- Ладно! Хорошо! Оукей! – раздражённая немка бросила жалкие попытки бороться с обер-лейтенантом, да понадеялась, что, быть может, тот осознает свою вину, когда его тыкнут носом в неё, - Манфред, вот сколько тебе лет уже? Тридцать пять? Тридцать семь? – молодой боец просто не могла дать ему меньше: образ отца взвода, бравого и славного, который, впрочем, сейчас рассыпался у неё на глазах в мелкую труху, - А вот эта, - кивнула «танго» носом на блондиночку, - кроха тебе в дочери годится! Чёрт тебя дери, офицер, я всё понимаю: красивая она, чего скрывать, да только как ты мог, со всем своим опытом и темпераментом, вот так вот к ней подкатить? Ладно бы кто из ребят, но ты! – слова ей сквозили разочарованностью, упрёком, словно бы она поймала мужа на измене, - Девок мало, что ли в части? – повторилась Тэресия, не отрывая взгляда от серых глаз командира, - Или у тебя кризис какой, что вот прям молодую сейчас нужно? – вспоминала она журнальные статейки, где розовым по оранжевому писалось, что к тридцати трём годам мужчина начинает испытывать острое желание омолодиться и показать, что он хоть куда ещё.
- А Отто не трогай, - огрызнулась она наконец, найдя в себе силы не реветь, - Он, может, никогда не станет офицером, да только мужик отличный! Без него я бы сдохла от скуки! – фырча, добавила она, стараясь очень аккуратно встать с колен.