...пробуждение не сопровождалось болезненными ощущениями - он вообще не чувствовал собственного тела и оставался сознанием в той кромешной тьме, что проглотила его растёкшийся по озёрной глади разум. Это состояние было похоже на глубокую медитацию, но если в случае первой всё внимание уходило внутрь себя, в тот огромный внутренний макрокосмос, представляющий собой отдельную независимую Вселенную, то сейчас внимание было рассеянным, никак не фиксированным и хаотично смешавшимся с окружающим миром в одном вязком растворе.
Он даже не заметил, как открыл глаза. Как бесстрастно уставился в потолок, совершенно ничего при этом не видя. Словно краткосрочная память, вместе с огромной пропастью, составлявшей теперь прошлое, растворилась в бездне уходящего времени. И только спустя вечность, растянувшуюся в несколько мгновений, пришло осознание себя - пустой взгляд стал сосредоточенным, а неожиданно яркий белый свет тут же заставил закрыться рукой.
Тело было тяжёлым, окаменевшим, вросшимся в землю валуном, сдвинуть который под силу только времени. Правая рука ничем не отличалась - каждое движение давалось неестественно, чужеродно, путём приложения силы и воли. Но оно было. Он ощущал каждое из них, постепенно возвращая конечности гибкость и пластичность. Кровь приливала. Пальцы касались воздуха. Нервные импульсы посылались в мозг, превращаясь в информацию.
Подняться было трудно. Просто поднять корпус вверх не получилось. Пришлось опираться о левую руку, медленно и постепенно поднимая остальное тело над подушкой, волоча его подобно мёртвому грузу. Тяжесть, не без болезненных ощущений, только толкающих его вперёд, невольно отступала. Каждый новый шаг давался легче. Организм просыпался, возвращаясь к привычному ритму. Но очутившись, наконец, у спинки кровати и приняв сидячее положение, Дзин стёр несколько капель пота со лба, отметив нахлынувшую волной слабость.
"Я остался жив... видимо, мой Путь ещё не окончен."
События того самого дня всплывали пузырями из океана бессознательного, обрываясь вместе со звукам удара тяжёлого лезвия. Пальцы сами потянулись к лицу - разум до конца не проснулся, всё казалось расплывчатым, и потирая лицо и глаза он всё пытался привести себя в чувство. "Где я? Почему ещё здесь?"

Мистическое спасение воспринято было волей всемилостивого Будды Амитабхи, только прежнюю святость, раскрытие сердца навстречу мирскому и божественному смыло вместе с пробуждением - фрагменты сна, потерявшие краски, осуществившаяся мечта, верить в которую становилось всё труднее.
"Верно". Он мог обмануть других, но не себя. И ощутив чужой взгляд, подняв опущенную голову и встретившись с ним, Дзин увидел в нём именно то, что желал сам.
— Я лишь хотел сбежать от ответственности, найдя спасение в смерти, — беззвучно в сторону, отвернувшись. Ещё никогда смотреть в глаза не было так трудно. Личность представшей женщины, способ вызволить его из рук палача не имели значения - в этот момент монах сам надел на себя маску и принял роль грешника, истинные посылы которого видны были насквозь.
Рука сама потянулась к карману с чётками пока не замерла на половине пути. Он обернулся обратно. Замер неподвижной статуей, принимая новое окружение и всё происходящее. Его не торопили. Сама атмосфера пространства вокруг словно бы подталкивала не спеша приходить в себя, предоставляя всё время мира в распоряжение.
— ...наследство, — в похожей манере речи, не замечая различий, словно бы поддавшись прежде неизвестному инстинкту копируя человека пред собой как отражение в зеркале. — Когда осознал себя, они уже были частью моей сущности.
Единственным имуществом оставленного у ворот храма мальчика. Отход от каноничного учения начался ещё тогда - монахи имели чётки для каждой отдельной мантры, а Дзин использовал одни для всех. Но знать это другому было не обязательно; бывший лейтенант лишь отвечал на вопрос, ни больше, ни меньше, точно также не торопясь делиться знаниями и раскрываться.
— Мне стоит поблагодарить Вас... однако не знаю имени.
Именно так он решил начать разговор после всех размышлений - непрямой просьбой, за которой скрывались все волнующие его вопросы, продолжая только гадать почему же чувствовал необходимость двигаться именно окольными путями.

Отредактировано Wei Jin (2015-06-25 18:27:17)

"Почему... почему я не могу..." Он опустил взгляд с лица, с бесконечно синих глаз женщины до того, как дождался ответа. Вновь. Кусочек летнего неба расплывался в них сотнями белых, бегущих огоньков - как с настоящим, когда Дзин долго всматривался в него, осознанно меняя фокус, и отпускал вместе с призванными искрами горькие мысли вверх, к сокрытым звёздам. Вновь. Если в первый раз одолела смесь эмоций и стыд за неблаговидность истинных посылов своих, то во второй раз это стали поднимавшиеся жаром из сердца вверх слёзы - как в тюремной камере, как во время джапы, невольное воспоминание которой заставляло вновь задумываться об остатках разумности и реальности всего произошедшего.
Оставалось только смириться. Смириться с неестественной невозможностью принять, выдержать её взгляд и наблюдать, как она опускает собственный.
Дзин не видел, как женщина поднялась - услышал лишь звук и почувствовал приближение, тут же сбившее его свободное, выверенное дыхание. Ощущение чужих глаз, преследовавшее с момента пробуждения, так и не прошло. Подняв лицо вверх, позволяя ей вглядеться в него, он был вынужден встретиться с ним вновь, но в этот раз поступил иначе - рассредоточенный взгляд созерцал пространство за ней, проходя словно бы насквозь.
Короткий кивок, в благодарность. Знак понимания того, что ответов послушник монастыря пока не получит. И вместе с возвращёнными назад чётками мысли возвращаются к плахе - разве не держал он их тогда в руке?

Пламя от второй свечи горело ярче - вместе с ним, ему удалось лучше рассмотреть комнату. Сколько свечей было до неё? Он не знал. "Видимо, снаружи уже ночь." Или жилище просто не пропускало внутрь солнечный свет? Дзин лишь молча смотрел на извивающийся словно бы под порывами ветра огонь, не отмечая проходящего времени.
"Неужели действительно..." Возникло желание потянуться рукой к шее и проверить, нет ли на ней следа, только воспоминание о недавно одолевшей слабости оставалось свежим - даже самое незначительное движение требовало неимоверных усилий. Подобная немощность была ему новым, ни с чем не сравниным опытом, и бывший лейтенант смог полноценно осознать сопутствующий ей страх.
— Её? — неожиданно оборванная тишина. Он всё ещё старался не встречаться с ней взглядом и созерцал пламя. По-своему способствуя восстановлению тела, - проекции движений в сознании, возвращавшие мышцам часть прежних ощущений - Дзин перевёл всё внимание на последовавший вопрос.
На который закрыл на мгновение глаза в попытке вспомнить. Неудачной.
— Видел, — снова подбирал слова и пробовал их на вкус перед тем, как произносить. Непривычно. Прежде спокойная и равномерная речь наполнилась пропастями, стала слегка тяжелее, подобной рыхлой земле. — И даже пребывал в ней. Но был "изгнан". Нет воспоминаний - только чувство, будто бы там - всё истинное. Сон и реальность поменялись местами.
Казалось, стоит только заснуть как очутишься там, по ту сторону, и вечный сон становился тем желанней. "Эндимион," - всплыло в сознанье. Только Дзин в итоге проснулся. Но для чего? Неужели было на Земле нечто, чего не было там? Представить он себе не мог, и отсутствие всякого выбора казалось наиболее близким ответом.
— Для мертвеца моя голова слишком хорошо сидит на плечах, — снова в обход, ручейком чистой воды среди камней и скал. По её словам выходило, что он умер, только сотни завязанных меж собой нитей клубка от этого запутались лишь больше.

Отредактировано Wei Jin (2015-05-12 22:47:17)

Дзин мог только улыбнуться. Безрадостно. Смиренно. Словно бы извиняясь. С неприкрытой тоской и грустью в прежде бесстрастном изумруде глаз, теперь - покрытом слоем пыли. Нет в нём тепла. Нет застывшего спокойствия леса и равноденствия лета. Только умеревшая осень и прорванное мириадами мельчайших капель воды вздыхающее небо. Сошли маски силы и уверенности, скрывавшие за собой одну только усталость и принятие, граничащее с желанием навеки уснуть. Он устал. Ухватив то мгновение, в котором можно было заметить её разочарование, он осознал, насколько же устал.
Улыбка без улыбки, ибо губы его остались неподвижны. Будто бы он боялся, что её заметят. Будто бы она могла рассказать больше, чем он сам.
Молчание. Ему остаётся лишь ждать, наблюдая огонь свечи, позволяя мыслям захватить его разум. Вернуться воспоминаниям и отметить, как всплывает в основном монастырь. Сутки осознанного голода и жажды, очищение - знакомый холод в конечностях, притуплённые телесные ощущения. Первые дни помощи Настоятелю с больными, запах высушенных трав - отвар с лёгким привкусом цветков, горечь, напоминающая волосовидную полынь.
"Она - знахарь," - и всё медленно становится на свои места вместе с появившейся катушкой, вокруг которой легко наматываются сотни завязанных меж собой нитей клубка. Теперь понятно, кто она. Отпали вопросы, исчезло странное, необъяснимое чувство таинственности происходящего. И можно расслабиться. Опустить всякие попытки маскировать собственную слабость и немощность. Закрыть глаза и отдаться этому колящему чувству, что пробуждает тело от стазиса.
"Значит, мои слова всё же находят в ней отклик." Когда он уже перестал ожидать ответа. Уголки губ едва заметно приподнимаются - как-то так ответил бы ему Наставник. И мудрость его, словно бы связывающее звено, поднимает за собой ещё одну череду воспоминаний. Слова, забытые в веках.
— ...рождаемый в радости и умирающий в скорби, и жизни прожив ничего больше не обретёт, — ясный голос и взгляд, полный ностальгии. Возникает желание поднять руку и коснуться предплечий - выжженных тигра и дракона. Сколько лет прошло с того момента, как он покинул стены монастыря? Целая жизнь, и теперь - одна смерть.
Это ли не знак того, что ему дана возможность вернуться?
— Река - источник жизни. Она даёт воду всему живому. Это дух великодушия и щедрости, чей дар бесконечен, а приятие абсолютно, — словно бы в пустоту перед собой, выражая вслых прежде сокрытые мысли. С единственной разницей - она его слышит. Никогда не думал Дзин, что поменяется местами, что окажется в один день на стороне принимающего помощь. От такого же незнакомца, встреченного им впервые в жизни. — Недостаточно лишь пробудить великодушие - следует научиться принимать открыто и легко. Благодарю Вас.

Отредактировано Wei Jin (2015-05-20 07:44:19)

Оно длилось всего мгновение - оцепенение, лёгкий ступор, в который его вогнало ощущение её руки на собственной шее. Лёгкое прикосновение, что прошлось по телу током. "Слишком близко," - беззвучно молвил он, едва пошевелив губами. Отвлечь внимание запутанной просьбой и поймать его в момент размышления. Но Дзин лишь кротко улыбается самыми уголками губ - насколько же он успел одичать, если диким зверем реагирует на подобную малость?
Клубок мыслей вновь запутывается. О чём поведать ей? Взгляд скользит на чётки в руке - кажется, и не ему она принадлежит вовсе - и обратно, к невероятно синим глазам. Если они - его сущность, то каждая отдельная бусина будет событием, её сформировавшим. "Это ли она имеет ввиду?" Дзин не знает. Только в очередной раз убеждается в том, насколько же всё похоже на неведомую загадку, разгадать которую ему удастся ещё не скоро.
— Исповедь? — прозвучало из уст знакомое слово, вертевшееся где-то на уме, но никак не принимавшее форму. Вновь всё меняется местами, и монах, принимавший когда-то истории других, должен поделиться в этот раз своими. От прежней окрылённости, оказавшейся бы сейчас никак кстати, не осталось и следа - когда закрыто сердце, неожиданная тупая боль мешала облачить всё в слова. И даже так - с чего начать?
"Неужели ей это действительно интересно?" Сомнения и замешательство. Он вновь попытался встретиться с ней взглядом, но вместо прежних ощущений пришло осознание. Ещё один не пройденный урок?
Мужчина начал медленно. Закрыв глаза, отойдя в более глубокий мир себя, попытался поднять своё первое воспоминание монастыря. И дальше - по событиям жизни, выверенным шагом описывая каждое из них, останавливаясь только на главном - том, что так или иначе на него повлияло. Большой и средний палец левой руки оттягивали по одной бусине с каждым из них. Время в стенах монастыря, учение, столкновения с моральными дилеммами и начало военной службы - чем ближе всё подбиралось к текущему, тем чаще всплывали на поверхность забытые, не упомянутые моменты. Подобно нити - начав раскручивать, никак не можешь найти ей конца, возвращаясь к незамеченным узлам.
— ...и мне оставалось только улыбнуться. Улыбнуться собственной глупости когда она повернулась и зашагала прочь. Удивлён, что не ожидал увидеть её на моей казни, — на губах - точно такая, как и тогда, улыбка. Упрекающая. Нет больше каменной маски - раскрывшиеся эмоции проступают на лице искренне, мягко и тоскливо. В пальцах рук - последняя бусинка чёток. В ней одной - покушения, смерти и падения последних дней перед смертью. — Ничто воплощённое, ничто, осознающее себя отдельным, ничто, помимо Вечного, не может мне помочь. Не могла и она.
"Потому монахи и остаются одинокими."

Отредактировано Wei Jin (2015-06-12 00:23:17)

Пламя свечи продолжало гореть, но Дзин видел - оно вскоре потухнет. Со звуком, напоминавшим предсмертный вздох, погаснет неожиданно, мгновением. Ему было трудно не видеть в нём подобие человеческой жизни - яркой, сияющей, отведённой на уготованный свыше срок и такой же короткой.
Жертвенный огонь, луч света в кромешной темноте Мира - в лесной чаще вечного мрака слетаются к нему мотыльки. Ему становилось грустно. Глядя на затухающее пламя, тот не мог отбросить мысль о том, как сам был мотыльком - тем, который не смог наблюдать, и подобрался слишком близко. Настолько, что потерял в нём свои крылья.
Сейчас, ему было легко. Свободно. Неожиданный груз, лежавший глубоко в душе всё это время, исчез, оставив лишь чувство лёгкости, парения и горькую мысль о провале. Отрешение и гармония с самим собой оказалась в итоге ничем иным как  жёстким контролем и подавлением чувств. Чувств, которые в итоге прорвались и полностью им овладели.
Он молчал, не торопясь с ответом. Всего несколько секунд назад он наслаждался человеческим теплом и странным чувством единства - не осознавая себя он открылся, бессознательно подстроившись под ритм её дыхания - и теперь был возвращён из долины собственных воспоминаний к настоящему.
И не находил слов, способных облачить свои мысли.
— Мой дом - Земля и Небо, — полузабытая строка гимна монастыря, в его устах потерявшего торжественный дух вдохновения. Дзин понимает. Интуитивно чувствует нечто, необлачимое во всякую форму. Её слова - обрушившееся наваждение, защитой от которого служило собственное замешательство и сомнения.
"Похоже, на своём Пути я так ничему и не научился." Рассредоточенный взгляд больше не взирал на пламя. Там, перед ним, из узора переливающихся теней, он наблюдал улицы Пекина, хаос и безумие бессмысленного восстания, перемешавшиеся в памяти лица сотен несчастных, зарубленных мечом в его руке. Так живо. Так реалистично.
"Ведь ты же знаешь, чем в итоге всё закончится… тебя предадут. Твою веру в людей предадут. И ты будешь гореть на костре, убитый ими же." Он помнил. Помнил свои слова. Помнил данное им на поверхности британского Кошмара предсказание, полноценно воплотившееся в жестокую действительность. По этой ли причине её слова прошлись по сердцу острым камнем?
— И моё желание не имеет с этим ничего общего - с самого начала всё это было лишь испытанием веры. И мы оба знаем, к чему этот Путь меня привёл, — отторжение. Оправдания. Словно бы сооружая сказанным невидимую стену, сквозь которую не способны пройти к сердцу чужие слова. Один раз Дзин уже лишился жизни - один Будда знал, было ли это указанием поменять направление или следовать прежним убеждением до второй смерти. — Существо перед тобой - не бодхисаттва и даже не дхармапала. Один человек носил на своих плечах все грехи человечества - мне же не очистить одним воплощением хотя бы свои.

Отредактировано Wei Jin (2015-06-12 02:24:46)

...словно именно так оно и должно было быть. Это место, это время, это существо рядом с собой и мягкое тепло - в кровати обветшалой лачужки, сравнимой с сжатой на полу циновке. Шероховатая и гладкая поверхность одеяла, кожи. Его закрытые глаза и вздох погаснувшей свечи, тени, колыхающиеся во внутреннем взоре. Там, среди них - сияние невероятно синих глаз.
"Слишком близко," - отрешённо беззвучная мысль. Так Солнце чувствует Луну в момент затмения. Абсолютное принятие. Свет, от которого не скрыться и не сокрыть. Только кто же...
— Тогда... — был момент тишины. Завывания ветра. Что же тогда? Спрятанные глубоко внутри эмоции уже нашли выход наружу. Дзин знал - расправь он крылья, дай им волю, выпусти, позволь себя поглотить и святым огнём Создателя прошла бы по миру волна очищения. В остатке - единицы просветлённых. Священное пламя не знает ни жалость, ни жестокость - те созданы людьми.
Только это - не то. И он снова улыбнулся лишь самыми уголками губ, в один этот жест вложил половину ответа.
— Омыл бы стопы кровью сердца и вырвал из него побег Зла, — монах повернулся к ней лицом, раскрывая глаза. Увидеть кусочек летнего неба и выдержать взгляд. Защитой стала улыбка. В остальном, ответ его был очевиден. — Только так можно вступить на стезю могущества. Как пятицветный цилинь парит над бушующим морем, так и свободный Дух возносится над пустыми страстями человеческих жизней.

Отредактировано Wei Jin (2015-06-25 19:35:48)