Мэй предстала перед своей любовницей спустя несколько часов после того, как ворота Грушевого Дворца распахнулись перед ней. На душе было гадко, после разговора со старшими евнухами девушке хотелось обмыться. По щелчку изящных пальчиков китаянки, ей приготовили горячую ванну с лепестками жасмина и поднесли курильницу с благовониями, которые так нравились Сан Лиан, для которой Мэй хотела выглядеть безупречной. И пахнуть соответственно. Вдохнув любимый запах лучшей подруги, она распустила волосы и позволила служанкам раздеть себя. Опустившись в воду, племянница генерала Шана расслабилась и позволила одной из служанок заняться её ногтями, две другие девушки принялись за причёску - волосы Мэй расчесали и заплели в пучок с изящной заколкой в виде языков пламени.
"Наверное, она ждёт меня. Ничего страшного, потерпит ещё немного."
С мыслями о ласках нежных рук Лиан, китаянка прикрыла глаза. Старшие евнухи насмехались над ней, но дядя, несомненно, будет гордиться своей племянницей. Девушка, которую в китайской армии уже заклеймили неудачницей, осмелилась дерзить правителям этой умирающей, но всё ещё великой страны. Это хоть что-то да стоило, учитывая то, что Мэй выбралась из лап надменных кастратов целой и невредимой. А ссылка...
"Они предоставили мне шанс проявить себя талантливым командиром на поле боя. Кто же будет противостоять мне и карательным отрядам... Крестьяне, бунтующие из-за голода, но отказывающиеся забивать священных коров даже для того, чтобы прокормить собственные семьи. О да, лучше обвинить в своих бедах Китайскую Федерацию. Что-ж, они ещё пожалеют, что посмели оскалиться. Я покажу им место, которое надлежит занимать черни, а пока... Прекрасная Лиан уже заждалась меня. Пора предаться наслаждениям и забыть о мрачных мыслях. Пока не вернулся дядя Шан."
Девушка поднялась и раскинула руки, наслаждаясь тем, как тёплые капли воды стекают по её чистому телу. Да, Мэй считала себя достаточно привлекательной китаянкой. Она была уверена, что её экзотическая для британского двора красота станет козырной картой в интригах, которые ждут её после получения желанного титула.
- Я ведь неотразима, правда... - прошептала девушка, очаровательно улыбнувшись, - в прочем, не нужно лести. Я оденусь сама.
Отослав служанок взмахом руки, китаянка надела кроваво-красный домашний халатик, затянув пояс ровно настолько, чтобы он не расходился в стороны. Нежный китайский шёлк едва скрывал её обнажённое тело - бледную кожу, нежно-розовые соски... В последний раз вдохнув аромат благовоний, девушка достала из своей уличной одежды бережно сложеный лист бумаги. На нём был изложен преступный приказ Жао Хао, который британская разведка подбросила в сейф евнуха. В руках у Мэй была копия, которой должно быть достаточно, чтобы Лиан поверила в невиновность своей подруги. Поместив своё алиби между грудей, девушка решительно зашагала в сторону покоев Лиан, где командир "золотых мечей" замаливала свои грехи. Мэй кровожадно усмехнулась.
"Будде придётся подождать твоего раскаяния, моя тигрица. А утром ты помолишься за нас обеих."
Да, мысли племянницы генерала Шана были далеки от праведных. Что-ж, пока дядюшка в отъезде...
-...холодные слова ранят глубже, чем сталь клинка, - вздохнула девушка, - я молила Будду сохранить жизнь императрице и наказать того, кто поднял руку на невинную девочку. Но в этом повинна не я, а вероломные евнухи.
Мэй опустилась на колени рядом с Лиан, собразнительно качнув грудью.
- Доказательство этому, - прошелестела китаянка, - приказ, подписаный Жао Хао. Протяни руку, возьми его... Хотя я бы предпочла, чтобы это сделали губы с которых слетели жестокие слова обвинения.

Отредактировано Hou Mai (2013-12-16 02:26:24)

Мэй тихо охнула, когда тонкий бумажный лист оцарапал её нежную кожу. Рубиновая капля крови скатилась вниз по груди девушки, прочертив алую полоску. Китаянка затравлено посмотрела на свою единственную подругу.
"Неужели я истратила всё своё красноречие на старших евнухов, - сокрушённо подумала Мэй, - или это всегда должно быть так тяжело, лгать тем, кого я люблю."
- Во имя милосердного Будды, - простонала девушка, поднимаясь на ноги, - замолчи, пока осколки твоей злобы не ранили моё сердце. Ты же не хочешь причинить мне боль...
Племянница генерала Шана была коварной карьеристкой, это верно. Лиан прекрасно знала об этом. Желание выслужиться перед старшими евнухами однажды заставило Мэй дорого заплатить за свои амбиции. Сысоевка, тысячи трупов, горящие обломки найтмеров и бронетехники. Обвинения в предательстве...
- Жао Хао, - произнесла она, - отдал мне приказ, - её голос стал холоден, как сталь клинка, но иначе она не могла успокоить Лиан, которая металась по комнате, словно загнанная в клетку тигрица.
- Знай, я выполнила его с тяжёлым сердцем, - девушка запахнула кимоно и отвернулась от своей любовницы, - но старшие евнухи не оставили мне выбора. Ты никогда не думаешь о политике... - Мэй сокрушённо вздохнула, - если бы я отказалась, меня бы арестовали за государственную измену. Приказы такого уровня не обсуждаются, Лиан. Я была бы ещё жива, а более исполнительный офицер уже склонил бы голову перед Жао Хао ради открывшихся ему возможностей. Ты думаешь, я готова принести свою карьеру в жертву ради чести... Подвергнуть смертельной опасности дядю Шана, тебя и мальчишек?!
Мэй не заметила, как её рука отодвинула ширму, разделявшую спальню Лиан и её собственную. Словно сам Будда направил её прочь от праведного гнева командира "золотых мечей", или раненое недоверием сердце.
"Но на что я надеялась... Она не поверит в мою ложь так же просто как эти кастрированные паразиты. Нет, я не хочу ей лгать, но ради нас обеих, ради дяди Шана и его семьи... Я должна пройти этот путь до конца. Даже переступив через тело императрицы, если этого потребует британская разведка. Слишком поздно, чтобы раскаиваться, Хоу Мэй."
- Помолись за меня, - хрипло произнесла китаянка, - быть может, Будда защитит верную дочь Китайской Федерации, когда её единственная заступница отвернулась.

"Прости, моя тигрица, - на лице китаянки не отразилось совершенно никаких эмоций. Она вздрогнула, когда Лиан прикоснулась, всего на мгновение, к её груди, но намерения командира "золотых мечей" были очевидны. Милосердный Будда остался безразличен к молитвам. Может быть, потому, что племянница генерала Шана была воплощением всего, что учение Будды считает греховным - коварство, жестокость, запретные наслаждения. Да, Мэй была безупречной лгуньей, а потому, честная и преданная Лиан не могла увидеть в её красивых карих глазах тени обмана. Ведь девушка верила в то, что говорит, верила в свою ложь, открывшей ей дорогу в мир новых возможностей. И если ради покровительства британской разведки, денег и власти должна была умереть одна невинная девочка, для Мэй это совершенно ничего не значило. Императрица, или нет, Тянь Цзы всего лишь фигура на шахматной доске. Если ей придётся пожертвовать, что-ж... Хотя бы здесь даже Лиан не станет говорить о воле и мудрости Будды. Ибо такое коварство ему отвратительно. А покушение на китайскую императрицу устроила Мэй и британская разведка. Даже не евнухи.
- Да, - холодно ответила Мэй, - и я заплатила горькую цену за верность императрице.
Она отстранилась от своей любовницы и  отвернулась. Девушка заставила себя вспомнить о смерти матери, чтобы на глазах навернулись слёзы. Она заставила себя пережить те тёмные ночи, когда она забивалась в угол, боясь, что вскоре раздастся стук в дверь и за ней придут враги отца, дождавшиеся своего часа. Чтобы ложь выглядела убедительней, были нужны слёзы. Потекла косметика, прочертив чёрные полоски по щекам китаянки.
- Да что ты вообще знаешь?! - выкрикнула девушка, обернувшись, - тебе Будда шепнул о моём предательстве?! Сегодня я раскрыла заговор Жао Хао и заплатила за это своим положением. Дядя Шан больше не сможет заступиться за меня перед старшими евнухами, ибо "волей императрицы" я должна утопить в крови мятежников в Индии. За мою честность я заплатила сполна, а вместо утешения я нахожу лишь холод.
Мэй тяжело дышала, её глаза наполнились горячими слезами. Дело было сделано - образ матери растаял в сознании девушки, уступив место обычной женской обиде. Обиде на ту, кого она всё-таки любит.
- Мне наплевать на императрицу, на будущее этой страны, но я не переступлю через свою честь ради того, чтобы выслужиться перед кастрированными паразитами, тебе это должно быть известно. И мне горько, что ты считаешь меня настолько подлой...
"...ибо на самом деле, я только хуже."

Отредактировано Hou Mai (2013-12-17 11:25:09)

- В этом виновата только я, - глухо ответила Мэй, уткнувшись в грудь единственной женщины, которая могла дать ей желанное утешение, - прости, что повысила голос. Ты права, я должна быть сильной.
"Если я хочу добраться до конца, где меня ждёт желанный титул, у меня нет права на слабости. Спасибо, моя тигрица. Я всё-же нашла слова утешения и мудрый совет там, где искала его. И я не забуду о твоей доброте и заботе. Мы вознесёмся вместе, тебе не придётся уходить в монастырь, замаливать наши с тобой грехи. Я готовлю тебе будущее, которого ты достойна и да простит меня Будда. Он поймёт..."
- Индия, - кивнула китаянка, устроившись на коленях своей любовницы, - махараджа обратился за помощью к старшим евнухам, он больше не может сдерживать гнев толпы. И раз воля "дитя солнца" направила меня подавить этот мятеж, я поступлю так, как меня учил дядя Шан. Если им нужна кровавая собака, я ей стану.
Эти слова однажды произнёс генерал Хоу Шан, заменивший для Мэй отца. Внутренняя армия подавляла восстания, которые вспыхивали в Китайской Федерации и её командир не брезговал проливать кровь своего народа. Он был мудрым человеком и милосердным генералом, что для китайской армии было редкостью. Но когда приходилось приниматя тяжёлые решения, Шан не колебался.
"Ты уже взрослая девушка, Хоу Мэй. А значит, должна быть достойна мудрости, которой дядюшка Шан делился с тобой. Ты ведь не забыла его слова. Не забыла и заботу, которую он незаслужено подарил дочери своего погибшего брата. И за это ты должна быть благодарна. Не забывай никогда..."
Прикрыв глаза, девушка улыбнулась. Да, она любила Грушевый Дворец и семью, что стала для неё родной. Сыновей генерала Шана, его приёмную дочь. И, конечно-же самого дядюшку, который был для неё больше, чем просто наставником. Он был легендой...
"Как стану я однажды, - решила Мэй, - и впишу своё имя в историю кровью и слезами тех, кто встанет на пути моих желаний. И я клянусь тебе, о мудрый Будда, что не принесу в жертву своим амбициям тех, кто мне дорог."
- Я хочу тебя, - прошептала девушка, - прошу, подари мне утешение. Кроме тебя, я не имею право просить об этом никого в этом замке. Будда простит...
Последние слова, Мэй произнесла с надеждой, как и всегда. Ведь для Лиан это было действительно важно.
-...ибо он мудр и милосерден, чего мы редко можем себе позволить, - добавила девушка, посмотрев на свою единственную подругу с мольбой в глазах.

- Если мне не изменяет память, - Мэй обречённо вздохнула, - я прервала твою истерику, а не молитву, милая тигрица. Или ты чтила имя Будды, проклиная вероломных евнухов...
"Она обращается со мной, как с девочкой... С маленькой, беззащитной девочкой. И это несмотря на то, что я старше её по званию. Я могла бы приказать ей, но холод в глазах Лиан обжигает больнее удара кнута. Что-ж, я заставлю её извиваться от наслаждения, а пока что, нам ещё многое нужно обсудить."
Даже если бы Мэй хватило наглости приказать командиру "золотых мечей" ублажить её, на помощь Лиан пришли бы законы этого дома. Когда генерал Шан принял дочь своего погибшего соратника в семью, она заняла место старшей дочери, а когда мать Мэй ушла из жизни, Лиан дарила ей тепло и заботу, которую у девушки отняли. Даже по законам семьи Хоу Шана, его приёмная дочь была старше племянницы. В отсутствии генерала и его сыновей, она ведала всеми делами Грушевого Замка. Мэй вовремя одёрнула себя, они находились в доме дяди Шана, а не на поле боя, где Лиан должна была подчиняться.
- Ты могла бы уделить больше внимания моим грудям, - заметила девушка, когда любовница перевернула её на живот, - в конце концов, ты обещала мне удовольствие.
Однако, одержимая праведностью буддистка игнорировала даже намёки на флирт, Мэй постепенно принимала тот факт, что до тех пор, пока Лиан не получит ответы на интересующие её вопросы, о прелестях её тела Хоу может не мечтать. Поэтому, Мэй расслабилась, приготовившись к беседе по душам.
- Да, я хотела бы дождаться дядюшку Шана, - призналась Мэй, - он должен о многом узнать и честь поведать ему о предательстве евнухов принадлежит мне.

Мэй предпочитала держать свои тёмные делишки в секрете, в первую очередь от семьи. Она боялась, что однажды кто-то из близких ей людей падёт жертвой интриг, которые плела у них за спиной племянница генерала Шана. Ведь евнухи могли нанести свой удар в спину дерзкой девчёнке, причинив боль одному из тех, кого она любит. Тех, за кого она готова отказаться от всего, даже от своей жизни. Одного из семьи, которую мудрый Хоу Шан собирал по осколкам.
"Они хотят разлучить нас, моя тигрица, - с горечью думала Мэй, - отправив меня в Индию, проклятые евнухи отрывают моё сердце от заботы и ласки. Но я выдержу, обещаю. Просто верь в меня, как дядя всегда верил..."
- Ты знаешь, как доставить женщине удовольствие, - прошептала девушка, расслабив своё тело, - прошу, не останавливайся. Ах... Милая, ты снова дразнишь меня...
Наверняка, евнухи уже вынашивают планы жестокой мести. Но вскоре вернётся генерал Хоу, вместе со своими сыновьями. Тогда в Грушевом Дворце снова загорит очаг, мудрость и справедливость вернутся в лице дядюшки Шана. Без него было одинаково холодно и его племяннице и приёмной дочери, но они нашли тепло и утешение. Будда простит...
"Старшие Евнухи не простят моей дерзости, - тихо постанывая от прикосновений любимой, размышляла Мэй, - до тех пор, пока у меня в руках приказ с подписью Жао Хао, они не тронут никого из близких мне людей. Трусливые кастраты не посмеют. Ведь за каждого из тех, кто вырос под крышой прекрасного Грушевого Дворца, генерал Шан будет сражаться до последней капли крови. И, если потребуется, насадит головы евнухов на копья у ворот Запретного Города. В назидание тем, кто посмеет поднять руку на Хоу..."
Похотливо постанывая, девушка прикусила губу. Она чувствовала в своём лоне изящный пальчик Лиан, от чего по телу китаянки пробежала сладкая дрожь.
- Тебе не следует беспокоиться за мою невинность, - усмехнулась Мэй, - я знаю ей цену. И время бросить эту карту на стол ещё не пришло...
Племянница генерала Шана представила, как её тигрицу передёрнуло при этих словах. Что поделать, для Лиан это было действительно важно, а вот Мэй относилась к своей девственности, как к товару, который однажды можно будет выгодно продать. С точки зрения её любовницы это было отвратительно, но Мэй уже приняла решение. Но этот интимный момент всегда служил причиной долгих споров и холодных взглядов со стороны Лиан.

- О, избавь меня от проповеди, милая, - взмолилась Мэй, - уверена, Будде наплевать на мою невинность. И я бы получила куда больше удовольствия, если бы чувствовала твои изящные пальчики в своём лоне...
Девушка тихо застонала, поманив свою тигрицу. Усевшись кровати, племянница мудрого генерала Шана с укором посмотрела на командира "золотых мечей". В прочем, что она могла ответить...
- А разве у меня между ног не то же, что и у проститутки, - поморщилась китаянка, - я до сих пор сохранила невинность только потому, что для меня это слишком ценная карта, чтобы выбросить её по прихоти. Я отказалась от многих наслаждений ради того, чтобы мой цветок сорвал достойный мужчина. Иногда я жалею об этом, - Хоу театрально вздохнула, - скажи мне, для чего ещё нужна девственность, кроме того, чтобы поднять цену невесты. Мы дочери знатного рода, Лиан и если ты ещё надеешься выйти за муж по любви, вернись в этот жестокий мир. И пока тебя не продали какому-нибудь китайскому генералу, иди ко мне и хотя бы раз раздвинь ноги перед той, кого ты любишь.
Мэй крепко схватила руку своей сводной сестры, притянула её к себе и запечатала её уста похотливым поцелуем. Не церемонясь, она протолкнула язык в рот Лиан, тонкие пальчики Мэй сжали грудь любимой и девушка ощутила лёгкий укол зависти. Природа наградила её сводную сестру таким прекрасным телом, а она рассуждала о девственности так, словно готова была отказаться от плотских утех. Это иногда злило Хоу.
"Только попробуй оттолкнуть меня. Не прощу..."