Ренли испытывал некое извращенное любопытство - сколько еще неприятностей могло на него свалиться в ближайшие не то что дни - часы. Побег Кассандры сам по себе был бедой, хорошо хоть обернулся не самым плохим вариантом благодаря тому, что у четверых морпехов количество мозгов и верности самому Ренли было выше среднего. Но то, что ему положили на стол, было хуже. Это была бомба, причем стратегической мощности. Спасибо хотя бы морпехи не знали, что означает "птичка". Ренли честно задумался о том, чтобы не читать письмо и вернуть маме - явно это ее - но понял, что не сможет. Максимум - аккуратно убрать в конверт и врать. Слишком велик риск, что именно это убило Кловиса, а теперь берет на прицел его мать. Итак, читаем. Ренли читал долго. Потом перечитал еще раз. Письмо не трогал, чтобы отпечатков не оставлять. Даже подпись "мифического" дяди Вицу не была таким шоком, как осознание того, во что влезла его мать. Ученый в подвале может и был параноиком, вот только попал пальцем в небо. Что там значил знак, сложно сказать... Но его действительно использовали те, кто служил Чарльзу. И эти люди всерьез подозревали Ренли в заговоре... Правда, почему-то в компании со Шнайзелем. Тут Ренли даже усмехнулся - то ли они приплели его для эффекта (все письмо было грамотным давлением на мать, вселяющим в нее истинный страх за сына и саму себя), то ли всерьез так думали и тогда крупно ошибались. Хотя так подумать, Шнайзель явно  планировал что-то подобное - даже если только "на всякий случай". С Ренли его могли объединить, полагая, что вряд ли бы адмирал заделался бунтарем без влияния старшенького. Про Трауна, кстати, ни слова не было - и вот думай, почему. Конкретных мер от Габриэллы тоже не требовали - наделили полномочиями, которым мог бы позавидовать любой и оставили остальное на ее усмотрение. Что она и сделала, испытав на сыне явно идиотский приказ - Ренли полагал, что даже Габриэлла понимает, что требования террористов выполняют только идиоты и те никогда в ответ не выполняют ваших. А Кассандра не смирилась и в итоге, вероятно, подожгла фитиль - и теперь результат у Ренли на столе. Мысли пошли дальше. Вряд ли Чарльз и таинственный Вицу не вели наблюдения за его матерью, то есть... Кто-то из ее окружения или, чем черт не шутит, резидент здесь. Окружение? В котором, кстати, помимо людей Джоан (а она, интересно, причастна?), есть военные, которых мать не переносит. Да уж. Прямо хоть всем устраивай "несчастный случай".  А это, кстати, мысль... Страховка не помешает. Ренли снял трубку.

- Фостер, усильте безопасность, используйте план "М", это нужно в резиденции. - Вот и все. "М" значит "Маскарад" и в броне "Чистильщиков" и "Мерроу" окажутся те, для кого имя Императора не аргумент... Разве что отрицательный. Не хотелось бы их использовать, но  и игнорировать опасность нельзя и даже хорошо, что вся его семья (Габриэлла и Валериан) здесь. Да. Именно семья. Ренли переключается.

- Мама, нам нужно поговорить. Наедине. Абсолютно. В моем кабинете прямо сейчас. Только ты и я, без наших людей. - Принц вешает трубку и отдает другой приказ одному из бойцов. Да, порой лучше эвакуироваться не тихо, а с шумом и громом. О да. Особенно в секторе, где процветает терроризм. И очень удачно, если мама сейчас будет у него.

Ренли хоть и знал, что это немного наивно, но верил в семейные узы и не считал, что эту веру должно поколебать наличие среди родни нескольких выродков. Да, у них с мамой было плохо с взаимопониманием, они ссорились, он ее нередко огорчал, злился на нее и так далее... Даже сейчас из-под покрова экстремальной ситуации проглядывали их разногласия. Но он верил, что мать есть мать и если дело серьезное, она сына не оттолкнет. Верит ли она в его измену? Вряд ли. Даже если постараться быть циником, Ренли и сам не считал себя бунтарем буквально до недавнего времени. А если не быть - не должна Габриэлла верить в такое. И уж точно не желает, чтобы предательство Ренли оказалось правдой. Для нее он все еще ее мальчик, как и она для него - мама. От которой, если уж на то пошло, он хотел того же, что и любой ребенок - любви, признания и понимания. Вот в таких раздумьях и задаешь себе вопрос - когда все могло пойти не так? И ответа не находишь, ведь в детстве все выглядело иначе. Принц думал об этом, ожидая мать и разбирая пистолет - это успокаивало и позволяло привести мысли в порядок. Габриэла не подвела - он едва успел закончить и нажать кнопку полной блокировки комнаты - сочетание тотального отключения систем слежения, ставен на окнах и мощного глушителя всего остального. Ренли сразу подошел к матери:

- Со мной все хорошо. - Успокоил он ее, - Я больше беспокоюсь за тебя.

Он уже обдумал и решил, поэтому ответил быстро на вопрос. который явно последовал бы:

- Мои люди нашли твое письмо - только одно. - Принц все равно помедлил, прежде чем сказать, - Вот только я уже видел знак на печати раньше. Символ исследований, которые проводил Кловис здесь. И из-за которых его могли убить. Мама, во что тебя втянули?  Почему ты стала Глашатем Императора, ты же никогда не стремилась в эти дела...

Совершенно честное беспокойство, ведь Ренли не был уверен в значении тех фактов, которые знал. и допускал, что все несколько не так. как ему видится. Так пусть мать и ответит ему правду...

Жест с кольцом Ренли оценил, но не стал подавать виду - это решение матери, он не будет акцентировать на нем внимание. Но в душе он был рад - Габриэлла понимала, что в ее с сыном делах этому не место, по крайней мере сейчас, когда они наедине. Чего она ждала, идя сюда? Судя по волнению, какой-то беды с ним... Ну, в определенной степени, так оно и было. Вот только этой бедой оказалось случившееся с ней. Меньше всего Ренли хотел, чтобы за его реальные или мнимые грехи отвечали его близкие, тем более - мать. Увы, не вышло. Правда, насколько реалистичны подозрения врагов, сложно сказать, но ее они втянули. А потому Ренли придется быть нечестным даже с ней. Не время вселять в нее сомнения в собственном сыне. Выйдет ли хорошее из лжи? Врать принц не любил, но мог. Правда, чаще просто умалчивал о чем-то, но сейчас - время лжи, потому что его противник не остановится ни перед чем. Это он не сейчас, глядя матери в глаза, обдумывал - не в первый раз приходила мысль, что что-то придется делать с ней, когда придет время. Оно просто пришло раньше и не так, как хотелось бы. Так что сегодня он будет плохим мальчиком, ведь хорошие дети не врут маме...

- Нет. - Ренли покачал головой, мягко, но решительно произнеся ложь во спасение, и кивая на лежащий на столе конверт, - Оно же твое.

Да, это плохо само по себе, а еще это риск проговориться и необходимость отрешаться от данных из письма, чтобы не выдать свою информированность. Но если речь о его близких, Ренли придется взять на себя и этот крест, иначе толку-то от его высоких целей... Когда-нибудь признается и пусть даже мать его не простит, но сейчас придется это сделать, использовав все уроки хладнокровия и выдержки - и от Габриэллы, и от войны.

Ренли знал что в письме, но не был до конца уверен в том, до какой степени это задело мать. Теперь - видел. И эти слова... Опасные люди, ужасные вещи. Вряд ли кто-то, кроме любящей матери, будет так говорить об Императоре и измене и с таким облегчением слушать ложь родного сына. Принц не льстил себе - он мог сохранять спокойствие и скрывать эмоции, но откровенная ложь дело другое. К счастью, отсутствие радости по поводу подозрений изображать не понадобилось... Да и вспомнилось кое-что. То, так сказать, приглашение.

- Если бы я сам знал... Это то, из-за чего меня приглашали на беседу в контрразведку? Если бы не все это, я бы уже ехал к ним. - Разумеется, сто к одному, что именно оно, очень уж "удачно" совпало. Ренли осторожно обнял мать, успокаивая, - Я не собираюсь умирать, мама. Но...

Найти слова. Дать ей то видение картины, которое она сможет принять, не становясь его вынужденным врагом. Показать ей мотивы, которые его мама сможет понять. И если можно - не лгать при этом. Хотя... Что ему лукавить, началось-то все из семьи. И из нее же тянутся корни. Просто Ренли старается найти и другие зацепки - и находит. Только вот часто слишком поздно. Сейчас бы ему понимать ее и ей его... Да только семь лет пролегают пропастью, которую уже не закроешь. Разве что наведешь узкий мост.

- Сильным? Этой силы недостаточно, даже чтобы уберечь тех, кто мне дорог. Кловис. Валериан. Наннали. Юфи. Аннет. Те, кто поддержал меня - и теперь умирают каждые полчаса или узнают о смерти своих близких. - Принц вздохнул, - Что месть не вернет мертвых, я знаю с шестнадцати лет, мама. С тех пор, как впервые отнял жизнь и впервые товарищ умер у меня на руках. Но всегда есть те, кто еще жив. Те, кого в любой момент можно лишиться.

Ренли не мог похвастаться особенно близкими отношениями с матерь, но все же был ее сыном и мог почувствовать разницу между их обычными стычками и проблемами и чем-то из ряда вон, как сейчас. Если ее тревогу и страх по письму можно было предположить, то сейчас он их почувствовал еще сильнее. Вероятно, она не все говорила ему сразу, но за словами скрывалось больше. Особенно за оборванной фразой про обещание... Что-то пошло не так? И если да, то где? Ренли нахмурился.

- Я полагал, что  их интересовала история с Трауном и детали его планов. Что до Валериана... - Он покачал головой, но все же не мог скрыть нежелание даже говорить об этом деле, - Нет, не в тех, за которые его осудят в Британии. Но от этого не легче.

Вроде и успокоил, но только с одного конца проблемы пока. Да и не скажешь по матери, что она спокойна... И за это Ренли тоже кто-то ответит. Раньше, что бы ни творили ее дети, Габриэлла жила в относительном покое, и это часто успокаивало самого Ренли в дни разлада. Пусть они и не ладят, но все же пули летят в него, а не в мать. И вот - конец этому, они вместе с ней оказались на поле боя, которого не хотели. Спрашивать даже не надо - видно, что самообладание Габриэллы дало сбой такой силы, какого Ренли еще не видел. Ее дети наконец вышли за рамки того, что ее просто огорчало... Принц ждал, но не стал нависать над матерью, а просто присел на корточки, оказавшись на одном уровне и сейчас немного похожий на того мальчика, который еще только мечтал о море, но не плавал в нем наперегонки со смертью. Но лишь пока она не начала говорить. Самоубийца был прав по крайней мере в оценке опасности... и взгляд Ренли сразу стал серьезнее, особенно когда мать упомянула Юфи.

- Я знаю о Юфи... Теперь. - Кивнул он, - Кловис как-то раскопал один из источников могущества этого... Культа. Своего рода оружие. Пытался его изучить.  И дальше - я не уверен. Возможно, это были они. Но есть вероятность что это попало в руки террористов и один из них нашел  этому оружию применение, убив моего брата. Зеро даже взял это на себя, но у Зеро могут быть тысячи лиц. - Итак, Культ. Однозначно связанный с Императором, грозный, вездесущий. Да, есть элемент преувеличения, но суть убедительна и мать не из тех, кто пугается собственной тени. А слова Юфи о Чарльзе все только подтверждают. В лице Ренли нет страха, но видно, как он сейчас на ходу выстраивает картину ситуации по новым данным, подводя логику под тайны и страх. Не прямой военный, как Валериан, не далекий от сражений Кловис - Ренли слишком хорошо узнал, что может скрываться в тени войн и политики и он верил во многое, что покажется обычным людям бредом. Хоть ему и удалось соврать матери сначала... Но теперь - карты на стол, они снова стоят, глядя в глаза друг другу. Впервые за прошедшие годы Габриэлла видит сына до конца, включая то, чего он сам от себя не ждал и врать он не будет.

- Да, мама. Я не хотел думать об этом раньше... Но в этой игре можно только выиграть или умереть. А хочешь ли ты играть - не спросит никто. - Сейчас его улыбка грустная, Ренли знает, что ждет его совсем не радость. Поздно, мама - твой мальчик вырос и ступил на дорогу, с которой нет возврата или поворота. Но врать тебе об этом он не будет.

Неужели, чтобы лед растаял, нужна была общая беда, а стена между ними будет окончательно добита оплеухой от души? Ренли не без основания полагал, что наверное, матери не раз хотелось как следует приложить сыночка за все его выходки, а хуже чем то, что он планировал сделать, некуда. Тем не менее, он даже не двинулся, чтобы смягчить или перехватить возможный удар - что было бы для него плевым делом - а просто ждал его, но не дождался. Мать не плакала, но тут ни слез, ни слов было не нужно. Ренли мог только обнять ее в ответ и слушать то, что и так знал. Не в первый раз эти мысли толкали отказаться... Не в первый. И много раз еще придут в критические моменты, и не отпустят долго, если сбудутся и он это переживет. Только вот  - и мать это сама видит - того, чем он рискует, можно просто дождаться без всякого желания со своей стороны.

- Мама, эта Империя уже пожирает своих детей. Кто бы ни занял трон - лишних уберут так или иначе, а их близкие станут оружием против них же. Подумай - ты пришла, как только опасность нависла надо мной. Корнелия забудет осторожность и гордость, если увидит шанс защитить Юфи. Про меня и говорить нечего. - Ренли вздохнул, - Наше положение - наше проклятие. И, уверен, Он это прекрасно понимал, когда плодил нас без разбора или с ним. Шнайзель его достойный ученик, а Одиссею будет от кого получать советы. Мы слишком близко к верхам, чтобы их оставили в покое. И я не хочу увидеть, как убирают тех, кто стал опасен или исчерпал свою полезность или сам получить приказ проредить ряды наследников помладше в обмен на шанс прожить еще несколько лет.

Ренли был крепок духом достаточно, чтобы за годы военных операций не обзавестись посттравматическим синдромом, но и он не все мог забыть. Он тоже видел сны и вовсе не хотел чтобы в них ему являлись близкие, которых он принес в жертву не ради того, чтобы хоть что-то исправить, а ради  выживания... Это одна из причин идти по пути, где есть хоть малейший шанс кого-то уберечь. Грусть в глазах - он знает, как дорого может стоить его выбор. Но руки не дрожат, как и голос - Ренли уверен в ом, что иначе никак и возьмет этот крест на себя.

- А мы с тобой по крайней мере знаем, с чем придется столкнуться. И это знание не самое плохое оружие. - В этот момент в голосе Ренли можно было услышать жестокость. Если папаша играет не по правилам, то и он не будет. Понравится ли Корнелии, что Чарльз копался в памяти  Юфи? Вероятно, можно найти и еще данные. В конце концов, если Ренли не хочет лишних жертв, это не лишает его того урока, который дала Кэтрин и напомнил Лелуш - по правилам играя, не выигрывают. Возможно, он сделает это не так, как мать думает. но не будет колебаться в жестоких решениях.