Стоящая чуть в стороне от основного строя женщина, прислонившаяся спиной к стене и задумчиво жующая жесткую сухую травинку, прищуренными глазами обозревала мечущегося перед строем своих бойцов ганса, напоминающего сейчас загнанного в угол зверя. Она мало что знала о ситуации в городе, - никто не счел нужным докладываться какой-то левой девке, оказавшейся не в то время не в том месте. Ну и что, что она умудрилась стать одной из немногих выживших? Ну и что, что оставила после себя недурно черножопых трупов, а сама осталась жива и даже относительно, - посеченная осколками стен харя и едва не выплюнутые легкие не в счет, - цела? Это говорило лишь о том, что она чертовски удачливая сукина дочь, - в чем-чем, а в этом даже сама Урсула не сомневалась ни на минуту, потому что столько раз показать собственной смерти средний палец надо было умудриться. Она мало что знала о ситуации в городе, но подозревала, что они оказались в редкостной заднице, из которой придется долго и упорно выгребать. Женщина на несколько секунд опустила веки, закрывая глаза от ранящего жестокого ветра и вспоминая события сегодняшнего утра.
К тому моменту, когда колонна бешеных фрицев на БТР-80 (интересно, с каких пор эти отморозки ездят на русской технике? Впрочем, интересно не настолько, чтобы приставать с вопросами) прорвалась к зданию, в котором они с «легионером» застряли, Димитриди успела трижды попрощаться со своей слишком веселой в последнее время жизнью, пару раз попытаться, - безуспешно, - вспомнить гимн немецких летчиков, дабы подыхать под хорошую музыку, пусть и в собственном так себе исполнении, и даже вспомнить большую часть своего матерного словарного запаса, состоящего из дивного коктейля слов, начиная от родных греческих, выученных еще в раннем детстве в компании таких же оборванцев, и заканчивая изысканно-японскими, подцепленными от Кагами вместе с привычкой смотреть исподлобья и парой неприятных болячек. Так что, когда толпа бодрых светлокожих ребят нарисовалась на втором этаже, где Димитриди задумчиво курила, выдыхая белые клубы дыма в потолок, она уже настолько устала нервничать, что встретила их появление весьма флегматично, и даже не сопротивлялась тому, что «легионер» решил захватить ее с собой, непонятно с какой целью. Они были из разных ЧВК, и то, что им пришлось провести бок о бок не самые приятные минуты в своей жизни, совершенно ничего не значило. Один лишь раз она позволила себе сорваться, громогласно объясняя здоровенному лысому гансу, что без тела своего напарника она отсюда не выйдет, а если они попытаются оставить его тут, то на один труп в этом помещении станет больше. По крайней мере, она точно обещала, что прострелит ему ноги. Так или иначе, но труп Кузнецова сейчас лежал в местном подобии «морга», точнее просто трупохранилки для своих, и Урсула могла быть спокойна хотя бы за одно - она не бросила его там. Все-таки, их связывали последние несколько месяцев службы, да и вообще, она привязалась к этому здоровенному молчаливому раски.
Не считая того, что ей пришлось самолично добить его.
Женщина повела плечом и недовольно поморщилась. Не в первый раз ей терять своих товарищей, но привыкнуть в такому попросту невозможно. Какой бы бездушной скотиной ты ни был. Но и винить себя в его смерти Урсула перестала - если принимать на свой счет каждого погибшего, то очень скоро выстроишь над собой огромный курган из их тел. Даже если помнить только тех, кому лично выпускаешь пулю в голову, спасая от мучений и надругательства. Это, черт побери, их работа - убивать и умирать. Дима умер, а она осталась жива, благодаря ему. Значит в ближайшее время она выпьет за упокой его души, и просто будет помнить. Какое-то время, пока новые мертвецы на оттолкают его в самый край очереди.
По хорошему, ей дико хотелось хотя бы умыться, смывая с лица грязь и кровь, и хотя бы пять минут полежать, но, судя по всему, сейчас всем было не до этого. Так что единственное, что она позволила себе - пару глотков до омерзения теплой воды из фляжки. Желудок обиженно напомнил, что нормальные люди иногда жрут, но быстро вспомнил, что его хозяйку назвать нормальной можно только с большой натяжкой, так что быстро заткнулся до лучших времен, сопроводив свое недовольство резким приступом тошноты, который Димитриди привычно уже проглотила, шипя сквозь стиснутые зубы. Урсула начала подумывать о том, чтобы съехать по стеночке на землю и быстро, по-армейски, вырубиться минут на десять-пятнадцать. Как говорится - солдат спит, служба идет, и что-что, а спать в любых, даже самых неудобных положениях, пока на это находится лишняя минутка, Димитриди научилась в первый же год своей службы. Иначе было просто не выжить. Вот и сейчас моральное напряжение и легкое сотрясение мозга давали о себе знать, - гречанка чувствовала, как медленно отключается от реальности. К счастью (или к сожалению), у «легионера» были свои планы. Закончив разбор полетов со своими подчиненными, ганс решил вспомнить, что притащил сюда кого-то кроме них. Женщина дернула губой, «отклеиваясь» от стены, и направилась за ним следом. По-хорошему, сейчас ей надо было бы связаться со своими, докладывая о провале своего контракта и смерти Кузнецова, но что-то подсказывало гречанке, что сейчас совсем не до того. Женщина кивнула второму замеченному командиром счастливчику, европейцу с подозрительно знакомым лицом, - вероятно, когда-то им довелось вместе резать кому-то глотки, но если бы Урсула запоминала всех, с кем ее сводила судьба, она бы точно свихнулась, - и приготовилась слушать. Не просто же так ее сюда притащили. Доклад подчиненного «легионера» она практически пропустила мимо ушей. В конце концов, эта информация конкретно ей сейчас мало чем поможет. А вот объяснение, за каким хреном сюда притащили еще и ее - было бы выслушать куда как интереснее. Ничего нового немцу она доложить не могла, ибо в штурмуемом штабе они были вместе, пусть и разминулись в последние минуты боя. Да и там ничего интересного, - кучу трупов на улице наверняка заметили и без ее доклада «я знатно повеселилась снимая обезьян и спасая твою тупую задницу».
Отредактировано Урсула Димитриди (2019-05-25 11:43:34)
