Так много людей на этом балу - важное событие, благотворительный вечер, супруга императора, - Сузаку понимает, что это ему на руку. Он понимает, что его не должно быть тут, что именно этого пыталась избежать принцесса, может, именно этого бала, и его спасёт только то, что в толпе не разглядишь всех гостей. Здесь наверняка есть её мать и половина её семьи - он догадывается, что за лица у них будут, если они увидят его, здесь, рядом с Юфемией ли Британия. Но он не был её тайным возлюбленным. Он был её рыцарем, человеком, который должен быть рядом с ней, чтобы защищать. И только ей решать, достоин ли он этой чести.
Даже если недостоин, никто не мог забрать у неё право решать.
Между этим и тем, что он до сих пор был просто бесполезен, и в этом зале находился, нарушая её прямой, настойчивый приказ, лежало противоречие, тенью оседавшее в его глазах. Сузаку выглядел очень серьёзным - с того момента, как он шагнул через порог это была решимость. Решение, за которое он примет ответственность. И в это же время он опускал глаза, стараясь не сталкиваться с гостями. Он знал, что такое светские приёмы, хотя никогда не был на британских, он был к ним равнодушен, он чувствовал себя здесь чужим и нежеланным, ему не было дела до всех этих людей, но по-настоящему важно ему было только то, что он обещал не оставить её без защиты. И то, что нарушил её приказ.

Половина этих мыслей испаряется как туман, когда он ловит взглядом Юфи. Может быть он просто дурак, влюблённый дурак, каким непозволительно быть просто рыцарю, но он не может отвести от неё взгляд. И помнит только о том, что должен стоять на месте, хотя больше всего хочется наплевать на всех этих бесполезных разодетых политиканов и пойти к ней. Сузаку слишком откровенно смотрит на неё, и только толчок под локоть от Сесиль-сан спасает его. Может быть, она просто случайно его задела - но, опомнившись, он опускает голову, отворачиваясь - чтобы и Юфи не попасться на глаза. Может быть, он сможет поговорить с ней позже, когда под конец бала гости станут обращать ещё меньше внимания на всё, и интерес их рассеется. Может быть...
"О чём я. Нет, будет лучше, если она не заметит меня. Но..." - под руку попался поднос с бокалами в руках у слуги, и Сузаку уткнулся в него, заново думая о своей дилемме решения и неподчинения. - "Но благодаря Сесиль-сан я здесь".

Он замечает движение краем глаза, а может, просто что-то чувствует, оборачивается, - и видит Юфи, идущую прямо к нему. Настолько быстро, насколько ей позволяют выдержка и вежливость - это безумно медленно. Одними губами он произносит "Юфи", и бесконечные мгновения тянутся. Он всем сердцем хочет, чтобы она оказалась рядом - и в то же время ожидание мучительно, потому что в её глазах совсем нет радости, и он должен был ожидать этого, и ожидал, и давно принял решение, но от этого ничуть не проще.
- Это... командировка, - он отвечает на её вопрос только когда останавливается. Отводит глаза, оглядывается, убеждаясь, что никто не будет слышать их здесь, и чувствует, что слова звучат очень глупо. Он хмурится, но, когда через секунду снова смотрит ей в глаза, на его лицо уже вернулась та решимость. - Я обещал, что не оставлю вас без защиты, принцесса Юфемия. Поэтому я здесь, - в порыве Сузаку на полшага подступает ближе и замирает, одна его рука сжата в кулак, - Сесиль-сан организовала это как командировку. Никто не знает, что я здесь.

Ему стоило бы устыдиться, опускать глаза от вины за нарушенный прямой приказ, распоряжение, отданное ему его принцессой, за то, что было не просто формальностью. Она не хотела, чтобы он последовал за ней, и она знала, насколько он не хотел оставаться. Он так решила эти бесконечные дни назад, и это было приказом, призванным остановить его. Ему стоило - и всё же, хотя прекрасно знал, что она будет зла на него, хотя ожидал этого и был готов к последствиям, он прямо сейчас смотрел ей в глаза и хмурился. Не отступал под её взглядом, хотя на дне его глаз была ясно читавшаяся вина, хотя что-то внутри требовало опустить голову.

- Я знаю, что нарушил ваш приказ, - Сузаку смотрел решительно и не отступал, хотя в него давно вплавили привычку слушаться приказов, и вот так пойти против него было не только неестественно - сложно. - И готов понести наказание за это. Если я не стою того, разжалуйте меня, Ваше Высочество, - он говорил совершенно серьёзно, и его низкий сейчас голос не колебался. Он уже подавал прошение, уже пытался уйти. Его готовность в этому вряд ли новость, но сейчас всё совершенно иначе. Это не его желание, но это то, на что он готов пойти ради того, что считает более важным. - Но, если бы я остался ждать вас, я бы не стоил титула вашего рыцаря без всяких сомнений, - он закончил твёрдо, и слова, прозвучавшие дальше, одновременно казались и продолжающими прошлые, и совершенно иными.

- Я уже оставлял тебя одну, и я не прощу себе того, что случилось. Я совершенно бесполезен, но я больше не буду убегать! Сейчас или никогда - я не оставлю тебя одну, - иначе, ярко и порывисто звучали слова. Он говорил, не думая, просто то, что чувствовал, потому что это была единственная правда, из-за которой он нарушал её приказ, и потому что без этого всё было бессмысленно. Но, когда прозвучало последнее слово, он резко замолчал, запоздало осознавая сразу всё. И как слишком громким был его голос, и как он забылся, обращаясь не только не как подобает в отношение принцессы, но даже не формально, и что вообще не стоило говорить этого всего. Он сжал зубы, опуская голову, чтобы скрыть взгляд упавшей чёлкой, и замолчал.

Почему-то только сейчас, эгоистично высказавшись, он молчал и прокручивал в воспоминаниях её только что прозвучавшие слова. Не смысл их - её голос. Она совершенно точно была на него зла, и он знал, что будет так. Но... не только это было в её голосе. Ему послышался там страх. Но отчего? Неужели из-за него? Нет, не из-за него же бояться ей. Что, если что-то случилось? Она была беззащитна здесь, в сердце её родной страны. Потому что эта семья не из тех, что защитят. Он знал это. Он... помнил Лелуша. Всегда.

- Позвольте мне защитить вас, принцесса Юфемия, - проговорил он тихо и медленно поднял голову. - Что бы ни пугало вас, что бы ни случилось. Я знаю, что вам тяжело.