Лестничная клетка в считанные минуты превратилась в то место, где лучше не оставаться, если не хочешь словить рикошет - попасть в Урсулу было довольно проблематично, потому что из переката наемница ушла в положение «лежа», но от случайностей не застрахован никто. Известковая пыль, выбиваемая пулями из стены, щедро осыпала женщину сверху, превращая ее то ли в пародию на снежную бабу, что так любят лепить детишки в тех странах, что не обижены зимними снегопадами, то ли во внезапно посеревшую покойницу. Второй вариант Наяде совсем не нравился, и осознавая, что глупое сравнение может стать грустной истиной, наемница перекинула винтовку перед собой, на локти и поползла назад, в сторону коридора в конференц-зал, где оставила напарника и прочую наемничью когорту.
Где-то в центре груди, под выбеленной решеткой ребер, в том месте, что сплетением солнца называют, разгорается настоящее солнце. Злое, жалящее, безжалостное. Урсула стискивает зубы, сглатывая внезапно ставшую горькой и тягучей слюну, ползет вперед, гася мыслью зарождающуюся боль. Сквозь звон в ушах она слышит, как замолкает, захлебнувшись, пулемет. Видимо кто-то, все же, снял надоедливого дятла. Это хорошо, ибо он начинал действовать на нервы.
В коридор она буквально вываливается, с трудом преодолев невысокий порожек, и чувствует, как ее подхватывают сильные руки, втаскивая ее внутрь. Перед глазами прыгают красные круги, расплывается обеспокоенное лицо Малыша.
- Убери... грабли... - наемница отталкивает напарника от себя, садясь к стене и вытирая слюну, скопившуюся в уголке рта, - Все в порядке. Надо... ко второй... лестнице.
Огонь поднимается выше, к легким, кислотой сжигая внутренности, высекая слезы из глаз. Женщина дышит часто, смаргивая пелену перед глазами. Кашель скручивает ее, заставляя опереться руками в пол. Урсула сплевывает густую слизь, украдкой выглядывая в ней кровавые сгустки и выдыхает с облегчением, не обнаружив их. Значит все не так дерьмово, как показалось сначала. Она еще повоюет.
Абу-Даби останется с ней не только тонким ободком кольца на левой руке, не только памятью сумрачной, приходящей во снах лицом человека, которого она не любила, но была готова прожить с ним остаток своей жизни. Абу-Даби останется с ней болью в легких, приступами астматического кашля, ощущением своей беспомощности.
Наяда вытирает губы рукой, пачкая лицо грязью, выдыхает рвано. Боль затихает, расплываясь по телу как круги по воде.
- Пора валить и быстро, - она говорит громко, достаточно громко, чтобы слышали все, но прислушиваясь к себе, в ожидании новой волны кашля, которой пока не следует, - Я сняла парочку макак и теперь их черномазые друзья почему-то недовольны.
Кузнецов кивает отрывисто, протягивая напарнице руку, чтобы помочь подняться.
Он никогда не был болтуном, этот русский, позволяя напарнице говорить за них обоих. Хотя может тут дело было в том, то его немецкий был ужасен, как видение Дьявола на воскресной мессе, а греческого он попросту не знал. Иногда он напоминал Урсуле овчарку. Умный, верный, все понимает, но сказать нихрена не может.
Ко второй лестничной клетке, находящейся по ту сторону раскуроченного зала совещаний, они двигаются быстро, держась подальше от окон и стараясь не подниматься в полный рост. Особенно Малыш, мощная фигура которого так и манила всех врагов стрелять именно в его сторону, видимо в рассуждениях о том, что в такой шкаф сложно промазать. Напарники замирают на лестничной клетке, прислушиваясь к происходящему внизу. С этой стороны здания пока не стреляют, а потому можно на какое-то время ощутить себя в относительной безопасности. Тупо, конечно, ибо о какой безопасности может идти речь, когда вокруг хренова прорва макак с оружием?
- Предлагаю спускаться, - Наяда скашивает глаза на Кузнецова, облизывая спекшиеся от частого дыхания губы, - Надо найти старшего этих милых ребят. Если протупим и здание окружат, нам п*здец. На крышу лезть не вариант, у этих п*доров был снайпер, а они поодиночке не работают.
Если они, конечно, не застрявшие в капкане кретины, которых вместо работы по профилю заставляют охранять царственные жопы. Урсула страсть как не любила контракты-сопровождения и работу бодигарда. Ей не шло выражение лица кирпичом. Вот Малыш был создан для такой работы. А она... нет уж. В следующий раз ее на такое не подпишут ни за какие деньги. Если он вообще будет этот следующий раз.
Кузнецов привычно спустился первым, закрывая своей спиной тощую фигуру напарницы.
Отредактировано Урсула Димитриди (2018-11-30 02:59:59)