так. Нельзя, чтобы эта заминка встала между ними. Девичья рука машинально скользит по ближайшей складочке на одеяле, разглаживая её, словно это тоже должно как-то помочь.

— Это правда. Всё-таки цветы растут из земли. И хоть они тянутся к небу, им не чужды «земные» желания, — пусть и он за этими кокетливо-пёстрыми изречениями рассмотрит её искренность. Их с детства учили говорить красиво, а научиться правильно понимать сказанное они должны сами. Девушка, прикрыв глаза, неловко касается лба, складывая маленький рот в треугольник улыбки. В голосе лёгким смехом дрожит облегчение.

Лилии всегда было непросто что-то утаивать: лукавство — не её стихия, это расходилось со стремлением девушки сделать честность и гордость своей визитной карточкой. Неудивительно, что Лесли прочёл её как открытую книгу. Поэтому протянутая рука фразы, поначалу заставившей Лилию отшатнуться своей простой прямотой, стала для неё настоящим спасением. И в порыве, в котором она ухватилась за неё, явно угадывалось горячее «спасибо».

— Но чем сильнее наши ожидания расходятся с реальностью, тем интереснее жить. Не думай, что я разочарована. Это совсем не так. «Заинтригована», думаю, более подходящее слово.
 
Лесли всякий раз удивляет её. И, пожалуй, это именно то, чего Лилии не хватало в её, казавшейся распланированной, предопределённой, жизни. Не потому ли она пошла на войну, намереваясь впустить хаос в набившую ей оскомину привычную размеренность? Не потому ли влюбилась в этого человека, чьи действия не могла предсказать?

Теперь её пальцы сжимают руку Лесли. Совсем не так, как они до этого цеплялись за одеяло. Он зачем-то извиняется, и Лилия через их соединённые ладони пытается передать ему: «всё хорошо». Сжимает мягко, словно подбадривая. Девушка даже качает головой на его слова: она бы никогда не стала ожидать извинений за то, что кто-то ему близок и дорог, кроме неё. Лилии противно от одной мысли о себе такой. Особенно, когда Лесли говорит, что она сама лучшая девушка из всех, кого он знает.

Когда Лилия развернулась спиной к парню, чтобы дать ему надеть на неё подвеску, он отчего-то замешкался. Она было забеспокоилась, собираясь через плечо бросить на него вопросительный взгляд, но, предвосхитив её намерение, цепочка тут же скользнула вниз по чувствительной коже шеи, рассыпая на ней горсть мурашек.

Всё ещё взволнованная лёгким касанием его пальцев, девушка обернулась и замерла под направленным на неё взглядом. Сердце, кажется, пропустило удар, запнулось, с тем чтобы тут же пуститься вскачь. Голубые глаза, глядящие на неё, обычно редко задерживались на чём-то, предпочитая перетекать с одного объекта на другой. Оттого так непривычно было ощущать их неотрывный взгляд, который завораживал, притягивал, окунал в тёмные омуты зрачков.

И когда его лицо приблизилось к её, Лилия осторожно подалась навстречу и, опустив дрожащие ресницы, разорвала зрительный контакт, чтобы вместо этого слить свои губы с его.

Кажется, до этого Лесли говорил о подарках, как о возможности поделиться своим теплом?

И она самозабвенно вкладывает в этот поцелуй всё тепло, на какое только способна, что, кажется, ещё немного, и их губы начнут плавиться как оставленное на солнцепёке сливочное масло. Но очень скоро это заканчивается, и вот они снова смотрят друг на друга, и Лилия чувствует, как его дыхание чуть колышет пряди у её лица.

— Если я нужна тебе, то я, конечно, останусь, — её рука находит его, сплетая их пальцы. — И всегда буду рядом.

Как солнце. Ей хотелось дарить ему своё тепло, где бы он ни был, освещать его жизненный путь, чтобы ему не приходилось плутать в потёмках. Солнца может быть не видно за толщей облаков, оно может спрятаться за горизонт, но всегда знаешь, что оно там, оно есть. Люди испокон веков носят в себе идею о солнце. И мысль о том, что оно может исчезнуть, погаснуть, кажется невозможной. Оно не может не «светить всегда, светить везде, до дней последних донца…» Его лучи прорвутся через любые преграды, они ознаменуют собой новый день даже после самой долгой и беспросветной ночи. Несмотря ни на что.

Лилия смотрит на Лесли, в мыслях вдруг всплывают слова клятвы: «В горе и в радости, в богатстве и бедности, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит нас». Словно танцуя кадриль, они кружат и кружат в её голове, сходятся и расходятся. Когда девушка ловит себя на этом, она тут же заливается краской: «Чего удумала!» и поспешно отворачивается в сторону выхода. На половину её лица тут же наползает тень. Всё вокруг постепенно затягивается сумерками.

— Вот и всё, Лесли. Солнце село.