Очередной день "Иблис Кызы", или дочери дьявола, как уже, естественно, с лёгкой руки самой Габи, прозвали британку немецкого происхождения. В этом походе волки теперь обзавелись очень страшным для местных оружием. У каждого солдата волков на почсе был патронташ со свиными рёбрами, нередко специально расщеплёнными так, чтобы легко прокалывать кожу и вонзаться в тело. Этот тип казни был пожалуй страшнейшим для мусульман, потому как умирать с костью грешного животного в шее, при учёте, что на костях этих, как правило ещё и подгнивающее мясо... Сегодня бойцы кого-то поймали, и допрашивали. Габи было просто скучно.
"Хм, а почему посты не выставлены" - подумала принцесса, и вдруг поняла, что их атакуют. Но закричать она не успела. что-то с силой ударилось с бронепанцирь...
Падение было больным. Очень. Вот тольковдруг оказалось, что на Габи полный комплект Гренадёра, да ещё и усиленный, когда она чётко помнила, что на ней был только панцирь. А ещё всё тело отдавалось такой болью, будто по ней прошлись несколько раз осколочными гранатами. Тяжело дыша через почти глухие фильтры шлема, она пыталась понять что происходит. как вдруг осознала простую вещь. Она в помещении. В огромном каменном помещении. И руки её явно мокрые. С трудом повернув голову, принцесса удивлённо увидела искарёженную кисть, в которой, несмотря на переломы всё ещё был зажат кукри, и всё это было в крови. В чужой крови. И тут взгляд сфокусировался чуть дальше. Ледяной озноб пробил всё тело не хуже танкового снаряда. Хотелось выть, но сил не было, да и челюсть явно была переломана. Интерестно как, учитывая, что на ней тяжеленный "намордник", который выдерживает многое, легче пулей сломать шею, чем пробить его. Получилось лишь скудное и вымученное мычание. Рядом с ней лежало тело Ренли, и она прекрасно могла видеть как его убили. Сильнейший удар ножом. Большим ножом. И кроме неё самой такие раны не мог нанести почти никто. Кукри просто рассёк голову надвое, да ещё и виляющим разрезом, кроме неё никто так не делал. Чуть в стороне лежала Маррибелл со своей рыцаршей. Обе были буквально выпотрошены, и это лишь усугубляло положение. В рыцарше застрял один из кукри, и это был её, Габриэль нож. Хотелось кричать, и выть от страшнейшей душевной боли, которая разрывала душу бастарда, но всё, что она могла, лишь отвернуться. Чтобы увидеть ещё больше тел своих братьев и сестёр. Под каменными сводами разыгранлась настоящая бойня, и приходило осознание, что это сотворила она, ибо кроме неё Так никто не мог. По крайней мере такие мысли, словно кувалда в землю вламывались в её сознание, которое было и без того на грани коллапса. Лишь еле шипящий скулёж могла выдать еле живая принцесса, чувствуя, что у неё перебито и переломано почти всё тело, ни один мускул не слушался, ни одна мышца не хотела двигаться. А ещё на неё давила огромная масса брони, которую, по заверениям разработчиков, не пробьёт даже крупнокалиберная винтовка. Но какая сейчас разница, когда принцесса буквально рыдает и воет, бессильная что-либо сделать. Прокричавшись, она понимает, что сквозь собственную дрожь и всхлипы, слышит ещё чьи-то. Сил нет, но двигаться надо, просто надо и всё тут. Превозмогая адскую боль и изломанное тело, она выворачивает ещё голову, и в её глазах застывает немой ужас, сковывающий её тело, словно мегатонны льда, нагромождённые на неё. Посреди трупов сидит Наннали, и плачет.
- Это ты всё сделала, ты! Чудовище! - слезливым голосом обвиняет она, попутно заливаясь слезами над чьим-то телом. Габи может лишь догадываться, что это, возможно, Лелуш. Она лишь видит почти бесформенную одежду и чёрные волосы. Принцесса готова просто вот так вот упасть в ад, чистилище, да хоть в вечное безмолвие, только бы не видеть плачущую сестрёнку, но она её видит, и не может к ней подойти. Ни физически, ни морально. Её обуревает омерзение к самой себе и первобытный ужас от произошедшего. Но последние крохи разума цепляются за еле видимую тень за спиной сестрёнки. Свкозь накатывающие слёзы она чисто инстинктивно пытается разглядеть, кто же это идёт. Кровь снова стынет в жилах. Вальяжной походкой к Наннали идёт... Габи. Другая, совершенно безумная, измазанная в крови целиком, на её броне висят ошмётки мяса, а может быть и ещё чего-то из внутреннего мира человека. Эта, другая Габи истерично хохочет, и демонстративно не носит шлема, отчего всё лицо и волосы выкрашены в кроваво-красный, а на ходу она что-то жуёт. Кажется чью-то руку.
- Хаха. Ну что? Неплохо повеселились, да? А ты не бойся, себя бояться бессмысленно! Я лишь то, что ты упорно загоняешь. Загнанный зверь, которого ты пытаешься держать под замком. Но помни, замки не вечны. Оу, ты посмотри какая милота! А давай её вскроем? Головку повесим на крючок, а потом ан стенку, будет миленько - та, другая Габи вальяжно подошла к Наннали, и провела по ней кончиком огромного ножа, такого-же кукри, как и у самой принцессы. Вот только лезвие кукри принцессы всегда было воронёным, а у этой оно блестело так, что сквозь кровь можно было даже смотреться на своё отражение.
- Ммм, как думаешь, это молодое мяско вкусное? Мне кажется очень, наверняка нежное - Безумие Явно смаковало своё положение и ужас малышки, которая дрожала уже так, что это было ощутимо сквозь пол, и каждое движение Безумия отзывалось очередной попыткой отстраниться, но куда там, безумная версия Габи была большая, сильная и заметно быстрее оригинала.
- Да, пожалуй стоит попробовать! - Безумие растянуло улыбку натурально от уха до уха, обнажив треугольные зубы, которых было не меньше сотни. Замах. Прилив адреналина и бешенства, смешанный со страхом за последнего живого родственника. Всё это дико смешалось сейчас в Габи, и она просто дёрнуло всё тело, понимая, что это будет последний жест отчаяния. Вся надежда была на кукри в искалеченной руке. Больмгновенно пронзила всё тело, застилая взор красно-чёрной пеленой, Но Габи отчётливо понимала, что она смогла, она пересилила своё тело, и метнула чёрный кукри в своё собственное Безумие. Мир просто отключился на понимании, что она смогла, она попала. Кажется.
