Лиса опередила всех – Рэю, Витьку, «заботливого папочку» – войдя в больничную палату без стука утром шестого декабря с такой решительностью, что Лея, которая проснулась в такую рань только от того, что под повязкой на животе всё нестерпимо чесалось, подумала, что с Лисы сталось бы вытащить её и с операционного стола, если бы была такая необходимость.

– Привет, – донеслось от двери вместе с запахом мороза и влаги – о, эти омерзительные питерские зимы. Лея, в это время норовившая подлезть под наложенную повязку всем, чем угодно, лишь бы почесаться, на минуту потеряла дар речи. – Где ствол мне в лоб, где нож мне в печень?

– Доложили уже, – вздохнула Лея, вспомнив последнее приключение, в которое она вляпалась на публике, и тут же порадовавшись, что о другом приключении в больничной палате докладывать было некому. Вопреки формальной жизнерадостности, с которой должны были звучать слова Лисы, они походили больше на начало какого-то глобального нравоучения, лишь слегка спрятанного за плохими попытками изобразить радость, а потому шутить в ответ было опасно. Возможно даже для жизни – Лиса, и без того не радовавшая взгляд при последней встрече, кажется, постарела ещё лет на пять.

– Одевайся, – Лиса, похоже, не собиралась заострять внимание на докладах и докладывающих. Лею это только порадовало – хватит с неё подвигов. Серьёзно. Второй раз не зашьют задаром.

– Зачем? – Лея, которую отнюдь не прельщала перспектива гулять по Питеру, позволила себе прямо-таки вопиющую вольность – начала задавать вопросы старшему по званию. И даже не Крестовскому. Лисовецкая удивлённо вскинула бровь и оч-чень вежливо ответила. Вопросом на вопрос.

– А что же ты на приказы так не реагировала, когда тебя отправляли на акт добровольного суицида?

Лея виновато крякнула и, втянув голову в плечи, полезла доставать одежду из тумбочки. Даже одеваться ей пришлось под взглядом Лисы – та не соизволила ни присесть, ни занять место поудобнее, и, похоже, даже моргать забывала.

– Пока одеваешься, можешь рассказать о том, что знает этот твой Мальченко, Алисочка, – в голосе Анастасии послышался такой сахар, что у Леи чуть не разыгрался приступ диабета. Вдобавок, она уронила кофту.

– Везёт мне на имена дочерей, – прошептала Лея сквозь зубы, но, судя по исказившемуся лицу Анастасии, в этот раз понижение голоса не проканало, – Чёрт, да что я опять сделала!

– Не начала рассказ по приказу старшего по званию, – заявила Лиса, явно вошедшая во вкус. – Давай уже, чтоб время потом не тратить.



…Машина ждала их внизу. Ни личного водителя, ни даже подобия. Явно арендованная – в салоне пахло средствами для чистки, а кресла были выставлены в стандартное положение. Лея плюхнулась на переднее сидение и тут же потянулась к бардачку.

– Там пусто. Вообще в машине пусто, – Лисовецкая повернула ключ зажигания, мотор довольно заурчал, – Абсолютно случайная фирма по аренде, даже не ближайшая к ключевым точкам моего пребывания, абсолютно случайный автомобиль. На мне, естественно, никаких жучков нет. На тебе?

– Одежда свежая, вчера принесли, – буркнула Лея, – Печку включите.

– Сама включишь, не рассыплешься, – автомобиль двинулся с места, выруливая на проезжую часть. – Ну что ж, мы сейчас имеем замечательную возможность поговорить совсем-совсем без свидетелей. Хотя, конечно, я не уверена, что даже такие меры были нужны, мы просто много о себе думаем – или они не совсем понимают, с кем... Боже, ты что, ещё и печку включать не умеешь? Не надо совать свои клешни в любую подходящую щель!

Когда печка мерно загудела, Лиса, кажется, успокоилась. Только нить разговора она никак не подхватывала, уставившись на дорогу.

– Собственно, я тебе соврала. Не собиралась я оставлять тебя у Красноплечих, что бы ты себе не думала, – вдруг спокойно сообщила Лисовецкая, – Но, для поднятия твоего боевого духа и придания твоим посиделкам, пока я ищу надёжный коридор для тебя, пришлось дать тебе поверить в то, что ты теперь одна против ветра.

– Что, и Мальченко тоже? – с явной обидой поинтересовалась Лея.

– Нет, – Лисовецкая одной рукой нашарила пачку сигарет, – Это он на меня вышел. Не на меня. На нашу Алексашку из первой эскадрильи. Мы с Алексашкой когда-то были в курсантах вместе, но, видимо, примета работает на всех – она больше не летает… Так вот, уже Александра устраивала нам связь и переговоры. Коридор надёжней некуда.

Лея, впервые услышавшая что-то, что походило на откровенность, задумчиво слушала – а что вообще она знала о Лисе? Прозвище да наличие дочери? Да ту самую «примету», о которой шепотом поведал кто-то из старшаков – «Кто с Настей-Катафалком полетает, тот в небо не вернётся». Теперь ко всему прибавилась «Алексашка», то есть, Александра.

У Лисовецкой, оказывается, ещё и друзья есть. Удивительно, казалось бы. И, в то же время, ожидаемо, ибо все мы люди.

– Хорош смотреть на меня, как будто привидение видишь. – одёрнула её успевшая закурить Лиса, и Лея встрепенулась. – Кстати, я не удивлена, что тебя переманивают.

– Талант не пропьёшь, да? – пробормотала Лея.

– Талант? Ох уж этот талант, идущий в комплекте с даром попадать в приключения. Даже хочется посмотреть, какое лицо будет у Мальченко, когда он поймёт, что на самом деле ему подсунули.

Лея закатила глаза.

– И вы одобряете это?

– Да. Почти, – поправилась Лисовецкая, – Но, прежде чем ты начнёшь визжать и обиженно на меня смотреть, лучше послушай о причинах.

– Слушаю и внимаю. – то ли огрызнулась, то ли попыталась показать свою неявную обиду Иствинд.

Отредактировано Leah Eastwind (2017-01-18 07:34:23)

Лея, смотрящая перед собой невидящими глазами, медленно подбирала слова. А что говорить? «Мне жаль»? Спросить, почему не рассказала сразу? Почему взяла под крыло? Почему подвергала опасности – может, даже двойной опасности.

– Я вам доверяла. – вместо всего более-менее мудрого вырвались почти детские слова. – Правда. И мне нравилась эта служба. Нравится. Всё, чего я сейчас хочу – это чтобы меня не сбивали в ноябре.

Если бы не было этого ранения, до неё бы не дотянулись, чтобы попытаться убрать на земле, а в небе умирать не стыдно. Проиграть в бою – это не страшно и почти не больно, говорят, мучаешься всего пару секунд, а то и меньше. Разбиться тоже не страшно – это пассажирские вальсируют в плоском штопоре минут пять, давая тем, кто на борту, время на прощальную панику. У них всё было быстрее. Секунда – это очень много.

– Я хочу, чтоб всё было, как было. – Лея сглотнула тугой комок, мешавший говорить, – Но ведь не получится, да?

Лиса пожала плечами.

– Но хоть вернуться я смогу?

– А я будто знаю. – глухо ответила Лисовецкая. – Всё, что я сейчас знаю, пока не очень-то и точно. И сестра твоя, и принц этот...

– Сложно всё... И зачем только лечилась, – с горькой иронией ляпнула Лея.

– Затем, чтоб, когда мы избавились от всего, что нам мешает работать, ты не сидела в тылу с распоротым брюхом! – вдруг гаркнула Лисовецкая, – Спроси свою сестру, наконец, и узнай, что никто не собирается сидеть и смиряться с ситуацией. А тебя, хренова Жанна Д’Арк, никто не собирается делать символом этой борьбы, так что спрячь свою задницу в надёжное место и доживи до того момента, когда тебе можно будет у нас служить!

Лее показалось, что она ослышалась – слишком она ошарашена была всем, что успели сказать. Она потрогала свои уши, глянула на какого-то пешехода, который продефилировал мимо, облизнула губы. Понимание пришло не сразу – но пришло. События последних дней наконец-то сложились в ясный паззл. Она вспомнила, о чём они договаривались с принцем, и теперь в голове словно ураганом прошлось.

– Да я пошутила же... – пробормотала Лея. – Я, кажется, и так знаю, что будет дальше... Кажется, теперь я всё знаю.

С плеч Лисовецкой будто бы свалился какой-то груз – она снова тронула машину с места, выруливая обратно на главную улицу с риском зацепить фонарный столб.

– Я не жалею о том, что ты у нас. – сообщила Лисовецкая.

– Я тоже. Я ведь сразу согласилась, когда предложили. Давайте за мороженным заедем, а?

– Тебе уже можно жрать?

– Нужно. Я теперь буду объедаться, пока организм сам себя лечит. – Лея похлопала себя по животу. Лисовецкая, словно сомневаясь, скосила на неё взгляд, но всё же согласилась.

– Хорошо. Надеюсь, они не испортили петербуржский пломбир.

...Были Яшка, Женька и Бекас. Была смешная Машка "секс-по-радиостанции", были Тау Кита, Сириус и Солнце ("Слонышко, опять шасси на посадке потёр!"). Были приказы, был ночной лес, был нож и его скользящий удар по лбу. Неважно, с чего это началось, важно, что это будет.

Только для этого нужно будет выловить несколько грызунов. На живца. На саму Лею.

Отредактировано Leah Eastwind (2017-01-25 11:52:34)

И правда, что ещё оставалось-то? Только вздыхать, зная, что откровенности от Лисовецкой не дождешься. И всё же…

– Вернуться можно всегда. – не менее внезапно сказала Лисовецкая, крутя палочку в пальцах. – Надо чтоб было, куда возвращаться. Посмотрим, старлей, выйдет у нас это или нет.

– План? – поинтересовалась Лея с осторожностью ребёнка, который уже не знает, ответят ему или обругают.

– Есть. Поэтому я и здесь, и остальные скоро будут тут. Шабаш, подведение итогов года – декабрь на дворе – а по факту у нас у всех будет шанс поговорить.

Из остальных Лея видела мельком только главу «Сорокопута». Внушительный мужчина, похожий на медведя. Ещё, значит, «Алексашка» – это глава «Журавля». И эти люди – плюс ещё двое незнакомых ей – будут решать её судьбу. В смысле, судьбу всей службы, но Лея, с присущим ей легким эгоизмом, думала о грядущих разборках только с точки зрения влияния на её жизнь.

– Тогда хорошо. – тихо сказала Лея. – Я надеюсь на вас.

…Лисовецкая чуть не чертыхнулась. Чуть не сказала, что-то вроде «какого чёрта, Иствинд, я просто обязана это сделать!», но промолчала – пусть лучше не привязывается. А она – она и правда должна, раз не защитила. Всё-таки Крестовский – та ещё колода.

– В следующий раз буду переправлять бойцов сразу в тыл. – ляпнула она с досадой. Лея пожала плечами.

– А мне ничего. Там хорошие люди.

– И придурковатый командир. – отозвалась Лисовецкая. Иствинд тут же засмеялась, не обращая внимания на остервенелый взгляд Анастасии, адресованный ей и явно намекающий, чтоб она прекратила осуждать старших по званию.

– Есть такое, – просмеявшись, выдавила из себя Лея. – Но я его не виню. Почти. Меня бы всё равно отправили, но знать, что тут, на земле, никто даже не попытался – это дерьмо. Летишь, как будто у тебя за спиной никого нет. Хотя, он и не обязан меня прикрывать.

– Обязан. – холодно сообщила Лиса, которая до сих пор считала, что патлатому нужно было проредить зубы, а не только патлы.

– По совести, командир… Но совесть военная прокуратура не учитывает. – Лея зачем-то потрогала губы, не договорив.

Ни совесть, ни любовь – или что там под ней понималось. С точки зрения закона он почти чист.

А по совести?..

– Отвезти тебя в больницу или пешком дойдёшь? – это означало «конец задушевным беседам». Вряд ли Лиса действительно её высадила бы.

– Отвезти. – отозвалась Лея. – Родственнички скоро придут. Надо сказать им, что жива. Теперь две недели – и я смогу летать.

Рэя приехала через пятнадцать минут, из которых пять можно было смело вычесть на то время, пока она добиралась до палаты. Значит, была недалеко. Лея, отогревающаяся в палате после прогулки – было подозрительно зябко, хоть она, вроде бы, и сидела в тепле, – встретила её с неподдельным радушием, которое угасло через секунду.

Рэя Линдлей походила на оживший труп.

По сравнению со своей сестрой она всегда была бледнее, это факт, но сейчас Рэя была бледнее обычного, под глазами пролегли тёмные тени, сами глаза, всегда бывшие чуть навыкате, сейчас запали и смотрели будто бы из двух провалов. Чёрный парик был встрёпан, как будто провёл ночь на полке с обувью, а не на специальной подставке.

– Ты чего? – вместо приветствия спросила Лея, поёжившись. Если твоя сестра-аккуратистка впервые в жизни забыла расчесаться перед выходом, значит, на город надвигается тот же ураган, что посетил Канзас и забрал Элли «покататься». Рэя, держащая в руках коробку, пожала плечами.

– Тут тебе подарочек припёрли. – сказала она абсолютно бесцветным голосом. – Крестовский твой передал. Ещё жратвы был полный пакет, но за два дня она точно уже не еда, так что обойдёшься.

Лею проблема почившей еды волновала так же, как землетрясение в Австралии. То есть, никак.

– Не-не-не, – выдохнула она, – Ты давай-ка садись и рассказывай. Когда Витька подъедет? Ты с работы, что ли, сорвалась? На работе проблемы, опять грохнули царственную особу?

Огонь, вспыхнувший в зелёных глазах сестры на словах об повторении убийства, из-за которого она ночами не спала, заставил Лею заткнуться, снова поёжиться и посмотреть на коробку. Рэя поставила посылку прямо на одеяло, села рядом – в верхней одежде на чистое больничное бельё. Впрочем, обеих это волновало мало.

– Витька съехал в гостиницу. – очень спокойно сообщила Рэя, смотря в сторону. – Так что, когда он приедет, я не знаю.

– Ах вот что. – протянула Лея, серея от злости, – Пока меня резали, вы снова…

Вместо того, чтобы взвиться, посыпая сестру ругательствами и выплескивая очередной комок ревности, Рэя вдруг сама сжалась – так же, как Лея ранее. И это-то заставило Лею оборваться на полуслове. Если Рэя не сопротивляется, не парирует, а просто молчит и полна какой-то грусти, то случилось что-то похуже.

Лея могла бы вытрясти из неё всё руганью и угрозами. Вот честно, могла. Как с Крестовским – бьёшь наотмашь, доводишь до истерики, а потом просто слушаешь. Люди всё расскажут, знать бы, куда ткнуть.

Но это была её сестра. Человек, которого Лея абсолютно точно любила. Возможно, один из двух существующих на всей планете, за которого она… она…

– Давай пока посылку посмотрим. – предложила Лея. Рэя кивнула, будто груз, давивший на неё, хоть ненадолго дал ей отдышаться.

– Припёрли вчера. – заговорила сестра торопливо, – Пакет еды я даже разворачивать не стала. Если они его день пёрли, там уже другая жизнь завелась, которую есть преступно.

– Да и шут с ним. В коробке что?

– Оранжевая хрень и инструкция к ней. Раз к тебе, я не читала. Почти.

– Зато прочитала записку, товарищ госбезопасность. – шутливо укорила её Лея, пытаясь растормошить. Дескать, ну прочитала, ну и ладно. Не получилось – Рэя снова отвела глаза.

Да что, чёрт бы их побрал, они натворили?

Лея чертыхнулась и полезла в коробку. Оранжевый мяч из лёгкого металла рождал нехорошие ассоциации с «чёрным ящиком» – примерно так они и выглядели. Лея повертела его в руках и положила на одеяло.

– Колись, что ты с ним делала?

– Зарядила от розетки во дворце. Включать не включала.

Лея хотела бы пошутить на тему того, что воровство царской электроэнергии и всё такое прочее – но Рэя, походившая на убитого горем человека, отбивала всякую охоту шутить. Пришлось лезть в инструкцию – под гробовое молчание Рэи.

…Шар был включен через пятнадцать минут.

– Командир опознан, – прострекотал оранжевый, после того, как Лея повертела его у лица, – Имя?

Лея бросила взгляд на Рэю, которая смотрела на «колобок» с каким-то подобием интереса.

– Лея.

– Лея? – повторил за ней шар – всё тем же стрекочущим голосом. – Готов к работе.

– Отлично, а теперь посиди и не мешай, – Лея вернула его на одеяло и посмотрела на сестру, сложив руки. Оранжевый шар, перекатившись – кажется, были в нем какие-то возможности к передвижению – тоже уставился на Рэю своими немигающими диодными глазками.

– Расчётное время заряда батареи – три часа сорок восемь минут, – прострекотал оранжевый собеседник. Рэя вздохнула и погладила его по макушке.

– На игрушку похож, – сообщила она. – «Покорми меня, покорми меня». Судя по тому, что я знаю – дорогая игрушка.

– А говорила, инструкцию читала только маленько, – поддела её Лея и тут же испугалась – вдруг снова замолчит и отведёт глаза?

Рэя подтолкнула «подарочек» назад, почти перевернув его «брюшком» кверху, и удержала так ладонью. Сработавший гироскоп явно «не понравился» подарочку, и он застрекотал, попискивая датчиками.

– Это из Сухого, – палец Рэи постучал по заводскому клейму. – Так как они не делают игрушки для больных девочек, да и в инструкции написано, что эта штука умеет просто дофига, где-то Крестовский его слямзил и подарил тебе.

– Верни устойчивое положение, балбес! Верни устойчивое положение, балбес! – заголосил сфероид, заставив Лею захохотать. Рэя отпустила руку, и на лице у неё мелькнула тень улыбки.

– Самообучающийся. – пробормотала она. – Вопрос в том, чему его уже научили. И что в него успели напихать.

– Витьке отдам. – осторожно сказала Лея, нащупывая почву в диалоге. – Его в «Сухом» после диплома ой как ждут. Если он не разберётся, то никто не сможет.

Рэя не дёрнулась, только кивнула – дескать, согласна.

– Я поеду, – сказала она, – Развлекайся, а я дальше дежурить. Прости, что ничего не привезла.

– А он как же? – Лея щёлкнула по оранжевому боку подарка. – Будет, с кем поговорить.

– Много не болтай. – предупредила её Рэя. – Что бы там не писали, мы не знаем, что у него внутри.

– На самом деле меня волнует, что у тебя внутри. – тихо ответила Лея, сгребая шарик в охапку – он успел слегка прогреться и тихонько дрожал, почти как живой.

– Иногда мне кажется, что совсем ничего, – с непонятной тоской донеслось от двери. – Я пойду, Лейка. Не скучай.

Отредактировано Leah Eastwind (2017-01-16 12:12:28)