[indent] Класс. Шарам улыбнулась вслед Химере, приняв у неё из рук всё необходимое и уселась на пол, светя себе фонарём, стараясь при этом, чтобы тот не мелькал на двери, принялась собирать растяжку. Если всё удастся, то потребуется только одна. А для другой гранаты у неё найдётся применение понадёжнее. В этом она преуспела, тут и сомневаться не приходилось. Бегло соорудив одну, Шарам приступила к следующей, примерно понимая, что можно зацепить их за торчащие из стены куски арматуры, так что держаться будут крепко. И, обматывая чеку гранаты верёвкой, Мамба задумалась: всё-таки, у них с Химерой обнаружилось много схожих черт характера, и в то же время — некоторые взаимодополняющие, а не противоречивые, как казалось раньше. Шарам по натуре одиночка, тогда как Химера по натуре — и как человек, и как командир очень единоличная. И, сравнивая, Мамба поняла, насколько эта её черта раздражает Химеру — настолько же, насколько её раздражает единоличность. Но сейчас, оказавшись в критической ситуации, им пришлось не мириться с этим, но побороть. И результат, пусть и крохотный, для начала, её радовал. Выберутся — непременно поладят. Но для этого придётся выжить. И сделать всё безупречно.
[indent] Когда Химера вернулась, Шарам уже закончила приготовления. Растяжку осталось только закрепить. Но перед этим — очистить коридор. Поднявшись, Шарам вопросительно посмотрела на Химеру, в свете фонаря мелькнула холодная сталь. И теперь дальнейшие их действия были кристально ясны.
[indent] — Всё своё ношу с собой, — прокомментировала Шарам. — В моих навыках можешь не сомневаться.
[indent] Приняв из рук нож, Шарам потянулась за своим и, вытянув его, взяла оба оружия наизготовку. На перестрелку с ножом не ходят. Но она в себе достаточно уверена, чтобы пренебрегать этим правилом.
[indent] — Готовь растяжку, — в обмен на нож она протянула Химере смертоносные устройства, а вместе с ними и замок. — Если что-то пойдёт не так — прорываемся с боем, и не медлим. Ушко закрывается само. Замкни на двери в любом случае. С теми двумя я расправлюсь сама и так, и так, так что заблокировать выход время всё равно будет.
[indent] Шарам подошла к двери и осторожно приоткрыла её и заглянула в коридор. Двое солдат с автоматами наготове стояли недалеко. Идеальные мишени. Боком покинув помещение, Шарам занесла ножи назад и сосредоточенно кинула вперёд перед собой. Проделав небольшой путь до целей, они бесшумно вонзились в оголённые шеи ничего не подозревающих противников. Рванув с места вперёд, пока захрипевшие от боли противники не успели опомниться и поднять тревогу, она схватилась за торчавшие рукоятки и резким движением вытащила ножи. Ловко крутанувшись, Шарам обошла одного из них слева и точным ударом вонзила лезвие в место, где находилась артерия, провела им в сторону, разрезая мягкую плоть, чтобы наверняка и, не теряя скорости, подскочила к второму, с хирургической точностью вонзая нож в шею второго, что панически пытался разорвать дистанцию, но из-за сильных болевых ощущений плохо контролировал себя. Не церемонясь, Мамба несколько раз вонзила нож в шею, методично кромсая её и, заблокировав руку, толкнула противника в стену. Предохранители на оружии — самые верные и надёжные союзники ночной охотницы.
[indent] Жестом показав Химере, быстро управившейся с замком, чтобы та начала установку растяжки, Шарам бросилась трупу первой жертвы и, перевернув его на живот, зацепила гранату чекой к разгрузке, а после сделала всё необходимое, чтобы взрыв прогремел в том случае, если какой-нибудь нерасторопный ротозей из ватаги этих недоделанных революционеров решит проверить своего товарища, превращая тело их союзников в подлое, но эффективное оружие. На этой войне не существует никаких правил.
[indent] — Идём, — закончив с приготовлениями, сказала Химера и сняла автомат с предохранителя. — Устроим новогоднее афтепати со свинцовым конфетти.
[indent] Добравшись до входа, Шарам легонько убрала в сторону закрывающую проход ткань и оценила обстановку. Шестеро противников, находившихся по разные стороны комнаты, стояли не особо удачно. Двое слева, двое прямо, рядом с клеткой, недалеко от колонны, остальные — за клеткой, на неудачной траектории. Вынести всех разом точно не выйдет. Значит, бой затянется, и они не зря прикрыли себе спину. Прутья клетки были препятствием, но укрытием не особо надёжным, колонны, как и говорила Химера — подойдут. Разобраться с двумя и к флангам подобраться будет сложнее.
[indent] — Я беру двоих слева, — сообщила Шарам и, получив согласный кивок, проследила за обратным отсчётом, который дала Химера, показывая на пальцах: три, два, один...
[indent] Отодвинув ткань, Шарам позволила Химере стрелять первой, а после, ворвавшись за ней в помещение следом, надавила на спусковой крючок, выпуская очередь по своим целям.

Все же он знает ее слишком хорошо. И без нелепых подсказок знает о том, что доверять этой суке нельзя. Даже загнанная в угол и, казалось бы, беззубая, она всегда умудрялась вцепиться осколками зубов и рвать. Только на него это никогда не работало - он знает каждый ее шаг, каждое движение и хитрость. И Урсуле бы помнить об этом. Помнить о том, что он вырастил из нее ядовитую гадину. А за годы без него, годы, когда она считала его мертвым, лежащим на два метра ниже уровня земли, Димитриди расслабилась. Поверила, что все закончилось тогда, у стены барака смертников. Она ведь ощущала, каким-то шестым, непознанным до сих пор, чувством, что он жив. Что его холодный взгляд все еще упирается ей в спину, наблюдая беспристрастно и насмешливо. Танцуй, Наяда. Танцуй. И знай свое место.

Урсула вскрикивает глухо от боли, когда он заставляет ее разжать руку и обломок лезвия падает на пол, теряясь. Шипит негодующе и болезненно, когда приземляется грудью на стол, и замирает напряженно, словно перетянутая гитарная струна, когда он выплевывает слова ей прямо в затылок. Не доросла.
Прав, сотню и один раз прав. Она и не старалась до него дорасти, она забыла его, словно страшный сон, но все равно видела в каждом своем кошмаре. Верила, что все кончилось и не тянулась к той планке, на которой стоял ее первый и самый жестокий учитель. Она не хотела становиться такой, как он. Она не хотела принимать его величину за свою, сменила шкуру, как змея, но совсем забыла, что узоры не изменить. Они напечатаны на коже вязью рунной, и не смоешь их ни временем, ни мочалкой, пусть даже из металлической проволоки. Она сама виновата. Она слишком слабая, слишком неумелая. Бесполезная.

За всеми его словами стоял посыл о том, что она без него - никто.
Наверное, Уилл был прав, когда смотрел на нее словно на пустое место.
Интересно, скольких таких, как она, ручных сук он вырастил? Сколькие еще жрали сырое мясо с его рук?
Сколько из них остались в живых.
Скольких он так же бросил, словно слепых щенков в воду, когда ему надоедало возиться с очередной игрушкой?
Было ли у них хоть что-то, что она себе когда-то придумала?

Сотни вопросов и ни одного ответа, лишь выбитый из груди воздух, когда она впечатывается в стену, до темноты секундной перед глазами, и сползает вниз сломанной марионеткой.
Вот и всё.
Она рискнула, поставив все на зеро, но удача - капризная тварь.
Урсула поднимает на него глаза, облизывая нервно губы и обреченно выдыхая. Молча. Он учил ее, что убивать и умирать можно только молча. А она всегда была чертовски послушной девочкой. Жаль только, что последним, что она увидит, будет его обезображенное «Гадюкой» лицо, но может так и выглядит ее смерть?
Не юная красавица, не седая старуха. Не череп под черным капюшоном.
У ее смерти лицо человека, которого она любила до боли и ненавидит до дрожи.

Конечно она не собирается подыхать тут словно корова на скотобойне. Упасть на бок, уходя от первого выстрела, добраться до валяющегося на полу пистолета, что он вынул из скрытой кобуры на ее теле в самом начале. Хоть как-то подороже продать свою жизнь. Она не слабая девочка больше, что в его руках была глиной мягкой. Она не сломанная женщина больше, что слизывала кровь с его пальцев. Он ошибается. Она не слабая. Она не позволит...
Выстрелы где-то там, в оставленном за спиной зале, звучат для Урсулы словно музыка. Одного лишь не понимает, почему так тихо. Если это подоспела штурмовая группа, то шума должно быть куда больше.
«Двое» - звучит как приговор.
Но ее собственная казнь откладывается, и сердце, в груди замершее на полутоне, глухо бьется в висках словно готово разорваться на части, словно напоминая Маслине, что она еще жива.

Когда за ее спиной захлопывается дверь, отсекая ее от комнаты, в которой остался Кагами, она чувствует, как с громкими хлопками лопаются последние нити их связывающие.
Взамен приковывая к ее ногам тяжелые цепи.
Двое ее старых знакомых, кажется, рады ее видеть. Почти так же, как Урсула их самих.
Кагами забыл сообщить им самое главное, забыл предупредить о том, что маска глупенькой Селены Касторос сползла с лица, словно с костей черепа гниющая плоть.
Урсула нелепо спотыкается от тычка пистолета между лопаток, наклоняясь вперед и вскрикивая тонко и пронзительно, неловко выставляя вперед руки, как любой человек в миг падения. Одно существенное отличие - она не падает. Очень глупо хранить оружие в незастегнутой кобуре. Не дай боги вывалится. Не дай боги тварь, которая прячется за безобидной и мягкой, словно подставленное под ладони кошачье брюхо, личиной, сумеет его выхватить, изворачиваясь в падении и выпрямляясь, наш шаг отпрыгивая назад. И тогда выпустит когти.
Урсула отщелкивает в сторону предохранитель, стреляя тому, что выпустил ее руку от неожиданности, прямо в лицо, превращая лицевые кости в неопрятный фарш, и разворачивается, снова нажимая на спусковой крючок. На плече наемника расцветает кровавая рана, заставляя его, вскрикнув от боли, опустить руку с оружием.
- Сука! - от удара в лицо голова гречанки мотается, щеку обжигает резкой болью.
Наемник добавляет ногой, заставляя женщину согнуться пополам и не позволяя ей прикончить себя третьим, последним выстрелом.
- Мразь! Ты же его пристрелила, бешеная тварь!
Если бы она сейчас могла улыбнуться, то на лице Димитриди полыхнула бы самая чистая и умиротворенная из ее улыбок, но она может лишь тяжело дышать, сплевывая густую слюну. Конечно убила. Как будто они рассчитывали на что-то иное, когда брали в руки оружие. Мужчина отнимает у нее пистолет, и сгребает волосы на затылке в пятерню, не позволяя разогнуться.
- Тебе повезло, сука, - ему больно, шипит, словно кот, которому отдавили яйца, и сейчас это самая сладкая музыка для Наяды. - Если бы босс не сказал, что сам с тобой разберется, я бы тебя прямо тут положил!
Дверь ее камеры распахивается и Маслина влетает туда, падая на пол по инерции, слыша лишь, как за спиной задвигается засов.

Дрожь, что рождается где-то в позвоночнике, и прокатывается по всему телу болезненными волнами запоздалого страха и адреналина, заставляет Урсулу выбивать зубами неровный, рваный ритм и тихо поскуливать на каждом выдохе. Вся эта затея с самого начала была авантюрой. С того самого начала, как она переступила порог бойцовского клуба вместе с Химерой. Женщина заставляет себя собраться и встать на ноги. Сейчас не время для рефлексии. «Двое» - звучит как приговор, но «трое» звучит чуть лучше. Ровно на одного. А значит нужно сделать так, чтобы она смогла к ним присоединиться. В комнате темно, никто не озаботился тем, чтобы у пленника было достаточно света, и Маслина вслепую шарит руками по полу, пытаясь найти хоть что-то, что поможет ей отсюда выбраться. Черта с два она согласна сидеть тут и дрожать, ожидая, пока этот мерзкий азиатский ублюдок заявится, чтобы ее пристрелить. Женщина отбрасывает в сторону деревяшку, наощупь напоминающую ножку стула, сломанные ящики, и прочее дерьмо, которое можно использовать только для растопки. Отбрасывает до тех пор, пока ее ладони не натыкаются на металлическую кромку лезвия. Она ощупывает свою находку, нервно улыбаясь и взвешивая в руках. Пожарный топор, это лучше, гораздо лучше, чем ничего. Коротко выдохнув, женщина размахнулась, нанося косой удар в то место, где находился засов. Самое главное - сделать небольшой пролом, чтобы можно было сдвинуть в сторону щеколду. Спустя несколько ударов, Урсула расшатала выломанный кусок, отрывая его, и бросила бесполезную теперь деревяшку на пол. Хриплый смешок, вырвавшийся сквозь частое дыхание, вышел донельзя ироничным. Пошла, называется, на тихое задание. Бесшумна словно призрак, не иначе. Хорошо, что сейчас в подвале, наполненном бодрым стрекотанием пулеметных очередей, ничерта нельзя было разобрать.

Сдвинув засов в сторону, Урсула распахнула двери своего узилища и осмотрелась по сторонам. Как и ожидалось, охраны к ней не приставили, решив попытать счастья в зарабатывании бабла за головы нападавших. Жадность фраеров погубит. Женщина обернулась назад, внимательным взглядом окидывая скопленный в комнате хлам. В ее голове родилась подлая мыслишка. Тут все равно уже слишком жарко, так почему бы к огню не добавить дыма? Уильям Кагами не лисица, он мерзкая, ядовитая змея. Но кто сказал, что змею нельзя выкурить из ее гнезда?

И яйца сжечь, - добавил паскудный внутренний голос.

Димитриди сгребла хлам в кучу и вытащила из кармана куртки зажигалку. Жаль было расставаться с трофейной «Zippo», но если выживет, добудет себе еще с десяток таких. Сейчас куда важнее навести как можно больше шороху для прикрытия. Гречанка чиркнула колесиком, высекая искры и зажигая ровное, голубоватое бензиновое пламя. Она осторожно приладила зажигалку так, чтобы огонек облизывал газетные обрывки и тонкие деревяшки разломанных ящиков, после чего, не желая больше терять времени, метнулась к оставленному приятелем трупу, быстро его обшаривая. Понятно, что у него едва ли найдется второй пистолет. Но даже боевой нож станет сейчас хорошим подспорьем.

Отредактировано Урсула Димитриди (2020-04-06 13:06:35)

[indent] Есть! Шарам, до последнего рассчитывая, что если не получится покончить с этими двумя сразу, то она сможет попросту сократить дистанцию и завершить начатое уже возле укрытия, значительно преуспела в этом и, хладнокровно дав по контрольному в голову короткими нажатиями на спусковой крючок, укрылась за колонной от стрельбы с двух направлений. Двое солдат ютились за одинокой колонной слева. И, если одному человеку было, скажем, тесновато, то двое там попросту не умещались, так что частично то рука, то нога, ненароком показывалась из-за укрытия. Этим можно было воспользоваться — высунуться, пострелять, опять скрыться. А что? Высовываясь слева, она будет вне зоны ведения огня для недобитка, оставшегося со стороны Химеры. А тот, что был второй, из-за колонны сможет стрелять разве что по самой Химе, да и то помешают прутья клетки. Выходить же из укрытия в текущей ситуации просто так никто не станет — только если есть план. Вот и остаётся только что перестреливаться один на один с тем другим.
[indent] Кстати, насчёт планов: услышав выстрелы в коридоре чуть дальше, проход в который находился сразу за колонной с двумя боевиками, Шарам довольно быстро смекнула, что это вели огонь не по ним: вырабатывавшийся годами слух подсказывал, что стреляли вообще из пистолета. Значит, ситуация была нештатная. Возможно, это и была Маслина, которую они выручали. И она, стоит сказать, производила впечатление того человека, который даст много поводов стрелять в себя, но отнюдь не возможностей. Тут скорее она кого угодно пристрелит.
[indent] Но думать о таком было категорически нельзя. Стоило бы подумать и как-то согласовать свои действия с Химерой, которая тоже догадалась о том, что стрельба напрямую связана с нахождением в этом логове Маслины. Но в этот раз они словно поменялись с Химой местами и та начала действовать вперёд Мамбы: в руках наёмница сжимала гранату без чеки, которая спустя пару секунд отправилась в полёт в противоположную сторону помещения, а затем рванула следом. Ой-ё-й. Тут всего-то метров десять. Лишь бы сама под осколки не угодила. А что до тех двоих — здесь всё оказалось гораздо проще. Теперь Шарам только и оставалось, что стрелять по ним, не позволяя выйти. Высунув ствол автомата из-за угла, аккуратно придерживая его за цевье, Мамба надавила на спусковой крючок, и дуло зарделось в полумраке жёлто-оранжевым всполохом ярких вспышек.

К сожалению, ничего более или менее напоминающего оружие у трупа, оставленного своим товарищем в коридоре, не оказалось. Наемница мысленно выматерилась, не решаясь нарушать относительную тишину (в этот момент как раз разорвавшуюся в мелкие клочья взрывом, заставляя Урсулу уважительно покачать головой), и тихо ступая, подхватила оставленный у двери своей бывшей камеры топор. Ситуация приняла почти анекдотичный поворот. Димитриди, сама себе напоминающая какого-то маньяка из фильма ужасов, медленно подкралась к своему старому подстреленному знакомому, столь невежливо таскавшему ее за волосы буквально несколько минут назад. Занятый стрельбой по своим целям в зале, он бы сейчас не заметил даже наступления конца света, не то что одну бабу, подкравшуюся к нему со спины.
«Тварь я дрожащая, или право имею», - спросила себя наемница, мерзко ухмыляясь и замахиваясь.
По всему выходило, что тварь. Не дрожащая, но точно тварь. С чуть слышным, на фоне стрельбы и чьих-то воплей боли, чавканьем, топор вонзился бедняге в затылок, и женщина, одновременно делая быстрый шаг вперед и нежно приобнимая свою жертву, залезла рукой в его кобуру, вынимая пистолет и, прикрываясь хрипящим и изломанно дергающимся телом, выглянула в зал, оценивая обстановку.

По всему выходило, что большую часть работы отряд бешеных боевых баб успел выполнить до ее появления, но цели для нее еще остались. Урсула подняла руку с зажатым в ней пистолетом, прицеливаясь в последнего оставшегося на ногах автоматчика.
- Вот видишь, какие сейчас журналистки опасные пошли, - нежно проговорила она, обращаясь к своему живому еще щиту.
Он, по понятной причине, разговора поддержать не мог, но Димитриди это не сильно-то и требовалось.
- Это тебе, Крис, не беззащитных арабок раскладывать, - обвинение, произнесенное ровным безэмоциональным голосом, потонуло в грохоте выстрелов.
Не смотря на то, что Урсулу немного потряхивало от прилива адреналина, выстрелы получились неожиданно меткими, и мужчина стек на пол с парой лишних, явно несовместимых с жизнью, дырок в теле.

Удостоверившись, что больше никто стрелять не собирается, Димитриди выпустила свою добычу, и наемник, с громким грохотом выпавшего из развороченного затылка топора, приземлился на пол зала, прямо через порог. Сама же женщина появиться на всеобщее обозрение не спешила, скрывшись за углом. Во-первых, черт его знает, - за то короткое мгновение, что она потратила на осматривание территории, она могла и не заметить кого-то еще желающего пристрелить ее. А во-вторых, она была совершенно не уверена в личности нападавших. Кагами обладал крайне паскудным характером и нажил себе немало врагов еще во времена работы на «Ландскнехтов», и если хотя бы кто-то из них узнал бы о его мнимой смерти, имея при этом возможность насрать азиату в карман, он бы этой возможности не упустил. В чем-чем, а в этом они с ее дрессировщиком были чертовски похожи. Хотя, никто не мог положиться точно, не был ли омерзительный характер наемницы следствием тех лет, что на холке ее покоилась рука Анхорана. Скорее всего нет, и он только отточил данное природой до бритвенной остроты, но все же... Конечно, такие совпадения являлись чем-то из разряда фантастики, но никогда нельзя полностью исключать даже самые невероятные варианты.
- Эй, коммандос, вы там целы? - проорала Урсула на греческом, все так же прячась за стеной.

Отредактировано Урсула Димитриди (2020-04-09 20:50:46)

[indent] Вот и ожидаемый хлопок и треск осыпающейся кладки со всех сторон. Шарам зажмурилась и притихла, старательно вслушиваясь в происходящее. Сзади — пока чисто. Не успели ещё спохватиться. А вот спереди слышались стоны, а на их фоне и шевеление, которое Шарам очень не нравилось. Это значило лишь то, что после разлёта осколков по помещению, кто-то ещё оставался жив — кто-то из тех двоих, определённо. Но было и иное: шум, нараставший по мере приближения к залу. Оттуда, где до этого слышались пистолетные выстрелы. Мамба приготовилась, тщательно вслушиваясь в беспокойную тишину. И различить в ней отчётливый звук ломающейся кости — тот, который она часто слышала в детстве и молодости, а уж тем более и последующие звуки выстрела для Шарам — раз плюнуть. Невольно она дёрнулась, в сторону, едва не окрикнув Химеру, не на шутку перепугавшись за неё, ведь ответных выстрелов не последовало, и лишь позднее, когда раздался голос из коридора, Шарам всё поняла. Жива.
[indent] Они не были знакомы, но Мамба испытала искреннюю радость за то, что Маслина смогла. Неясно, как, но смогла. Оказавшись в тылу врага, в закрытом помещении, будучи пойманной... Это наверняка стоит послушать, та что первым делом, когда они выберутся отсюда, Шарам это и узнает. Всё-таки, обмен опытом — дело житейское, а здесь ситуация оказалась практически безвыходная. Возможно, Маслина и сама справилась бы, даже если бы Химера и Шарам не устроили пальбу. Но кто знает, чем всё могло обернуться тогда.
[indent] Шарам вышла из укрытия и направилась навстречу Маслине. Завернув за угол, она рефлекторно пнула тела, лежащие возле колонны — убедиться в том, что те действительно мертвы, и, заслышав незнакомую речь, обернулась назад, посматривая на коридор с сюрпризами, где до сих пор царила тишина. И этой ей не нравилось. Сильно не нравилось. Неужели они решили не спускаться сюда? Но почему... В голову настойчиво лезли мысли о химическом оружие, следы пребывания которого они с Химерой нашли в той комнате, но не станут же они применять его здесь и, не разобравшись в ситуации, губить своих, которые могли быть ещё живы?

Услышать сейчас относительно знакомый голос было, все же, приятно. Не сказать, что это заставило Урсулу расслабиться. Все же, ситуация у них была препаршивая, но на секунду гречанке стало легче дышать. Женщина почесала скулу, в которую пришелся удар наемника, и поморщилась. Пока дела у них шли более или менее хорошо, но везение точно не будет вечным. И Димитриди по-прежнему волновал вопрос: почему Химера не вызвала штурмовую группу, как ей было сказано. Дело тут было явно не в том, что ей с напарницей захотелось погеройствовать, идиотками эти двое не казались. Значит произошло что-то хреновое, что-то, что Урсуле явно не понравится. Женщина тряхнула головой, угрюмо глядя на «подкрепление» исподлобья и запрещая себе даже думать о том, что с ребятами из Шестой могло что-то случиться. Все же они были подготовлены куда лучше, чем местные обезьяньи войска. Вот только у Кагами, как выяснилось, были не только арабы. И даже если гиены нападут на льва, они могут измотать его числом.
Проигнорировав вопрос о своем самочувствии, Маслина сразу перешла к делу.

- Тут никого, дальше по коридору лидер этих педиков, Даремо, - женщина говорила короткими рублеными фразами, чтобы облегчить перевод для Мамбы и не терять времени. - Меня хотели допросить, а когда вы вломились, заперли в одной из комнат. Кретины.
Урсула похлопала себя по карманам в поисках сигарет, но, услышав шум со стороны входа, громко и от души выругалась. Новости о том, что снаружи их ждет целая толпа отморозков, совершенно не радовали. Чертовски захотелось схватиться за голову и тихо завыть на какой-нибудь противной монотонной ноте.
Дерьмо, дерьмо, дерьмо! Самая, что ни на есть, огромная куча дерьма. Димитриди прикусила палец, заставляя себя успокоиться и сосредоточиться. Бояться, психовать и устраивать истерики надо тогда, когда ты находишься в полной безопасности, а сейчас ей нужна трезвая голова.
Но все же, это было чертовски сложно - заставить себя сохранять холодный рассудок, когда помощи больше ждать неоткуда, и они зажаты в тиски с двух сторон. Встречаться с толпой вооруженных мудаков ей совершенно не хотелось, но еще меньше ей хотелось снова увидеть Кагами. Желудок болезненно сжимался от одной только мысли, что ей придется снова встать против него.
Слабачка. Дура и слабачка. Прав был ее учитель и враг - она ни на что не годный кусок дерьма.
Женщина сжала зубы сильнее, оставляя на коже красные следы. Резкая боль на мгновение отрезвила, заставляя мистический ужас отступить.

- Втроем против толпы нам ловить нечего, - проговорила она, поднимая верный топор. - К тому же я запалила там небольшой костерок, так что скоро тут будет весело.
Запах гари, пока не очень сильный, но уже вполне ощутимый, заставил женщину криво усмехнуться, задирая верхнюю губу.
- Дверь деревянная, засов с той стороны. Я покажу, на каком уровне. Прошибаешь короткой очередью, а я подцеплю дверь топором и снесу ее в сторону.
План был на грани фола, но выбора у них не было.
Конечно, могли быть и другие входы в этот подвал, за какой-то из дверей, но что-то подсказывало гречанке, что времени метаться, словно обезглавленные куры, в поисках этого выхода, у них нет. К тому же, зная этого ублюдка Кагами, она ставила собственную задницу против пары евро на то, что если выход и был, то в его комнате. Эта тварь никогда не оставляла себя без путей отхода. Никогда. Жаль, что она не вспомнила об этом, когда стояла у стены барака, в ожидании расстрела.

- У Даремо бронежилет и маска, стрелять надо по ногам. Но там тоже может быть защита.
И скорее всего она была. Урсула и сама носила брюки усиленные кевларом. Женщина судорожно облизнула губы. Правая нога, его слабое место, и даже если пуля не пробьет защиту, куча «приятных» моментов Кагами обеспечена. Впрочем, от очереди в упор хороший бронежилет точно так же не спасал - пулю может и остановит, но ребра помнет. Но стоит ли так рисковать? К тому же, у Химеры могли возникнуть вопросы, откуда Маслине так хорошо известны слабые места какого-то наемника. А посвящать кого-то в это дело Урсуле совершенно не хотелось. Это была ее вина, ее война и ее боль. И чужакам там делать было совершенно нечего.
- Проще полоснуть очередью, чтоб срался высунуться и захватить, - резюмировала она, понимая, что слишком сложных планов строить не стоит.
Всегда есть шанс, что что-то пойдет не так. Какая-то мелочь, которая полностью похоронит всю схему. Принцип Калашникова. Чем меньше деталей, тем меньше шанс того, что оно сломается.
- Если есть что добавить, то быстрее!

Отредактировано Урсула Димитриди (2020-04-16 16:03:46)

[indent] При появлении Маслины Шарам на миг подумала, что Химера немного красуется перед землячкой. Но осуждать благоразумно не стала. Не то время, не то место. Да и потом, Шарам как никто другой хорошо чувствовала неразрывную связь с корнями, простирающуюся не только из Центральной Африки, но и из самого мира духов, где сейчас обитали её предки и родные. Она до сих пор искренне верит, что во время той резни, которую устроили люди Ганнибала Боты, кто-то мог выжить. Но больше всего она боялась, что она может оказаться по разные стороны баррикад со своими близкими. И поэтому, хоть она и верила, всё же смерть предпочла бы тому, что нельзя назвать ни враждой, ни предательством, но жизнью: неумолимо тянущей одних ко дну, а других — к небу.
[indent] — Поняла, — безо всяких церемоний ответила Шарам, взяв автомат покрепче и, зайдя в коридор, укрылась за стенкой. — До опустошения первого магазина я смогу их сдержать. Вот, что ещё важно: это не классические идейные мусульмане, с которыми мы столкнулись в боях за город. Я немного изучила их поведение. Могу с уверенностью сказать, что это кто-то другой. Больше похожи на таких же наёмников, как и мы. А значит они не станут лезть под пули ради Аллаха или кто там у них главный. За жизнь они пекутся, но это не значит, что будут трусить, как шакалы: рисковать они умеют.
[indent] Главное — не создавать манёвров для риска. Об этом Шарам говорить уже не стала — она и так отняла у удаляющихся к двери наёмниц много времени, а здесь всё-таки не Москва и не татами. Обновив боезапас в автомате, Шарам приготовилась и сняла оружие с предохранителя. Как только противник появится — на будет без жалости стрелять, невзирая на наличие клетки. Да, часть пуль уйдёт в молоко. Но её задача не убить врага, а сдержать, пока девчонки не подадут ей сигнал к отступлению.

[indent] Будь готова. Это жизненное кредо преследовало Химеру всю её сознательную жизнь. Вот только следовать ему тяжело. Потому что нельзя выбрать, как сильно жизнь уронит головой в асфальт. Всё, что остаётся — уметь держать удар. Быть сильной. Крепкой. Стойкой. Неумолимой. Быстрой. Иначе трагедия снова произойдёт. И Химере казалось, что каждый шаг, сделанный вслед за Маслиной, уверенно приближает её к развязке. Каждый мускул в теле был напряжён. Она никак не могла расслабиться и обуздать собственные эмоции, до того холодные и спокойные, но обостряющиеся с каждой секундой, проведённой в этом подвале. И вот, наконец, они оказываются у двери. Жестом Маслина показывает место, Химера прижимает приклад к плечу, целится. Короткая очередь приводит её в чувства и, вопреки всему, помогает вернуться ситуацию под контроль. Глухие удары топора фанфарами ознаменовали движущийся навстречу поворотный момент: тот, от которого зависело всё. Хлопок, удар и Химера внимательно вглядывается в кабинет, едва не зажимая спусковой крючок, но всё же справляясь с последними из оставшихся на взводе эмоций, взамен которых приходят взведённые курки её чувств: до того, как она чётко увидит этого Даремо, стрелять точно не станет. Он нужен живым. И, если она бездумно начнёт палить, никому лучше не будет.

[indent] Влетевшие в помещение солдаты зверски повеселили Шарам, уже упивающуюся первой маленькой победой — заготовленная ловушка сработала на ура и сейчас эти бравые мужички были в такой ярости, что явно позабыли о простейшем правиле: сперва в помещение входит госпожа-граната, а потом уже все остальные. Шарам надавила на спусковой крючок, напоминая об общепринятых в войсках правилах приличия и уложила как минимум четверых: прутья решётки страшно мешали, заставляя пули отклоняться от траектории и рикошетить в сторону, но узкий проход и довольно кучное перемещение сделали своё чёрное дело. Никто явно не мог ожидать, что по ним будут стрелять с такой неудобной позиции. Но Шарам только и занималась в своей жизни тем, что удивляла окружающих. Особенно хорошо у неё получались неприятные сюрпризы. Что уж тут говорить, если даже Бес сорвался с катушек и едва не похоронил её прямо здесь?
[indent] Закончив стрельбу, Шарам решила, что времени на перезарядку у неё нет, а потому, отлипнув от стены, оглянулась — Маслина и Химера уже входили в помещение, так что и ей здесь задерживаться надолго не стоит, тем более что выкурить её окажется довольно просто. Отстреливаясь на бегу, она переместилась к противоположной стене и побежала вдоль неё, не особо при этом заботясь о прицельной стрельбе: главное, чтобы по ней в этот момент никто не стрелял. В конце концов, успех не всегда приходит когда враг сражён. Иногда нужно сделать гораздо меньше. Например, вовремя свалить.
[indent] Оказавшись у двери, Шарам занырнула внутрь и, засунув магазин вверх тормашками, бегло перезарядилась.
[indent] — Как жизнь? — позитивным тоном, но с каменным выражением лица спросила она, громко дыша — спринт всегда выматывает, если выкладываешься на полную. — Я смотрю, вашего перца и след простыл.
[indent] Шарам привстала к двери и, прижавшись, выглянула в коридор — контролировать ситуацию всё ещё было необходимо, иначе этот подвал рискует стать последним, что они увидят в своей не такой уж и долгой, но очень бурной и непростой жизни-молодости.
[indent] — Если рискнём проверить, что за дверью, то там нас может ждать такая же весёлая компания, как тут, — сообщила Шарам. — А может и ещё веселее. Но без «Сим-сим, откройся» нам точно ничего не светит, так что нужно брать ноги в руки и бежать. По-хорошему, как можно быстрее. Вы идите, я последняя пойду. Обещаю, что обойдусь без геройств: мне самой не очень-то хочется к этим похотливым говнюкам в лапы попадаться.
[indent] Шарам прыснула в плотно сжатые губы: вот уж кто бы говорил. Сама ведь подтолкнула бедолаг, как говорят европейские христиане, ко греху.

[indent] Химера опустила ствол оружие и прислушалась: увы, но за начавшейся в другом конце коридора пальбой, распознать иные источники звука оказалось чересчур сложно. Ясно было одно: нужно идти внутрь, пока не стало совсем худо. Опустив автомат, Химера посмотрела вбок и, убедившись, что Шарам в норме, пошла внутрь. Обстановочка, походившая больше на кабинет главы мелкого сопротивления маленькой африканской страны... Химера осеклась и решило, что так оно, видимо, и есть, а потому не стала комментировать увиденное и попросту осмотрелась бегло.
[indent] — Это непостоянное логово, — заметила она, подходя к заинтересовавшей её двери и замерла, обернувшись на Урсулу, когда та предупредила о возможной растяжке. — Тут слишком пусто, не обжито совсем. Нет человеческой мебели, электроприборов. Даже электроплитки не вижу. Скорее всего, этот ваш... Как его твой, как его... Забыла.
[indent] Химера хлопнула себя по лбу и осторожно приоткрыла дверь, заглядывая внутрь и посветила фонариком. Растяжки там она, к счастью, не обнаружила.
[indent] — Короче баиньки он явно ходит куда-то в другое место, — энергичным голосом подытожила Химера, открывая довольно тяжёлую дверь нараспашку. — Только полный идиот будет устраивать ночлежку рядом с местом преступления. А он ведь явно не из таких, правильно?
[indent] Химера обернулась на смешную взъерошенную Шарам и зыркнула на выбитую дверь, находившуюся в очень плачевном состоянии. И какие-либо баррикады здесь не помогут особо. Но Химера всё же решила попробовать.
[indent] — Лови, — сказала она, Урсуле фонарик — некогда было разбираться, есть ли он у неё. — Идите вперёд.
[indent] С этими словами Химера ухватилась за тяжёлый книжный шкаф внушительных размеров и ловко сдвинула его с места, поворачивая вокруг своей оси, в ответ на что зашумели приводы протеза. В этом он действительно годился: здорово компенсировал нехватку физической силы у женщины, пусть и не так хорошо, как хотелось бы. Вторая рука всё равно оставалась слабой. Но желания превращать в протез и её Химера не хотела. В её планы не входило становиться киборгом, да и потом — есть такие интимные вещи, для которых нужна теплота ладони и пальцев, а не металлический холод. Особенно в походных условиях, когда таскать с собой мешок личных вещей попросту невыгодно.
[indent] Химера поднатужилась и уронила шкаф набок, закрывая проход, а затем подскочила и ко второму, принявшись сдвигать его ближе ко входу. Немного времени она выиграет, в конце концов, у неё есть оружие, а значит и отбиться сможет, если вдруг ей вообще придётся вступать в схватку с противником. Что, в общем-то, было нежелательно. Того и гляди, спасать вернутся...
[indent] — Я догоню, не ссыте, — сообщила она, оскалив зубы — у неё было секунд десять, чтобы всё оформить.