В мире современных технологий мистике места не осталось. Учёные по всему миру находили объяснения различным явлениям. Они доказывали с научной точки зрения то, что другие считали волшебством. Магии нет считали они. Атаман считал иначе. В ночи вроде этой ему всегда снились дурные сны. Мёртвые товарищи приходили к нему в ночи и говорили с ним. Открыв глаза, он смотрел в тёмный потолок, медленно возвращаясь ото сна к реальности. В маленькой комнате было темно и пусто. Перевернувшись на дрогой бок, атаман попытался уснуть, но стук капели но стеклу, вой собак и раскаты грома не предрасполагали к спокойному и безмятежному сну. Тёмные думы одолевали его, сбивая остатки сна. Кое-как одевшись в темноте, он накинул на плечи свой плащ из меха и вышел из комнаты. Сеья его жила в Запорожье, недалеко от сестры Оксаны. Сам же он вместе с несколькими другими казаками ночевал на хуторе вблизи Сечи. Но сейчас в их доме было пусто. Гуляния не редко затягивались до утра, это нормально. Сев на широкую скамью у стены, он достал люльку и закурил. Шум не прекращался, дурное предчувствие лишь усиливалось. Со временем к нему присоединился старый Евтук. Старшину тоже не отпускали тяжкие думы...

***

Что может быть лучше, чем знатная попойка в кругу друзей? Верно, ничего. Старый Богдан Ярославович тоже так думал и по этому гулянку закатил на славу. Стол ломился от количества блюд, горилка текла рекой а сам его дом ходил ходуном от количества казаков. Жир, сок и выпивка стекали по длинным усам старого казака и капали ему на выступающее пузо. Каждый раз, как он поднимался для того, чтобы сказать тост, стол дрожал. Песни и алкоголь лились рекой, на всеобщее настроение никак не повлияло наличие китайчиков. К ним привыкли быстро и уже относились как к своим. Неожиданная вспышка света прервала хозяина дома посреди анекдота. Недовольно буркнув, он послал молодого казака Сирка посмотреть, что там творится. Прошло совсем немного времени, как он вернулся, бледный как смерть, с трясущейся губой. Бок его кровоточил.
"Мертвяки."
Только и смог он произнести. Рана была не серьёзной, но от страха он потерял дар речи. Но Богдану дважды не надо было повторять. Его голос перекрыл даже раскаты грома.
"До бою!"

***

Дозорных в это время было не много. До фронта очень далеко, места спокойные. Куда чаще можно было встретить просто мирно отливающих в кустах казаков. Даже в такую непогоду не всем сиделось по хатам. Молодые дозорные переговаривались между собой, шутили. Старшие и более опытные, заслужившие право носить чуб казаки, стояли молча, прислонившись к деревьям или стенам. У некоторых в руках можно было заметить люльки.  Они были первой и единственной линией обороны на хуторе. И, к сожалению, они оказались не готовы. Яркий свет ослепил их, на мгновение мир стал белым, слепящим. Как только зрение стало возвращаться к ним, удивление уступило место страху. Мертвецы медленным шагом наступали. Те, что были без чубов, замешкались. Но старый Тимофей Фёдорович не потратил ни секунды. Рука его инстинктивно схватилась за рог, лёгкие набрали побольше воздуха и осталось только подуть в рог, чтобы подать сигнал тревоги, но внезапным толчком из старого казака вышибло весь дух. В следующее мгновение он уже лежал и не шевелился, из раны на груди обильно текла кровь и жизнь оставляла его. Вслед за первым выстрелом раздались следующие. Стрелявших не было видно, зато мертвецы приближались. Некоторые казаки бросились бежать вглубь хутора, кто-то попрятался за деревья и стены и принялся стрелять по мертвецам, кого-то шальная пуля нашла в кустах со спущенными штанами...

***

Не поднимаясь со скамьи, атаман закрыл глаза и прислушался к звукам. На фоне лая, грома и криков можно было услышать тот звук, которого на Сечи уже давно не слышали. Автоматные очереди. Нет, это были не мертвяки. Какими бы трюками они не пользовались, что бы они ни выдумали, их враги были обыкновенными живыми британцам. Из плоти и крови. И как всякого британца, их можно заставить трястись от страха. Они решили устроить казакам нашествие мертвецов? Что же, он вернёт их в могилы, из каких они вылезли. Настало время напомнить, за что его прозвали характерником. Солдатики хотят поиграть в волшебство? Они его получат.
"Евтук, дiставай шаблю та збери козакiв. Настав час воювати."

Дни для бывшей Ксиу, а ныне – Ксюши, выдавались непростые. Непривычная еда вызывала дискомфорт в желудке и большую часть времени китаянка проводила в злополучной уборной. Она успела проклясть к чертям собачьим каждую трещинку в деревянном полу: согнутая в полуприседе над дыркой в полу, Ксиу меньше всего думала о любви к новой родине.
Все чаще она ходила с хмурым видом по двору – разглядывая поджарый торс Джиана, она поджимала губы и краснела, но взгляд отводила только тогда, когда ощущала вновь животные позывы к местному аналогу унитаза. Кроме того, что он был единственным земляком и тем связующим звеном, которое позволяло ей хоть немного понимать окружающих их людей, он в общем-то сам по себе привлекал взгляд – высокий, статный, да и шрам на лице не такой уж и жуткий… Но черта с два она ему скажет об этом! У этого наглеца и так самомнение раздутое.
Ее почти не трогали, позволяя слоняться без дела, хотя Ксиу и сама понимала, что так делать нехорошо. Пусть хозяева и дикари, но все-таки довольно радушны, и нехорошо было их оскорблять бездельем. Однако раз заглянув на кухню хозяйки китаянка попала если не в ад, то по крайней мере в ведьминское логово. Никем не замеченная Ксиу тогда поспешила убраться подальше.
Периодически хозяева смотрели на нее сочувственно – очевидно, из-за бледно-желтого оттенка кожи. Китаянка никогда не отличалась отменным загаром, а выжатая до нитки постоянными заседаниями над дырой в полу, она стала бледнее пущего и худела прямо на глазах вопреки всем стараниям ее закормить.

Вот и сейчас, сидя рядом с Джианом, Ксиу хмуро смотрела в свою тарелку, изредка осторожно хлебая красноватый бульон – пусть страшно вкусный, но от того не менее поносогонный. Изредка она бросала недовольные взгляды на бывшего майора – вот уж кому было хорошо! Она готова была возненавидеть его уже за то, что ему хорошо, когда ей так плохо уже который день.
От его вопроса она и вовсе едва не выпала в осадок, мечтая прибить его чем-нибудь тяжелым прямо здесь и сейчас. Что за глупые вопросы? Какая женщина не умеет готовить?
- Еще как, - прошипела она. Раздражала даже выбранная им манера разговора – такая веселая и беззаботная, как будто они у себя дома, а не у черта на куличиках в какой-то сельской глубинке. Выросшая хоть и в бедном, но все-таки относительно благоустроенном районе Пекина Ксиу была непривычна к таким условиям жизни и все ей было неудобно – и жесткая скамья, и неудобный туалет, и петухи по утрам.
Однако рассерженное шипение китаянки потонуло в шуме, поднятом ворвавшимся казаком. Ксиу вся похолодела, цепляясь за мысль, что это не кровь, а что-то другое… Игра света на воде, конечно же, только игра… И вообще все это шутка…
Короткий приказ Джиана убил последнюю надежду. Нет, не игра и не шутка. Ксиу подняла лицо на вскочившего земляка, и в сердце ее кроме страха закипала злость. Да что этот мужлан вообще о себе возомнил?
- Совсем охренел? – Брови девицы сошлись на переносице, когда она вскочила на ноги и схватила ближайшую сковородку, уже почти пустую, но всю в блестящем масле. Теплая еще ручка придала уверенности – а ведь донышко у сковороды было еще недавно раскалено! Как заедет кому-нибудь промеж глаз да сделает Джиану собрата по ранению. Черта с два она дастся без боя, кто бы там ни был!

Дом казака Богдана почти опустел. Многие казаки повыбегали и вернулись в свои дома чтобы забрать оружие. Остались с китайчиками только сам Богдан, трое его сыновей да внуки. Осмотрев новых Женю и Ксюшу, он от души посмеялся их боевой экипировке и порадовался боевому настрою. Забрав у бывшего майора топорик, он положил его на стол. В углу комнаты в полу открыли крышку в погреб и оттуда старший сын Богдана начал подавать пистолеты и карабины.
"Это, - он положил на стол несколько пистолетов - предназначается для уничтожения живой силы противника."
Далее на стол отправились карабины.
"Это тоже предназначается для отстрела живой силы противника."
С чердака спустился младший сын Богдана. С собой он нёс ручной пулемёт. Двое внуков старого казака помогали своему отцу(или дяде, кто их там разберёт?) несли патроны. Пулемёт тоже отправился на стол.
"И это, кажется, тоже предназначено для уничтожения живой силы противника."
Тут не выдержал и вставил свои пять копеек ещё один его внук, что всё это время сидел на скамье неподалёку и наблюдал. Английский малой понимал довольно хорошо, что было довольно удивительно. С другой стороны, семья Богдана отличалась от всего остального казачества высокой степенью образованности.
"Але ж дiду, там бо мертв'яки. Вони ж ба не живi."
"Молодець, Олежку, розумний хлопчина. Ось, тримай сокирку, йди пограйся."
Богдан отдал внучку топор, за который до этого схватился китаец и довольный ребятёнок умчался вглубь дома. А старший сын тем временем вылез из погреба и помог среднему вынести в зал... да, противотанковую винтовку. И она тоже отправилась на стол. Рядом с ней пулемёт выглядел не очень внушительно, карабины казались зубочистками возле копья, а глядя на пистолеты хотелось просто заплакать от жалости.
"А это, дорогие гости, Антон Павлович. Как Чехов, только громче. Предназначается для поражения... да, собственно, всего."
Взяв ручной пулемёт, Богдан первым покинул дом и повёл китайчиков за собой. Джиан, он же Женя, получил карабин. Ксиу, она же Ксюша, получила краткий инструктаж по безопасному пользованию пистолетом. Следом за ними вооружившиеся сыновья Богдана вынесли местного "Чехова". На улице уже кипела подготовка. Ещё час назад это был мирный хутор. Сейчас же из сараев и конюшен выкатывали тачанки и гаубицы. Из некоторых хаток казаки выносили миномёты и начинали их устанавливать. Окраина селения горела, в небо поднимались облака пара и дыма. Однако в такую погоду распространение пожара не представлялось возможным и по этому казаки не сильно переживали.Атаман Вишневецкий верхом на коне ездил и раздавал приказы. Слышны были выстрелы не только наступающих, но и обороняющих. И выстрелов становилось всё больше. Безоружные мертвяки или вооружённые - роли не играло. Только безумец способен напасть на казаков. Никогда не знаешь, что у них может быть припасено в чулане. Раздался голос первого пулемёта, подтверждая выше написанное. Огромный казак, детина за два метра ростом, с двуручным мечом за спиной, забрал у сыновей Богдана противотанковую винтовку и пошёл себе с ней спокойненько дальше. К китайцам и Богдану подъехал атаман. Верхом на коне, что был чернее ночи, в своём чёрном меховом плаще, саблей на поясе и карабином в руке он выглядел устрашающе. А когда били молнии, озаряя его светом, выделяя при этом его крючковатый нос, с которого текла вода, и холодные глаза цвета льда, полные злости, становилось и вовсе не по духу.
"Пане Богдан, доверяю вам пехоту. Дети, за мной."
Далеко идти не пришлось. Атаман указал китайцам на тачанку. На месте возницы сидел молодой казак с причёской "под горшочек" и реденькими усиками.
"Это Максим, английский знает. Полезайте в повозку, садитесь за пулемёт и..."
Дальнейшие слова атамана заглушил первый выстрел гаубицы. На краткое мгновение звон в ушах перекрыл все звуки и даже во тьме ночи можно было видеть, как взметнулась фонтаном земля с далёкого холма. Если уж до этого в крепости не заметили происходящего, теперь сомнений не оставалось. Гарнизонные казаки не могли пропустить такое и скоро должны будут прибыть. А что же до нападающих, в этот момент они должны были осознать, на кого решили напасть.

Тяжело бронированные пехотные единицы противника сегодня играли роль мишеней в тире – неповоротливые, широкие, не бьющие в ответ. Китайчонок, скосив с десяток этих остолопов, пришёл к выводу, что бояться «мертвяков» по сути дела и не стоит: дави себе кибиткой проходящих мимо, да выискивай настоящих противников – тех, что точно и аккуратно выстрел за выстрелом лишают жизней бравых сечевых бойцов.
Да только профессионалы те умело прятались во тьме ночной и найти их можно было разве что по звуку, который как назло перекрывался громогласной казацкой песней, артобстрелом и криками, визгами, ором.
Внезапно машину резко повело влево, она накренилась, заскрипела, да угодила в один из сараев, где свой жизненных ход и прекратила. Бывший боевой офицер лежал рядышком с место крушения, чувствуя как ссадит щеку и плечо, что ко всему прочему, ещё и вышло из сустава. Поднявшись и подойдя к кабине, он резко открыл функционирующей рукой дверь, чтобы увидеть как парнишка, с которым они и парой слов перекинуться не успели, вываливается на землю, истекая кровью. В голове зияла сквозная дыра, которая лучше любого доктора говорила: можно забыть славного Максимку.
- Ксиу! – крикнул Сунь, отводя взгляд от убитого, да заглядывая на дно кибитки, где пусть слегка и потрепанная, лежала его китайская подруга – жива целёхонька.
- Как хорошо, что ты хоть иногда умудряешься слушать, - неуместная к ситуации улыбка всё же появилась на его губах, - Кинь мне пистолет, а сама вставай за пулемёт. Это не сложно, поверь мне. Просто держи его покрепче, да жми на гашетку, - он указал пальцем на небольшой рычаг, запускающий механизм орудия.
А тем временем вокруг них уже собиралась толпа «нежити», что крайне неспешно подбирались к оставшейся отрезанными от остальных казачьих сил иноземцам.

Атаман своими речами подбадривал казаков. Тут никакой гиасс даже не нужен был - чубатые ребята и так были настроены стоять насмерть. Многие лишились жизней этой ночью и ещё многие полягут, но выжившие отомстят за павших. Пока Евтук и его хлопцы на человекоподобных роботах-казаках сражались с неприятелем, простые казаки прекратили стрелять по далёким холмам и полностью сосредоточили огонь на найтмерах и пехоте противника. Все казаки отступили за баррикады гуляй-города. Атаман лично выловил из толпы китайца Джиана и поволок за собой. Удача всегда была на стороне Вишневецкого и он намеревался пользоваться ей. Они с казаком китайского происхождения встали за одну из гаубиц, которая осталась без расчёта.

***

Зубр и его пластуны отступили и скрылись за холмами, после чего предприняли попытку зайти в тыл к противнику с другой стороны, выбирая место, не простреливаемое из церкви. В это время основные подкрепления казаков приближались к хутору.

- I я радий, пане Богдан, - выбравшись из своего найтмера, поприветствовал Богдана казак.
Страшно взглянуть было на то, во что превратился хутор. Надолго теперь запомнится несостоявшийся праздник.
Грицько кивул.
- I ми підемо. Проженемо до біса з Сечи Запорожской, - после сказанного Грицько попрощался с Богданом и залез обратно, готовясь вести подкрепления. Он и рад бы помочь казакам здесь, да только медлить было нельзя - уйдут вражины.
- Ну, хлопці, вперед, за ворогом! - свежесформированная маленькая армия под командованием Короленко устремилась вслед за ушедшими наемниками. Зубр, небось, все еще там...

Отредактировано Grytzko Korolenko (2014-05-18 22:22:52)

Да, храм был возвращён и это было замечательно. И хорошие новости продолжались. Пришёл гонец от пластунов. Британские подлецы не успели скрыться и часть из них ещё можно захватить.
"Браття, це наш шанс. Надо брать вражину."
Отряд Грица вместе с подкреплением от Богдана уже должен был подойти к британцам, но вряд ли они смогут их окружить. Отправив гонца обратно с приказом брать врагов живьём, если будет возможно, атаман собрал ещё один отряд и отправил их поджидать британцев в наиболее вероятном месте отступления от наступавших бойцов казаков. А сам Вишневецкий поймал ещё одного пробегавшего мимо казака и послав его в штаб сообщать другим членам совета о случившемся и созывать их в Запорожье, отправился проверить, как обстоят дела в храме.