Хрустальные жемчужно-белые, сейчас больше похожие на расплывчатый серый туман, но обещающие засиять бриллиантовым блеском при свете солнца, морозные завитки появлялись на стекле удивительно быстро, расцветая на окне будто бы невиданные удивительные цветы. Впрочем, в такую-то погоду это было и не удивительно — на улице шел снег и завывал ветер. Периодически на оконном стекле серой кляксой появлялась отбившаяся от своих танцующих в воздухе собратьев снежинка, но её тут же подхватывал и возвращал в чудесный и таинственный хоровод морозный поток. Пасмурный день постепенно клонился к такому же пасмурному вечеру.

Екатерина Юрьевская, девушка двадцати четырёх лет с собранными в простую прическу, скрепленную белым крабиком в виде крыльев, серебристо-белыми волосами и одетая в простую домашнюю одежду, стояла около окна и бездумно смотрела куда-то вдаль, взгляд её голубых глаз свидетельствовал о том, что она ушла в себя и там едва ли не потерялась. В её холодных руках находилась чашка с уже давно остывшим чаем, а на стоящем рядом кофейном столике расположилась книга, которой в этот день не суждено было быть открытой и прочитанной. Да и какой книжный сюжет может нынче поспорить с тем, что творилось в реальном мире, с живыми людьми? Сначала Император Священной Британской Империи продемонстрировал всему миру своё новое мощное оружие и выдвинул ультиматум, смысл которого сводился к простой и всем понятной фразе «Подчинитесь или же умрите», потом новая вице-губернатор бывшей Японии, розоволосая принцесса той же самой СБИ, объявила о создании особого административного округа, а на десерт выяснилось, что жена Императора Чарльза, погибшая восемь лет назад, оказывается вполне себе живет и здравствует. У них там что, в узком семейном кругу был объявлен какой-то странный конкурс?.. Кто из императорской семьи больше всего поразит мир?И что в таком случае ждать дальше?

Однако даже не этому всему безумию были посвящены все мысли молодой Светлейшей княжны. Происходящие в мире события её, безусловно, встревожили и это мягко сказано, однако неожиданно куда сильнее по девушке ударила новость, что пронеслась по каналам именно Российской Империи: Мальченко, слава Богу, выжил, однако скончалась по пути в больницу та несчастная девушка, что приняла на себя вторую пулю. И эта новость почему-то расстроила Екатерину куда сильнее, чем должно было бы, учитывая тот факт, что ту девочку, Елизавету Ланскую, княжна даже лично не знала.

И всё же, когда атташе прочла об этом, в её горле встал ком из не пролитых слёз.

Люди — сами по себе эгоисты, хотят жить сами, хотят, чтобы с дорогими их сердцу людьми было всё в порядке… Никто и никогда не отменяет сочувствие, — столь ценную способность поставить себя на место другого и поддержать ближнего своего, — но всё же люди в первую очередь всегда думают именно о себе, ведомые собственными желаниями и мечтами, имеющие собственное окружение. Так почему же она, понимая и принимая это… Почему так переживает из-за этой девочки, чья жизнь оборвалась таким ужасным образом? Быть может, по причине того, что она погибла не потому, что сама ступила на очень тонкий лёд, погибла не потому, что сознательно рискнула собственной жизнью, а лишь потому, что оказалась не в том месте и не в то время! Вот уж действительно, "человек иногда внезапно смертен". И в любом месте.

Екатерина поставила чащку на подоконник и обняла себя руками, слегка вздрогнув; ей внезапно стало холодно. Так холодно.

И почему-то… очень страшно.

пост написан совместно с Lillian far Britannia
Резкая трель домофона разбила угрюмую, застывшую в прохладе тишину квартиры на осколки, словно метко брошенный в окно камень. И эти осколки будто бы физически ранили Екатерину, заставив молодую княжну едва заметно вздрогнуть, а затем с тревогой и сомнением перевести взгляд голубых глаз на висящие на стене часы.

Она не ждала сегодня никаких гостей, да и никто из её друзей и знакомых не стал бы наведываться в гости таким вот образом — без предупреждения. И уж точно едва ли это был Игорь, брат был в последнее время достаточно занят и в целом неразговорчив. Так кто же тогда это мог быть?

Общая тревога, неясное ощущение чьего-то чужого присутствия за спиной и испытанные от недавних событий чувства слились в единый котел, вылившись в искреннее желание притвориться, что дома никого нет и вовсе не отзываться неожиданному визитеру. И всё же Екатерина это желание проигнорировала, рассудив, что такими темпами превратиться в самого настоящего параноика, а связаться с ней, гипотетически, пытался просто какой-нибудь сосед, выведший за чем-нибудь, но забывший ключи и не питавший надежд на то, что оставшиеся в тепле и с головой ушедшие в свои занятия домочадцы ему откроют. И такое уже несколько раз бывало, в конце концов.

Светлейшая княжна подошла и уверено сняла трубку видеофона, одновременно с этим нажав на одну из кнопок на белой панели.

— Слушаю, — спокойно произнесла она, готовясь увидеть на пока что черном экране любое знакомое ей лицо.

И увидела. Но не совсем-то, которое могла бы ожидать. Вернее, не могла ожидать вовсе.

На экране показалось смутно знакомое княжне лицо светловолосого молодого человека. Молодая атташе была одарена хорошей памятью, однако же этот юноша… При обращении к воспоминаниям в попытках выяснить о нём хоть что-то, его лицо будто бы расплывалось, как очертания предметов, оказавшегося под толщей воды. И всё же она его знала. Вопрос только — откуда? Где она могла видеть это лицо?

Тем временем, замявшись, незванный гость, ответил:

— Здравствуйте, Екатерина. Не знаю, помните ли вы меня, но я Андрей Неделяев. Мы вместе учились, — с привычно хмурым выражением лица он посмотрел в камеру.

Андрей Неделяев? Вместе учились? Ничего на это не отвечая, княжна слегка нахмурилась, на этот раз вспоминая свои университетские годы и, тщательно порывшись в закромах своей памяти, вспомнила о том, что да, действительно, был у неё такой однокурсник, но они близко с ним не общались. Андрей вообще был не самым компанейским человеком, а на третьем курсе он и вовсе оставил учёбу.

Вспомнив его и все эти вещи, Катерина совсем растерялась. Что ему было теперь от неё понадобилось так внезапно? Спустя-то несколько лет?

— Что же Вам от меня нужно? — спросила девушка, справившись с нахлынувшей растерянностью, окрасив свою интонацию в оттенок нейтральной вежливости, которая, однако, быстро сменилась на некоторую жесткость, требующую правды. — И как Вы меня нашли?

Казалось, этот вопрос смутил Андрея, так как свой ответ он из себя словно выдавливал.

— Я видел, как вчера вы возвращались домой. У меня к вам разговор. По поводу вчерашнего.

Напоминание о произошедшем подействовало на Юрьевскую, как накатившая волна на построенный детьми аккуратный замок из песка — её собранное спокойствие разом превратилось в бесформенную массу. В сознании княжны замелькали, как при ускоренной перемотке, вспышки-отрывки из наиболее ярких событий вчерашнего дня: разговор с доброжелательным Федором Стрельцовым, митинг, резко начавшаяся после падения Мальченко и той светловолосой девочки паника, вошедшие в кафе сотрудники ГСБ и… красные цветы, красиво гармонирующие с общей элегантностью и неприметностью той, что их несла. Для того, чтобы восстановить дыхание Катерине понадобилось чуть больше минуты.

Неизвестно, что по поводу этой неожиданной задержки в ответе подумал Андрей, но динамики видеофона передали его предложение, последовавшее в спешке:

—  Думаю, это будет звучать не так странно, когда я вам все объясню подробнее. Если сомневаетесь, стоит ли меня впускать, мы можем пойти в людное место и поговорить там.

Справившись со своим ступором, атташе вновь вернулась к действительности, в которой её ждал возникший из ниоткуда однокурсник, покачала головой, на секунду всё же позабыв, что собеседник её не видит, однако быстро спохватилась и, посмотрев за окно, решила, что идти куда-либо сейчас — всё же не самая лучшая идея. Да, она действительно сомневалась (особенно после слов, которые, если отбросить это мягкое «увидел», намекали, что он её фактически преследовал, ведь его в этих дворах княжна не видела ни разу, а это значило, что Андрей не жил где-то здесь), однако пока она соберется, Андрей уже успеет окоченеть и застыть засыпанным снегом памятником самому себе у подъезда её дома. Юрьевская не была из тех девушек, что прихорашиваются часами, но погода действительно не располагала к прогулкам, даже к деловым.

Итак, её однокурсник, с которым она и в годы своего обучения не сильно-то общалась, пришел совершенно неожиданно именно к ней — из всех людей Санкт-Петербурга! — чтобы поговорить о чем-то, что касалось многим запомнившегося вчерашнего дня. Пришел, потому что проследил за ней. Андрей был прав: всё действительно звучало крайне странно и вызывало много вопросов.

И всё же… Нужно было его выслушать, нужно было получить на них ответы. Княжна чувствовала, что сейчас просто повесить трубку и тем самым положить конец разговору, тем самым отказав Андрею, было бы неправильно.

— Всё в порядке, — ответила Екатерина, возвращая своему голосу прежние нейтральные интонации. — Прошу, заходите.

Назвав визитеру номер своей студии и этаж, княжна впустила явившегося к ней знакомого в подъезд, а сама вышла его встречать к двери. Когда он показался, девушка поприветствовала его легким наклоном головы и, пропустив его на территорию своей квартиры после себя, закрыла входную дверь на защелку. Пройдя следом за Андреем, молодая атташе указала гостю на диван, а сама удобно устроилась на высоком стуле, что стоял около барного стола, что служил своеобразной перегородкой между условной гостиной и кухней.

— Если Вам что-то нужно, — чай или кофе, — не стесняйтесь просить, — в первую очередь сказала княжна, следуя вбитым ей в подкорку протоколам вежливости, а затем, подпуская серьезности во взгляд, спросила: — Итак, почему именно я?

Выбор Андрея казался Екатерине откровенно странным. Неестественным и нелогичным. Не его семья, не его друзья и не ГСБ, если то важное, о чем он хотел поговорить, касалось того, что произошло на Казанской площади.

Если Андрей и хотел в действительности всё объяснить княжне и успокоить её подозрения, то начал он неважно - чем больше он говорил, тем сильнее недоумевала Екатерина, и это недоумение по мере продолжения речи плавно переплеталось с беспокойством. Пришёл как друг? Ему важны её безопасность? Логичный вопрос: кто, в таком случае, её враги и какая именно опасность ей угрожает? И... Андрей тоже был вчера в кафе?

Вопросы стремительно всё множились и молодая Юрьевская попыталась разложить их в своём сознании по полочкам настолько, насколько позволяла сама возможность отвлечься от собеседника и его слов. Она не могла точно сейчас сказать, был ли её бывший однокурсник в том несчастном заведении, с крыши которого снайпер выстрелил в Мальченко и Лизу Ланскую, однако не было пока что никаких причин ему не верить. В конце концов, он упомянул Федора, с которым среброволосая княжна действительно сидела.

- Как Вы себя чувствуете? Вас уже вызывали для дачи показаний? - голос Андрея вывел Юрьевскую из размышлений и она взглянула на него в ответ. Она не была особо талантливым физиономистом, однако точно могла сказать, что Неделяев нервничал, его тревога была видна для девушки очевидной.

Что тут можно было ответить? Положительный ответ стал бы дежурным, отрицательный - ложью. В конце концов, Екатерина остановилась на чем-то среднем между ними. Ответить что-то точно нужно было, ведь у самой атташе тоже накопилось вопросов к её бывшему однокурснику и если она хотела, чтобы он отвечал на них честно или хотя бы не откровенно лгал, то и самой не следовало опутывать его паутиной столь же наглого вранья. Как говорили, будто спевшись, пока что имеющая место быть общая настороженность и странность самой ситуации, напрямую врать - подло, что-то недоговаривать - вполне допустимо.

- Как человек, который, возможно, видел несостоявшуюся убийцу второго по важности человека в этой Империи, - со вздохом ответила Светлейшая княжна, оставляя логическому мышлению и эмпатии Андрея работу. - И нет, со мной ещё не связывались.

Кажется, госпожа Лаврова говорила о трёх днях, в течении которых им с Федором нельзя было покидать их славную столицу? Плюс ещё неделя на случай потребности в повторном вызове. Не то чтобы Екатерина ждала вызова в первый же день из этих трёх, как никак наверняка у ГСБ в связи со случившимся имеются и более приоритетные задачи.

- А что насчёт Вас? Вы сказали, что пришли ко мне в качестве друга и что в Ваших интересах мои благополучие и безопасность. У Вас есть серьезные основания полагать, что они находятся под угрозой?

Лучше было спрашивать всё по порядку, а не вываливать на Андрея сразу гору своих вопросов. Во-первых, это, учитывая характер молодого человека, поможет ему собраться для разговора, а во-вторых - в случае чего, можно будет ловить на несостыковках и странностях сказанного ранее.

У Екатерины не было пока что объективных причин не доверять Андрею

Но и слепо доверять тоже причин не было никаких.

Екатерина не считала себя сильной девушкой. Говоря точнее, она не думала об этом больше, чем то позволяло её время (которого на глупости и без всякого рода самоанализа просто не оставалось, как правило) или же банальные дела. К тому же, какой человек, если он, разумеется, не страдает синдромом повышенного чувства собственной важности на такой комплимент скажет: "О да, я сильная личность!"? По-настоящему сильные люди не нуждаются в таких комплиментах вовсе, как и не будут вызывающе кричать окружающим о своей силе.

   Впрочем, слова давнего знакомого были Юьрьевской  всё равно по-своему приятны.

   Слегка потерев пальцами переносицу, молодая княжна попыталась собраться с мыслями. Думала ли она о возможном риске для своей жизни, когда согласилась давать показания? После того, как уже вернулась в свою квартиру - естественно, несколько раз. По итогу самых поверхностных рассуждений выходило, что для того, чтобы выйти на неё, этим самым организаторам покушения нужно иметь отношения к ГСБ или, по крайней мере, к информации от неё, разве нет? И быть в рядах этой службы отнюдь не обычными уборщиками. И если уж к покушению на Мальченко приложила руку сама госбезопасность, то что тогда это говорило об их стране? Или что могло при здоровом скептицизме сказать о Мальченко?

   Нет. Сейчас лучше было бы развить мысли в другую сторону.

- Возможно, те, кто стоял за покушением, и желали сделать вид, что за весь этот бардак ответственны недовольные сторонники демократов? - спросила Катя, а потом, слегка подумав, покачала головой. - Нет, едва ли, иначе дело бы всё-таки довели до конца чуть позже и более... профессионально. Значит, они могли торопиться. Вступи Мальченко на пост официально и он бы превратился для них в угрозу или же просто стал бы неприятной занозой в причинном месте.

   Андрей верно говорил: ситуация отнюдь не простая. И дело усложняется не только возможной угрозой для её собственной жизни, но и тем, что под удар могли попасть родные люди. Этого Екатерина допустить не могла. Она, возможно, в этот раз ввязалась в масштабную игру, на фоне которой меркнут все дворцовые интриги, при этом не имея даже представления о правилах, если они вообще были, но её семья точно не имела к этому отношения!

   Вздохнув, Юрьевская смерила своего нежданно возникшего в её жизни знакомого несколько усталым взглядом. Андрей говорил разумные вещи, однако княжне тоже было что сказать.

- Я не думаю, что кто-либо позволит мне так просто выйти из этой, как Вы выразились, грязной игры. Но если существует шанс, то как же именно я должна из неё выйти?

Если Андрей поставил перед собой задачу разбудить и без того не спавшую после всего случившегося паранойю княжны и раззадорить её нервы, то у него, в целом, вполне себе получалось. Екатерине не нужно было в деталях расписывать, что и где могло сейчас происходить: подготовка к её ликвидации, ликвидации Фёдора Стрельцова, их родных просто по принципу «на всякий случай». Кому же понадобилась и кого именно запугивать таким способом, который в итоге при провале принес столько проблем? И неужели никто из организаторов реально не учитывал, — даже потеряв контроль и сильно торопясь! — даже малейшую вероятность провала?

   Мальченко? Сложившееся лично у Екатерины впечатление об их премьер-министре подсказывало, что этого мужчину не так-то просто запугать покушением, пусть и едва не окончившегося успехом. Теперь стоило ждать того, что теперь он начнет действовать, чтобы обнаружить «виновников торжества», что вот именно таким образом позволили хирургам одной из больниц славной столицы Российской Империи проявить свой профессионализм.

   Народ? Уже вероятнее, паника зачастую лишает способности мыслить трезво, а иногда и служит топливом для пыла разного рода великовозрастных детей, которыми можно воспользоваться недругам в своих целях и отвлечь внимание того самого Мальченко именно на них. Опять же вопрос тогда: от чего именно нужно было бы заказчикам покушения отвлекать премьер-министра?

   В любом случае, Андрей был прав и думать об этом был не самый подходящий момент, ибо страх, перерождающийся в панику и отчаяние, часто толкает людей, особенно совершивших огромную ошибку, что может обойтись им очень дорого, на неразумные и ещё менее продуманные поступки.

   Но он ошибался, если полагал, что Екатерина совсем уж ничего не обдумывала, когда решилась давать показания. Она, конечно, светловолоса, но не до такой же степени?

   Молодая Юрьевская, внимательно всё это время слушавшая речь своего давнего знакомого, вздохнула и заговорила:

— Откровенно говоря, я не думаю, что даже если бы выработаем одну версию для дачи показаний, «всё забудем» или хотя бы сделаем такой вид, то это убережет нас. Вы сами это сказали: когда в дело вмешивается паранойя, то убивают без разбирательства, просто на всякий случай.

   Ладони Екатерина сжались в кулаки.

— Если предположить, что заказчики имеют соответствующий доступ, то даже познакомившись с нашими… подкорректированными показаниями, они могут, следуя той самой паранойе, подумать: «А что, если они сказали меньше, чем знают на самом деле? И кто знает, кому они ещё могут все рассказать, но на этот раз с добавлением всех подробностей?». Считаете, что при возникновении малейших подозрений подобного толка, за нашими жизнями никого не пришлют и просто пустят всё на самотек? Я так не думаю.

   Было бы слишком просто и хорошо для настоящей жизни.

— И я не знаю, что именно видел господин Стрельцов, мысли людей читать, к сожалению, не умею,  — подпустив к голосу немного раздражения, сказала княжна. — Он просто мой случайный знакомый, у меня нет с ним контактов.

   Это было не совсем правдой. Не про хоть какие-то контакты точно, по крайней мере, ибо дисконтная карта, что дал девушке Фёдор, выброшена в мусорную корзина по возвращению домой не была, она до сих пор лежала в одном из отделений кошелька среброволосой девушки, но это же даже не визитка человека. Однако нужно ли было рассказывать даже такие мелочи Андрею? Казалось, что он действительно желает молодой Юрьевской добра, однако же после всех его слов Екатерине стало казаться, что в них есть и какая-то трусость, которая само по себе ничем постыдным не являлась, кстати. Не в таком положении, в каком они находились.

— К слову о контактах. Вы сказали, что поступили моему примеру и тоже вызвались дать показания. Вас включили в список на внесения в программу защиты свидетелей?

   Естественно, княжна по-прежнему держала в голове ту мысль, которая вертелась вокруг того, что заказчики тех роковых выстрелов могли иметь доступ даже к таким данным ГСБ, но всё же спросить стоило.