[npc]193[/npc]

Не сказать, чтоб это повышение было для неё внезапным или неожиданным, или ещё каким-нибудь. Линдлей вполне предполагала, что её хорошую работу могут оценить так, и, когда предположения подтвердились, не стала прыгать от счастья и предвкушать дорогу к счастливому будущему, вымощенную жёлтым кирпичом, или ожидать худшего, зная, что личные телохранители живут коротко и ярко. Скорее, она просто приняла свои новые обязанности и стала их выполнять, даром что статус личного телохранителя оказался статусом занудного шпиона – как ещё назвать непрекращающееся пресечение попыток принца стряхнуть наблюдение так, будто Линдлей была британкой, а он сам находился в плену? Было ли это проверкой её навыков или личной придурью царственной особы, Рэя не знала и не интересовалась, а вот уйти от неё было не так-то просто.

В детстве, когда полудурошный Витька постоянно пытался избавиться от надзора сестёр, объединивших усилия по его воспитанию, бежал не к матери жаловаться, зная, что Юдьку за это точно отстранят от общения с ними, которое и так его мать не одобряла, а прятался везде, где только мог. Старшие сёстры, объединяя усилия и в этом, извлекали его из любых укрытий, Лея награждала братца выразительным подзатыльником или шлепком по штанам, больше воспитательным, чем действенным, и детские бунты подавлялись до следующего раза. За краткий срок службы Рэя уже не раз успела подумать, что принца тоже не мешало отходить по заднице, чтобы унять его буйный нрав. То есть, опыт детства ей действительно пригодился: Павел оказался лишь чуть менее изобретательным, чем в своё время Витька. К сожалению, единственное, что Рэя могла сделать – вновь и вновь появляться из самых странных углов, снова занимая своё место чуть позади и справа, преследуя того, кого лупили очень мало, и продолжая смотреть без укора, но упрямо. Этим она занималась до сего момента, даже несмотря на то, что залезли они уже явно туда, где даже статус принца не спасёт. Это ребячество, но она не обязана диктовать принцу то, что ему нужно делать.

Она обязана всего лишь смотреть, чтобы его игры с верёвкой и мылом не привели к чему-то опасному для него, держа ножницы под рукой.

На этот раз, виданное ли дело, помимо обычного грязно-коричневого костюма на Рэе красовалась кепка, купленная у лоточника мимоходом, не дожидаясь сдачи. Именно к её козырьку Рэя потянулась, когда прозвучал вопрос, эхом отдавшийся в тоннеле, поправляя козырёк так, чтобы тень скрыла её глаза.

– Считайте, что моя жизнь в сравнении с вашей ничего не стоит. Это ответ. – будничным тоном сообщила Рэя, пригибаясь так, чтобы очередная труба не заехала ей по лбу. Это означало «так далеко, насколько это вообще возможно». – Но я не отвечаю за остальных.

Это означало «у меня такая задача, а за других говорить не в моей компетенции».

– Именно так. – согласилась Рэя, продолжая следить и за чужой спиной, и за узкими тоннелями коммуникаций, в любой момент готовая к атаке и защите. Её обязанностью до сих пор было идти следом и держать ножницы под рукой. Предупреждать о том, что игры с верёвкой и мылом плохо заканчиваются, было не в сфере её ответственности.

[npc]193[/npc]

Её по-прежнему не смущали ни обстановка разговора, ни сам разговор – Рэя продолжала шагать следом, не позволяя даже толком себя отвлечь. Если этот неугомонный и явно мало битый принц задумал уболтать её и всё-таки усыпить бдительность – пусть умоется. В прямом смысле, потому что чистотой подземные коммуникации и не радовали, несмотря на отсутствие связи с канализацией. У Рэи, например, перчатки уже посерели от пыли, а что могло твориться с принцем, идущим напролом – можно было только догадываться. Однако, умыться ему пришлось бы и в переносном смысле, не на ту напал.

Не то что бы она ценила эту свою обязанность или из кожи вон лезла, чтобы заслужить признание. Просто Рэя была из тех людей, которые либо делают хорошо, либо не берутся за это дело вообще.

– Я не собираюсь доводить ситуацию до того, чтобы мне пришлось умирать. – отрезала Рэя. Конечно, это её обязанность, и степень риска она понимала, как, в общем-то, и её сестра в своё время, но кто сказал, что ей обязательно дать ситуации зайти в такую степь, что либо подставляешься и умираешь, либо умирает объект твоей опеки? Это уже показатель глупости, пусть и самоотверженной. Её жизнь имеет свою цену, пусть и не такую огромную.

Размениваться попусту она всё равно не желала.

Венценосная особа с любовью к отдалённым техническим коммуникациям сегодня разошлась не на шутку с вопросами, ибо следующий из них уже попадал под категорию личных или около того. Здесь Рэя уже не спешила с ответом, сначала достав крошечный, почти игрушечный фонарик из кармана, чтобы просветить им те закутки, которые не попадали в радиус скудного технического освещения. Это не только помогало ей продолжать свою не слишком явную работу, но и словно освещало её собственную память, которую, Рэя была уверена, можно было сравнить с такими же подземными коридорами.

С ответом надо было быть очень, очень осторожной, и не из-за причин повышения, в которых как раз ничего толком и не было. Почему её повысили? Старательная, умеет молчать, нарушений по службе нет. Это даже объяснять не нужно, просто напомнить. Про наглую игру с именем лучше не рассказывать – когда Юдифи стали намекать, что её еврейское имя здесь неуместно и мешает ей пойти вверх по служебной лестнице, она молча сходила в нужные отделы и к нужным людям, чтобы потом выложить перед носом начальства документы с британским именем. Наглость оценили – но знать об этом лишним людям тоже не обязательно.

– Обычное повышение. – «у меня было достаточно навыков и умений, чтобы в итоге выделили меня», – Руководство по этому поводу передо мной не отчитывалось, – «и я не пробивала путь наверх постелью», – Поэтому знаю только это. – «я вообще не на короткой ноге с начальством».

Теперь было самое сложное. То, что касалось конфликта двух семей, хотя конфликта как такового не было. Мать Леи и Виктора можно было понять, она отказалась даже от мысли принять осиротевшего ребёнка в семью, а дальше – интернаты, училища с военным уклоном, и вперёд, вперёд на войну. Своеобразную войну, но тоже важную. Патриотизм? Желание выбирать самой? Или эгоизм, диктовавший потребность подняться наверх, чтобы никто и никогда уже не смел диктовать ей, когда и сколько общаться с сестрой и братом? Или стремление быть такой же, как они, потому что Лея всегда говорила, что любит эту страну и тайно боится войны?

– Долг. – стоило вспомнить о Лее, как это само собой сорвалось с губ. Коммуникации становились всё темнее, и луч фонарика метался, освещая углы по отдельности, но не давая достаточно света для прояснения общей темноты. – Не очень-то много у меня способов побыть полезной для Империи. – «Для сестры! Для семьи, которую постоянно пытались разлучить, и вот мы мечемся по фронту, не зная даже, встретимся ли, но продолжаем верить, что всё это было не зря».

Отредактировано Leah Eastwind (2015-12-31 17:46:12)

[npc]193[/npc]

Собственное имя резануло ей слух, эхом отдаваясь в подземных коммуникациях, и Линдлей только усмехнулась – ну да, Рэя. Почти как Лея. Почти как сестра, только не совсем. У сеструхи хватило ума и сноровки остаться верной себе до последнего, вот она и получила в награду своё драгоценное небо, а Рэе – только под землю. Ходить за царственной задницей и выслушивать её вопросы, точнее, ещё и отвечать на них. Может, она их и уважала, и склонялась перед их величеством, да только трудно в полной мере оценить этот «царственный высокородный свет», когда в обычных караулах только и ходило шуток, кто тут правит, а кто так – сбоку припёка. Но её личное отношение не должно было мешать работе, точнее, личного отношения здесь вообще не было. В конце концов, хоть чем-то, совсем смутно, этот не желавший сидеть на месте принц мог напомнить ей брата, а больше того он напоминал, что Рэя обязана его защищать.

Долг. Слово-то какое чудесное, будто ты кому-то задолжала, и порядком. Целую жизнь, да и той маловато будет.

– Перед семьёй, например. – Рэя опустила фонарик, светя себе под ноги, пока лицо тонуло в темноте. – Знаете, такое слово из детской загадки, где семь букв «я». – она не стала уточнять, что в её случае таких букв всего три, но за каждую она сделает гораздо больше, чем ради абстрактного государства, – Ладно, идеалист из меня аховый, ваше высочество, просто я делаю свою работу хорошо, и всё, по карьерной лестнице я не карабкалась. Нынешняя должность не хуже других, а я в гораздо более безопасном месте, чем одна из «я», которые в том слове – помните его?

Ей не платили ничем, кроме обусловленного, и даже не требовали доносов. Рэя подозревала, что назначающие просто сочли её дурочкой, исполнительным бревном без высшей цели. Скорее всего, они просто не подозревали принца ни в чём.

–  Я предполагаю, что мы идём не в те подземелья, где эхо отвечает на вопросы. Знаете такое, ваше высочество? «Кто здесь правил?», спрашиваешь ты, а эхо отвечает – «Павел!». – забавно, что объект её охраны был тоже Павлом. Другим, конечно. Но тоже принцем подземелий. Рэя снова вскинула фонарик, выхватив из полутьмы чужую спину. – Важно не «куда», а «зачем», ваше высочество.

[npc]193[/npc]
– Смела полагать, что вам уже доложили. – казалось, Рэя даже немного удивилась такому раскладу, а тон её голоса подразумевал виноватый поклон, реализовать который мешали темнота и заброшенность подземелий. Надо же, дело запущено настолько, что принца даже не ставят в известность, от кого зависит его жизнь? – Однако, ничего особенного. У меня есть брат и сестра, моя мать – светлая ей память – уже давно пребывает в лучшем из миров, а отец пока жив и в неведении касательно того, в каких областях приходится бывать его детям. Настолько в неведении, что мы не разговаривали уже лет пять минимум.

Об отце у неё всегда были смешанные впечатления – не воспоминания даже. Дочь он так и не признал, но иногда пытался притащить игрушку или пакет со сластями, который малышка брала с плохо скрытым испугом и убегала в комнату, пока отец с матерью сидели на кухне и долго о чём-то разговаривали.

Гораздо более лучший подарок отец принёс, когда однажды привёл с собой Лею, и та раз и навсегда покорила сердце Юдифи.

– С сестрой мы надеемся выпустить братца в люди, прежде чем на нашей службе нас похоронят. – спокойно продолжала Рэя, – В отличии от нас, он к войнам имеет весьма опосредованное отношение.

Эгоистично, но Рэя всегда считала, что эта болезнь свалилась на любимого «маминого сына» не зря. Лея бы с ума сошла, если бы её обожаемый брат тоже ушёл на фронт.

Рэя за него тряслась меньше, но – верно, не зря глаза подвели.

– Наверно, это всё, что вам интересно. – подвела итог Линдлей, негласно закрывая всё, что можно было поведать ещё, от чужих глаз. Это принадлежало только ей.

На разговор о мороженом она отреагировала моментально – проверила, на месте ли оружие, прищуренными глазами ощупывая каждый закоулок, который могла видеть.

– Нет, изволю не любить. – холодно ответила Рэя. – Оно вредит зубам, фигуре и горлу.

Не сказать, чтоб она не подозревала чего-то, когда они свернули в туннели, вышедшие в итоге в подземелья. Но сейчас, когда речь круто свернула к замороженному молоку, Рэя напряглась, и собственный пиджак резко стал ей тесен в локтях и плечах.

– Ваше высочество не может быть в курсе одного принципа. – на этот раз Линдлей пыталась нащупать на хрупком льду надёжную дорогу. – Личная охрана означает, что объект перестают отслеживать постоянно. Охраннику говорят: принимай решения в зависимости от ситуации. Конечно же, нам полагается следить за вами, но доклады с нас уже не требуют. Мы сами должны оценить ситуацию, прежде чем поднимать остальных на уши. Так получилось, что я отвечаю за вашу жизнь, а быть доносчицей мне не нравится.

Она вздохнула и выключила фонарь, погружая туннель в темноту. Теперь прочность льда зависела не от неё.

– Я не понесусь с докладом о любви их высочества к памятникам прошлого. – очень тихо проговорила охранница, держась наготове. – Но давайте сразу решим, зачем мы исследуем эти подземелья.

[npc]193[/npc]

– Значит, так тому и быть. – без какого-либо удивления или неприязни послушно согласилась Рэя. Она действительно не видела проблемы, кроме того, что принц почему-то пытался подловить её на непослушании. – Ваши приказы я буду исполнять, до разумной степени, разумеется, – уточнила она, почему-то опустив более уместное «обязана», – Например, вы не сможете приказать мне оставить службу, совершить самоубийство и всё прочее. Но, если вам угодно смотреть, как я буду есть то, что я не люблю, у меня нет оснований не слушаться.

Рэя поймала себя на том, что сегодня была на редкость многословна. В смысле, в данной ситуации она уже явно исчерпала дневной лимит словесных изысканий. По правде сказать, сегодня и сейчас она впервые заговорила с принцем о чём-то, что не касается дневного распорядка и её службы. Хоть немного, но не касается. Будто бы здесь, в этих переплетениях коридоров, ситуация принимала другой оборот.

Однако, сколько бы он ни спрашивал, Рэя не дала бы ответа лучше, чем сейчас. Заискивающе клясться в верности она не умела, ничью сторону ещё не выбрала, но не из-за вероломства, а лишь из-за спокойного желания всё трезво оценить. Рэя даже не думала о том, что она могла попытаться ещё как-то показать свою лояльность, явно преувеличивая то, что есть.

Она была собой, только-то и всего. И лёд, по которому она шагала, был опасно хрупок.

– Значит, не можете не знать. – согласилась Рэя в темноте, всё ещё находясь позади. – Но последнего, сказанного мной, вы знать не могли – до сего момента. Того, что до сих пор я не отнесла им ни одного доклада, ни правдивого, ни заведомо ложного.

Она замолчала, рассматривая дверь, прикидывая и оценивая. Да, в темноте не было возможности увидеть все детали, да, недавнее свечение фонаря в каждом углу повлияло на её зрение теперь, и Рэя видела чуть хуже, чем могла бы, если бы весь путь они проделали без фонаря, но что-то она уловила.

– Плохи наши дела. – Рэя, казалось, даже улыбнулась, подходя к двери будто бы без особого напряжения – только лопатки сведены вместе, да пиджак до сих пор тесен. – Ничего не обещаю, но попробую. Гермодверь, всё-таки.

Она не доверяла – прямая до боли спина, резкие движения рук, словно что-то ей мешало – но открывала спину. Словно спрашивала, куда ещё заведут эти упражнения в доверии.

Дверь упрямо не поддавалась, ибо сил одного человека здесь было недостаточно. Даже если то была Рэя.

[npc]193[/npc]

– Можете, – покладисто согласилась Рэя без малейшей доли иронии, – Ваше дело приказывать, моё – исполнять, но давайте обойдёмся без плясок. Боюсь, убить всех, кто видел позор личной охраны принца, будет огромной морокой. И без самоубийств, ибо, в конце концов, я надеюсь сгодиться на что-то лучшее.

«Не убивай меня, Иван-царевич, я тебе пригожусь». И смешно, и грустно на самом деле – охранка царская, а всё равно можешь в любой момент от рук царской семьи отправиться к еврейским праотцам. Потому что для царской семьи ты по статусу на уровне плюшевого мишки – оторвали мишке лапу, уронили мишку на пол. Защитись, попробуй. Рэя оставила попытки сдвинуть дверь с места – точнее, она оставила эти попытки ещё после первого рывка, отчётливо понимая, что ей с этим не справиться, но продолжала правдоподобно изображать усилия, на деле просто экономя силы. Постучать, значит?

– Думаете, ваше высочество? – осведомилась Рэя тем тоном, что не давал понять, всерьёз она спрашивает, издевается, или просто поддерживает разговор. Видимо, всё же последнее, потому что она так и не постучала, выжидающе смотря куда-то в сторону принца. Потом, уже услышав «шифр», нараспев и вполголоса повторила за ним, – «Тук-тук-тук»

Кулак в перчатке взметнулся вверх, и Рэя повторила стук с той же точностью, с какой только что его пропела. Но смотреть она всё так же продолжала на предмет своей охраны.

– Не ухвачусь. – отозвалась Линдлей, удовлетворённо слушая, как всё пришло в движение – дверь, кто-то за ней, и ситуация в целом. – А вы, ваше высочество, не бегите внутрь со всех ног. За городом водятся дети рабочих кварталов и бог весть что ещё.

Вообще, Российская империя – не то место, где понятие «за городом» означает свежий воздух и весёлых лесных зверят. И местное «за городом» выглядит, в сущности, не так уж и ужасно.

Как только стук за дверью стих, Рэя потянула её на себя, уже всерьёз, и с мрачным удовлетворением отметила, что стальная махина ей подаётся. Ох, так бы легко всё было бы с тем, что за ней скрывалось… Но нет, чуялось, будто там будет что похуже.

Однако, Рэя всё равно не потянулась к оружию, только отряхнула перчатки от грязи, и шагнула внутрь первой. Сплясать среди гусаров голой, так он  сказал? Кажется, именно это она и сделала, оказавшись в начале коридора, продолжение которого терялось в темноте, между проходом в закуток и стеной, в клещах между двумя охранниками, которые её не знали. Что с того, что она в одежде? Ситуация не хуже пресловутой гусарской.

– Входите, принц. – почти спокойно пригласила Рэя.

[npc]193[/npc]

Только самые большие дураки могут уверять, что не боятся ничего и никогда. Таких всегда хочется взять за шкирку, выволочь под дула автоматов, нацеленных на них с абсолютной серьёзностью, и поинтересоваться, сохранилось ли бесстрашие, или взгляды на жизнь нужно всё же пересмотреть? Так вот, Рэе Линдлей сейчас было очень страшно. Говоря языком детей рабочих кварталов - …дец как страшно. Будь она на другой должности, вот честно, уже бы упала на колени, потому что удержаться на ногах, когда ты оказываешься в ситуации, из которой выхода толком-то и нет, для обычного человека очень сложно. Для Рэи всё же было проще. У неё были точки опоры.

Всё-таки она продолжала смотреть, изучать, искать пути решения, если она сейчас завела себя в такую ловушку собственными, чёрт побери, ногами. Даже если не путь решения, так хотя бы две минуты на то, чтобы написать завещание своей сестре. Иными словами, Рэя зыркала на автоматчиков не хуже, чем они на неё.

Из-за громом прозвучавшего чужого «пропустите» Линдлей с трудом удержалась от того, чтобы обернуться на голос злосчастного высочества. И, даже когда ей сказали, куда идти, она насторожённо и очень внимательно пыталась следить за дулами автоматов. Хотя бы за одним из них – пока движение вперёд размеренными шагами не отняло у неё эту возможность. Линдлей не обладала даром совы выворачивать голову до пяток, а потому в какой-то момент ей пришлось потерять наблюдение. Одно мгновение – но оно могло бы дорого ей стоить.

Добро пожаловать, здрасте, здрасте, какое счастье…

В комнатушке она почувствовала себя увереннее. Это уже походило на интерьеры тех мест, где она бывала очень часто и очень долго. Рэя, садясь за покосившийся стол, сложила руки в привычном жесте и не удержалась от того, чтобы не сказать подозрительно ровным голосом давно отработанную фразу:

– Садитесь. Закуривайте.

Для полноты образа ей не хватало лишь лампы, светящей прямо в лицо «подследственному», вот только поддерживать этот образ Рэя не собиралась – с её лица сползло холодное выражение, сменившееся более спокойным и даже почти доброжелательным.

– Вопрос первый. – Рэя едва слышно вздохнула, – Каковы шансы того, что нас с вами не расстреляют?

[npc]193[/npc]

Для неё вопрос не был странным. Для неё он был даже логичным – Рэя не шла проторенными путями. Даже с точки зрения ведения допросов неожиданные шаги всегда могли привести куда-то, куда обычным методом не добраться. Но, даже если забыть о том, что это был не допрос, а задавать вопросы ей милостиво разрешили, Рэю прежде всего интересовала своя шкура. Неважно, что тут происходит, ей, как и любому человеку, хотелось выжить. У неё на то была весомая причина, весомей даже пресловутого инстинкта самосохранения.

– И думать не смела. – голос её зазвучал самую чуточку насмешливо, когда Рэя вытащила из кармана фонарик, включила его снова и, поколебавшись мгновение, всё же положила его на край стола так, чтобы он никому не светил в лицо, хотя, признаться, хотела направить его в лицо принцу. – Кто я, чтобы проворачивать всё это? С людьми моего уровня расправляются гораздо проще.

Она говорила спокойно, без напряжения, без истерик, без лишних вопросов и даже без особой фамильярности. Просто констатировала известные факты, не скатываясь при этом в повторение очевидных вещей. И, что немаловажно, вовремя умела затыкаться и слушать вещи, которые ей не нравились. А то, что слова принца ей не понравились, выдала крошечная морщинка на лбу.

– Ясно. – коротко бросила Рэя, сложив руки на столе и переплетя пальцы. – Я понимаю. Ничего нового.

В смысле, это всегда было исходом для подобных мероприятий.

– Моя лояльность принадлежит брату и сестре. – Линдлей прищурила тёмно-зелёные глаза. – Откровенность за откровенность – моя сестра сейчас на фронте, служит посыльным, который доставляет приказы свыше туда, где их должны исполнять. Мой брат не оказался там же лишь по счастливой случайности. Видит Бог, я хочу, чтобы они были в безопасности. Видит Бог, они сейчас не в безопасности.

В безопасности не была даже она, о чём можно говорить?

– Жизнь моей сестры и многих людей зависит от командования, которое принадлежит к тому же ведомству, которое обязало меня доносить на Вас. – очень спокойно и размеренно продолжала Рэя, – Просиживающих зад в кабинетах, борющихся не за чистоту рядов, а за очередное звание, плюнувших на слова про холодную голову, горячее сердце и чистые руки. Я недовольна ими, если можно так сказать – можете донести об этом, если пожелаете. – Рэя не сдержала смешка, – Простите, что не клянусь в преданности, но вы бы мне и не поверили, пади я ниц и уверяй вас в своей бесконечной верности. А так – всё честно. Теперь – моя очередь, верно?

[npc]193[/npc]

Там, где её сестра начала бы язвить, испугалась бы, а то и впала в агрессию – Рэя по-своему оценивала жизненную позицию Леи – Линдлей просто мягко улыбнулась, соглашаясь. Да, именно так, её могли отравить, проломить ей череп, утопить в канализации. На замену ей пришёл бы мужчина, а, может, другая женщина, может, лучше неё, может – хуже. Может быть, стервознее, может быть, наглее, может быть, ещё спокойнее, хотя куда уж. Принц и его охрана могли это сделать.

– Для вас ведь тоже. – мягко заметила Рэя без особой претензии, словно напоминая о только что перечисленных способах оборвать жизнь одного организма со странным именем, – Но это моя работа. Я привыкла.

Предложение похлопотать она выслушала без интереса. Да, именно так, и именно это она постаралась показать – ни ленивым зевком, ни нахальным словцом, которое могло перебить эти обещания. Ничем кроме спокойного взгляда, который был внимательным, но абсолютно незаинтересованным.

– Менять нужно не положение одной фронтовой единицы, а состояние фронта. – резонно заметила Линдлей, – Она не уйдёт с того места, где находится сейчас, а, если бы и захотела, что делать с остальными? Моя сестра там не одна, а я поступлю нечестно, если буду менять шестерёнку, а не весь механизм. Особенно учитывая то, что, – Рэя прикрыла глаза, задумчиво улыбнувшись, – этот механизм служит ниточками, которые связывают пальцы власть имущих и конечности одной большой марионетки под названием «армия».

Лея, окажись она в такой ситуации, посчитала бы себя подарком судьбы. Налаженная система, работающая без сбоев, уж если не лучшая из лучших, так просто лучшая, без оговорок. Система, находящаяся в чужих руках, но руках настолько неаккуратных и причиняющих ей проблему, что… Думать о пользе можно было долго, и Лея бы уже решила всё за других, но Рэя не была своей сестрой. Она просто задумчиво улыбалась, предлагая собеседнику самому сделать выводы из сказанного.

– Зачем вам один курьер, когда можете взять в качестве «подачки» всю систему? Взять под самым благовидным предлогом, взять с целью «поиграться» – разве кто-то поверит, что, если вас назначить покровителем этой системы, вы можете забрать её в полное своё подчинение? Назвать это «полком его высочества», зная, что в вас никто не верит, а дальше – дальше всё зависит от вас. Что ж… Мой вопрос – сколько человек знает о ваших невинных пристрастиях к исследованию коммуникаций?

Отредактировано Leah Eastwind (2016-05-23 17:07:15)