По любым вопросам обращаться

к Vladimir Makarov

(Telegram: @punshpwnz)

Рейтинг Ролевых Ресурсов - RPG TOP Для размещения ваших баннеров в шапке форума напишите администрации.

Code Geass

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Code Geass » События игры » Turn IV. Unity » Самайн: сон Дункана Кэмпбелла


Самайн: сон Дункана Кэмпбелла

Сообщений 1 страница 6 из 6

1

Принцесса Наннали уже две недели мучается кошмарами. Для Дункана уже становится привычкой дежурить подле ее постели – смущаясь и тревожась, что создает своему рыцарю лишние трудности, принцесса все же просит его остаться с ней. Она боится засыпать, а врачи лишь разводят руками и повторяют, что увеличивать дозу успокоительного уже нельзя. Последствия нервного срыва, – говорят они, и Дункану снова и снова приходится оставаться с ней на всю ночь, чтобы разбудить, если ей станет страшно. И – главное – чтобы быть рядом.

Наннали не знает, в тягость ли ему это, но каждый раз выныривая из удушливо мерзкого сна, она прижимается щекой к его груди и не может сдержать благодарных слез. Ее оградили от всего мира, от новостей – дурных и добрых, от переживаний – горестных и счастливых, но лучше ей становится лишь рядом с ним.

Этой ночью он снова рядом – уставший, изможденный, держит он за руку такую же истощенную принцессу. Наннали забывается неровным сном, мечется, словно кошмар уже с ней, но не просыпается. Не будит ее и рыцарь, сомкнувший глаза едва коснувшись лохматой головой края ее кровати. Когда ее крик заставит Дункана очнуться, будить принцессу будет уже поздно.

[NIC]GM[/NIC][STA]Samhain[/STA][AVA]http://rom-brotherhood.ucoz.ru/CodeGeass/npc/samhain/samhain1.jpg[/AVA][SGN]Don't turn away[/SGN]

+1

2

Перед кошмарами отступали все проблемы внешнего мира - сейчас остались только он и принцесса, и разве важно было, чем они повязаны в реальном мире, если ее мучает и терзает боль изнутри, порожденная ее же сознанием? Но есть предел и у его сил, никакая выносливость не выдержит морального истощения от невозможности помочь всерьез, а не на время. Вот только упорство Дункана в защите принцессы как будто и=обрело иной источник, истощив естественные... Что-то заставляло его даже в полусне думать о Наннали и по крайней мере не разрывать контакта с ней. И поэтому даже когда глаза рыцаря закрыты, его рука рефлекторным  движением находит ладошку принцессы. Ладонь, намертво вцепившуюся в подаренный рыцарем древний крест...

Темно. Это сон? В последние дни юноша мог только ненадолго проваливаться в забытье, полностью вычеркивая из жизни то время, которое спал. Но сейчас он чувствовал себя - скованным, но существующим... Где-то. Как-то. Тьма открывается, и... Он умирает?

Тебя ждет моя судьба.

Все тело сковано болью, пошевелиться даже не больно - невозможно, настолько оно изломано... Чем? Или кем?  Запах... Лес, кровь, зверь. Зверь. Больше чем просто животное, воплощенное разрушение и тот, кто стал его погибелью, ибо так было предрешено. Он мертв, но тянет его за собой, и эта хватка - воистину мертвая.

Нарушивший зарок - умрет от него.

Да... И неважно, будет это монстр из дикого леса или не подавший помощи враг, не сумевший простить... Вот он, рядом, так близко... Но нет, он не освободился от ненависти и мести, и сейчас его время. Умирать в одиночку, с помощью, которая если и будет, то слишком поздно. А помощь ли это тогда? Скорее уж кара за то, что он совершил... За то, как совершил. За то, что сделал врагами тех, кому должен быть верен. Ради чего? Ради кого?

Оковы, которые ты не смог достойно нести, скуют тебя со смертью. Нельзя нарушить клятвы и не понести наказание.

Да, он готов нарушить что угодно, чтобы сдержать одно слово. И именно поэтому смерть и бессилие настигли его в конце и он даже не сможет увидеть ту, ради кого был готов на это. В миг. когда над ним снова сомкнется темнота, она не будет рядом, а потом... Потом уже ничего не будет, или он даже не хочет думать о том, как она переживет его смерть и как поступит после, когда перед ней встанет выбор, а его уже не будет... И памяти слишком мало, чтобы удержать от того, что, как будет казаться, необходимо сделать. Эта мысль обжигает огнем, заставляя снова начать чувствовать себя, пусть и скованного смертью в чьем-то как будто чужом теле...

Итог всегда один. Ты зашел слишком далеко по моему пути и тебя ждет все то же самое и ты будешь понимать это.

- Нет.

Где-то в другом мире, эпохе, месте рука сжимает руку - крепко, до боли, а металл нагревается так, как не должен от тепла тела...

Кажется, он смог наконец вздохнуть и его легкие не забивает кровь и не обжигает воздух, которого на деле тут нет? Кажется, голос, осуждающий его выбор и предрекающий конец, стал менее уверен и категоричен?

- Я не ты.

Но повторяешь мои ошибки.

-Ну уж нет, мои ошибки - только мои. И твои я  - знаю.

Да, ему становится легче с каждым словом - несмотря на то, что говорить больно и вокруг вместо видения прошлого снова черный то ли туман, то ли вода, то ли какая-то отвратность, у которой нет ни имени, ни описания на языке людей. Но Дункан, пусть и висит в неподвижности даже не над бездной, а посреди нее, чувствует себя  свободнее. Потому что он - это только он сам. То, что всегда будет оставаться, когда страхи и сомнения пройдут.

Я думал также.

- Ты только думал. А я сделаю и не остановлюсь на полдороге, даже если мне покажется что все хорошо. Разве ты не нарушил клятву, когда ослабил бдительность?

Тот, умерший, молчит. Дункан не чувствует торжества своей правоты - с мертвецом спорить легче легкого по одной простой причине, которая начисто отметает контрдоводы. Самая простая и банальная, зато опровергнуть ее не под силу. По крайней мере пока от сердца к сердцу тянется нить, которая крепче любых внешних пут и цепей, которые сейчас держат его здесь, в нигде, в одиночестве - призрак не в счет. И с каждым словом какая-то из цепей рассыпается ржавчиной. Они - прошлое. А у него...

- Наша история еще не кончилась. И мы напишем ее не по образцу прошлого, а только сами. - Остается только красная лента-нить на его руке, тянущаяся куда-то далеко, в темноту, но Дункан помнит, где ее второй конец. Неважно, насколько далеко это место, их соединяет то единственное, что важно, гейс, который не выскажешь словами, но он крепче всех других. Единственный, который нельзя нарушить или снять... И он видит улыбку на лице своего противника в битве.

Попробуй.

Он протягивает ему что-то и пальцы Дункана смыкаются на рукояти меча. Только на миг - это мир призраков - но этого достаточно. Настоящее, истинное оружие ты носишь с собой всегда. И Дункан открывается тьме и тонет в ней - уверенный что сможет выплыть и найти дорогу.

+3

3

Дункан не понял как тьма превратилась в залы какого-то не то замка, не то дворца. Что-то ту  было и от Виллы Ариес, и от резиденции в Одиннадцатом Секторе, и от Пендрагона, и даже от резиденции генерала Боты... И именно это заставляет нервничать. Слишком уж плохая цепочка воспоминаний тянется через эти залы - несмотря на его решимость в будущем, прошлое уже свершилось. Каждое приятное  событие - с долей печали. Каждый шаг - с болью и ближе к итогу. Итогу, который...

Он практически натыкается на преграду - вместо больших дверей в зал в проеме стекло, за которым...Несмотря на маленькую победу в прошлой схватке, Дункан чувствует, что дрожит. Как бы он ни собирался поступать впредь... Он уже не сможет перечеркнуть то, что видит. Две фигуры - мужская спиной к нему и девушка в свадебном платье - лицом.

Наннали. Он узнал бы ее из тысячи, несмотря на то что здесь она стоит на ногах и ... Ее глаза открыты. Глаза, которые Дункан видел только на фото и давнем портрете. Они смотрят на него, как будто не видя, и в то же время надеясь увидеть. Шаг к прозрачной - похоже что только для него - преграде и он видит, что в ее глазах слезы и во взгляде  печаль и отчаяние. Мольба без слов о спасении, на которую никто не откликнется.

Никто?

Да. Ведь никто ей не помог тогда, включая его. Сколько угодно можно говорить о том что она сама так хотела... Но теперь он знает, что она говорила "Не мешай мне", а в душе кричала "Спаси!". Он не сможет убедить себя в обратном. Рывок вперед - но стекло прочнее стали и он чувствует лишь боль в теле... Только вот почему принцесса вздрагивает и прислушивается, как будто заметила? Она делает шаг к зеркалу, касается его рукой, плачет...

- Дункан? Дункан, это ведь ты?

Дункан не уверен что она его видит, но им это и не нужно. Его ладонь касается стекла напротив ее ладошки, и вопреки всему он чувствует ее, несмотря на расстояние и преграду. 

- Я здесь.

Она слышит и кажется, они вот-вот проломят преграду и все дурное исчезнет как ночной кошмар наутро. Но Наннали тихо шепчет слова, которые сразу заставляют рыцаря похолодеть...

- Почему ты не защитил меня? - Это даже не обвинение, это удивление и боль от того, что она не понимает - почему? Он же обещал защищать ее... Но не сделал того единственного, что было нужно. И сейчас от этого вопроса его сердце как будто  медленно раздавливает незримая рука.

- Ты мог спасти меня.. Этой свадьбы не было бы.

Каждое слово бьет как удар в солнечное сплетение, как зазубренное лезвие, не оставляя и шанса выдержать его. Наннали его не винит прямо, но так еще хуже - несмотря на все решения, этот грех останется с ним. Решение не спасать ее вопреки ее воле... Ради нее ли он так поступил? Или ради того, чтобы остаться  рядом, пошел на поводу, запоздало решив исправлять ошибки сейчас?

Возражений быть не может - ведь на все из них только один ответ, который  читается в ее ослепших от слез глазах:

Я здесь из-за тебя.

- Я спасу тебя сейчас.

- Ты не понимаешь... Уже поздно. Если попытаешься...

Но он не может иначе. Кулаком по стеклу - зеркало заляпано кровью, но не поддалось. Меч отскакивает, чуть не вывернув руку. Пистолет... Дункан отходит назад и стреляет, не замечая как отшатнулась в сторону от стекла Наннали, но не от него, а от кого-то внутри, как шагнул вперед Бота. Пули оставляют следы на стекле, мешая видеть, рикошетом чуть было не задевают самого юношу, и только когда патроны заканчиваются, он замечает что выстрелы еще гремят, но уже по ту сторону стекла. Рывок и он пытается понять, что там происходит. Наннали прижимается спиной к стеклу, кажется заслоняет лицо руками... Тело Боты - рядом на полу. А по залу, где готовились к празднику, пусть и на чужом горе, идет смерть. Все мечутся - и умирают - от пуль и клинка кого-то, кто превратил отвратительную свадьбу в кромешный ад. И кажется, Дункан знает, кто это.

Если он не предотвратил и не спас... Придет кто-то другой. И все кончится кровью, потому что у этого человека решимости больше.

- Нет... Не делай этого... - Дункан знает, что виновен, но знает, что того что происходит, не хочет  Наннали. И вина будет на ней - по крайней мере, она будет так думать. И сейчас он видит в стекле трещину... А руки не жаль. Удар. Удар. Удар. Но времени мало - прежде чем стекло дает трещину окончательно, все затихает. Темная фигура склоняется над Наннали, поднимает ее и Дункан видит перед собой Сузаку. А кого же еще? Только он почуял беду вовремя и попытался отвести...

Стекло трясеся от ударов, но Дункан может только наблюдать, как Круруги поднимает Наннали на руки и уносит из ада, который сотворил ради ее спасения. Принцесса лишь один раз бросает взгляд на рыцаря, не оправдавшего ее надежд, но протянутая к нему рука безвольно падает - она уже не верит, что ее можно спасти... Не верит, что это может сделать он.

- Черт!!! - Он не успевает ее остановить. Но стекло разлетается вдребезги, а пару осколков он выбивает, не обращая внимания на изрезанные руки. Плевать. Поздно не бывает, пока есть жизнь и даже если все так... Он пойдет за ней не ради награды. А ради нее самой. Чтобы успеть защитить то, что у них еще осталось. И не так, как сейчас произошло...

Хотя что уж там. Если надо - даже так.

+1

4

Он выходит наружу не скоро. Дышится тяжело, с надрывом - воздух сам по себе  пропитан запахами беды. Кровь, порох, что-то горелое, просто вонь... Запах мира, который болен. Болен новой войной, которую надо просто дождаться, но и сейчас... Рыцарь идет по темным улицам и пустым дорогам, на которых  колонны брошенных машин, через заброшенные маленькие городки и пришедшие в упадок столицы мира. Да, сейчас не маршируют легионы воинов, но он знает, что они были - и война пожрала все что они завоевали, и все еще голодна.

Те кто воевал, не знают как жить в мире.

Те кто жил в мире, боятся войны.

Каждый дом огородился забором, каждый кто еще жив, дерется за жизнь так или иначе.

Он иногда встречает их, даже кого-то из знакомых - но только чтобы увидеть как их убивает сам этот мир, несмотря на их и его усилия - даже там, где нет стрельбы, есть голод, болезни, разруха. Он видит стертые с лица хижины и запустелые дворцы. Пендрагон, превратившийся в некрополь британской династии  и аристократии с обгорелыми останками Виллы Ариес. Нео-Токио, где в грудах обломков смешались гетто и британские районы, руины Эшфорда и пожарище на месте дома Кэмпбеллов. Преторию, превратившуюся в арену драк белых и черных.  Какие-то другие города, ставшие тенью самих себя.

Везде Дункан ищет своих близких, но не находит, а злобный рок то повергает его в отчаяние намеком на их гибель, то дает надежду на то что они живы - но ни разу не дает полного ответа. Он дерется за свою жизнь, прячется, бежит, сражается за случайных союзников - только чтобы продолжать идти, чтобы искать тех, кто - он верит - ждет его. Но с каждым днем - или это уже годы - их образы в памяти мутнеют, а разум говорит что многие из них мертвы, а живых ему не найти.

Ведь это мир, где дали волю войне за величие и власть... И мир надорвался, природа отвергает людей, а люди ютятся на руинах былого и пытаются протянуть хоть немного дольше, но возрождения им не видать - на этот раз конец мира будет медленным угасанием в отравленном воздухе над мертвой землей. Везде  смерть или умирание, отчаяние и тоска по тем временам, когда еще можно было верить...

И сам Дункан уже не тот, что был. Принцесса не узнает его, а он ее, если они и увидятся. Родные ушли слишком далеко чтобы вновь быть его семьей. Друзья ушли - в этом мире дружбе не жить. Даже если они живы, смерть мира уже поставила на них клеймо, как и на нем. Его путь заканчивается где-то на Севере, среди белого безмолвия, в царстве смерти победившей - он просто идет наугад, и снег - здесь он все еще чистый и белый - засыпает следы пропащего рыцаря, как вскоре засыпет и его самого.

Несмотря на знание, что его поискам не суждено сбыться, он идет - до конца, до последней темноты в конце пути...

+1

5

Он приходит в сознание  где-то у моря, среди безжизненны мрачных скал и у свинцово-серой воды. Что-то заставляет его чувствовать что сейчас все изменится, и возможно, у берега пристанет корабль. Вот только прежде этого он должен сделать нечто. Что-то здесь не отпустит его до самого конца, пока он - усталый, потерявший веру в достижение цели путник, которого ведет только нечто, что невозможно выкинуть из сердца и души...

Дункан подходит к небольшой луже и смотрит на свое отражение - совсем не его уже обветренное и осунувшееся, отмеченное шрамами лицо, преждевременная седина в спутанных волосах, и только глаза еще все те же, молодые. Но та, кто ждет его... Сможет ли теперь его узнать по глазам? А все остальное стало другим. Слишком много дорог пройдено, слишком многое пришлось оставить позади. И это же заставляло его идти.

- Да, та еще картинка? - Он резко разворачивается - чтобы снова посмотреть себе в глаза. Только вот теперь отражение вполне себе живой, такое же как и он, стоящее рядом. Неважны детали - это он, Дункан Кэмпбелл, прошедший через ад только для того чтобы понять - дальше ему придется идти еще более одинокому, чем он был, хотя кажется, невозможно это.

- Корабль не придет за тобой или мной, пока мы не решим. Разожги костер и  насладись прощанием, разве оно того не стоит? - Голос второго Дункана насмешлив, он больше похож на голос Винсента. А он - когда он последний раз смеялся хоть как-то, хоть над чем-то стоящим этого или не очень? Вскоре они, собрав плавник, смотрят друг на друга сквозь пламя, суша у огня одежду и отложив оружие. В этом сдвинувшемся с  места мире уже не понять, кто есть кто...

- Зачем ты здесь? Если ты это я, то копия не нужна, если нет... Кто ты? - Его голос резок и отрывист, он разучился говорить с людьми, когда понял что все дороги равны и прошел через белое безмолвие до этого берега, за которым снова путь в никуда.

- Какая разница? Ни одно зеркало не абсолютно, даже здесь - не знал разве, что отражение всегда искажено?

- Все зеркала кривые на деле?

- Просто некоторые кривее или их прямыми объявили. Верно мыслишь. - И снова Дункан вспоминает брата - насмешливого и резкого, но говорящего то, что действительно верно. Неужели и он бывает таким? Преждевременно постаревший юноша мотрит внимательно, очень...

- Я тот, кто смотрел на дорогу, а не только грезил о том, куда она ведет. Не думал что весь мир сводится к одной девушке.

- Ты не любил ее? - Звучит как обвинение, - Или разлюбил?

- Глупости. Я просто замечал других, в отличие от тебя. Тех, кто действительно мог бы отвести к ней, кто мог скрасить мою дорогу и помочь мне вернуться к ней не такой развалиной, какой вернешься ты. - Жестокий огонек в глазах отражения предупреждает Дункана и над огнем, рассыпая искры, скрещиваются мечи.

- Кто сказал что вернешься ты?

- Чему-то научился. Жаль что ерунде какой-то. - Несколько ударов и Дункан понимает, что меч у его горла... Но верно и обратное. Они так близко, что он чувствует касание правой руки отражения и она холодна как сталь.  Но нет времени думать, почему и как. Здесь нет законов.

- Проверим кто быстрее? - Мрачная усмешка Дункана могла бы осадить сейчас даже Такаги. Но его двойник не из пугливых и не боится самого себя. А вот о Кэмпбелле такого не скажешь.

- Успеется. А ты так хочешь?

- Нет. - Простой и неожиданный ответ, которого Дункан не может понять и даже тот, другой, удивленным кажется.

- Ого, а ты не безнадежен? Вот это новость. Так почему?

- Не знаю. Но убивать самого себя - это не путь. -  Кэмпбелла пугает уверенность, с которой он это сказал, ему кажется, что он в шаге от ответа.  Вот только двойник решает быстрее и Дункан еще успевает снова понять. Когда глаза отражения становятся холодными. Самого себя в реакции не опередить? Но у него получилось. Его вынудили, но... Он не мог позволить убить себя. Не захотел.

- Ты понял. - Сказал ему двойник, когда умирал на руках рыцаря в ржавых доспехах и  все еще улыбался, - Ты существуешь не потому что где-то есть она и твои сила и слабость только твои. Так решай - плутать вечно или вернуться победителем?

Его последние слова - вопрос, на который Дункан еще не готов ответить, когда готовит себе самому погребальный костер и на огонь приплывает корабль.  Когда странник поднимается на борт, еще не зная, куда поплывет и с кем, он улыбается  тем, кто приплыл за ним - ведь Дункан понял, что на одиночество себя обречь можем лишь мы сами. И когда он засыпает под плеск волн и скрип мачт, его лицо спокойно.

А потом приходит утро. Утро реального мира... Путь Дункана Кэмпбелла кончен и он вернулся туда, куда шел. И разве плохо, что для кого-то путь это круг и в конце путешествия есть возвращение домой - в тот дом, где место твоего сердца? Кто знает, но Дункан просто вернулся.

0

6

Это не было его испытанием – в самом деле, крест, доставшийся ему по праву крови, мог оказаться у любого из братьев или даже у девиц Кэмпбеллов, но и у Дункана он не осел, обретя истинную хозяйку в лице слепой принцессы. И его, Дункана, путешествия было лишь отголоском, тенью боли, что должно было испытать.

Кто бы ни вершил его судьбу – он знал об этом. Он следил за каждым шагом всякого ступившего на этот шаткий путь, и каждый получал награду соразмерно своим поступкам. Получил свое и Дункан Кэмпбелл, лишь обернувшись на звук дождя.

Он ощущал тревогу – за нее, за эту чертову, мать ее, принцессу, лезущую на рожон и возомнившую о себе невесть чего. Он сжимал и разжимал кулаки в предчувствии недоброго, и смотрел в море – черную, жуткую бездну, поглощавшую даже корабельные огни. Дождь, ливший без устали, вымочил всю одежду до самой последней нитки, но хуже дождя были чувства, не прекращавшие сигналить о надвигающейся беде.

Ласковый голос за спиной, смазливое лицо, достойное мужеложца, и дуло пистолета напротив. Выстрел практически бесшумен, а боль – туманит сознание. Шаги рефлекторны, но отчего-то в другую сторону – он хотел бы придушить слизняка и кинуться защищать принцессу, хотя уже знает точно: не успел, не справился. А ноги, чертовы предатели, шагают назад. Шаг, второй – и падение.

В самое сердце бездны.

Он задыхался. Нелепо хлопая ртом в бессильной попытке урвать еще хоть глоток воздуха, он мог лишь слушать – последнее, что вообще услышит в своей жизни. Слышать – и не понимать ни слова, и чувствовать на своей груди чьи-то противные всему его существу руки. Он хочет оттолкнуть, закричать, влепить пощечину – а после добраться до столицы и там, там!..

Ерунда это все. Он хочет лишь одного: жить. Хочет чтобы в легкие ворвался обжигающий воздух, так необходимый ему сейчас. Он готов молиться, лишь бы пытка оказалась лишь пыткой, но не гласом неумолимо наступающей смерти. Грудь разрывает от боли.

– Мы вас заждались, – в ушах мужской голос, и мутнеющим взором пытается он разглядеть – кого же они ждали?

Близко посаженные глаза, маленькие тонкие губы, волнистые волосы – слишком длинные для мужчины на его вкус. Он казался бы добрым и умелым любовником, но он здесь не ласкать девичье тело, а убивать, скрывать убийство.

Он не закрывает глаза, до последнего борясь с удушьем, и проигрывает в этой схватке, так и не сделав ни единого вздоха – отчаявшись, но не сдавшись.

А умерев, наконец, он воспаряет над телом – и просыпается подле своей принцессы, обнимающей его и что-то тихо шепчущей.

[NIC]GM[/NIC][STA]Samhain[/STA][AVA]http://rom-brotherhood.ucoz.ru/CodeGeass/npc/samhain/samhain1.jpg[/AVA][SGN]Don't turn away[/SGN]

Эпизод завершен

+3


Вы здесь » Code Geass » События игры » Turn IV. Unity » Самайн: сон Дункана Кэмпбелла