26 сентября 2017 года
18:00
Окрестности Пекина, Грушевый Дворец

-...они что, издеваются?! - Мэй вспыхнула, как феникс, раскинувший крылья, - скажите посланнику генерала, чтобы ждал меня в зале для приёмов. В отсутствие дяди главная во дворце полковник Лиан, эмиссар должен обратиться к ней прежде, чем заговорить со мной. Этого требует этикет, этого требуют наши священные традиции!
"Наплевать на традиции. Посланник Лонг Бея будет ждать столько, сколько я сочту нужным."
- Н-но, госпожа, - по лбу солдата скатилась прозрачная капля пота и упала на ковёр у его ног, - он настаивает на том, чтобы говорить с вами незамедлительно.
Девушка молча обожгла солдата ледяным взглядом. Мужчина в традиционных китайских доспехах, сжал рукоять длинного меча. Он нервничал. С одной стороны, человек Лонг Бея выразился предельно ясно, дело у него срочное, не терпящее ожидания. С другой, Хоу Мэй была явно не в настроении, а в такие моменты с ней лучше не спорить. Конечно, племянница генерала Шана не позволяла себе жестокость в отношении слуг и солдат своего дяди, но что-то подсказывало солдату, что это может измениться здесь и сейчас.
"Пока дядя Шан в отъезде, Лиан заправляет делами дворца. То, что посланник Лонг Бея требует встречи со мной лично, означает только одно. Его превосходительство желает видеть меня, без посторонних глаз и ушей. С меня что, мало одних евнухов на сегодня..."
- Что-ж, не будем отрывать полковника Лиан от молитвы. Я не сомневаюсь, её беседа с премудрым Буддой важнее, чем то, что один из самых влиятельных людей в Китайской Федерации считает меня повинной в предательстве, - китаянка постепенно сменила гнев на милость. В конце концов, солдат генерала Шана не был повинен в желании Лонг Бея обвинить Мэй в измене императрице.
- Так точно, - воин облегчённо вздохнул, - я прослежу, чтобы посланника его превосходительства встретили надлежащим образом. Вам угодно принять его в парадной зале?
- В этом нет нужды, - возразила девушка, - я приму эмиссара в своих покоях. Прикажите поднести вино с пряностями.
- Слушаюсь, госпожа, - солдат поклонился и поспешил исполнить её приказ. Когда его шаги стихли, Мэй не без труда облачилась в традиционные доспехи семьи Хоу, прицепила к поясу меч и уселась на подушки, ожидая посланника. Вино поднесли раньше, чем эмиссар явился в покои Мэй, так что девушка успела отведать креплёный напиток с приятным ароматом пряностей. Посланник вошёл и, поклонившись племяннице генерала Шана, дождался позволения говорить.
- Проходите, эмиссар, - Мэй изобразила радушие, - присаживайтесь, отведайте вина. И изложите ваше послание, которое его превосходительство счёл слишком важным, чтобы доверить его самым надёжным линиям связи в Китайской Федерации.
"Конечно же, всё дело в евнухах. Если бы Лонг Бей воспользовался телефоном, о нашем разговоре тут же стало бы известно Жао Хао. Генерал не глуп и, как я слышала, талантлив."
- Благодарю, - посланник принял чашу вина из рук служанки в кроваво красных одеждах и Мэй жестом руки велела ей убраться, оставив их наедине. Отдавая дань уважения гостеприимству, эмиссар сделал небольшой глоток, вдохнув приятный запах пряностей, - радушие семьи Хоу достойно уважения, как и ваше решение принять меня в личных покоях. Важность моего послания, увы, не оставляет мне времени на предисловия.
Эмиссар замолчал, но Мэй жестом велела ему продолжить.
- Его превосходительство желает говорить с вами лично, - произнёс посланник, - сегодня, ибо этот разговор не терпит промедления. Речь, как вы наверняка догадались, идёт о покушении на нашу императрицу и о вашем приказе отвести полк "золотых мечей".
- Я ожидала того, что генерал захочет выслушать меня, - кивнула Мэй, - но я уже держала ответ перед старшими евнухами и, уверена, ему вскоре станет об этом известно. Если его превосходительство хочет видеть меня...
- Боюсь, вы не верно поняли мои слова, - вздохнул посланник, - он приказывает вам явиться к нему. На этом у меня всё и пусть Будда прольёт свет своей мудрости на ваш путь, генерал-майор Хоу.
Посланник откланялся и, когда его шаги стихли, Мэй метнула кувшин с вином в ширму, закрывшуюся за спиной эмиссара.
- Да как он смеет, - прорычала девушка, развалившись на подушках. Когда вбежала обеспокоенная служанка, девушка холодно приказала ей убираться вон. Затем, она осушила свою чашу вина и, поднявшись со своего ложа, направилась к единственному человеку, который мог утешить её этим вечером.
"Лонг Бей подождёт. И будет ждать столько, сколько я сочту нужным..."
Мэй вошла в спальню Лиан, когда буддистка закончила свои молитвы. Подруга отложила книгу и поднялась навстречу Мэй, но та без лишних слов запечатала её губы поцелуем, в котором не было привычной нежности. Только жажда. И этой ночью, племянница генерала Шана нашла утешение в объятиях Лиан...

27 сентября 2017 года
12:00
Пекин, Ставка Верховного Командования

Репутация Хоу Мэй среди офицеров Китайской Федерации была смешана с грязью. Её фиаско под Сысоевкой разрушило карьеру в армии и надежды на дальнейшие достижения в рядах китайских вооружённых сил. Но Лонг Бею это было наверняка известно. Обвинений в государственной измене удалось избежать только благодаря вмешательству генерала Хоу Шана. Но сейчас, Мэй была одна и держать ответ за свои поступки ей предстояло без поддержки дяди. Старшие евнухи затаили обиду, они не простят её выходку, девушка это понимала. Поэтому, на этот раз её сопровождали гвардейцы генерала Шана. Мэй была облачена в традиционные доспехи семьи Хоу - чёрные с золотом и кроваво красные одеяния. Когда двери кабинета его превосходительства раскрылись, впуская "верную дочь Китайской Федерации", она приказала своим солдатам ждать её в коридоре и предстала перед генералом Лонг Беем.
- Ваше превосходительство, - опустившись на одно колено, прошелестела девушка, - генерал-майор Хоу Мэй явилась по важему приказу.
"Посмотрим, как изменится твоё лицо, когда на твой стол ляжет приказ с подписью Жао Хао..."

Генерал позволил ей подняться с колен, это можно было считать хорошим началом. Учитывая репутацию Мэй, она должна была благодарить милосердного Будду за то, что перед ней сидел Лонг Бей, а не один из тех, чья карьера полетела псу под хвост после Сысоевки. В прочем, многие китайские генералы могли бы заставить её ползать на коленях исключительно ради собственного удовольствия и просто потому... Потому, что могли.
- Преклонять колени вошло для меня в привычку, - Мэй изобразила скромную улыбку, - со вчерашнего дня. Я приношу свои извинения, ваше превосходительство, что не явилась в назначенное время. В своё оправдание могу лишь сказать, что в этот же день я предстала перед старшими евнухами, которые задали мне тот же вопрос, что и вы сейчас.
Девушка замолчала. Евнухи действительно уничтожили её морально, даже ласки нежной Лиан не смогли вернуть Мэй в адекватное состояние. Девушка понимала - если бы она выполнила приказ Лонг Бея и явилась к нему вчера... Дядюшке Шану пришлось бы вытаскивать племянницу из карцера, в котором она вполне могла оказаться за хамство вышестоящему офицеру.
- Что-ж, - китаянка поднялась с колен, приблизилась к генералу, - прежде, чем я начну говорить, прочтите этот документ, ваше превосходительство. В противном случае, вы прикажете арестовать меня за ложь и государственную измену едва я произнесу первые слова.
"Ничего хорошего вы там не увидите, генерал. Для Китайской Федерации наступили тяжёлые времена."
Когда генерал развернул приказ Жао Хао, девушка снова заговорила. Она подбирала слова бережно, словно от них зависела её жизнь. С какой-то стороны, так оно и было.
- Приказ отозвать "золотых мечей" отдал министр обороны, Жао Хао, - голос Мэй постепенно стал холоден, как сталь клинка, - я не посмела ослушаться старшего евнуха. Однако, страшная правда открылась мне только вчера. Жао Хао, которого я считала верным и мудрым наставником нашей императрицы, совершил немыслимое святотатство. В тайне от старших евнухов, он организовал покушение на Тянь Цзы. Волей случая, я раскрыла этот заговор. Евнухи хотели купить моё молчание, но... Как видите, я стою перед вами, а приказ изменника Жао Хао у вас в руках.
Мэй вздохнула. Она была превосходной актрисой и незаметно для генерала сменила маску. В её глазах блеснул страх.
- Я слышала, что вы достойный человек, генерал, - вымолвила Мэй, - и буду молиться Будде, чтобы вы сдержали своё слово. Если евнухи узнают о том, что их грязные тайны в ваших руках... Я не отделаюсь ссылкой в Индию.
Девушка понимала, сейчас её жизнь в руках Лонг Бея. И для того, чтобы заслужить благосклонность и, возможно, покровительство генерала, ей нужно было доказать, что она этого достойна. Конечно, можно было попросить его о защите, но гордость не позволила Мэй сделать этого.
- О заговоре старших евнухов, - добавила китаянка, - я собиралась поведать только своему дяде, генералу Хоу Шану, командующему внутренней армией. Если ваше превосходительство пожелает видеть моего почтенного дядюшку среди своих союзников, я могу это устроить. Генерал Шан человек чести и верен императрице.
На губах Мэй появилась усмешка. Финальный штрих - в собственном приговоре, или нет, покажет ответ генерала Лонг Бея.

"Генерал молод, - заметила Мэй, - и ему не достаёт опыта, который есть у дяди Шана. Ну конечно-же, Лонг Бей хочет видеть дядю Шана среди своих союзников, когда будет резать глотки старшим евнухам. Вы думаете, я не учила историю, генерал... Каждый раз, когда евнухи доводили страну до её заката, армия брала ситуацию в свои руки."
Генерал Шан услышит слова своей любимой племянницы, но решение будет принимать он. Однако, девушка объективно могла склонить его выбор на нужную сторону. Нужную для неё, разумеется.
- Ах, наверное, непозволительно опрометчивые слова слетели с моих губ, - театрально вздохнула Мэй, - но, позвольте заметить, для этого и существует внутренняя армия. Или вы действительно верите, что "золотые мечи" созданы для того, чтобы защищать императрицу от козней британцев, или агентов Европейского Союза... В прочем, это лишь мысли вслух. Мысли, к которым не стоит прислушиваться, ибо вы - генерал Лонг Бей, а я - неудачница, проигравшая своё единственное сражение.
"Досадная ошибка прошлого. Она не повторится."
Да, Лонг Бей был молод и привлекателен - редкие качества для мудрого военачальника. Но в отличие от Хоу Мэй, он обладал реальной властью, реальной возможностью что-то изменить в этой прогнившей насквозь системе. Как дядя Шан, от чего девушка ощутила укол зависти. Ведь генерал всего на несколько лет старше её.
- Но сказанного слова, видит Будда, я вернуть не в силах, - Мэй опустила голову, - я не делаю секрета из того, что мне наплевать на императрицу, на будущее этой обречённой страны. Но я не хочу оказаться на тонущем корабле с кучкой кастрированных паразитов, а потому да, я говорила о том, о чём говорила - без лишнего пафоса и патриотизма. Поймите меня правильно, генерал, верность Хоу Мэй не продаётся. Ни евнухам, ни даже вашему превосходительству.
"Потому, что её уже купила британская разведка. И, боюсь, что никто в Китайской Федерации не сможет сделать мне более выгодное предложение. А даже если смог бы... Я не шлюха. Уже приняла решение и пройду этот путь предательства до конца, но один раз. Даже если это было ошибкой, не в первый раз."
- Я бы предпочла оставить приказ у себя, - возразила девушка, - если, конечно, вы не прикажете мне убираться немедленно. Доверие это роскошь, которую я не могу себе позволить, даже если речь идёт о достойном и мудром человеке.
С этими словами, Мэй протянула руку.
"Евнухи сотрут меня в порошок, если узнают о заговоре. Мы продолжим наш разговор, генерал, но сначала - верните бумагу. В противном случае, можете забыть о том, что я вообще существую. Какая польза Лонг Бею от трупа привлекательной и талантливой девушки..."

Отредактировано Hou Mai (2013-12-19 09:32:56)

Мэй показалось, что вся жизнь пролетела у неё перед глазами. Когда генерал Лонг Бей опустил протянутую девушкой руку, она испугалась, что "молодой дракон" принял решение избавиться от неё. При этом не испачкав руки в крови любимой племянницы генерала Хоу Шана, ведь если приказ вероломного евнуха останется у Лонг Бея, евнухи смогут заставить Мэй замолчать навсегда. Иронично, но этот листок бумаги с подписью Жао Хао был её единственной защитой.
"Неужели я просчиталась, - Мэй обречённо опустила голову, слушая наставления генерала, - если он подозревает о моём предательстве, то я обречена. Нет, этого быть не может. Да что ему известно о верности, как может человек, ни разу не испытавший предательства, рассуждать о таких вещах..."
- Я верна генералу Шану, - глухо отозвалась Мэй, её собственный голос показался девушке неестественным, - и его семье. Наш древний род пережил две династии и встречает закат третьей. И мы всегда были верны императорам, до тех пор, пока старшие евнухи не приходили к власти. Тянь Цзы - невинная девочка и мне горько от мысли, что ей приходится страдать по вине алчности и эгоизма людей, которые поклялись защищать её. Но вы говорите о свержении евнухов, словно уверены в том, что я не донесу на вас, -  Мэй вздохнула, - да, я не стану этого делать. Если бы я была верна старшим евнухам, то проигнорировала бы ваш приказ, надеясь на их покровительство. Я не наёмница, генерал. Мне тоже есть за что сражаться и за что умереть не жалко.
Когда Лонг Бей заговорил о поражениях прошлого, сердце Мэй сжалось в груди. Поражение под Сысоевкой едва не сломало её, если бы не защита дяди Шана, карьера юной наследницы семьи Хоу оборвалась бы под грохот германских орудий. Полковник Штерн переиграл её, на стороне немцев был опыт солдат и кадровых офицеров, навыки русских пилотов и технологии Европейского Союза. Быть может, если бы на месте Мэй был более талантливый полководец, трагедии под Сысоевкой удалось бы избежать, но история не знает сослагательного наклонения.
- Ваши слова эхом отзываются у меня в сердце, - прошелестела девушка, когда генерал замолчал, - примите мою благодарность за мудрость, которую разделили со мной. Она не будет забыта.
Склонив голову, Мэй взяла приказ из рук Лонг Бея.
- Вы получите копию этого приказа, ваше превосходительство, - пообещала племянница генерала Шана, - я разделяю ваши надежды и хотела бы сделать первый шаг на пути к взаимопониманию между нами. Мы бы могли отужинать в Грушевом Замке, если генерал Шан вернётся из Кореи, я бы могла представить вас друг другу лично. Считайте это приглашением, - скромно улыбнулась Мэй, когда это было нужно, она умела изображать невинность, - от генерал-майора внутренней армии, или девушки, которая заинтригована вашими словами и была бы непротив услышать более дерзкие речи из уст человека, достойного говорить о переменах.