По любым вопросам обращаться

к Vladimir Makarov

(Telegram, Discord: punshpwnz)

Рейтинг Ролевых Ресурсов - RPG TOP Для размещения ваших баннеров в шапке форума напишите администрации.

Code Geass

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Code Geass » События игры » Turn III. Turning point » 07.10.17. Государственная Измена


07.10.17. Государственная Измена

Сообщений 1 страница 17 из 17

1

1. Дата: 07.10.2017.
2. Время старта: 10:00 АМ.
3. Время окончания: 12:00 АМ.
4. Погода: +7 градусов по Цельсию, пасмурно.
5. Персонажи: Милинда Брантини, Конрад Штерн.
6. Место действия: Германия, Берлин, штаб шестой бронетанковой дивизии.
7. Игровая ситуация: Милинда Брантини возвращается с Ближнего Востока, чтобы отчитаться перед советом 50 за своё поражение в боях против Корнелии ли Британия. Но в аэропорту её встречает офицер небезызвестной в ЕС германской шестой бронетанковой дивизии - капитан Карл Воллен. Мужчина с повязкой на левом глазу предлагает Милинде проехать с ним в штаб дивизии и выслушать то что генерал-майор Конрад Штерн собирается ей предложить перед встречей с Советом.
8. Текущая очередность: Милинда Брантини, Конрад Штерн.

0

2

Мотаться ради Совета Милинди надоело еще в Париже, но на этот раз ее выбрал командующий экспедиционным корпусом - генерал Гарибальди. Старый пердун отчаянно не хотел краснеть перед Советом Пятидесяти, поэтому выбрал молодую Милинду в качестве своего представителя. Она его, в общем-то, понимала, но после поражения от Корнелии испытывала жгучее желание пристрелить командующего к чертям собачим. Именно он виновен был в провале, и все это знали, даже адъютант Милинды, оставшаяся на Ближнем Востоке. В боях Милинда потеряла меньше половины дивизии, среди которых был десяток наверняка уже расстрелянных пленных, но это ничего не значило - ей повезло оказаться на участке фронта, который не особо пострадал. Но тем хуже на фоне Милинды смотрелось желание Гарибальди продолжать наступление даже, чуть не обернувшееся полным разгромом. Конечно, там была Корнелия, но все же, все же...
Прибыв в аэропорт, Милинда потратила пятнадцать минут на посещение туалета и кафе, где она заказала себе очень крепкий черный кофе - под стать настроению. Неожиданно подсевший к ней человек с повязкой на глазу в униформе германского штабиста вызвал у нее раздражение. Милинда было хотела отшить неожиданного кавалера или кто он там, но тот представился. Нагловатым офицером оказался некий Карл Воллен из шестой бронетанковой. Тревожный звоночек прозвенел в голове генерала Брантини, когда она выслушала приглашение капитана посетить штаб Штерна и встретиться с начальством. В принципе, почему нет? Времени полно, совет заслушает Милинду только завтра, а женщине очень хотелось посмотреть в глаза предателя Кёрза, подставившего Ганнибала Боту. Она без долгих раздумий согласилась и вышла из аэропорта вслед за молчаливым Волленом. Берлин встретил Брантини утренней прохладой и мрачными тучами, а у входа стоял ожидающий Милинду военный автомобиль без отличительных знаков шестой бронетанковой. Похоже старина Штерн предпочитал скрытные действия. Последнее Милинду не смутило - итальянский генерал, посещающий немецкого, да еще и столь скандального... Вообще, по хорошему, Штерн мог сам ей позвонить, но предпочел этого не делать. Почему?
Всю дорогу до штаба неразговорчивый спутник Милинды сдержанно отвечал на вопрос, мастерски уходя от ответа на самые неудобные: о планах Штерна, о предательстве Ганнибала Боты, о войне на востоке. Милинда удивилась - похоже, этому типу дали приказ ответить на часть вопросов, но самому в беседу не вступать. Весьма странно, но это же Штерн... От типа, продавшего своих союзников (кому продавшего, вот в чем вопрос?), ничего другого не ожидалось. Милинда поймала себя на мысли что относится к командиру шестой бронетанковой предвзято, но ничего не могла с собой поделать.
Доехали они быстро, Воллен молча открыл дверь и пригласил "фрау генерала" в мрачное здание штаба, где царил покой и порядок, лишенный обычной суматохи, характерной для армий ЕС. Войдя в кабинет генерал-майора Штерна, встретивший ее приятным запахом натуральной кожи, Милинде не сразу удалось сделать суровое выражение лица...

Отредактировано Milinda Brantini (2014-02-12 14:36:09)

+6

3

Карл Воллен шагнул вперёд и, ударив сведёнными каблуками сапог, отсалютовал своему командиру. Милинда Брантини в представлении не нужналась, всё-таки Штерн ожидал её.
В кабинете генерал-майора не было совершенно никаких излишеств, если не считать огромного портрета у него за спиной. Ганнибал Бота. В остальном, его рабочее место не отличалось от десятков других кабинетов в германском штабе. Штерн последние ночи проводил в своём кабинете, над планом операции "Валькирия" который всё ещё нуждался в доработке. Ежедневно, ему приходилось встречаться с германскими офицерами, союзниками из России и других стран альянса. Командир шестой бронетанковой собирал союзников, готовых идти до конца. Вот уже старый генерал Мантейфель и старый соратник Штерна русский майор Александр Крестовский поддержали "Валькирию" и это был далеко не полный список соратников коварного заговорщика. В прочем, перед ним стояла женщина, поддержка которой сможет сохранить тысячи жизней. Война с Италией в Альпах, которая неизбежно наступит если итальянское офицерство (по мнению Штерна, образцовым представителем которого являлась Милинда Брантини) откажется поддержать заговор, может затянуться и надорвать военную промышленность Германии. В прочем, Штерн не сомневался в том, что совет пятидесяти и верховное командование Италии, верное старому режиму, генерал Брантини презирает больше, чем "предателя" Штерна. Как ещё объяснить причину того, что она сейчас стоит перед ним, в штабе шестой панцердивизии...
"Всё-таки приняла моё приглашение. Смелая женщина, но не стоит забывать о том, что она в своё время была готова поддержать генерала Боту. Надеюсь, она даст мне шанс объяснить ситуацию и привлечь её к участию в заговоре."
- Вы свободны, капитан, - произнёс немец, поднимаясь из-за стола, - добро пожаловать в Берлин, генерал Брантини. Благодарю, что согласились выслушать меня. Не сомневаюсь, у вас ко мне немало вопросов и я готов ответить на все, в том числе какого лешего у меня в кабинете делает портрет генерала Боты.
Штерн жестом пригласил её располагаться, как пожелает и, когда шаги капитана Воллена затихли в коридоре, объяснил ситуацию, прежде чем Милинда озвучила интересующие её вопросы.
- Итальянская армия достойно сражалась на Ближнем Востоке, - произнёс генерал-майор - но у генерала Гарибальди не было шансов против Корнелии. Насколько мне известно, герр генерал желает продолжать наступление и отправил вас на растерзание совету пятидесяти, - немец нахмурился, - поэтому, я позволил себе задаться вопросом, будь на его месте более достойный командующий, была бы разбита армия, до сего дня считавшаяся непобедимой...
При всём своём коварстве, Штерн никогда не прятался за спины своих офицеров, как это сделал генерал Гарибальди. Во всяком случае, ему хватало чести признать свои ошибки и держать за них ответ лично. Что-ж, теперь право сделать свой ход перешло к Милинде Брантиши и немец приготовился к тому, что ему предстоит долгий и непростой разговор.

+3

4

Взглянув на Штерна, Милинда неожиданно поняла насколько это скользкий тип. Там, в Париже, в зале суда он сквозил ненужным пафосом и трагичностью, что вызывало у нее только смех, здесь же... Мужчина явно что-то задумал, и для этого ему нужна была она, Милинда Брантини, бригадный генерал итальянской армии. Вот только участвовать в его планах Брантини было не с руки. Женщина перевела взгляд за спину Кёрза, уставившись на портрет, который до этого не привлекал её внимания. Ганнибал Бота, которого Штерн пытался похоронить своими же руками, висел у него в кабинете... Она конечно понимала, что врагов нужно уважать, но какого черта, в самом деле? Штерн что, фетишист? Милинда натяжно улыбнулась и, легко помахивая правой рукой, произнесла:
« Ну что вы, генерал. Обстоятельства, по которым меня вызвали в ваш несомненно красивый город, оставляют желать лучшего, но я рада здесь побывать. Раз эдак в десятый, если я не ошибаюсь в подсчетах.»
Хитрая ухмылка настоящей рыжей лисы и столь серьезный пристальный взгляд, буквально буравящий Штерна. Что он задумал? Хочет развести на откровенность и потом подставить её? Это было лишено смылсо, даже если она сейчас оскорбит Гарибальди, ей ничего не будет - Штерн принадлежит к армии Германии, а Италия во всем слушается французов и не особо тяготеет к любителям пива и баварских сосисок. Но его тон... Определенно, подлец что-то задумал и не особо скрывает. Остается только выяснить что именно и использовать себе во благо.
« Если вам интересно, наступление было обречено на провал с самого начала, когда союзники египтяне отказались выйти вместе с нами, мстя нам за наше бездействие, а по разведданным на нас выкатилось около тысячи элитных найтмеров Корнелии. Танки "Ариэтте" конечно хороши, но маневренную войну ими не выиграть, а затыкать все дыры моими Шмелями просто глупо.» - Милинда махнула рукой, добродушно улыбаясь. Сейчас она походила на простачку, пришедшую выпить чаю со Штерном - столь разительным был контраст с прежней хитрой лыбой и изучающим взглядом. Однако через секунду она переменилась в лице и присела в кресло, оправив неприлично задравшуюся форменную юбку, и заговорила серьезным тоном: «Генерал Гарибальди был утвержден командующим итальянским экспедиционным корпусом Советом Пятидесяти и я далека от того, чтобы обвинять совет в несостоятельности. Однако вы позвали меня поговорить о Гарибальди? Старик доживает свой век и давно бы ушел на пенсию, если бы не его сыновья и дочка, нуждающиеся в протекции. Полагаю, немцы должны быть в курсе. Так все таки, мне показалось или я услышала в вашем голосе намек?»
Штерн конечно не сахар, но Милинде внезапно стало интересно. Вся эта возня с войсками, горячими точками и грандиозная подстава генерала Боты - в таком дерьме генералу Брантини вариться не приходилось. Бесценный опыт или просто уважение к оппоненту? Кто знает...

Отредактировано Milinda Brantini (2014-02-14 16:27:58)

+4

5

- Не намёк, предложение, - возразил генерал-майор, - я всеми силами участвую в государственной измене и рассчитываю на таких офицеров, как вы. Если честно, я уже устал от пафоса, обойдусь без него, - немец небрежно махнул рукой и перешёл сразу к делу, - я планирую военный переворот в ЕС и установление нового режима, совета генералов, возглавит который достойный и уважаемый человек. На всякий случай, уточню - речь не обо мне.
Командир шестой бронетанковой рисковал, но если бы Милинда не была готова выслушать его до конца, не явилась бы в его штаб. Теперь всё зависило от красноречия генерал-майора Штерна. Ведь склонить верную своей присяге женщину на мятеж будет непросто. В прочем, с такими союзниками, как Ирвин Мантейфель, Сергей и Александр Крестовские, можно было рассчитывать на относительно бескровный захват власти в Германии, не беспокоясь за восточные границы. Вот только...
- Генерал Брантини, - спокойно продолжил Штерн, - я знаю, что мои манёвры в Африке выглядят не иначе, как предательство и вы имеете полное право предположить, что я затеял этот заговор ради собственной выгоды, но это не так. Я с тяжёлым сердцем принял решение оставить африканерских союзников, но генерала Боту необходимо было остановить, если бы "единая армия ЕС" была создана, то Германия была бы обречена на поражение. Я не желал смерти его сыну и другим бурам, даже если это ничего не меняет - что сделано, то сделано.
"Ставки слишком высоки. Я не блефую. Выложив все карты на стол, я оставляю ей право сделать свой выбор... Рано или поздно, старому ЕС придёт конец. И я не хочу, чтобы Германия была погребена под обломками и уничтожена британской военной машиной. Слишком много хороших солдат отдали свои жизни ради того, чтобы те, кто сумел выбраться из мясорубки, смогли увидеть конец войны, своими глазами."
- Я беседовал с генералом Ботой после этого фарса в коорденационнм штабе. Кажется, он понял, что я задумал. Вот только почему он обратился к принцу Шнайзелю, а не к европейской контрразведке...
Действительно, Бота одним из первых осознал, что ЕС трещит по швам и предательство Штерна стало всего лишь предлогом для принятия тяжёлого, но дальновидного решения.
- Несмотря на то, что вы по прежнему считаете меня заурядным предателем, мои планы идут дальше захвата власти в Германии и завоевания Европы огнём и мечом. Я хочу объединить ЕС, а не утопить его в крови. Единственный выход сейчас - это военная диктатура. Подъём промышленности. Новые технологии. Всё то, что есть у Британии и благодаря чему она одерживает победу за победой. Его высочество Шнайзель сделалм не такое же предложение, как и генералу Боте, я намереваюсь воспользоваться им для того, чтобы прекратить войну и выиграть время для того, чтобы восстановить экономику ЕС, а так же армии, потерянные на фронтах. Вы со мной, генерал Брантини?

+2

6

«Ах вот оно в чем дело...» - произнес негромкий голос, исходящий из уст этой эффектной женщины с волосами цвета соломенный блонд. Милинде внезапно стало душно, и причиной отнюдь были не слова Штерна, столько он сам. Что бы он там не говорил, а Европу он все равно утопит в крови, чужой разумеется. реки крови, миллионы погибших среди мирного населения. То, чего они боялись со стороны Британии, придет со стороны Штерна и Боты. она лишь подумала:«Забавно.»
Милинда встала с кресла, прошла мимо Штерна и неожиданно подошла к окну, распахнув его легким движением руки. Холодный воздух потоком хлынул в комнату, позволяя генералу восстановить внезапно отказавшее ей дыхание. Для верности Милинда ослабила воротник униформы, пытаясь отдышаться и выгнать из головы внезапно ставший мерзким сладковатый запах кожи с новеньких кресел. Прикрыв окно, дабы избежать шума, она развернулась к Штерну и пошла вдоль стены, касаясь ее кончиками пальцев левой руки.
«Видите ли, генерал... Все что вы говорите, ваши размышления об объединении, весьма забавны. Вы говорите, не хотите топить Европу в крови? Кровь польется, реками, ведь есть масса приверженцев старых режимов, и не все правительства готовы безоговорочно верить вам и смотреть в рот. Совет генералов, говорите вы? Да-а-а-а...» - Милинда остановилась и на секунду задумалась, уставившись на свои пальцы. Как и ожидалось, никакой пыли на них не было, но она все равно мусолила их друг об друга, словно те могли как-то повлиять на сказанные ей непростые слова: «Вы же знаете историю, господин Штерн? Римская Империя управлялось императором, а откуда пошло это звание? Императорами именовали полководцев. Вот только...»
Милинде адски захотелось сплюнуть прямо на пушистый ковер под ногами, до того во рту застряло ощущение гадливости. Она бы сплюнула, но все же правила этикета не давали ей перейти за рамки. Милинда продолжила, смерив Штерна взглядом: « Нет, Штерн, я признаю. Вы не заурядный предатель. Я впечатлена, весьма, надо сказать. Раньше я думала по-другому. Будь я поглупее, пошла бы прямо сейчас к Совету Пятидесяти и начала плакаться, что Конрад Штерн нас всех продал. Но я этого не сделаю, и знаете почему? Потому что я восхищена вашей решимостью. Однако вы погубите Европу, и она развалится гораздо быстрее, чем Британия, который вы покоритесь. Ведь в сущности, Британии нужен враг, чтобы развиваться. Не будет истасканной внутренними противоречиями ЕС и СБИ поплывет, словно поезд, сошедший с рельс. А у нас из-за внутреннего конфликта полностью развалиться экономика и промышленность, которую вы пытаетесь восстановить. Вы наверное в курсе, что сакурайдата в Европе почти нет? Он есть в Российской Империи, а ее вы что, тоже собрались ставить на колени?»
Милинда замолчала. В ее голосе не было обвинений, только сухая формалистика. Если честно, она тоже весьма устала от войны, от того что хороших, молодых ребят гонят под британские орудия, от лживого правительства, от угнетения японцев на своей родине, которая прикрывается идеалами свободы и демократии. К чему все это, если в итоге всплывают такие как Штерн и начинают мутить воду? А Ганнибал Бота... Взял и продался тем, кого он больше всего ненавидел... При мыслях о Боте генерал Брантини изменилась в лице, словно осунувшись и постарев эдак на пять, или даже десять лет. Но ей претило быть предательницей и прислуживать Штерну. Она не раз думала, как бы ей вернуть японцам их законные права, но тут, по сути, ее ставили против половины генералов Италии. Смогла бы она такое потянуть ради недавних врагов? Наверное нет...

Отредактировано Milinda Brantini (2014-02-14 23:22:39)

+3

7

- Я начал разработку операции "Валькирия" после того, как совет пятидесяти отдал приказ шестой дивизии ударить в спину русским союзникам, если они пересекут границу с Китайской Федерацией, тем самым нарушив заигрывания совета со старшими евнухами.
Это, действительно, было правдой. Тогда ещё полковник Штерн выбросил этот приказ в мусорную корзину (его челюсть к тому времени уже познакомилась с кулаком Александра Крестовского) и отказался выполнять его. Дальневосточная кампания навсегда изменила отношение молодого и талантливого офицера к этой войне. Он вернулся в Европу уже не амбициозным выскочкой, а ветераном, получившим не только шрамы, но и бесценный опыт.
- Несколько дней назад, - не называя точной даты объяснил Штерн, - я встречался с людьми, от которых может зависеть безопасность наших восточных границ. Если я скажу вам, что батальон "красноплечих" будет сражаться против совета пятидесяти, вы поверите, что я бы не начал операцию "валькирия" не имея возможности договориться с русским?
Штерн устал. Сначала Мантейфель, потом Крестовские и наконец - Милинда Брантини. Ну почему они все считали его вероломным куском дерьма, даже не стараясь понять того, что немец задумал... В прочем, командиру шестой дивизии удалось изменить мнение старого генерала Мантейфеля и русских союзников. Теперь ему предстояло совершить невозможное. Что-ж, именно для этого и создавалась дивизия призрак, верно?
- Теперь, об экономике. Я планирую ликвидацию гетто и предоставление японцам равных прав с гражданами ЕС. Вопреки словам генерала Боты, я не считаю немцев исключительными. Как я уже говорил, "валькирия" должна объединить Европу, а не утопить её в крови. Что-ж, если вам действительно хочется знать чего ради я затеял этот заговор...
Штерну надоело, что в нём видят всего лишь подлого говнюка. Быть может, всему виной пафос. Но если бы командир шестой дивизии не играл на камеру в своё время - заметил бы его Шнайзель? Поверил бы его словам Мантейфель? Нет.
- Вы наверняка слышали о мясорубке в Арденнах, - объяснил немец, - как и вы, генерал Брантини, я знаю каково это - терять солдат и офицеров, которым ещё вчера обещал победу. Я обещал им тогда, тем кто выжил, что закончу эту войну. Взгляните правде в глаза, совет пятидесяти уже проиграл её. Семь германских дивизий были отправлены в ЮАР умирать и чего ради - вместо того, чтобы готовиться к обороне на северных границах совет послал этих людей умирать. Вас бросили на укреплённые позиции Корнелии, опять же ради чего? Где были египтяне, когда ваши солдаты погибали вдали от дома во имя интересов ЕС... Совет пятидесяти проиграл эту войну, вам не хуже меня известна британская колониальная политика. Пришло время принять непростое решение - посмотреть на меня не как на предателя, а как на союзника, который хочет того же, чего и вы. Да, я действовал грязно. И гарантий вам дать не могу. Но я пойду до конца, ибо ставки уже слишком высоки... Вы со мной, генерал?

+4

8

Взгляд Милинды, до этого бесцельно скользящий по убранству комнаты, неожиданно сфокусировался на Штерне и в нем появилась искорка интереса. Слова про гетто возымели смысл, ведь, подобно Штиерну, Милинда обещала Такамуре изменить ситуацию с японцами в Италии. А что если не только в Италии? Что если вся Европа будет смотреть на них не подобно британским захватчикам, а как подобает гражданам? Что если Европа прогнила, причем до самого своего дна, и ржавчина коррупции, зависти, ненависти сожрала ее, бросив на колени перед британцами? Что может крохотная Италия, кормящаяся французскими и немецкими кредитами, с полностью уничтоженной военной промышленностью противопоставить внезапно осуществившему государственный переворот Штерну? Что правит в этом мире? Деньги? Власть, захваченная неправомерным путем?
«Сила...» - Милинда многозначительно прищурилась, разглядывая бесстрастно-усталое лицо Кёрза. «Сила и коварство - вот составные части успеха. Может быть, восстание Штерна захлебнется. Или... Может быть, добившись своего, он выстрелит в спину своим бывшим союзникам, перережет всех японцев и пойдет играть моей соломенноволосой головой в футбол со Шнайзелем и Корнелией... Но я не прощу себе, если все мои солдаты,  любой из них, погибнут из-за его интриг и моего упертого правительства, не ценящего тех, кто, будучи призванным защищать родину, умирает в чужих песках... В конце концов, все мы мечтали о сильной Италии и свободных японцах, да Юи?» Милинда усмехнулась. Мысли невеселые, но с Европой нужно было что-то делать. Если она не согласится, так он найдет кого другого. Может быть, станет договариваться с мерзавцем Гарибальди... Они со Штерном не особо отличались, если так подумать. Только первый был старым упертым м-ком, а второй просто упертым м-ком. Милинда едва заметно наклонила голову и заговорила: «Генерал Штерн. Надеюсь, вы отдаете себе отчет в своих действиях? Вы умный человек, и должны понимать - я не соглашусь ни на какие условия, если я сочту их позорными для своей страны. Не соблаговолите просветить меня, что конкретно вы выторговали у Шнайзеля в обмен на свой переход на его сторону? Автономию для Германии?»

Отредактировано Milinda Brantini (2014-02-21 23:10:36)

+3

9

Что-ж, пришло время выложить карты на стол. Штерн понимал, что убедить генерала Брантини будет непросто. Хотя бы потому, что она в отличие от германских генералов считает его не героем, а мерзавцем. Здесь репутация непобедимого командира шестой дивизии шла Конраду в минус, ведь именно он сказал Милинде - эту войну мы уже проиграли.
- Когда я говорил с его высочеством, - произнёс немец, опираясь на стол, - у меня за спиной не было никого, кроме солдат и офицеров шестой дивизии. Он предложил мне "особую административную зону" в обмен на британское покровительство для Германии. Но за всё приходится платить, генерал Брантини. Цена свободы Германии, - Штерн горько усмехнулся, - если это можно так назвать, наверняка вызовет у вас отвращение. Я обещал Шнайзелю завоевать для него Европу, объединить её и передать в руки британцев, вот только... Ситуация изменилась.
Корад совершенно спокойно говорил о государственной измене. Смысла скрывать правду от Милинды он уже не видел, она и так узнала слишком много и теперь или пойдёт до конца вместе с заговорщиками, или примет сторону совета пятидесяти. Остаться в стороне не получится, ведь когда начнётся военный переворот, каждому офицеру придётся сделать выбор.
- Шнайзель, несомненно, рассчитывает на то, что я утоплю ЕС в крови, независимо от результата. Всё, что останется британцам - это высадиться и добить уцелевших. Но я не собираюсь завоёвывать Европу, как это сделал Недомерок. В первую очередь, мне нужен сильный Альянс, который сможет заставить британцев сесть за стол переговоров и заключить мир на равных условиях. Отбросим в сторону пафос, - немец небрежно махнул рукой, - стал бы Шнайзель заключать сделку с врагом, которого он может разбить на поле боя... Ведь британцы выигрывают сражение за сражением, так почему его высочество предложил мир сначала генералу Боте, а затем мне... Это говорит о том, что Британия не может позволить себе блитцкриг в Европе. Я предлагаю воспользоваться этим. От вашего решения сейчас во многом зависит то, получится ли у меня переиграть британского принца, - признался генерал-майор, - вы нужны мне, генерал Брантини, чтобы собрать итальянских офицеров, взять под контроль армию и избежать кровопролития. Кроме того, вы получите доступ к файлам "Валькирии" и возможность внести в операцию свои изменения, учитывающие интересы Италии.
Штерн бросил мрачный взгляд на портрет Ганнибала Боты, а затем, снова повернулся к Милинде. Если бы он не был хладнокромным ублюдком, то отношение генерала Брантини задело бы самолюбие немца. Вот только, он действительно действовал грязно и не скрывал этого - напротив, не старался задобрить Брантини ложью и пустыми обещаниями.
"Да, я именно такой кусок дерьма, как вы думаете, генерал. И вы ещё скажете мне спасибо, когда благодаря моему предательству, Италия станет сильной."
- Не будет административной зоны, - произнёс наконец генерал-майор, сложив за спиной руки, - поэтому, я и отстроил Атлантический Вал, поэтому, триста тысяч гермнаских солдат готовы занять позиции на линии береговой обороны во Франции и сражаться бок о бок с союзниками, как и велит этого долг. Но не долг Германии перед Евросоюзом, а долг немца перед французом - таким же солдатом, с которым он сидит в одной траншее и смотрит в сторону одного врага.

+4

10

Штерн все говорил-говорил, А Милинда слушала и удивлялась. Кинуть самого могущественного человека в мире - шутка ли, он вообще серьезно? А сильный альянс - он вообще о чем? Хотя... Если так подумать, это имеет смысл. Сейчас, действуя разобщенно, мы не способны защитить и десятой доли наших территорий. С изменой правительства ЮАР все стало еще хуже - мы не просто не готовы к продолжению войны, мы совершенно не готовы. Совет думает в том же направлении, что и Штерн - мир с Британнией, но наверняка эти уроды рассчитывают продаться подороже.
«Совет предал нас тогда, когда отправил воевать с британцами в Ближневосточной Федерации. Вы как знали к кому обратиться и на что давить, Кёрз.» - Милинда скорее прохрипела это, чем проговорила: «Если вы не собираетесь сдаваться, рассчитываете продолжать войну и даже надеетесь её выиграть, я с вами. Так хотя бы жертвы моих людей в БФ будут не напрасными и я смогу твердо смотреть в глаза их родственникам.»
Милинда привстала и протянула Штерну руку. Этот жест дался ей нелегко, как и решение. У нее не было гарантий, не было никакого желания верить немцу, но и сражаться со своими чувствами, давно охватившими ее, она не могла. То, что в итоге решалось дулом пистолета во рту, могло решиться здесь. Она станет направляющей дланью для своей страны, возможно, положит жизнь ради нее, но не сдастся британцам и Штерну. Всего-то и нужно что стать жестокой подколодной змеей, уничтожить старую Италию и построить на обломках новую. Италию, способную смотреть в лицо врагам, не сжимаясь в комок от страха, не прикрываясь идеалами демократии и свободы, не погружаясь в бездну коррупции и тотального коллапса экономики.
« Я знаю с десяток надежных человек, с которыми я училась в офицерской академии. Им можно верить, и скорее всего они разделяют мои взгляды на ситуацию. Проблему составляет лишь верхушка, назначенная командующим Гарибальди. Какую судьбу вы определили для предавшего своих солдат Совета?»
Милинде, в сущности, было наплевать на Совет Пятидесяти. Но Гарибальди, виновник всех поражений, а следом за ним и президент, будут болтаться на столбах. В назидание.

+2

11

- Смерть, - ответил Штерн, крепко пожав её руку, - если предположить, что нас поддержит военная элита Евросоюза, наверняка останутся и верные старому режиму офицеры. Но если с советом пятидесяти будет покончено, лоялисты сложат оружие, им не за что будет сражаться. Но гражданской войны избежать не получится...
Штерн вернулся к карте, отметив про себя, что решение поддержать заговор германских офицеров далось Милинде очень непросто. Что-ж, её можно понять, немец и не надеялся на то, что она поверит слову предателя.
"До тех пор, пока "валькирия" остаётся на бумаге, я предатель. Но когда она расправит свои крылья над Германией и ЕС, я докажу миру, что у германских офицеров хватит чести исполнить свой долг."
- Я постараюсь поддержать Вас силами германской армии, генерал Брантини, - бросив задумчивый взгляд на расстановку частей бундесвера произнёс Штерн, - что-ж, пришло время воспользоваться полномочиями, которые мне передал канцлер, подписав план операции "валькирия". Скажите мне, генерал, сколько солдат и бронетехники может потребоваться Германии для отражения, - губы германского офицера изогнулись в усмешке, - возможного удара со стороны итальянских союзников и контрудара через Альпы...
В действительности, слова Штерна означали всего лишь - скажите, сколько солдат и танков вам нужно для того, чтобы гарантировать успех заговорщиков в Италии. Манёвры германской армии пока не привлекали к себе внимания союзников, не считая правительства Франции, обеспокоенного переброской крупных бронетанковых частей на западную границу, однако, Штерн лично заверил посла в том, что германские танки готовятся к наступлению в сторону береговой линии, где предположительно ожидается высадка британского десанта. Для оказания своевременной военной помощи Франции, разумеется. И несмотря на то, что ни Ольбрихт, ни Остер не получили приказа пересекать границу, они были готовы нанести удар стальным танковым кулаком по позициям французской армии. Слова Крестовского было достаточно, чтобы гарантировать безопасность восточных границ, а потому перебросить две трети личного состава на юг стало возможным. Но командир дивизии призрак понимал, что торопить Милинду с ответом не стоит.
- ...и взятия под контроль ключевых стратегических объектов, без которых верные совету пятидесяти войска не смогут противостоять высадке германских солдат на побережье. Как я уже говорил, чем меньше крови прольётся, тем лучше. К тому же, не стоит забывать о том, что мы действуем во благо итальянского народа, никаких бомбёжек, или "выжженой земли" разумеется, не будет. Даю Вам слово, генерал.

+2

12

Миинда серьезно посмотрела на Штерна. Он в открытую предлагал ей помощь германской армии, не требуя ничего в замен. Пока что не требуя, разумеется. Конечно, с пришедшими немцами она легко подчинит промышленный север Италии и потом добьет захирелый юг, а Рим захватят ее, пока что возможные союзники, но.. Вытуришь ли пришедших немцев потом? Вдруг они там и останутся, а потом Штерновская Германия развалит Италию... Впрочем, иного выхода у Милинды не было. Раз она доверилась Штерну, а Штерн доверился ей... Милинда задумчиво пожевала губами, а затем бесцветным взглядом взглянула портрет Боты, словно ища поддержки:
«Тысяч семьсот солдат, если германская армия после контр-удара постарается занять ключевые города севера. Мобильные отряды "Шмелей" будут полезны для городских сражений, а танки - для стремительного прорыва.Генуя, Милан, Венеция... Флоренция. Во Флоренции - семидесяти тысячное японское гетто, преимущественно состоящее из способных держать оружие. Если снабдить их стрелковым оружием и взрывчаткой, они смогут взять и удержать город до прихода основных сил. Но это если уговорить их выступить на стороне "Валькирии". А вот за Рим не беспокойтесь...» - Милинда хищно усмехнулась, внезапно став похожей на стервятника: «Высаживаться лучше близ Римини - там береговая охрана наиболее слаба, а берег наиболее удобен в плане подхода десантных судов. Как-то так. И еще одна вещь... Если взять под контроль Рим и север Италии, юг не будет сопротивляться - там просто некому.»
Милинда некстати вспомнила слова Конрада о "выжженной земле" и бомбежках. Нельзя забывать и о простых немцах - если солдаты начнут "резвиться" в городах... Милинда твердо посмотрела на Штерна, и ее голос, которым она бросала слова, был полон твердости: «Если немецкие солдаты будут грабить, жечь и убивать мирное население Италии ради развлечения, подвластные мне итальянские силы будут их вешать. Мы ведь союзники, а не враги, и простые правила тут не работают, так?»
Состояние Милинды стабилизировалось. Теперь она была практически уверена в правильности своего решения, а еще перед ней открывались неожиданные перспективы. Если заменить всю итальянскую военную верхушку с устаревшими взглядами на войну прогрессивными генералами, усилить экономику, растрясти всех коррупционеров и магнатов, то у Италии появлялся шанс на будущее. Не настолько светлое, но хотя бы относительно стабильное.

+2

13

- Ваше недоверие германской армии можно объяснить моим предательством в Африке, однако, - немец нахмурился, - не стоит считать солдат бундесвера животными, германская военная машина будет действовать строго в соответствии с приказами из штаба и никакого насилия в отношении мирного населения и армии Италии они не предусматривают. Не считая, разумеется, войск верных совету пятидесяти.
Обречённый взгляд генерал-майора устремился к портрету сурового африканера. Он думал - а что бы на его месте делал Ганнибал Бота, получив в своё распоряжение германскую армию, одну из сильнейших в ЕС. Как бы он поступил, имея возможность ввести семьсот тысяч солдат на территорию соседней Италии...
- Недоверие не приведёт нас к желаемым результатам, - Конрад нахмурился, - если Вы будете ожидать удара в спину, это несомненно скажется на эффективности заговора в целом и ситуации в Италии в частности. Если решили идти до конца, генерал Брантини, отбросьте сомнения и действуйте - решительно и не оглядываясь на "предателя Штерна" и германскую армию. Я никогда не предавал союзников и сейчас не собираюсь.
Треклятый генерал Бота осуждающе смотрел на него с портрета. Казалось, вся тяжесть взгляда африканера была передана маслом на холсте. Пришлось внести ясность.
- То, что я сделал в Африке было необходимым злом для сохранения германской армии и начала операции "валькирия", если бы генерал Бота получил контроль над бундесвером, война бы закончилась унизительным поражением, через несколько лет тяжёлых сражений. Объединить армию ЕС должны мы, положив конец совету пятидесяти, а не Ганнибал Бота. Теперь, когда он бросил карты на стол, Вы понимаете о чём я...
Действительно, переход Боты на сторону британцев стало неожиданностью даже для Штерна. Он, конечно, предполагал что буры могут сделать свой ход и предпринять что-нибудь совершенно неожиданное, но не настолько. Едва ли африканерам сказали о том, что командир шестой дивизии получил аналогичное предложение. Вот только он не остановится на достигнутом, в планы Штерна входило переиграть Шнайзеля рано или поздно. Единый ЕС. Сильный. Независимый.

+2

14

Штерн ошибался - дело было не в его предательстве Ганнибала Боты. Просто Милинда в свое время насмотрелась на британских солдат, сжигающих деревни, грабящих, насилующих, убивающих - разрушающих все, к чему они прикасались. Наверное в этом было дело. Немного подумав, Милинда осторожно заговорила:
« Дело не столько в вас, Конрад, и не в вашем предательстве генерала SADF Боты. Дело в другом предательстве - моем. Как я смогу смотреть в глаза людям своей страны, если вместо ненавистных британцев, от которых я хочу их защитить, придут озверевшие от бездействия в своих частях немцы? Ведь солдат остается солдатом - ему в сущности наплевать, кого грабить и убивать - врага или недавнего союзника. Понимаете теперь? Что касается вашего предательства и моего недоверия...»
Милинда замолчала, нахмурившись. Она, конечно, слабо доверяла этому скользкому типу - любой здравомыслящий человек давно бы услал его вместе с его планами подальше, или пошел бы жаловаться к совету. Но тут было другое - возможность все изменить. Доказать себе и остальным сомневающимся, что вся Европа не зря льет кровь. Славные смерти в бою конечно ведут "в Вальхаллу", вот только они бессмысленны, если в итоге ты проиграешь из-за политиков, которые озабочены только набиванием собственных карманов и тем, как бы продать свои страны британцам подороже. Ведь разобщенность Европы - это пол дела. Не будь совета и его гнусных ошибок, не появились бы такие инакомыслящие как Штерн и она сама...
«Давным-давно, во времена своей молодости я посетила Флорентийское Гетто. посетила и ужаснулась - настолько страшна была картина. Голод, нищета, болезни - все это напоминало сводки из какой-нибудь Китайской Федерации, только это была реальность, это было здесь, под боком у "цивилизованной Европы". Тогда мне удалось спасти одного хорошего человека оттуда, удалось пристроить ее к себе в дивизию и тогда же я пообещала, что хотя бы попытаюсь изменить положение японцев в своей стране. Но дело ведь не только в них, верно? Дело в самой Европе. Приходится признать, что она далека от идеала, а так же то что мирным путем изменить все невозможно. Всегда найдется те, кто будет выше тебя по статусу, которым наплевать на погоны и ордена и которых интересует только собственный бумажник и счет в берлинском банке. Или, что куда хуже, счет в фунтах в пендаргонском... Так что мы в одной тарелке, Кёрз. И если я могу хоть что-то изменить, я попытаюсь, наплевав на репутацию "предателя Штерна". У меня, пожалуй все.»
Милинда замолчала и окинула заинтересованным взглядом совего собеседника. Они разговаривали уже достаточно долго, но пока их кооперация была далека от идеала. Рано или поздно придется пересилить себя, говорила про себя генерал Брантини. И от самоубеждения становилось как-то легче...

Отредактировано Milinda Brantini (2014-03-13 09:41:08)

+3

15

- Как я уже сказал, германские солдаты будут действовать, как военная машина, - усмехнусля немец, - тем не менее, я гарантирую Вам, что насилие в отношении мирного населения Италии будет жестоко пресекаться. Надеюсь, мы больше не будем возвращаться к этому и моего слова Вам будет достаточно, чтобы спать спокойно. В прочем, "валькирия" лишила сна уже многих, а пока у Вас есть возможность подумать об интересах Италии, прежде чем финальная версия плана операции будет подписана генералом Мантейфелем и остальными заговорщиками. Да, будет непросто. Но если мы хотим переиграть Шнайзеля и положить конец совету пятидесяти... Это военная операция, генерал. Вам ли не знать, что они никогда не идут по плану, как бы хорош он ни был.
Разумеется, это не отменяло того факта, что "валькирию" было необходимо спланировать заранее. Проработать до мельчайших деталий. И если военная машина бундесвера была фактически в руках у Штерна и его союзников, в Италии всё будет сложнее, а во Франции - почти невозможно. Гражданской войны не избежать, но...
- Генерал Брантини, - спокойно произнёс генерал-майор, тщательно взвешивая каждое слово, - я, действительно, хочу войти в историю, но не как чудовище, утопившее Европу в крови, а как человек, объединивший её не сделав ни единого выстрела. Конечно, это практически невозможно, но я привык ставить перед собой недостижимые цели, ибо невозможно достичь совершенства - что на войне, что в политике. Приходится действовать грязно, какими бы благими не были цели. Сейчас Вы видите это своими глазами, если, конечно, я говорю правду и Вы верите мне. А это не просто, я знаю.
Штерн замолчал, а затем высказал своё мнение относительно японцев, бежавших от британских захватчиков в ЕС и не нашедших ничего, кроме горькой участи беженцев. Гражданами Евросоюза они так и не стали.
- Мне приходилось бывать в японских гетто, - кивнул Штерн, который прекрасно понимал, о чём говорит итальянка, - этот народ славится не только своей доблестью на поле боя, но так же трудолюбием и дисциплиной. Даю слово, когда совет пятидесяти падёт, японцы получат возможность достойно трудиться и начать новую жизнь. А пока что, ЕС обошёлся с ними едва ли не хуже, чем британцы после завоевания островов.
В действительности, создание гетто на территории Евросоюза можно было отнести к одному из преступлений совета пятидесяти против по праву свободных людей. Несмотря на то, что несчастным беженцам обещали защиту, их буквально бросили в выгребную яму и оставили на произвол судьбы. А вскоре, начала процветать торговля рефреном. До командира дивизии призрак дошли тревожные слухи о том, что в этом была замешана элита Евросоюза - политики и даже военные. В прочем, единственный человек, который мог это подтвердить, генерал Шнайдер, сейчас находился в руках Лейлы Малкаль на Ближнем Востоке. Конрад не сомневался в том, что эта женщина вытянет из него правду, любой ценой. Судьбе продажного генерала, Штерн не завидовал.

+1

16

Это конечно выглядело забавно. Человек, поставивший под угрозу жизни множества людей хотел войти в историю как "Спаситель Европы". Вообще, она бы никогда не поверила Штерну, если бы не видела лихорадочный блеск в его глазах. Он напоминал ей такой же блеск, когда она совсем юной лейтенанткой выпустилась из училища. Со временем, блеск в глазах заменила горечь потерь и груз ответственности за своих людей, а сама Милинда сменила идеалистические взгляды на вещи жесткую позицию. если бы не лейтенант Такамура, возможно, она давно бы отправилась под суд за свои убеждения. Вот только, похоже, карты сменились, и ей выпала неплохая возможность хоть что-то изменить. Милинда улыбнулась уголками губ:
« Вам стоит расслабиться, Штерн. Вы опять стали источать пафос, как на суде.»
Женщина встала и медленно прошла к выходу, словно в нерешительности. Этот жест напоминал какой-то демарш с ее стороны, однако перед дверью она резко развернулась на каблуках и бросила: «Я буду ждать от вас весточки и в свою очередь сама начну готовиться. У меня есть некоторые хорошие знакомые, которые облегчат ваш план. Но они, как и я, вовсе не идеалисты и нуждаются в гарантиях. Этими гарантиями станет ваш план, на котором появятся наши подписи, если он устроит меня. Под собой я имею в виду Италию, конечно же...» - Милинда кивнула Штерну и вышла за дверь, аккуратно прикрыв ее за собой. Однако через  пару секунд она открыла дверь и грозно посмотрела на Штерна:
«Если в итоге мы просто продадимся британцам и станем бесправными нумерованными, я лично всажу пулю вам в лоб. Поверьте, я неплохо стреляю.» - грозная мина сменилась милой беззаботной улыбкой и генерал Брантини вышла прочь почти так же тихо, как в прошлый раз. Ей требовалось несколько часов, чтобы обдумать и взвесить все "за" и "против".

0

17

- Я всего лишь играю свою роль, - немец спокойно парировал замечание генерала Брантини, - но до тех пор, пока мы не доверяем друг другу больше, чем того требуют обстоятельства, вам придётся смириться, - генерал-майор усмехнулся, - дело в том, что совет пятидесяти не воспринимает меня как угрозу для собственной безопасности до тех пор, пока я позирую перед камерой, изображая из себя героя войны, готового положить всех германских солдат до последнего ради свободы от британских ублюдков, - улыбка исчезла с лица Штерна, - пропускайте пафос мимо ушей, генерал Брантини. Вы умная женщина и, я уверен, уже поняли кто я на самом деле. Надеюсь, что поняли верно.
Действительно, итальянка поняла чего именно добивался Штерн - пусть и оставалась при своём мнении, Конрад и не требовал от своих товарищей по заговору верности, ему хватало шестой дивизии, каждый солдат и офицер которой был безоговорочно предан своему командиру. Но каждый из тех, кто уже поддержал Штерна (а Милинда Брантини вопреки опасениям немца не стала исключением) был верен собственным идеалам, что делало каждого из этих людей незаменимым союзником. До тех пор, пока их объединяла общая цель. Но и Брантини и Штерн, оба хотели переиграть Шнайзеля и поднять изрядно подгнивший ЕС с колен, сделать его достаточно сильным, чтобы оскалиться на попытки британцев присвоить то, что им не принадлежит. На последние слова Милинды, немец улыбнулся и, прежде чем дверь закрылась за ней, ответил:
- Тогда, вам придётся встать в очередь, генерал Брантини. Следом за Крестовским, советую уточнить его место в списке желающих пристрелить меня, если оступлюсь или предам оказанное доверие.

Конец Эпизода.

+1


Вы здесь » Code Geass » События игры » Turn III. Turning point » 07.10.17. Государственная Измена