Удар, удар, еще удар. И каждый раз глухой стук и сдавленные стоны давали знать о том, что состязания на прочность между тростью и костями продолжаются. Притом не в пользу костей.
Это был чудовищно долгий, мучительный день. Был ли в чем-то виноват человек, корчащийся сейчас у его ног? По совести – нет. Имело ли это значение? Тоже нет.  Он был виноват в том, что попался под руку «Темному», в самый неподходящий момент. Он был мелкой сошкой и до проклятия и после, очередное ничтожество, испорченное, с мелкими страстишками и пороками. Румпель навидался такого за свою жизнь. Тем хуже было, что это понравилось  Бэлль. Увидеть возлюбленную в его объятиях, увидеть как она целует этого никчемного человечка, имя которого никогда не стоило того чтобы его запомнить, было чудовищно больно для Румпельштильцхена. Боль породила гнев, гнев – неистовство. Поэтому сейчас «Темный» избивал, давил, крушил его, за то, что посягнул на женщину, потерянную для Румпеля казалось бы навсегда.
Это было невозможно терпеть. Все могущество «Темного» в очередной раз оказалось бесполезно. Спустя века он наконец смог найти своего сына. Ни перед чем не останавливался, ничего не жалел ради этого мига, но был отвергнут. Бэйлфайр никогда не простит своему отцу того мгновения слабости, которое стоило обоим семьи. Да и Румпель сам никогда не простил бы это себе, того что уподобился человеку, которого ненавидел больше всего – своему отцу.
А теперь и Бэлль, его настоящая любовь потеряна для него. Спустя столько лет он вновь нашел ее. Единственную, кто видел в нем что-то кроме тьмы. И ее у него вновь отобрали. Кто теперь на месте Бэлль. Он смотрел на нее, на Лейси Френч и не узнавал. Он надеялся, что она вспомнит его, вспомнит себя, но она лишь смеялась. Он старался быть таким, каким Бэлль его любила, но встретил лишь презрение. Но Румпель не мог ее отпустить, не мог больше жить без нее. Теперь уже ничего не имело значения. «Темному» было уже все равно, он не сдерживал себя. Эта мошка не стоила того, чтобы тратить на нее магию. Не стоила даже ненависти. Румпель избивал его, чтобы заглушить свою боль, от которой хотелось словно дикий зверь реветь в ночное небо.
- Похоже, я ошиблась в тебе.
Обернувшись он увидел Бэлль. Нет не Бэлль, Лейси. Но… Румпель тоже вспомнил, как давно, еще в его замке в Зачарованном Лесу он понял, что Бэлль стала смотреть на него по другому. Сейчас ее взгляд был таким же. Но если раньше она видела в нем свет, то теперь, ее привлекала тьма. То, что раньше она изо всех сил пыталась сдержать. Сейчас она была полной противоположностью той Бэлль, которую Румпель помнил, которую любил всем сердцем.
- Ты действительно настолько ужасен, как о тебе говорят.
Но даже если так. Что он еще может сделать? Нет, потерять ее снова, это было невозможно. Пусть так, но если только «Темный» способен вновь добьется ее любви, он будет ее «Темным». Слишком много он уже потерял. Он будет с своей возлюбленной, чего бы ему это не стоило.
Румпель улыбнулся, глядя в глаза Лейси.
- Ты даже представить не можешь, насколько ужаснее.