Если бы сегодня в Ваддане проводили конкурс «Самая невыспавшаяся рожа 2018», то Урсула наверняка взяла бы первое место. Казалось, что даже солнечные лучи, ласкающие эту беспокойную землю своими широкими золотистыми ладонями, огибают сумрачную фигуру наемницы, исподлобья взирающей на мир вокруг. Единственное, чего гречанке сейчас хотелось - взорвать пару тонн тротила где-нибудь в центре города, превращая его в еще более живописные, а главное совершенно безжизненные развалины. Или хотя бы уронить кому-нибудь на голову кирпич. По утрам Димитриди была привычно угрюма и недовольна жизнью, но сегодняшнее утро омрачилось еще и тем, что толком выспаться наемнице так и не удалось. И дело было не в выматывающих душных сновидениях. В конце концов, если бы Урсула не умела справляться со своими кошмарами, то грош бы ей была цена. Проблема была в том, что лезущие в голову мысли грызли ее мозг изнутри, словно стая маленьких злобных гремлинов, не позволяя расслабиться и упасть в яму сна, словно в кому. Когда адреналин схлынул, оставляя после себя лишь усталость и кристальную трезвость рассудка, многое произошедшее накануне в логове Даремо стало казаться ей неправильным. И в этом следовало разобраться.

Женщина чиркнула колесиком зажигалки, высекая огонек, и глубоко затянулась, выдыхая дым через ноздри. Утренняя порция кофе, горького как адская смола и черного, как души местных сепаратистов, давно провалилась в желудок, но желанной бодрости с собой так и не принесла. Димитриди поправила воротник куртки, зябко ежась от утреннего ветра и обвела лагерь усталым взглядом. Как бы то ни было, но вчерашний приказ Рихтера следовало выполнять, не смотря на то, что сама Димитриди не видела в этом особого резона - на трезвую голову наемница понимала, что Даремо едва ли оставил им что-то стоящее. Не бывает в этом мире таких сказок. К тому же, еще неизвестно, передали ли командиру русских те самые бумаги. Вчера, обнаружив, что в его палатке проходит разбор полетов, вероятно по поводу самоволки Химеры и Мамбы, гречанка не рискнула соваться внутрь и срывать воспитательный момент, и просто передала бумаги через первого попавшегося бойца, который сумел понять, что от него требуется. Иногда языковой барьер между «легионерами» доставлял серьезные неудобства. Но проверить стоило. Затушив окурок о подошву ботинка, Урсула двинулась в сторону ставки иванов, иногда кивая встречающимся на пути знакомым рожам.

Происходящее на русской половине лагеря мало чем отличалось от того же на немецкой. Все та же утренняя возня военного лагеря, в котором собрались десятки отморозков, скучающих по настоящей работе. Поймав на подлете вчерашнего парнишку, - совсем молодого, с лицом мечтательного школьника, непонятно как оказавшегося в глазу бури, - Димитриди кивнула в сторону командирской палатки.
- У себя?
Получив положительный ответ, женщина опустила ресницы, в жесте благодарности, и отодвинула в сторону входной клапан, делая шаг вперед.
- Герр офицер? - ну не Бесом же его было называть, в конце-то концов, - Оператор Димитриди. Герр гауптман просил меня узнать, что с переводом переданных вам вчера документов.

Отредактировано Урсула Димитриди (2020-07-07 15:15:07)

Ответа на вопрос почему именно Рихтер предпочитает гонять своих подчиненных по пустяковым поручениям, вместо того, чтобы решить вопрос одним единственным звонком, у Урсулы не было. Было несколько предположений, от «чтоб не расслаблялась» до «ты эту кашу заварила - ты и расхлебывай», но произносить их вслух, высказывая свои догадки чужому командиру, было совершенно не обязательно. В конце концов, этот вопрос был явно риторическим, и ответов не требовал. Поэтому Димитриди не потрудилась даже толком отреагировать на него, лишь неопределенно и тихо фыркнула себе под нос, присаживаясь на предложенный табурет.

А вот следующая реплика явно требовала от наемницы какой-то реакции - совершенно не удивительно, что Беса заинтересовало происходившее прошлой ночью, ведь это его подчиненные самовольно влезли в яму со змеями, и лишь чудом, молитвой и такой-то матерью вернулись оттуда живыми, целыми и с какими-никакими данными. Данными, которые еще предстояло собрать по частям, выкладывая тонкий витраж общей картины. Данными, часть которых хранилась в голове одной черноволосой особы греческой сборки. Вот только Урсула не знала, что именно она имеет право раскрывать, не посоветовавшись с Рихтером. Конечно, даже ослу понятно, что они тут все на одной стороне, но... Этих «но» было слишком много. «Своим» Манфред доверял почти безоговорочно, вот только не ясно, насколько своими были для него русские наемники. Бес, конечно, входил в ближний круг доверия гауптмана, но все равно, в случае чего, по голове он болтливую подчиненную явно не погладит. И это был совсем не тот случай, когда стоило подстроить командиру мелкую гадость просто из чувства пакостности, желания пособачиться и поддержать форму и звание самой мерзкой бабы всея Шестой бронетанковой, к которой она сейчас формально принадлежала.

Урсула скосила глаза на лежащие на столе листки бумаги. Интересно, что такого накопали переводчики Беса, что полученные данные представляли какой-то интерес? Что там могло быть такого, что вызывало вопросы? Женщина мысленно пожала плечами - если там и правда что-то интересное, то гауптман наверняка посвятит ее в суть проблемы, а если нет - то и голову забивать не стоит. Сейчас куда важнее было сформулировать ответ, который и устроил бы командира иванов, и одновременно звучал как «спросите у гауптмана, я-то тут причем». Каким бы поганым и зловредным характером не обладала гречанка, она прекрасно понимала, что ее взбрыки сходят ей с рук только потому, что Рихтер не был особым поборником воинской дисциплины, предпочитая оставить паркетные расшаркивания вылизанным гомосекам из командования, у которых за орденами не видно кителя. От своих бойцов Рихтер требовал не умения смотреть мимо глаз и громко гаркать положенные уставом приветствия, а способность думать и выполнять его приказы. Так что хамить Бесу так, как это получалось в адрес Манфреда, явно не стоило. Нечего подставлять «любимого» командира.

- Не совсем точно, герр офицер, - проговорила женщина, остановив пустой взгляд на брезентовой стене палатки. - Я сама подставилась, когда поняла, что наше прикрытие не сработает. И отослала оператора Химеру за помощью. Я надеялась выиграть время, необходимое ей для того, чтобы связаться с штурмовой группой.
Сложно сформулировать казенным языком то, что после раскрытия ее инкогнито, Урсула занималась лишь тем, что развлекала своего бывшего командира, а ныне офицера сепаратистов и просто мудака, сказками, словно легендарная Шехерезада, пытаясь одновременно выудить из него хотя бы какие-то подсказки. Димитриди нахмурилась, замолкая.

Отредактировано Урсула Димитриди (2020-07-13 14:00:46)

[indent] Манфред решил покамест отказаться от сидячего положения — подошёл к столу, склонившись над бумагами и внимательно их изучая. По мере прочтения он напрягался всё ощутимее и ощутимее, под конец больше походя на натянутую для выстрела тетиву арбалета — вот-вот сорвётся и кому-то будет худо. Внезапно — расслабился. Выдохнул, лишь убедившись, что его подозрения не беспочвенны, а вокруг — сплошь предатели и дегенераты. Потому, что нельзя так себя вести этим проклятым аборигенам. Они не смогли защитить собственный штаб без помощи наёмников, а теперь гоняют непонятные грузы в обход единственных своих союзников, делясь вместо этого информацией с совершенно другими людьми. Стало быть — стоило ли вообще доверять местным? Да, они наниматели и всё такое прочее, но даже это ничуть их не оправдывает здесь и сейчас.
[indent] - Потому, что там не предметы первой необходимости, которые этому ублюдку совершенно без надобности. Двадцать тонн... чего-то прибыли в компании ещё где-то сорока тонн, если использовался самый ходовой транспортный самолёт и его загрузили под завязку, что было бы логично. Тоже, заметь, неизвестного груза, коли рейс частный. Городишко там крохотный, им этой условной туалетной бумаги хватит не просто до конца жизни задницы подтирать, а и мумий друг из друга делать на потеху детворе.
[indent] Немец отлично представлял себе схему, по которой среди мирного с виду груза легко и просто прятались боеприпасы и оружие — более того, сам её использовал порою. Только... боеприпасы, опять же, это слишком уж сложно. Двадцать тонн груза, восемь десятков ящиков, частный борт и неизвестное содержимое. Пожалуй, даже если они отправили только и исключительно двадцать тонн, что несколько накладно, вопросов будет ещё больше. Кто этот неведомый благотворитель, который загрузит военно-транспортный борт лишь на треть и отправит груз в атмосфере секретности? Обычно такие вещи охотно показывали в новостях, а дарители зарабатывали себе некие политические бонусы в глазах общественности. Если грубо посчитать, две с половиной сотни кило на ящик... нет, слишком уж сложно гадать. Да и потом, если в деле замешан высокопоставленный любитель ишаков, то для оружия и каких-нибудь там снарядов это уже перебор, их полно и на здешних армейских складах, включая даже какой-нибудь белый фосфор и старый-добрый зарин. Ай, что толку играть в угадайку?
[indent] - Что скажут наши аналитики на этот счёт? Груз российский, что несколько упрощает им задачу. Там вряд ли оружие, вряд ли боеприпасы или там условные портянки с пластырями. Если бы наш новый знакомец устроил налёт и отбил этот груз, мы были бы в курсе так или иначе. Но нет — он принят и доставлен... куда надо. Учитывая, что макакам доверия теперь нет совсем-совсем, я бы даже рассмотрел вариант похищения замешанного здесь офицера и его страшных пыток, но это слишком уж заметно и наверняка заставит противника пакостить. Хотя специалисты, способные это проделать у меня, в принципе, есть — даже без истребления всего этого гарнизона в процессе.
[indent] Что характерно, вариант с нападением на гарнизон он рассматривал на полном серьёзе, как и вариант с похищением, которое без затей можно поручить той же Урсуле, заодно поиграв в ловлю япошек-подонков на живца. Потому, что с его репутацией, от Манфреда чего-то такого вполне можно ожидать. Потому, что он с большой неохотой отказался от этой затеи, не считая ЛОА союзником. Останавливало лишь то, что подобные действия на самом деле заставят подонка выкинуть пару-тройку трюков, застав их врасплох. Времени мало в любом случае, но теперь придётся, пожалуй что, разбираться с этой проблемой обстоятельно, отложив идею покинуть регион и просто сдать его под контроль русских. Слишком уж тут всё погано.
[indent] - Урсула, будь добра ознакомиться с документами и выдать пару-тройку умных мыслей по этому поводу. Не предлагаю тебе гадать, что именно в ящиках, но... - он вовремя спохватился, не желая покамест раскрывать, что гречанка и япошка знакомы — но раз уж ты всё равно здесь, грех не использовать твою светлую голову.
[indent] У самого Манфреда вопросов стало куда больше, а идей — куда меньше, чем несколько минут назад. Столь явное доказательство связи неизвестных головорезов с местными горе-вояками, всё же, было достаточно ощутимым поводом не просто насторожиться, а ожидать сразу худшего, вплоть до сборки из содержимого ящиков пары-тройки огромных боевых человекоподобных роботов с последующим применением против мирного населения. Немцы-то такие штуки разнесут с радостным улюлюканьем, это их специализация, а вот если вместо этого удар примет на себя город с какими-никакими, а гражданскими, это серьёзный удар по репутации "Легиона". На которую, конечно, в целом — всё равно, но ведь отзовут же, не дав довести дело до конца, а это уже недопустимо.

Закон подлости гласит: если какая-то неприятность может произойти, будьте уверены - она непременно произойдет. Жизни никогда не надоест выдавать вам под зад увесистых пинков, можете в этом не сомневаться. Урсула, уткнувшая длинный нос в бумаги, медленно подняла взгляд на Беса. С каждой секундой лицо наемницы менялось, словно дрожащее на поверхности воды размытое отражение. Маска холодного и пустого безразличия сменилась сперва удивлением, - она не помнила, чтобы хоть кто-то упомянул найденные в клубе следы химического оружия, но у нее и не было времени, чтобы шариться по комнатам в поисках чего-то особо «вкусного», а после прибытия штурмовиков Димитриди и вовсе потеряла интерес к происходящему, позволив своим перекрученным и лопающимся от напряжения нервам небольшую передышку. Как оказалось - зря. Стоило расспросить Химеру о том, что им самим удалось выяснить. Не сидела бы сейчас перед своим командиром, явно обалдевшим от такой новости не меньше, чем она сама, словно институтка в портовом борделе. Удивление сменилось шоком, и даже неверием - неужели все было настолько дерьмово? Неужели Даремо пойдет на это? Она и сама знала ответ на этот вопрос, а потому последней эмоцией, перекосившей ее лицо, остался тщательно запрятанный за рассыпающейся на осколки маской страх. Урсула почувствовала, что ей нечем дышать. Воздух в легких в одну минуту стал обжигающе-ядовитым, рвущим ее изнутри, в клочья раздирающим ее тело, словно свора бездомных голодных псов пойманную кошку. В глазах гречанки на мгновение потемнело и она опустила подрагивающие руки на колени, сама не замечая, что до хруста сжимает в пальцах бумаги с переводом.

Ей понадобилась не одна неделя, чтобы закрывая глаза не видеть изуродованных «Гадюкой» тел и лиц своих друзей и сослуживцев. Ей понадобился не один месяц, чтобы перестать просыпаться от удушья, вцепляясь ногтями в плечи лежащего рядом Ларика, и заново учась дышать сквозь сиплый крик рвущийся из горла. Ей понадобился не один литр алкоголя, чтобы забыть все то, что произошло в Абу-Даби. И все равно воспоминания не ушли, не оставили ее, не стали чем-то далеким и неважным. Ее страх, удушливый и ядовитый, все еще сидел под кожей, приступами астматической асфиксии возвращаясь в самые темные ночи.

Дышать.
Сделать хотя бы один вдох.
Это прошло, это больше не имеет значения.
Она выжила, она жива.
Ды-шать.

Урсула хрипло втянула в себя воздух, стискивая зубы и заставляя себя разжать сведенные судорогой пальцы.
- Was wissen Zwei, wisst Schwein, - полушепотом выдохнула наемница, невидящим взглядом впериваясь в лицо Беса. - Если об этом узнает еще кто-то, в городе может начаться паника. Нужно найти этого у*бка, пока он не натворил дел. Но сделать это тихо и быстро. Не хватало нам второго Абу-Даби.
Конечно, ее мнения никто не спрашивал, но в конце-концов ее попросили остаться, значит она имела полное право его высказать. А принимать его в расчет или нет - это пусть офицеры думают, у них голова большая.

Димитриди зябко повела плечами, силясь проглотить вставший в горле комок. Она всегда знала, что Уиллу плевать на чужие жизни. Она всегда знала, что он больной ублюдок, скрывающийся за холодной змеиной маской. Но неужели он сам, изуродованный и стертый, не помнит того ужаса? Неужели он не преследует его ночами. «Я тоже был там», - сказал он ей, не пряча своего лица, такого непривычного и пугающего теперь.

«Я тоже был там».

Урсула резко вскинула голову, бледнея. Он сказал «тоже». Он не мог знать того, что она была в Абу-Даби в тот проклятый день. Если только не следил за ней все это время. Если только не наблюдал за ней в прицел.

От этой мысли гречанке стало очень холодно.

Отредактировано Урсула Димитриди (2020-07-27 20:33:41)

[indent] Новоприбывший Манфреду не понравился сходу. Всё-таки, заявляться на совещание и с порога браться учить присутствующих жизни - идея дурная по определению, будь он хоть генерал или кто угодно ещё. Хотя к счастью для него же - не генерал. Просто полковник и на полставки явно "друг" Беса, что стоило учитывать. Выбирая между парой русских, как ни крути, лучше предпочесть знакомого и пока ни разу не подводившего, да и опять же - не нравится ему этот бородатый. Всего ничего тут находится, а уже начал мухлевать, мешая русскую речь с немецкой и выясняя отношения вопреки своим же словам. Он остановился очень своевременно, когда Манфред собирался без затей рявкнуть на него непечатно, призывая к порядку. Это не Урсула, которая своя, как ни крути, пусть и ершится до сих пор. А просто какой-то посторонний. Вот так и следует к нему относиться, в общем и целом.
[indent] - Манфред Рихтер, командующий контингентом "Легиона". Теперь, когда вы перестали выяснять отношения, перейдём к делу. Крайне желательно - на понятном всем немецком языке, господин полковник.
[indent] Он был спокоен внешне и, как ни странно, спокоен внутренне, приняв для себя решение, к которому его подводили не только эти два человека, которым стоило верить, а и новоприбывший. Скользкий он какой-то. А ну как карьерист и подставит их, выслуживаясь? Таких, по скромному мнению Манфреда, стоило ставить к стенке на месте, но пока что получалось только пригласить к столу коротким взмахом руки. Убирать документы уже не было ни малейшего смысла, да и слова Урсулы явно подразумевали, что где-то стоит какая-то подпись и здесь что-то нечисто. Стоило обыграть это, скрыв и перетасовав часть фактов, что делать он не любил совершенно, но время от времени проделывал с привычным уже усталым цинизмом человека с поганым прошлым и непонятным пока будущим. Итак, с чего бы начать? Наверное, с самого очевидного:
[indent] - Я не открою Америку, сообщив о наличии в районе хорошо организованной диверсионной группы, состоящей преимущественно из европейцев. Вы наверняка знакомились с отчётами, где фигурировал в том числе уничтоженный "Найтмер", поэтому могу лишь констатировать, что противник до сих пор здесь и пока затаился, - он раздражённо побарабанил по столу пальцами. - И хоть факт взаимодействия этой группы с кем-то из местного командования также является очевидным, как и возможное наличие предателей в рядах ЛОА, теперь мы можем взглянуть на доказательства.
[indent] Из этой бумажки, признаться, сложно было сделать неопровержимую улику, но такой цели и не ставилось. Если у русского полковника уже имеется параноидальное подозрение, что ему здесь шмальнут в спину и не поморщатся, его стоит подогреть. А если нет - зародить. Возможно, аккуратнее работать будет и не так много людей потеряет. Учитывая, как сложно их сюда перебрасывать, у них тоже каждый боец на счету. Хотя если этот Ермолин - именно такой говнюк, каким сейчас представляется, ничего хорошего не выйдет. Но он хотя бы попытался!
[indent] - Ознакомьтесь с документом, господин полковник. Добыт в ходе столкновения с группой диверсантов, - он врал и не краснел, - и явно попал к ним откуда-то "из рядов" наших здешних союзников. Так, как удерживать район теперь предстоит пятьсот третьему... считайте это предупреждением и жестом доброй воли. В свою очередь, мне хотелось бы согласовать противодиверсионные мероприятия с целью предотвращения разного рода... провокаций.
[indent] Вновь - ни слова про химическое оружие, но после нападения сепаратистов на город было очевидно, что они способны натворить делов и сами по себе. Одно нападение смертника на штаб чего стоило, а ведь эта тактика крайне эффективна против стационарных постов... по крайней мере, первое время. Чем больше русских уцелеет, тем меньше вероятность, что их место придётся занимать немцам. Конечно, мирных жителей осталось маловато и можно будет без затей прочесать город район за районом, а ещё лучше - организовать эвакуацию, если власти согласятся. Но это обсуждать нужно уже не с русским полковником, а напрямую с министром обороны. Вроде бы, этот папуас жив-здоров, хоть приветы и премии не шлёт.
[indent] - Для начала я соглашусь со своим... адъютантом, следует заняться этим непонятным грузом, который прямо сейчас могут перехватить или вовсе перекупить. Даже если там просто медикаменты, это может настроить против властей местное население, и без того не особо лояльное.
[indent] Всё, теперь пусть говорят другие. Перещеголять самого себя в словоблудии всё равно не выходило, волей-неволей пришлось раскрыть часть своих планов, заодно добавив чуток "дезы". Разумеется, он не собирался официально давать ход этому делу. Гораздо лучше и проще - выкрасть-таки засранца и разговорить его, а потом поставить к стенке как предателя с санкции благодарного министра. Ну, это в идеале.

Исторически сложилось так, что вояки и наемники не особо любят друг друга и не особо доверяют своим «собратьям» по оружию. И сейчас это в очередной раз подтверждалось - глядя на кислые щи присутствующих, Урсула мысленно хмыкнула. Хотя и сама, наверное, выглядела в данный момент не лучше. Потому что Ермолин ей не нравился. Совершенно. С одной стороны, Димитриди вообще мало кто нравился, особенно если этот «кто-то» был из старшего командного состава. С другой стороны, оговорка Беса про первую ливийскую и людей, которых потерял этот конкретный полковник, добавила пикантности неудовольствию гречанки. Воспоминания о том конфликте все еще были для Урсулы чем-то вроде красной тряпки, которой трясут перед мордой разъяренного быка. С третьей стороны, ей совершенно не понравилось и то, как этот русский ведет себя, явно пытаясь вывести из себя присутствующих. Ясное дело, что он наверняка недолюбливал наймитов, считая их продажными головорезами, но ради общего дела мог бы и засунуть язык туда, где никогда не светило солнце. Лицо Димитриди исказила короткая судорога, заставившая женщину на секунду приподнять верхнюю губу, демонстрируя оскал. Однако, нарываться на конфликт не стоило. Она тут совершенно не для этого.

Свои собственные соображения по поводу того, что им стоит сделать с лидером местного макакабэнда, женщина решила оставить при себе. Не при русском будет сказано, но Урсула всегда предпочитала старый добрый путь насилия и угроз, а полковник явно будет против, раз уже успел спеться с обезьянами. Интересно, когда это он успел стать «на короткой ноге» с арабами? Не засланный ли казачок им достался в качестве союзника? Гречанка нахмурилась, медленно переводя взгляд с одного русского на другого. От нее явно ждали какого-то решения, и наемнице это совершенно не нравилось. Рихтер совершенно точно что-то задумал, и неосторожно ляпнув лишнего, можно было нехило подставить своего командира. Да и не успела она выдумать достаточно правдоподобно звучащую «дезу», чтобы поддержать Манфреда. А потому предпочла просто перевести тему. Ермолин, конечно, поймет, что она ему не доверяет, но как будто это не было очевидно.

- Если герр полковник не возражает, - проговорила она переводя взгляд на Рихтера. - И если герр гауптман со мной согласится, я бы хотела составить герру полковнику компанию, когда он пойдет в гости к командиру гарнизона. Я знаю арабский, а значит мне не потребуется переводчик, я не очень сильно засветилась среди наемников «Легиона», а значит, если мне, как союзнику, одолжат форму мотострелков, меня едва ли узнают.
Не считать же засветом то, что они устроили в подвале накануне? Все, кто мог ее опознать, остались в подвале, с отрезанными ушами. Оставалась опасность того, что если местные все же спелись с сепаратистами, то Даремо мог и распространить информацию про свою бывшую ученицу, но вероятность того была крайне мала. Почему - Урсула не смогла бы сформулировать, но чувствовала это до самых кончиков волос. Она явно была нужна своему бывшему командиру скорее живой, чем мертвой. Иначе он не выпустил бы ее вчера. Иначе просто пристрелил бы, не обращая внимания на стрельбу в зале. Оставалось только разобраться в том - зачем. Но об этом наемнице думать совершенно не хотелось.

- К тому же, я давно в Ливии, и знаю местные порядки и обычаи, - продолжила Урсула.
Последнее предложение было явной насмешкой, однако произнесенной столь безэмоциональным голосом, что обвинить Маслину в том, что она попросту издевается, было совершенно нереально.

Отредактировано Урсула Димитриди (2020-08-12 23:14:19)