- ...фрау Нахтигаль нигде не может появиться, не вызвав вокруг себя переполох.
— Когда это благотворительный бал — одно дело, а вот совершать экстренную посадку мне не понравилось.
Судя по всему, делиться подробностями подходящей к концу ночи Нахтигаль пока не хотелось. Сам по себе момент для воссоединения с любимым не самый спокойный, когда они оба должны быть сосредоточенны на своих обязанностях, а не беспокоиться о перенесённых друг другом проблемах. Сдавалось ей, что Миттермайеру сейчас лучше не слышать о том, как она ползла вдоль оврага у китайцев над головами и в очередной раз ввязалась в перестрелку вместо того чтобы чинно, как и полагается группе медицинской помощи, сидеть в тылу. Однако, вряд ли Эрне скоро удастся занять такую спокойную позицию, новый ранг подразумевал непосредственное присутствие в точках столкновений. Если доживёт до высших званий — тогда ещё может быть, так как будет слишком ценной птицей, чтобы дрифтовать в медтранспорте.
Тем не менее, было-таки подспудное желание поделиться впечатлениями. Ну, знаете, вот это типично женское "ах, как мне было тяжко", чтобы любимый ярко проявил беспокойство или пожурил. Это же практически каждой девушке как котику сметанка, хоть и отдаёт моральным садо-мазо.
До рассвета было далеко, но Фелиция нет-нет да и поглядывала на восток. Её любимым временем были как раз предрассветные сумерки, когда всё, кажется, замирает, а горизонт постепенно окрашивается серо-зелёным свечением. "Интересно, как там Отто с пулевым ранением и наши СбЭв... Думаю, сейчас мне лучше не отвлекать ребят, возникнут проблемы — свяжутся. Пока все при деле и рук хватает. Скорее бы все были в сборе..."
— Хотела бы я в найтмер пересесть, знаешь. Или... Если бы наши бравые изобретатели выдумали такую машину, да только с идеальной амортизацией и балансом в доп. отсеке для раненых, ну хотя бы трёх-четырёх человек с фиксацией...  На такой маневренной и быстрой машине — только и успевай собирать бойцов и в тыл отвозить! Ух, насколько бы мы улучшили показатели вовремя оказанной помощи! И смертности среди медиков снизилась бы, кстати, тоже, лазать под обстрелом и "ногами" найтмеров не самое весёлое, а наши нынешние вездеходы вскрывают, как консерные банки... — Кажется, Фелицию внезапно понесло. Наверное, расслабилась и прорвало поболтать о всяких своих фантазиях. Ещё и последние слова об опасностях работы полевого медика явно были лишними, когда твой парень и без того не в восторге от бравых похождений своего очаровательного военврача 2-го ранга.
— Извини, что-то я... Не хотела отвлекать, да, — неловко улыбнулась немка и попыталась украдкой со своего положения разглядеть выражение лица Карла в тусклом свете приборной панели.
Немного помолчав, девушка всё-таки не выдержала и тихонько поделилась:
— Я скучала и беспокоилась. Очень. Как тебе в составе W-0 и с новой машиной в бою?

— Суицидальных миссий... — каждое "с" просвистело на языке девушки, как змеиное шипение, усиливая мрачное значение фразы. Да, она помнила о репутации W-0. Высшее руководство рассматривало состоящий большей частью из японцев отряд как пушечное мясо для отчаянных диверсий. Она не спрашивала, отчего Карлу захотелось к ним присоединиться... В конце концов, как бы ни велик был риск, они поддерживали взгляды и стремления друг друга. Порой это было тяжело, — Я думаю, с твоей способностью к синхронизации эта машина твоим товарищем пробудет недолго, — после этой фразы повисла короткая пауза, в течение которой Нахтигаль, одна из наследников многомиллионной нейротехнологической корпорации, изучала показатели на приборной панели. Опомнившись и поняв, как могли прозвучать предыдущие слова, она пояснила, — Я имею в виду, что нельзя зря растрачивать талант — что-нибудь более ловкое и подвижное - не "Александр", я помню, что у тебя с ним не сложилось - сделало бы тебя ещё эффективнее... По моему скромному мнению.
Из кабины пилота гонимая по поверхности слежавшегося снега ледяная пыль казалась белыми змейками, снующими меж следов военной техники. И чем-то в то же время это напоминало лучи света, танцующие на дне океана в полумраке толщи вод. Эрна успела согреться в найтмере, так что могла и полюбоваться ночным видом снежной поляны среди густого елового леса, забыв на какое-то время, насколько же там, снаружи, холодно.
— По поводу дискомфорта ты, конечно, прав. Но не так важна физическая подготовка, как то, что здесь, — при этом Нахтигаль выразительно постучала пальцем по своему виску, — Бегать по сугробам с пятнадцатью килограммами снаряжения мы умеем. Не спать сутками, выдерживать холод и зной, et cetera... А вот принять машину, как своё тело, дело уже немного другое и требует выработки навыка и своего рода определённого склада ума. Хотя кое-кто из микрохирургов, работающих с управляемыми крохотными механическими инструментами, показывает к этому хорошие способности, — Эрна некоторое время работала ассистентом именно в отделе нейропсихологических исследований военного медицинского университета, так что могла долго рассуждать на возникшую тему, однако решила её значительно упростить и свести к лёгкому флирту, продолжая уже с лукавой полуулыбкой, — Но, конечно, я бы с удовольствием всерьёз занялась своей физической подготовкой под вашим непосредственным руководством, герр Миттермайер.

Короткие, постоянно обрываемые тугой резинкой и еле влезающие в хвост волосы на затылке у леди Нахтигаль встали дыбом от шёпота возлюбленного на ухо. Ранее она уже успела согреться в кокпите, но теперь стало буквально жарко — Эрна почувствовала, как к щекам и ушам прилила горячая кровь. Только она уже давно не была школьницей, а потому не смущалась своих чувств, эмоций и их физических проявлений. Фелиция прекрасно знала, что румянец ей к лицу, а потому только обвила плечо парня руками, всё ещё каким-то образом вмещаясь сбоку от кресла. Крепко прижалась к плечу щекой и, снизу вверх глядя на Карла, ненадолго замолчала, улыбаясь. Её взгляд скользил по лицу немца, словно она хотела запомнить каждую самую малую деталь — блики света экранов на таких светлых, как полуденное небо, голубых глазах; вечно не желающие лежать аккуратно густые пшеничные волосы с этими их забавными завитками у висков (иногда Нахтигаль думалось, что они придают лицу Миттермайера сходство с кошачьей мордочкой); обычно сосредоточенно сжатые, но сейчас чуть улыбающиеся бледноватые губы, тёмные брови с их красивым изгибом, скулы, нос, подбородок... Всё-всё-всё. Они так долго были в разлуке, что Диса жадно вырисовывала в своей памяти портрет пилота на случай, если вновь придётся разминуться в этой нескончаемой войне.
У Нахтигаль было чувство, словно если она отпустит руку Карла — то просто очнётся от долгого сна в Стиккисхоульмюре, к ней вернётся боль потерь и физических травм, а Миттермайер развеется снежной пылью. Вздохнув, Фелиция отпустила плечо немца и начала расстёгивать тяжёлый зимний комбинезон, аккуратно высвобождая молнию из-под накладки на липучках.
— Грустный это вопрос, любимый... И правда, когда? — несмотря на то, что вопрос в самом деле был не из тех, на которые можно дать ответ сразу, Эрна улыбалась. Уж очень ей понравилось, как интригующе звучало обращение к леди из уст парня. Кое-как извернувшись в узком кокпите, постаравшись не задеть Карла, немка вытянула руки из рукавов, сняла толстенные перчатки, засунула их в карманы, а рукава комбинезона завязала на бёдрах. Под ним оказалось облегающее наподобие костюма пилота белое же термобельё с эмблемой ЕС на груди слева.
— Что касается найтмера... Я сделаю всё, что смогу со своей стороны, чтобы улучшить эту машину, — в янтарных глазах Эрны Нахтигаль отобразилась та искра, которая, должно быть, перешла к ней с памятью крови от легендарного предка. И этот порыв касался не только внезапно закрутившихся шестерёнок в голове учёной. Поднырнув под рукой Карла, среброволосая со змеиной гибкостью устроилась у него на коленях спиной и немного боком. Положила ладонь на грудину и устроила макушку под подбородком Миттермайера, — Вот увидишь. Это будет великое изобретение. Ты всегда будешь возвращаться ко мне целым и невредимым, как и все твои товарищи из W-0.

Эрна замерла, слушая, что Карл передаёт по внутренней связи, глуповато хлопая будто светящимися в свете приборных панелей золотыми глазами. Когда он закончил, она перепроверила, что передача точно выключена, прежде чем немного взволнованно спросить:

— А… Тебе ничего за такое не будет? Твоего нового командира «Стальной Сукой» прозвали, слышал?..

У Эмии Атсуко была яркая, пышущая задором и удалью личность, но явно она свой взвод держала в кулаке. Нахтигаль было интересно, как Карлу служится под её началом, но… Сидя у парня на коленях, прижимаясь спиной, затянутой в тонкий материал термобелья, к его голой груди —«ну конечно же, зачем нам пилотные комбинезоны, лучше в куртке и штанах в Казахстан в -19!» — говорить о выдающихся женщинах в его окружении ну совсем не хотелось.

Эрна неслышно сглотнула, когда пилот аккуратно расположил её руки на приборной панели. Она же минуту назад смотрела на неё, и всё было понятно и даже очевидно! Почему теперь-то все познания в устройстве боевых машин вылетели из головы? Наверное, потому что не рассчитана кабина пилота на двоих и тут душно. Да, просто не хватает кислорода. Надо, наверное, поискать ручную настройку воздухообмена?.. Это Нахтигаль и сделала первым делом, но горящему затылку в миллиметрах от губ Миттермайера это не помогло.

— Благодарю, герр Миттермайер, служу Германии и Европейскому Союзу, — хихикнула она, под его руководством ведя найтмер вперёд и немного вправо. Было удивительно, какой отзывчивой машиной был СУ-37М1, что это могла оценить даже Эрна. Не сложнее управления автомобилем вроде бы даже… Ну, по крайней мере пока ладони Карла накрывают её немного подрагивающие от волнения пальцы.

А ведь 37-ой был уже не последним словом в европейском найтмеростроении. И кое-что, способное навсегда изменить эту отрасль, было в разработке у Нахтигаль, для чего она даже связалась с Анной Клемент… Но об этом рано было рассказывать. Эрна, в отличие от подавляющего большинства медиков, не верила в приметы, но всё же говорить о незавершённом проекте всегда было некомфортно.

Слушая объяснения Карла и искренне пытаясь всё запоминать, Нахтигаль всё равно то и дело уплывала в мысли о том, что если нужно было ей рухнуть вместе с вертолётом, чтобы скорее увидеться с любимым — то оно того стоило. Чтобы вот так сидеть у него на коленях, слушать его бархатистый голос на ухо, пока камеры передают картины зимней степи, очерченной молчаливым тёмным лесом…

— Не сказала бы, что прямо совсем легко и с первого раза понятно, но всё же проще, чем я ожидала… — пробормотала немка, слегка наклоняясь вперёд и перечисляя кратко все приборы управления найтмером, которые Карл успел ей перечислить. Затем обернулась с хитроватой улыбкой, играя в наглую, когда у самой уши горели:

— …а в спину мне, значит, упирается рычаг переключения передач?

— Правильный настрой и уверенность в себе... — эхом пробормотала Эрна, потуже затягивая на поясе рукава полуснятого утеплённого комбинезона. Пока пальцы Карла порхали над приборной панелью, она сидела у него на коленях тихо и смирно, зажав сложенные ладони между бёдер, словно боялась доверить их самой себе. Взгляд её следил за его действиями, хотя понимала она далеко не всё.

Конечно, можно было бы устроить сцену в духе «ты мне не доверяешь!» или «считаешь меня неуклюжей дурочкой!», заметив, что Миттермайер отключил всё вооружение… Эрна тихонько фыркнула над этой мыслью. Ей было уже не пятнадцать, и после длинной, щедрой на события ночи у неё не осталось сил на эмоциональные качели. Карлу виднее, как сделать её первый опыт вождения найтмера проще и безопаснее, и у неё к этому не возникало никаких вопросов.

Когда всё было готово, Нахтигаль шумно выдохнула через нос, крепко сжав губы, и всё-таки взялась за штурвалы. Большие пальцы едва доставали до сферических джойстиков — они явно были рассчитаны не на её руки. К тому же медик нервничала: ладони вспотели, пальцы проскальзывали по клавишам на внутренней стороне штурвалов.

Спокойное пояснение Карла про «психосоматику» заставило её чуть расслабиться и даже добродушно усмехнуться.

— Да-да… Окситоцин говорит «я скучал», дофамин «как я рад тебя видеть», этот коктейль запускает S2–S4 спинного мозга, а он уже расширяет, где надо, сосуды… Вот тебе и "спина подталкивает", — Нахтигаль со шкодливой улыбкой закинула голову назад, легко скользнув кончиком носа по линии челюсти Миттермайера, жмурясь от удовольствия, — Расслабься, я пошутила. Думаешь, много чувствуется в этом толстенном комбезе? Я тут себя чувствую аниматором в костюме медведя…

Машина двигалась удивительно гладко. И вовсе не потому, что Эрна оказалась прирождённым пилотом — а потому что Карл успевал и поддерживать разговор, и следить, чтобы она не отправила их в ближайшую ёлку.

Она повернулась обратно к экранам, имитирующим панорамное стекло кабины, и сквозь рассветные сумерки заметила впереди силуэт базы отдыха. Приподняла брови, заинтересованно щурясь.

— Ого. Что это, санаторий посреди степи? А горячий источник там есть?

— Придётся прыгать.

Эрна тут же выпучила глаза, вцепившись в штурвалы так крепко, что костяшки побелели.

— Нет-нет-нет! Стой! Давай не будем, подо…

Но машина уже ушла в прыжок. Желудок будто оторвался от тела, повисая в невесомости, и Эрна с ужасом поняла, что, похоже, после падения с вертолётом у неё всё-таки намечается ПТСР.

После прыжка Эрна дышала часто, поверхностно, вцепившись в штурвалы так, будто они могли самовольно выскочить у неё из рук. Распахнутые в ужасе глаза забегали по открывшемуся виду на базу отдыха — главное здание высотой в пять этажей, не запущенное, но явно потребующее ремонта, когда снова сможет принимать отдыхающих. Там, где окна были разбиты, вылетевший наружу тюль или давно был вырван ветром, или запутался в торчащих ледяными зубьями осколках. Россыпь одно- и двухэтажных домиков из сруба выглядела куда привлекательнее, создавала ощущение уюта вдали от города. Сразу представлялось, как здорово в них пахнет нагретым деревом летом и как душевно потрескивают камины зимой.

Нахтигаль старалась внимательно слушать слова Карла — о том, какие восхитительные блага цивилизации ждут их на базе (душ! И, может быть, даже целая ванна!!), о том, как важна пресловутая уверенность в себе… Его голос, любимый и так долго слышанный лишь по телефону и во снах, успокаивал, заземлял. Только когда он снова упомянул китайцев, Эрна чуть надула обветренные в этой суровой погоде губы.

— Не хочу больше быть сегодня уверенной или сталкиваться вообще с какими-либо трудностями, — пробухтела она, тем не менее, таки ведя найтмер к указанному Карлом зданию. Вжалась глубоко назад спиной для пущего убеждения, — Хочу ванну. Чтобы ты меня в неё отнёс, как принцессу. И спинку потёр! Так и быть, я, может, помну тебе плечи в качестве благодарности, но на этом мои обязанности сегодня всё.

Когда они подъехали к складу, потребовалась более тонкая работа манипуляторами — Карл перехватил управление, чтобы если не вырвать ворота, то хоть достаточно для проезда внутрь их вскрыть. Скрип металла о металл прокатился по надкостнице, отзываясь в зубах, и Эрна заёрзала у пилота на коленях, перебарывая неприятную дрожь.

Парковку и спуск Миттермайер тоже, к счастью, взял на себя, и через несколько минут Нахтигаль уже с довольным кряхтением потягивалась, застегнув обратно комбинезон и накинув капюшон. Внутри ангара было темно и холодно, но обещание водопровода привело её в хорошее расположение духа, не говоря уже о том, что они здесь были наедине.

Проникающий сквозь окна под потолком хмурый свет зимнего утра позволял только различать очертания предметов, но был недостаточен чтобы, например, разглядеть выражение лица Карла. Нахтигаль подошла к нему вплотную, обвивая руками шею и заставляя наклониться к себе.

— Лейтенант Миттермайер, разрешите поцеловать? — промурчала она ему в подбородок. Внутренне она мгновенно себя отчитала за прилипчивость, но что поделать, когда парень больше был озабочен тем, чтобы найти проклятый генератор, а не уделить ей внимание?

Отредактировано Erna F. Nachtigall (2025-09-16 05:30:59)