Стук в дверь застал ее врасплох. Бригадный генерал Брантини, как раз успела стянуть с себя китель и расстегнуть верхнюю пуговицу рубашки, чтобы сладко вдохнуть полной грудью. Где-то там за дождевыми тучами прятались взошедшие звезды, а капли приглушенной дробью отбивали ритм о стеклянную крышу номера-люкса. Если бы не Такамура, она бы никогда не взяла такой огромный и вычурный номер, в пустоте которого еще сильнее чувствовалось собственное одиночество.

Милинда даже не сразу осознала, что стук был именно в дверь. Обычно живая и жизнерадостная, она с трудом оторвала посеревший взгляд от залитого водой стекла, и направилась к двери.

- Chi? – Коротко спросила она. Обслуга ошиблась номером? Милинда ничего не заказывала. Или, быть может, вернулась Юи?.. Хоть подруга и говорила, что проведет ночь у знакомых японцев, к которым еще с утра отправилась для важного разговора, итальянка все же надеялась, что Такамура вернется пораньше.

Мужской голос, поющий за дверью, казался смутно знакомым. Память еще не восстановила подробности последней встреч с этим человеком, а тело вмиг запылало, вспоминая жар прикосновений и жадность поцелуев.

Милинда распахнула дверь, не чувствуя под собой ног и слыша лишь стук сердца в висках. Проклятье, четвертый десяток уже пошел, а она как девчонка радуется мужчине. К тому же, уже женатому, пусть и на малолетней калеке.

Атаки она не боялась. Тот, кто стоял за дверью, мог нанести ей смертельную рану, ни разу не коснувшись ее тела.

- Pirla, - она хотела бы сказать это со злостью, но вместо ненависти ее губами дышала страсть. Это несовпадение поставило в тупик ее саму. В растерянности она уперлась взглядом в его широкие плечи – и смутилась, вспоминая, как в прошлый раз обнимала его, прижималась к этой могучей груди.

- Allora… Ecco… - ее невнятное бормотание заполнило невнятную паузу.

Они сегодня оба без погон. Если так подумать – она сейчас не бригадный генерал Италии, а он – не командующий армией ЮАР. Мужчина и женщина, в простой одежде, без права на сомнения, без надежды на следующую встречу.

- Non so cosa mi riserva il domani… - Наконец, подняла она глаза, поймала его взгляд и… потеряла себя – ту часть себя, что ненавидела его за предательство, за союз с британцам и за свадьбу с малолеткой. И правда, ей ли, поддержавшей Штерна в заговоре против единой Европы, обвинять его в предательстве? Тем более сейчас, когда она позволила себе отпустить память об их грехах и прижаться губами к его лицу.

- Non so… - Выдохнула она, опаляя жаром его холодную с дождя щеку.

Perché no?..[AVA]http://savepic.org/7162498.png[/AVA][NIC]Milinda Brantini[/NIC][STA]Электра[/STA]

В их прошлую встречу они говорили по-немецки. Это было дико, странно, неправильно – неродной им обоим язык, в самом сердце Франции. Гортанные звуки портили всю картину их единства – итальянка не любила этот язык и была уверена, что те же чувства разделяет Ганнибал.

А теперь он… Когда только он успел?..

Non importa.

- Il demente, - зашептала она ему на ухо, стоило ему только склониться над тонкой шеей. Огонь в груди мешал дышать – они меньше минуты вместе, а они уже успели попортить обстановку номера и задохнуться страстью. – Lo stolto… Siete tutti in fiamme.

Не горит – пылает, и не он один. В одежде слишком тесно, а белье путами связывает тело. Стоит только прижаться к нему, чтобы их пламя слилось воедино, превращаясь в искусный танец любви и желания. Совсем как…

- Nove ore. Tu ti ricordi di loro? – Так важно. Не проходило и ночи, чтобы она забыла, но помнил ли он?.. Сапфиры глаз всматриваются в его лицо, и Милинда не видела в зверином голоде взгляда тех чувств, что были тогда.  – I nostri nove ore...

Non importa.

Она помнила – и это главное. Помнила каждое мгновение, каждую неуверенную улыбку, каждое слово. Помнила, как легко они открывались друг другу, не думая ни о чем. Казалось, они созданы были друг для друга – и в тот момент ей было даже наплевать, осудит ли ее Такамура, а ему – что он среди врагов, предавших его и отказавших ему в правосудии.

В конце концов, что-то же заставило его прийти сюда сегодня…

- Oggi, - тихим стоном с губ, когда в полумраке комнаты сверкнули бронзой его обнаженные плечи. – Ora…

Полетели прочь и пиджак, и рубашка, Милинда выгнулась, помогая Ганнибалу стянуть с себя блузку и прижимаясь к нему все ближе и ближе.

- Vicino, - на выдохе, полном томной страсти. И повторила – снова и снова, точно безумная, в бреду, в лихорадке, ловя губами его дыхание, лаская шею тонкими пальцами. – Vici… no…

Боже, она сама совсем как влюбленная, съедаемая страстью девчонка, готовая отдаться человеку едва знакомому – и в то же время настолько близкому, что в моменты единения кажется, что она любила его всю жизнь.

Non importa.

- Posso?.. – Тихо спрашивает она, опускаясь на пол и толкая Ганнибала, вынуждая его отступить на шаг – но лишь затем, чтобы самой податься вперед, привстать на цыпочках, целуя его, и одновременно вступить в сражение с ремнем его брюк. – Lasciami, - опускаясь перед ним на колени.

- Tu mi appartieni, - прошептала она, прежде чем коснуться губами. - Solo io.

Qui e ora.[AVA]http://savepic.org/7162498.png[/AVA][NIC]Milinda Brantini[/NIC][STA]Электра[/STA]

Наступившую тишину нарушали лишь сбитое дыхание Ганнибала и биение ее собственного сердца, эхом разносящее сладкую негу по телу. С непримиримой жадностью она снова и снова целовала его, ласкала руками. На слова не было времени – Милинда упрямо и настойчиво стремилась наверстать все то время, что они потеряли, расставшись тогда в Париже. Должно быть, ей и вовсе не стоило отпускать его тогда ни на какой самолет, умчавший его не только в другую страну, на другой конец мира, но и через ту черту, за которой они уже перестали быть союзниками, став врагами.

Но здесь и сейчас он принадлежит только ей. Ее бесценный враг, от чьих прикосновений так разгорается тело, так стонет сердце, так болит душа. Мужчина, годящийся ей в отцы, но пробудивший в ней безумную страсть сам того не ведая – и пробудившийся сам в ответ на ее звонкий смех и ласковое прикосновение. В этом было своеобразное волшебство – ни один из них не был неискушен или неопытен, но в омут чувств они бросились с пылкостью влюбленных юнцов.

И пока он принадлежал ей одной, пока не истекло их время – она забирала его себе всего без остатка, вместе с его грехами и ошибками, идеалами и принципами… выносливым и ненасытным телом.

«Solo io», - сердцем стучало в висках. – «Solo io.  Almeno fino alla mattina».

Сама потеряла счет времени, теряя в потоке страсти всю себя – чувства, мысли, даже имя. Она и он, два тела, сплетающихся в полном отчаяния танце любви.

- Oh… - Томный выдох с губ, когда в груди стало совсем тесно сжимающему стальными тисками желанию. Она забормотала что-то – невнятно, тихо, бессмысленно, точно лихорадочная ища горящими губами его лицо.[AVA]http://savepic.org/7162498.png[/AVA][NIC]Milinda Brantini[/NIC][STA]Электра[/STA]

Рухнув в объятия мягких простыней, текущих нежным шелком по рукам, Милинда изогнулась, подставляя тело под жар его касаний и поцелуев. Невысказанное «ti amo» застыло стоном на губах, а потом сорвалось бессвязным криком – снова и снова, снова и снова.

Пламя лилось раскаленной лавой по венам, распаляя тела и души, заставляя дрожать от желания, от страсти, от эйфории. Взрыв внизу живота незримыми песчинками расходится по всему телу, принося дрожь и слабость столь сладостные, что она едва не теряет сознание – но все же держится за него так же крепко, как за мужские плечи, и волшебство повторяется вновь и вновь, выпивая силы любовников до последней капли.

 

Как давно она не спала на мужском плече – уже и не вспомнить. Даже прошлая их встреча завершилась спешно и сумбурно – им обоим нужно было собираться и торопиться по своим делам: ей на самолет, ему – в Британию. Злая судьба, разлучившая их, лишала их права на счастье, но сейчас Милинда прижималась к мужчине, которого – она уже не сомневалась – любила всем сердцем. Такой горячий, пахнущий порохом и войной, крепкий и сильный – он не выглядел на свой возраст, а уж наедине с ней и вовсе был ей едва ли не ровесником по выносливости и пылкости.

Гладя кончиками пальцев неровную кожу на его груди, она боялась уснуть, не зная, что ждет ее завтра, и не решаясь загадывать.

 

Но наутро он тоже никуда не делся. Ганнибал еще спал, когда Милинда тихонько выскользнула из постели. Чтобы не ходить нагишом по номеру с прозрачной крышей, через которую бронзовую спину африканского генерала ласкало утреннее солнышко, она надела первое, что попалось ей на глаза в раскуроченном коридоре – его рубашку. Впрочем, не потрудилась даже застегнуть.

Рефлекторно отправилась за телефоном, оставленным на кухне. Туда горячие любовники не добрались, а потому мобильник не пострадал. Поставив чайник, чтобы заварить дрянной быстрорастворимый кофе, Милинда облокотилась на барную стойку, пролистывая пропущенные звонки и смс.

Больше двадцати звонков с неизвестного немецкого городского – должно быть, рецепция отеля, недовольная шумом и громкими криками… Милинда даже покраснела, но стыда не испытала – в конце концов, этот номер стоил бешеных денег.

Один звонок от Такамуры – проницательная подруга сразу поняла, что звонить бессмысленно.

Три звонка из штаба – зачем-то ее искали? Как странно…

«Эй, подруга, давай потише, уснуть не могу», - гласила первая же прочитанная смс авторства Такамуры. Она здесь? На этот раз Милинда залилась румянцем вполне искренне – свои-то точно не дадут махнуть рукой на созданный шум и проведенную с африканским главкомом ночь.

Она уже собиралась перезвонить в штаб, чтобы выяснить, в чем дело, когда наткнулась на еще одну смс, и внутри все похолодело.

Убей его

Анонимный номер и так хорошо знакомая ей подпись одной буквой.

В спальню она вернулась с пистолетом вместо чашки кофе.

…Все равно кофе здесь дрянной…[AVA]http://savepic.org/7162498.png[/AVA][NIC]Milinda Brantini[/NIC][STA]Электра[/STA] 

Correre da me.

Душа рвется на куски. Никогда еще не было так тяжело выполнить приказ, нажать на курок. Скольких она убивала – и теперь, поставленная перед задачей, отказаться от которой не имела права, не могла этого сделать.

Correre.

Он предал Евросоюз, отказался искать способы изменить родную страну, не перебегая к британцам. Он предал ее, забрал с собой пылкое сердце и сбежал с ним кланяться тем, кто сейчас наступает по всем фронтам. Он показал слабину, сдавшись на милость победителя даже не попытавшись сражаться.

Correre…

Он не хочет ей помогать. Лежит спокойно, смотрит иронично, и Милинда, все еще не опуская пистолета, чувствует, как гулко отзывается сердце в висках.
Ей все равно, что он предал Евросоюз. Плевать, что он продался британцам. Не он забрал ее сердце – она сама отдала его, и будь у нее возможность изменить что-то в прошлом, это она бы никогда не тронула.

…da me…

Ее взгляд скользит по обнаженной его груди, отмечая каждую рану. Она видит и огромный ожог, и шрамы от пуль, и удары ножей, которые не замечала прежде в порыве страсти. В душе вскипает стыд за себя – и ненависть к тем, кто отдал ей этот приказ.

Сколько раз предавали тебя, Ганнибал Бота? Сколько из этих ран нанесены теми, кого ты подпустил достаточно близко, а сколько – теми, кто искренне желал тебе смерти, всегда преследуя тебя издалека?..

...И перед сколькими из них ты был так расслаблен, выступая обнаженной грудью против заряженного пистолета?

…me…

Оглушительный выстрел взрывает тишину комнаты. Вздымаются вверх белые перья, скрывая от глаз страшную картину, а гул в ушах мешает услышать дыхание Ганнибала.

- Picchiami e andare via, - шепчет она во вновь воцарившемся безмолвии. – Va via.[AVA]http://savepic.org/7162498.png[/AVA][NIC]Milinda Brantini[/NIC][STA]Электра[/STA]