Получать сообщения, или звонить... Ренли знал, насколько это важно и насколько в то же время неспособно заменить встречу. Это знает любой моряк или военный, вынужденный редко видеться со своими близкими. Принцы - не исключение, порой они даже куда менее свободны, чем простые смертные. Неудивительно, что, памятуя о том, как опоздал с днем рождения Юфи, принц в этот раз все же выкроил "окно" в своих делах, чтобы слетать к Наннали на ее день рождения. В немалой степени причиной была и тревога, все та же, которая его мучила все эти годы. Пусть принц и знал, что сестра жива и под надежной защитой, беспокойство не могло отпустить его полностью... Тут дело было скорее в том, что у Ренли более не было веры в то, что полная безопасность или надежность в теперешнем мире существуют. А излишняя самоуверенность единожды уже дорого обошлась ему... И за тревогами все еще было простое желание брата быть рядом с сестрой в такой день. Хотелось думать, что оно не станет когда-нибудь последним в списке приоритетов или вовсе пропадет...

У всего своя цена - последние инструкции Вилетте и ее бойцам пришлось давать же в пути, после чего Ренли смог подремать в самолете - к счастью, натренировали ухватывать небольшие передышки в любое время и в любом месте, а скоростной частный самолет не худшее из них. С ним были верны бойцы, хоть и пришлось даже среди "Мерроу" провести жесткую проверку после тех событий с террористами. Неудобное время...  Когда напротив, нужно пополнение. Впрочем, принц знал, где его стоит искать и всегда держал на контроле перспективных новичков в тренировочных лагерях. Кроме того, оставалась родина Дельфины - тамошние ребята все же часть Британии, хоть и буйная, и в то же время не страдают перегибами пуризма. И Ренли понимал, почему та же Фонтейн весьма полагается на  солдат из Шестого Сектора. Ведь он сам доверил Тенорио свою сестру и был рад слышать, что Кэмпбелл сумел, по всей видимости, завоевать определенное уважение Дельфины и Диего - эти двое очень своеобразно решают, за кем идти в огонь, в данном случае вовсе не метафорический...

И кроме дня рождения сестры, ему предстоит один важный и непростой разговор. Ингрид. Ренли ранее недооценивал роль личного рыцаря, но она ему помогла понять, что таковая позволяет. Именно поэтому придется решить с ней вопрос отказа от звания... Которое станет для Ренли козырной картой в другом деле. Главное - сделать так, чтобы Ингрид не перестала быть его союзником и пусть не самым близким, но и не чужим человеком. Хуже то, что, судя по сообщению Юми, Наннали теперь в курсе того что сотворила Ингрид... Да. Хотелось верить, что Наннали не свяжет это с Ренли и не поверит что он мог допустить подобное сам... О том, что ей лучше о таком не знать, думать поздно. Узнает еще и что похуже, этого не избежать. Они взрослеют и лучше быть с ними честным, чем дожидаться, пока мир сам  ткнет их в жестокую правду, как было с Юфи.  Да и Наннали... не говоря о прошлом, Ренли помнил, каково ей было из-за того сообщения.

Вот поэтому он сходил по трапу в смешанных чувствах, но по мере приближения к поместью Боты напряжение заменялось радостью встречи. Конечно, Наннали не увидит, но в этот раз Ренли был в белом адмиральском кителе - знак того, что для него это настоящий праздник. И с собой он вез подарки не только от себя, в их числе один, казалось бы, нежданный... И уже когда машина остановилась, принц решительно отмел все намеки на церемонии и регламент, а отправился сразу к сестре. И тут уж было точно не до лишних формальностей - несколько быстрых шагов, опуститься у кресла на одно колено, взять ее руки св свои и сказать теплое, вмещающее слишком много для одного слова:

- Здравствуй.

Она заставила его поволноваться. Полного отчета ему не дали, но если Дельфина говорит что дело дрянь, то так оно и есть. Слишком многое случилось, чтобы хоть кто-то, у кого есть сердце, смог перенести это без последствий. Даже если закончилось все не так плохо, как могло бы. С того момента, как он узнал что она жива, каждый момент их близости, чувство ее присутствия рядом было чем-то особенным. Все-таки не зря наделся и как же горько, что Кловис не увидел сестры - а ведь Ренли был уверен, что брат переживет его, непутевого. Теперь вот ему за двоих жить и защищать  их любимую маленькую сестру - только кто же знал,  чего на самом деле потребует ее безопасность и будущее? Но он готов заплатить эту цену за такие моменты, как сейчас, за молчаливое теплое доверие. Принц не сопротивляется, конечно, наоборот, нежно гладит по щеке маленькую сестру. Только вот снова их встречу омрачает тень тревоги, от которой не свободен и Ренли - даже сейчас ему не нужно точнять, о ком речь, слишком легко вспоминается безумное напряжение той ночи, когда они пробивались в здание, делая все чтобы не опоздать.

- Выздоравливает. Все с ней будет хорошо, рана обошлась без последствий и постельный режим ей отменили. Сузаку с ней. - Пусть и только физическая рана обошлась без последствий и немалыми стараниями Уиллфорта, но Ренли нельзя сейчас допускать, чтобы Наннали еще больше огорчилась, узнав, что Юфи не так легко будет оправиться теперь.  Она ведь не Ренли, который первую рану воспринимал как царапину и не более. Ее никто не готовил. С ней такого случиться просто не должно было. Как и с Наннали то, что случилось. Ренли сам не заметил, что теперь о рыцаре сестры говорил куда  теплее. Может быть та ночь помогла поверить в Куруруги и дать уверенность, что теперь он не оставит Юфи.

- Лучше скажи, как ты. Я бы этих репортеров... - Ренли с трудом сдержал до сих пор памятный гнев, - ...В прогноз погоды сослал. Прости, я тогда не смог за этим следить.

Впрочем, как бы компенсируя тревогу и мрачную тему, рука  Ренли гладит сестру по волосам, давая чувство того, что брат здесь и никуда не денется хотя бы какое-то время.

Соврать, похоже, не удалось, но Наннали не обиделась. Правда, обиделся уже Ренли, услышав дежурную отговорку, поскольку до порядка тут было далековато. Но с Наннали трудно было ожидать другого и принц не представлял, как можно ее заставить перестать считать себя настолько неважной. Поэтому он пока что принял ее нежелание говорить о себе и постарался развеять хоть какие-то тревоги.

- Все с ним в порядке. Я еще тогда снял с него арест, потом  он хотел перевестись подальше, но как узнал, что с Юфи беда, вернулся мигом. В ту ночь мы освобождали ее вместе, а теперь он снова с ней. - Ренли вздохнул со средней убедительности покаянием, - Не бери все на себя. Уж не знаю почему, но в его возрасте мы все делаем глупости... Я исключением не был, поверь. Или спроси Корнелию и Кэтрин.

Действительно, Ренли, несмотря на свои обстоятельства, мало чем отличался от сверстников  в те годы. Так что да, он мог понять немного и Куруруги, и Кэмпбелла. Какой бы опыт они не имели, чему бы их не учили, но некоторые вещи неизбежно приходится пережить. Тем не менее, следующий вопрос Наннали заставил Ренли улыбнуться - время приятного сюрприза.

- Мы с ним виделись недавно, Наннали. Жив и здоров. И он передал для тебя подарок. Думаю, именно его мне следует отдать первым. - Он ненадолго отпускает ее, а потом вручает Наннали пакет от Лелуша. Потом добавляет:

- И он оставил телефон. Вы сможете поговорить.

Ренли хорошо видит облегчение Наннали, когда он сообщил о Сузаку - хоть какие-то хорошие новости для нее. Правда, все упирается в то, усвоит ли рыцарь урок и не наделает ли дел снова, когда ситуация станет экстремальной. Понять его можно, особенно, как видно теперь, при необходимости разрываться между заботой о двух принцессах. Этим он неожиданно оказался ближе к Ренли, пытавшемуся разорваться между чуть ли не всеми членами семьи за некоторыми исключениями.

Но реакция сестры на вести от Лелуша и его подарок - еще сильнее. Даже в детстве для малышки на первом месте был ее старший брат, а теперь трудно было даже предположить, насколько крепче стала их связь за годы изгнания, когда Лелуш был для нее единственным защитником и опорой. Нельзя сказать что принц не ощущал доли ревности в такие моменты, но мог понять, что иначе быть не могло. Заменить ей Лелуша никто не сможет, и как же жаль что тот  решил не следовать за сестрой. По крайней мере, не забыл о ней, не сгинул без следа. Правда, придется теперь уступить ему место - видно же, как принцессе не терпится услышать его голос.

- Не буду тебе мешать. Позови меня потом, хорошо? - Ренли не обижается, ему важнее радость девушки, а не то, что придется подождать немного, он просто помогает наладить связь, и, ласково поцеловав сестренку в щеку, уходит. Пусть тут он только посредник, но все же, еще не вручив своего подарка, принц смог подарить сестре немного радости. А пока она беседует с братом, он займется ограждением ее от горя - поговорит со своими ребятами, которые смогут сказать ему то, что не доверили линиям связи. Защищать всеми силами, рискуя всем - как он когда-то и сказал Кловису. Он знал, что придет это время, и хорошо что его скрашивают минуты счастья...

Отредактировано Renly la Britannia (2017-05-07 04:10:08)

Ренли не думал, что разговор продлится так уж долго, хотя, по-хорошему, не очень представлял, насколько выросший Лелуш  общителен, когда дело касается Наннали. Может и узнал бы, если бы в  тот день обнаружение сестры обошлось без необходимости таковое обнародовать, но поздно сожалеть. Так или иначе, все это значило, что далеко он не уходил, порадовав возможных свидетелей из числа людей Боты зрелищем, как принц общается с охранявшими его сестру гвардейцами вовсе не как венценосная особа, а как в старые добрые времена, когда они еще были просто товарищами по тренировочному лагерю, который называли не иначе как "проклятущий". В частности, стоявшая на посту Саша Уоллер была спасена от голодной смерти (опасности, которая угрожала бедняжке постоянно) при помощи плитки шоколада и поделилась последними новостями Претории. Если не знать, кто такой Ренли и не видеть знаки отличия - можно по разговору было и не поверить, что они из разных кругов. Дело было в том, что Уоллер была одной из тех в "Мерроу", кто был для принца не только боевым товарищем, но и другом, поэтому-то и оказалась в отряде защиты Наннали. Как иронически заметила Кэтрин по этому поводу - "голодать принцессе теперь точно не дадут". Все просто - Сашка может и была обжорой , но не жадиной и всегда пыталась подкармливать тех, кто, на ее взгляд, в этом нуждался. Наннали явно относилась к таковым.

А главное - для Ренли - было то, что Наннали охраняет не просто профессионал (этого, впрочем, не отнять - ибо "Белке-в-Глаз Уоллер" не пустая кличка), а живой, неравнодушный человек, пусть и со странностями, даже хорошо что с ними. Наннали нужна забота, в которую она поверит, выходки подчиненных, которые заставят ее улыбнуться, защитники, которых она не будет опасаться.

Времени хватает, чтобы поговорить, а потом Наннали зовет брата. На этот раз вряд ли кто-то еще прервет их разговор, и это радует. по лицу Наннали заметно, насколько благотворно повлиял на нее разговор с Лелушем. Вот и хорошо. Может быть настанет и тот день, когда  они снова будут вместе. А пока брат касается руки сестры, давая ощутить свое присутствие рядом.

- Кажется, это был лучший подарок, который я мог привезти тебе, правда? - Это не обида, Ренли и правда так думает, - А это от меня и Кэтрин. - Он вкладывает в руку Наннали диск, - Песни из детства, мы сделали для тебя запись.

И стоило им это немалого труда, потому как не профессиональные певцы, попробуй пойми, как надо правильно именно под запись. Но какая разница? Зато будет у Наннали возможность послушать их, когда захочется вспомнить прошлое. А потом принц уже серьезен.

- Ты хорошо  держишься здесь, сестренка. Я... Просто скажи, могу я чем-то помочь?

Рада. Ему действительно было до жути приятно, что старые связи еще держатся, что да, сестра выросла, но все еще есть память прошлого и близость. Человек может учиться, меняться, но то, что глубоко врезалось ему в сердце, живет долго. Теперь он ждал ее ответа. Ждал отказа от помощи или просьбы ради кого угодно, только не самой принцессы, которая слишком стремилась всех защитить. Вот только уже начав, Наннали внезапно замолчала, едва не уронила диск и с необычной силой сжала его руки. Беда. Что-то действительно плохое, о чем она сама не хотела говорить, но и молчать не могла. Плохое предчувствие  заботливо напомнило принцу обо всем, что  его сестре лучше бы  было не знать.  Правду. Так говорят, когда знают, что ответ не принесет добра. Но Ренли не может врать сестре в такой момент, и не будет. Он просто говорит:

- Да, - И холодеет, услышав, что именно сестра хочет знать. Он знал, что ей сообщили, ждал такого вопроса еще тогда, но надеялся, что до него не дойдет или  она успеет узнать все от Юми. Или. по крайней мере, что сможет сам решить, когда - точно уж не в день рождения - и как с ней об этом поговорить. Не удалось. Это вытащило на поверхность его собственную боль - от понимания, что он, пусть и неосознанно, но упустил из виду, на что Ингрид способна. Да, у него не было данных, но все равно, всегда остается доля сомнения в том, что именно ты что-то проглядел и не предусмотрел. И безусловно, он нес ответственность за ее поступок и за тех, кто в итоге погиб. За все, что произошло. И если  часть японцев спасли, то это в первую очередь не его, а Рэдфилда и Хоулетта заслуга. Подчиненных и товарищей, которые его не подвели, хотя и рисковали, нарушая приказ командующей. А ведь ни тот, ни другой не были такими уж гуманистами и порой сложно сказать, что отличало их от той же Ингрид в некоторых случаях. Только вот что-то отличало, иначе бы они не поступали так.  Он не льстил себе и понимал, что не в категорической верности принцу дело, не только в ней. Просто они люди, которые имеют свои принципы и готовы рисковать ради них.  И как же он рад, что они - с ним. Вот только как теперь все сестре объяснить? Он должен. Вероятно, вот  и его наказание. Только вот последние слова Наннали  успокаивают, насколько это вообще возможно - она не обвинила его заранее, она хочет знать правду, и похоже, верит что Ренли ей все скажет. Значит, пора. И придется быть жестоким, потому что любое умолчание - будет ложью.

- Да. Она действительно так поступила. Я не знаю, что тебе рассказали уже точно, но она использовала их как "живой щит" для своих солдат. На войне... Наннали, некоторые командиры могут пойти ради победы или сохранения жизней солдат на многое. Таковы Бота и Фонтейн. Жестокие решения, но у них есть пределы и их можно понять. А некоторые, как Ингрид - готовы на все. Действительно на все, даже подобную мерзость. А я этого в ней не увидел и дал в той операции свободу действий. Да, не мог знать заранее, но не зная - не должен был так доверять. Хорошо хоть Хоулетт и Рэдфилд не только отказались следовать этому ее приказу, но и спасли, кого могли. - В голосе Ренли были злость, боль и сожаление, ведь этот поступок Ингрид не мог быть выброшен из его ответственности, и значит, часть вины и позора ложилась и на него, но еще сильнее было осознание, что тех людей он защитить не мог, а его подчиненным пришлось рисковать ради этого, - Я запретил что-то подобное - всем. Больше не повторится, но и одного раза достаточно. Ингрид, она... не одна такая и не худшая из таких. А самое страшное, многие не сделают такого сами, но выполнят приказ. Это надо менять. Любой ценой.

Горечь была неподдельной, и в словах прорвалось то, в чем Ренли сестре не признался прямо - страх стать в какой-то момент таким же. И он не смог удержаться.

- Наннали, я сам солдат. И я делал много жестокого. Каждый из нас постоянно борется с собой, с обстоятельствами, с чем угодно... Чтобы не пересечь черту. Не сделать такого, как на Вакканае или чего похуже. И не все выдерживают борьбу. Меня держала память о тебе. Всегда. Все семь лет.

Ви Британия не ошиблась – её секретарь и советник слышал разговор с самого начала. И «дядюшка» уже давно пребывал поблизости от комнаты, но большую часть времени провел не под дверью.  Вход охраняли гвардейцы и Тенорио, которые никому не позволили бы подслушивать беседу, но Эшфорд и не думал уподобляться любопытной прислуге. Краткое – «Подожду», отойти подальше –  не стоило привлекать излишнее внимание к проводу от внутреннего кармана до левого уха (ради маскировки белого цвета, как и костюм), облокотиться на стену, держа в поле зрения коридор, подкрутить приемник на максимальную мощность – и сосредоточиться на голосах наследников.

Последние слова Наннали должны были бы заставить покраснеть от смущения её советника, вот только Эшфорд не считал предосудительным и непотребным размещать «жучок» в коляске госпожи.  Мелочь по сравнению с камеристкой Такаги, вместившей в новое инвалидное кресло ножны для  меча «времен Симабарского восстания». Впрочем следовало отдать должное «монашке» – поступила так ради защиты госпожи, да и весьма умело закамуфлированный среди механизма и накидки клинок позволял надежнее спрятать микрофон.
Не стоило упускать шанса услышать разговор имперских родственников, раз представилась возможность ( отсутствие систем глушения). Девушка без сомнений поведала бы своему советнику суть разговора со сводным братом, не упустив деталей, благо внимательностью обделена не была. Но советнику было важно слышать в подробностях, с интонациями и деталями, которым могла не придать значения наблюдательная, но ещё юная и не совсем отошедшая от недавнего стресса госпожа.
В его присутствии при разговоре близких родичей, весьма симпатизирующих друг другу, не было нужды – он и не планировал серьезно влиять на их взаимоотношения, тем более с учетом восьмилетней разлуки.  Однако разговор становился всё интереснее. Сузаку Куруруги, скандально известный рыцарь Юфемии. Что произошло между ним и Наннали!? Будто мало молодого Кэмпбелла! Стоило поставить себе пометку в «мысленном дневнике» - «Выяснить! Но соблюдая осторожность». Звонок скрывающегося принца куда важнее. К сожалению, электронный слух был не настолько тонок, и Рубен не смог внятно разобрать смысл беседы, но то были мелочи. Главное –  глава рода Ви в порядке, и сам факт передачи телефона (и ещё  неких подарков? В пакете, что принес Ренли?) свидетельствует о контроле им ситуации. Его сюзерену теперь известно, что патрирх занял должность при младшей Ви, и пусть Его Высочество не имеет оснований доверять главе семьи Эшфорд, но принцу будет несомненно спокойнее, в свете известий последних месяцев. Нужно найти время для беседы с наследником рода. Невозможно оттягивать неизбежное, он и так задержался непростительно долго. Но эти дела на потом! Сейчас ситуация требует его срочного присутствия, да чтобы Четвертому его рыжая жена синяков наставила!

Вмешиваться в разговор не планировал  – до того момента, как зашла речь о рыцаре чести главы рода ла Британия (насколько совместимы честь и Блэкмейн?)! Секундная злость (стыдись же её, старик!) на Его Высочество прошла – тот не видел состояния сестры всего два дня назад, не осознает угрозу. Но неужели не мог рассказать о своей невесте, о первых шагах в семейной жизни, да хоть о своем дельфинарии? Только не о трагедиях и жестокостях этого мира –  его сестра на себе ощутила вышеуказанное сполна. А Такаги следует подарить скотч, чтобы в нужный момент заклеивала себе рот, если язык за зубами не держится…
– Срочный доклад для герцогини Йоханессбугской! – Однако на  гвардейцев Ла серьезный и настойчивый вид барона не произвел впечатления. Тенорио решила изображать каменную стену, а кадетка с иннуитскими чертами лица (Саша  вроде бы) с улыбкой выставила ладонь с растопыренными пальцами, чем заставила Эшфорда отступить назад, всерьез опасаясь за то, что девчонку заинтересовал провод к уху. И даже выработанный за годы службы и директорской работы взгляд и поза «учитель грозно смотрит на ученика», не подействовала на гвардейцев и морпехов.  Разве что Саша опустила руку и отступила, а  Дельфина  всем видом демонстрировала готовность не позволить посторонним вмешиваться в разговор её командира, несмотря на любое давление – обожают своего принца люди Четвертого, нельзя отрицать. Вот только зайди Эшфорд ещё до того, как разговор о Мадам Бесчестие зашел слишком далеко – отвлек бы, умело сменил тему разговора сестры с братом на более насущное и необходимое.

Положение спасла госпожа ви Британия, чей чуткий слух уловил возню у двери. Вежливо, но решительно девушка осадила ретивую телохранительницу, которая отступила от входа, позволил пройти советнику, и даже не заинтересовавшись, музыку ли слушал старец, торопливо помещающий за пазуху микрофон и провод? С одной стороны искренне радовался, что Наннали с каждым днем делает успехи в умении приказывать и добиваться исполнения, но с другой легкая обида, что его влияние на окружающих ещё не столь широко.
И в кратком приглашении девушки Эшфорд услышал слишком явственный упрек за свои «нагретые уши». Не могла она не слышать, что подошел к дверям недавно, а потому всё услышать никак не  мог. Знает о микрофоне, несомненно, и приняв неподобающее поведение «дядюшки» ради неё самой (нужно что-то делать с привычкой искать свою вину во всем! Самокритика хороша лишь к месту и времени), показывала что вовсе не собиралась смиряться. Молодец девочка — пусть учиться ставить на место даже близкое окружение, и будет за честь считать возможность быть "тренажером". Настоящая дочь своей матери!

Главное – вести себя как ни в чем не бывало, не вызвать подозрений. Ренли не должен догадаться о микрофоне в коляске, он сейчас сосредоточен на мысли, как бы не навредить сестре объяснениями и что теперь делать с Блэкмейн. Плохо, что оказалось не избежать присутствия принцессы при столь неприятной теме, но с другой – подходящая обстановка для «ковки железа» и прояснения некоторых моментов. Наннали выглядит вполне свежей и явно намерена решать накопившиеся проблемы. И он её поддержит.
– Моё почтение, Ваше Высочество, герцогиня. – Легкий поклон в сторону девочки. Её слепота вовсе не означала, что советник должен был игнорировать этикет, особенно на людях. Особенно в присутствии ла Британия.
– Моё почтение, Ваше Высочество, Четвертый принц и наместник. – Легкий поклон в сторону молодого наследника. С учетом ситуации, когда от положения сына Колючки зависит многое в судьбе Наннали, Рубен будет из кожи вон лезть, чтобы заслужить его доверие и симпатии. Но как не смотри, а глава рода Ла обладал удивительным даром располагать к себе окружающих, потому взаимодействие принесет удовольствие обеим сторонам.

Отредактировано Рубен К. Эшфорд (2017-09-27 11:14:42)