За всё рано или поздно приходится платить по счетам. В том числе и за грязные делишки за спиной у старших евнухов. Дядя Шан как-то раз сказал своей племяннице, что в истории китайского народа, императорские династии одна за другой приходили в упадок и тогда евнухи брали власть в свои руки. Что-ж, если маленькая императрица Тянь Цзы всего лишь марионетка в руках правящей касты старших евнухов, то Мэй родилась на закате Китайской Федерации. Народ, страдая от голода и несправедливости, однажды призовёт к ответу тех, кто довёл страну до упадка. Что до самой генерал-майора Хоу, она предпочла бы оказаться подальше от гнева толпы, рвущей старших евнухов на части. Например, на обещанной "Псом" вилле, где она могла бы начать новую жизнь, как британская аристократка.
"Что же мне сказать старшим евнухам, - размышляла китаянка, следуя за неразговорчивым гвардейцев к кабинету министра обороны, - стоит ли верить всему, что говорит британский агент... Конечно, я могла бы обойтись и без его помощи. Эти выродки предпочитают лесть правде, а щедрые дары усыпят их бдительность. Но "Пёс" говорил о приказе, подписанном самим министром обороны. Неужели британской разведке удалось схватить евнухов за несуществующие яйца... Если так, то Китайская Федерация однажды увидит будущее, о котором говорил дядя Шан. Но сколько крови прольётся. В прочем, мне наплевать, если я при этом получу свой титул и возможность смыть позор с имени моего отца."
Солдат остановился у дверей кабинета министра обороны и вежливо попросил её дождаться, пока евнухи закончат с более важными делами. Мэй восприняла эту новость с холодным спокойствием. Если её собираются унизить, девушка проглотит это, но обязательно запомнит. И когда-нибудь отомстит.
- Генерал-майор Хоу, вас вызывают, - двери, щедро украшенные золотом, раскрылись перед Мэй, гвардейцы пропустили её внутрь кабинета. Когда тяжёлые створки закрылись у неё за спиной, китаянка прошла по кроваво красной ковровой дорожке и опустилась на одно колено.
- Я прибыла по вашему зову, - прошелестела она, склонив голову, - как верная дочь Китайской Федерации, которая своим процветанием обязана вашей мудрости и справедливости.
Старшие евнухи смотрели на неё, как на грязную крестьянскую девку. Деспотичная власть сделала их жестокими и коварными, но лесть всегда открывала путь к вниманию даже таких правителей, как они. Если на деле китайский народ погибал от голода, несправедливых налогов, жестокости чиновников и солдат, достаточно заговорить об изобилии и слова, приправленные сладкой ложью будут услышаны. Дождавшись позволения говорить, девушка продолжила.
- Весть о покушении на нашу императрицу, Тянь Цзы лишила меня сна, - лгать было так просто, что Мэй едва сдержала усмешку, - я молюсь Будде, чтобы девочка не покинула наш мир и увидела новый рассвет вместе с Китайской Федерацией, непобедимой благодаря заботе старших евнухов.
Девушка замолчала, давая евнухам распробовать лесть на вкус. Когда один из них, снисходительно улыбаясь, кивнул ей, позволяя продолжить, Мэй перешла к делу.
"Я не собираюсь тратить остаток дня на этих кастрированных паразитов."
- Я чувствую тяжкий груз вины на своих плечах, - с фальшивой болью в голосе произнесла китаянка, - ибо моими устами был отдан приказ отвести "золотых мечей" чья верность и доблесть должна была защитить императрицу. С тяжёлым сердцем я отозвала гвардейцев, ибо того требовал мой долг, - девушка театрально вздохнула, - ибо я не смела ослушаться приказа, подписанного министром обороны, мудрым Жао Хао. Я не имею право обсуждать его решение и сомневаться в правосудии старших евнухов.
Мэй замолчала, чувствуя на губах сладкий привкус триумфа. Если британская разведка решила использовать её для того, чтобы избавиться от этих выродков, генерал-майор Хоу сыграет свою роль в этом спектакле. Она с трудом сдержала искушение посмотреть на то, как довольная улыбка исчезнет с жирного лица министра обороны. Что-ж, кости брошены.

Отредактировано Hou Mai (2013-12-11 22:59:23)

- Ах, если бы этот приказ был устным, - генерал-майор театрально вздохнула, подняв на царственных кастратов выразительные и неестественно честные глаза. Жао Хао не подозревал, что в его сейфе лежит приказ об отводе полка "золотых мечей" из столицы на время проведения праздника. До Мэй доходили грязные слухи об увлечениях евнуха.
"Наверное, я не лучше этого жирного извращенца, - с горечью подумала девушка, - и британской разведке известно об этом. Как только я оступлюсь, моей карьере придёт конец. Что-ж, выбора у меня не осталось..."
- Я бы сочла, что мудрость оставила почтенного Жао Хао, - продолжила китаянка, - но этот приказ был изложен на бумаге и я не имела возможности возразить. Я была уверена, что императрица в безопасности, ведь сама мысль о том, что один из старших евнухов может быть причастен к покушению  на Тянь Цзы, невыносима.
Девушка замолчала. Выражение лица жирного евнуха постепенно менялось - если секунду назад он был удивлён, то теперь его лицо исказила гримаса возмущения, а в глазах отразилась паника. Да, он по-прежнему не знал, какой "подарок" британская разведка оставила ему, в честь свядьбы малышки Тянь Цзы. Иронично, ведь евнухи так желали этого политического союза. Коварство британцев впечатлило даже искушённую во лжи и интригах Мэй.
- Не сомневаюсь, - наконец произнесла Мэй, поднимаясь с колен. Двое гвардейцев опустили копья, но девушка не двинулась с места. Она посмотрела в глаза Жао Хао, человеку, смертный приговор которого подписывали её слова, - что у почтенного министра обороны сохранился оригинал этого приказа. Если же виной досадного недоразумения в сейфе мудрого Жао Хао его не окажется, мои гвардейцы в течении получаса положат на ваш стол заверенную копию этого приказа, которую я предпочла оставить у себя дома.

"Я бы назвала, - на губах Мэй впервые после разговора с "Псом" появилась улыбка, - но, какая жалость, меня уже купили. А я не из тех, чья верность продаётся дважды. All Hail Britannia..."
Конечно, генерал-майор Хоу могла бы назначить справедливую цену за своё молчание, по карману кастрированных паразитов она не ударила бы. Но они ошиблись, решив, что воспитанная генералом Шаном девушка будет продаваться, как дешёвая шлюха. Ей уже сделали предложение, китаянка приняла его и обещания евнухов не заставят её изменить уже принятое однажды решение. Дело в том, что Мэй могла пойти на предательство, но она знала цену своему слову и, что ещё более важно, своему молчанию. Согласившись сотрудничать с британской разведкой, девушка совершила государственную измену, предала самое святое - императрицу. Но не ради Британии, не ради будущего Китайской Федерации. Ради собственных амбиций, ради семьи.
"Неужели эти олухи верят в то, что их власть по прежнему безгранична, - китаянка сделала вид, что обдумывает предложение старших евнухов, - их терпят только потому, что армии и аристократии выгодно правление этих бесполезных паразитов. На деле, с каждым гвоздём, забитым в гроб Китайской Федерации, они лишь приближают свою собственную гибель. И когда изголодавшийся народ призовёт вас к ответу, я буду уже далеко."
- Моя верность не продаётся, - холодно ответила Мэй, её глаза сверкнули ледяным пламенем, а губы продолжали улыбаться, - но ради народа Китайской Федерации и нашей императрицы, которая нуждается в заботе и мудром совете старших евнухов, я буду молчать. Но не думайте, - она обожгла Жао Хао взглядом, полным презрения, - что дочь генерала Хоу забудет, что её пытались купить, как шлюху.
Конечно, дерзить старшим евнухам было бы не разумно, если бы за спиной Мэй не стоял дядя Шан и его внутренняя армия. Это была реальная сила, способная свергнуть кастрированных паразитов за один день. И если с любимой племянницей генерала что-то случится, на евнухов обрушится его гнев, ни императорская гвардия, ни сам Будда не убережёт их.
- Но вы правы в одном, почтенный Кси Ванг, я выполнила приказ отвести "золотых мечей", несмотря на то, что мой долг офицера Китайской Федерации требовал разорвать эту бумажку и бросить её в мусорную корзину. Да, верность, действительно, должна вознаграждаться.
"Интересно, что мне предложат старшие евнухи, - размышляла Мэй, - китайский титул меня не интересует. Деньги, конечно, лишними не будут, но они уже должны были понять, что так просто купить моё молчание не получится."
- Позвольте мне казнить предателя Жао Хао и тем самым смыть позор с императорской гвардии и "золотых мечей". За святотатство, которое он совершил есть только одно наказание и вам это известно.
"Его место не долго будет пустовать, - с отвращением подумала китаянка, - ведь столько мужчин готовы отказаться от своего естества ради власти, богатства и собственных амбиций. Хвала Будде, что я родилась женщиной. При мысли о том, что для достижения цели мне пришлось бы заплатить ту же цену, что была уплачена старшими евнухами меня начинает тошнить."
Генерал-майор Хоу замолчала, ожидая ответа. Конечно, они не согласятся и скорее всего Жао Хао избежит справедливого наказания. Но если британская разведка решила ликвидировать раковую опухоль Китайской Федерации, евнухи всё равно обречены. Сейчас перед ними стоял достаточно простой выбор - пожертвовать Жао Хао, который и так уже был обречён и спасти свои эгоистичные задницы, или отказать Мэй и нажить себе опасного и очень коварного врага. Врага, скрытого в тени внутренней армии генерала Шана. Девушка понимала, что власть евнухов, пусть и не является абсолютной, но достаточно велика, чтобы с ней случился, например, несчастный случай. Тот же Жао Хао, наверное, не раз раздевал её глазами и захлёбывался слюной, представляя как нежная кожа Мэй кровоточит, иссечённая плетью. Перспектива оказаться в руках у кастрированного извращенка, а позже быть найденой в сточной канаве, пугала девушку. Но не настолько, чтобы устоять перед искушением собственными руками прикончить старшего евнуха.
"Интересно, как к моей выходке отнесётся "Пёс" и его покровители из британской разведки..."