Расстояние от сада, до личных покоев сестры, Павел преодолел пребывая во власти своих эмоций и фантазии. В ушах эхом отзывались слова мачехи, относительно готовящейся участи для Александры и возможного будущего страны.
Его быстрый, чуть ли не срывающийся на бег шаг подстегался всплывающими в голове неприятными образами того, ЧТО может произойти с сестрой, попади она в лапы британца и как воспользуется впоследствии приближенный враг сложившейся ситуацией. Насколько быстро СБИ пустит свои лапы в структуру Империи?
Кажется, кто-то окликнул Павла, когда тот круто развернулся и свернул за угол, но он даже не повернул голову, не имея желания задерживаться.
Покои Александры были близко.
Громкие шаги сменились секундным затишьем и Павел без стука, рывком отворил дверь в покои сестры, словно ураган врываясь внутрь, с хлопком закрывая дверь обратно. Шумное дыхание, сведенные брови и далеко не радостное выражение лица «тонко» намекали о том, что принц в ярости.
- Сестра! – выпалил взведенный принц, надвигаясь на сестру, Саша, какая б№!?ь н№%:&й свадьба с каким-то е(*%:»м британцем?! О которой мне рассказывает именно наша змеемачеха?!
Характерный прогиб одной брови вверх должно было, по мнению Павла, пояснить, что полученная информация именно от Императрицы, а не от кого-то (не будем показывать пальцем) другого, его совершенно не радовало.

- Перед тем, как сквернословить, мог и закрыть дверь,
- Какая на… – начал было Павел, но Александра ушла из его поля зрения, ему за спину. Она вероятно единственная, кто могла вести себя абсолютно невозмутимо, даже начни он крушить всё вокруг, не смотря на его распространяющуюся репутацию.
Так и не закончив фразу, принц медленно повернул голову, посмотрев сначала искоса, а затем и развернувшись полностью к Сашке, которая уже закрыла дверь.
От его взгляда не ускользнул внешний вид принцессы. В меньшей мере придавая значение её неформальному виду, который скорее предназначен только для приватного лицезрения, он отметил, что Саша выглядела усталой. Вероятно, даже опечаленной. Потому что в другое время Александра не преминула бы сопротивляться буйству принца, а сейчас…
Её тихий голос отбил у Павла какое-либо желание кричать.
- Паша,
В ответ на грустный взгляд сестры, Павел было недовольно оскалился, ощущая как вся его ярость плавно сходит на нет, но лишь выжидающе смотрел на неё, если не словами, то взглядом требуя ответов.
Негласным первым ответом для него был обхват рук сестры вокруг его талии и опустившаяся на плечо принца голова, - он понял, сестра не просто устала, она не рада. Она в печали, возможно, в тихом отчаянии, возможно…
Павел повернул чуть голову, взирая на светлую макушку Александры, непроизвольно вдыхая, её знакомый и привычный приятный запах. Принцесса, на тот момент, гарантированно могла просить всё что угодно, ради появления улыбки на её губах, хоть он и не выказывал этого явно.
- меня хотят выдать замуж за принца Британской Империи,
Принц еле заметно скривился. Сестра подтверждала то, что сказала мачеха, и от этого ему стало не легче. Даже хуже.
- С какой сосны выпала подобная гениальная мысль свадьбы на каком-то британском салфеточнике… – тихо прошипел Павел, сузив глаза.
- Это папенькина инициатива. Я попыталась воспротивиться, но...
Он вконец утвердился, что сестра не поддерживает инициативы и она не желает подобного брака. Да кто бы поддержал идею сдать страну со всеми причиндалами и рискуя ту же страну потерять от рук не оценившего народа или того хуже - армии? И сестра… Она ведь, единственная принцесса.
Единственная и неповторимая сестра.
Его сестра!
- А Алексей? – с нарастающим тоном прорычал Павел, - Он что, тоже за подобный бред? Не уж то никто не пытался убедить нашего Императора в наступившем маразме?!
Принц, было поднявший голос, осекся, тяжело выдохнул и все же поднял руки, что бы ими обхватить спину сестренки.
- Я не могу поверить, Саша. Не могу поверить своим ушам… – в этот раз тише, с ненавистью к неизвестному, проговорил он.
Вид ослабшей сестры, которая обычно дарит ему улыбку и обладает относительно игривым характером, зарождало в голове Павла твердую мысль, что он её в обиду не даст и сейчас.
Никому. Даже повернувшемуся на Британии отцу.
Принц тяжело выдохнул на макушку Александры.

Александра всегда была для Павла не просто сестрой. А родной сестрой. Она не интересовала его как женщина, а как сестра. Как источник поддержки, родственной любви, родственной ласки. Такие чувства могут понять далеко не каждый родственник. Такие чувства часто искажают. Но не Павел. Когда Александра, в подвыпившем состоянии могла танцующей походкой расхаживать по комнате полуобнаженной, а затем увалится к нему на колени, то он в первую очередь мог обратить внимание, какая у неё забавная зигзагообразная походка и как мило растрепались волосы, а еще как смешно у неё заплетается язык во время разговора. Но не более, - даже если она уснет рядом с ним, крепко прижимаясь и греясь от его спины или груди, Павел лишь укроет её лучше, да обнимет по крепче, что бы его сестренка хорошо выспалась. Этих чувств многие не понимают, но принцу было все равно, - ему достаточно было знать, что Сашка его понимает. Такая связь позволяет часто предугадывать мысли, настроение, возможные действия другого.
Это настоящая родственная связь.
Потому объятия Александры для Павла были большой поддержкой. Но не достаточной, что бы заглушить его отчаянную злость и негодование относительно того, что исходя из каких-то идиотических соображений, отец решил оторвать с корнем родственную Павлу душу. Александра была единственным признанным Павлом родственником. Алексей? Он далеко ушел от кровавого принца. Он не такой, он светлый, он добрый, он верующий. Это не тот тип. Елизавета? Отец? Без комментариев. Маленький Ромка и в расчет не идет.
Никто из них не знает настоящего Павла.
Только Александра. Только она.
Павел, когда родное тепло отступило, выдохнул, но далеко не спокойно. Слушая сестру, он медленно зашагал сначала в одну сторону, глядя в потолок, затем медленно развернулся и двинулся в противоположную, поглядывая на пол. Его хождение из стороны в сторону, словно негодующий зверь, приправилось тяжелым дыханием и косыми взглядами, которые он одаривал то один, то второй угол покоев принцессы, то её саму. Особенно когда упомянула Шнайзеля. Тогда то «Сталин» шумно выдохнул, вспоминая о пресловутом герое Британии. Теперь к списку неудовольствий Павла можно было приписать и банальную ревность. Хоть в этом он себе никогда не признается.
На предложенный сестрой бокал принц глянул коротко, без особых церемоний выхватил бокал и залпом не глядя, осушил.
А затем посмотрел на свою сестру испытывающим взглядом, словно только что предложил уничтожить всю Британию.
- Послушай, Паша, только не начинай буянить... успокойся,
- Успокоится?.. – тут же отозвался Павел, поворачиваясь боком. А затем, отвел взгляд и развернувшись, отошел от сестры на пару шагов, сжимая кулаки, что аж бокал готов был вот-вот треснуть.
- Успокоится на фоне всей этой идиотической ереси, которая каким-то неведомым образом просочилась в заплесневевший маразмом мозг нашего отца?! – он круто развернулся махнув рукой.
- И при этом, его никто не остановил?! – плавно Павел, сам того не замечая, перешел на повышенные тона голоса, на грани крика. Он снова зашагал по комнате и всё его естество излучало неудержимый гнев и негодование.
- Ни Алексей. Ни Елизавета. Никто не остановил нашего отца! И что теперь?! Все разбрелись по своим комнатам, по тёмным углам, словно жуки, пауки, плетя свои паутины интриг, шепчась за спинами и никто! Слышишь?! Никто не смог нормально донести до нашего папеньки всё идиотство его затеи. Боятся? Следуют правилам? Привыкли?! – Павел в порыве чувств и гнева с размаху влепил бокал в пол, разбивая его в дребезги, - Мне плевать. Пускай.
Он остановился и сделал два быстрых шага к Александре, сверкая гневным взглядом и приправляя свои слова жестикуляцией правой руки.
- Пускай они забиваются по углам, пускай пытаются делать что-то из подполья. Но я не успокоюсь, пока моя сестра, моя единственная родная сестра не будет в безопасности. Я не отдам тебя в британские лапы, даже если мне придется уничтожить всю Британию, дабы тебя не было на ком из этих тварей выдавать замуж!
Тяжело выдыхая и скалясь, он смотрел на лицо своей сестры. Отчасти, он даже успокоился. Но только отчасти.
- Император совершает ошибку. И я не собираюсь тупо следовать традиции и смотреть на то, как слепой правитель разрушает семью и страну.
На этих слова Павел круто развернулся и собрался идти прямиком к своему отцу.