По любым вопросам обращаться

к Vladimir Makarov

(discord: punshpwnz)

Рейтинг Ролевых Ресурсов - RPG TOP Для размещения ваших баннеров в шапке форума напишите администрации.

Code Geass

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Code Geass » Альтернативы » Я предпочел бы безумие наслаждению


Я предпочел бы безумие наслаждению

Сообщений 1 страница 4 из 4

1

Эпизод, когда Ситсу решила проследить за Куро, и волею судьбы оказалась в его квартире. Но так ли на самом деле закончилась история, о которой мы слышали?..

http://s6.uploads.ru/0Q6J3.png

Спасибо Наннали за обработку

+2

2

- Я вижу вас насквозь, - зашептал он ей на ухо, едва не касаясь губами. - Взглядом сдираю кожу и впиваюсь в сердце, вырывая эмоции, копаюсь в вашей голове и складываю новую мозаику из того, что остаётся под рукой. Чувствуете да? Не можете не чувствовать. С корнями выдираю воспоминания и просматриваю, словно триллер, читаю мысли, будто раскрытую книгу с плохим концом. Вы у меня на ладони. Вот здесь, прямо тут.
Кистью Татсумаки проводит по шелковистым волосам и отпускает хрупкое плечо, плавно опускаясь вниз по руке, затем легонько сжимает тонкие пальцы девушки и прижимает их к её груди. Спиной она невольно прижимается к нему, и Куро, кажется, чувствует, как удары её сердца пронизывают насквозь, резонансом отдавая в голову, лёгким ледяным эхом разносясь по сосудам и венам.
- Мы на одной стороне, и после ваших слов, я хорошо почувствовал это, - свободной рукой Татсумаки касается подбородка девушки и поворачивает её голову к себе. - Здесь, - сложенные вместе указательный и средний палец Куро касаются его лба по центру, отбрасывая в сторону упавшую чёлку. - Тьма. Но так кажется только поначалу. Всматриваясь в эту тьму, начинаешь понимать её иначе, и видеть перед собой не чёрную бездну, а красивый калейдоскоп... Мы с вами одного безумия люди. И если предстоит вновь отправиться  в Ад - я составлю вам компанию.
Он окончательно отпускает её, щёлкает выключателем. Свет гаснет.

***

Свет гаснет, и в совершенной темноте разливается тихий смех ведьмы.
Можно дышать одним воздухом, можно, едва прикрыв глаза, видеть одни кошмары, можно играть в одну и ту же игру - но только на разных полях. Никому уже не выдрать ее воспоминания, не прочитать мысли, не впиться в сердце. Эта игра вслепую, игра, где заранее определен печальный и равнодушный к монетам, ссыпающимся в ладони, победитель.
Шицу, настороженно-спокойная, как кошка в комнате, заполненной мышеловками, знает это, и потому сейчас расслабленно смеется, слепо ловит руку Татсумаки и снова тянет к своему сердцу:
- Вы хороши, Куро. Но вам никогда не проводить меня в ад.
Черная дыра посреди буйства чужой жизни, чужого страха, чужой веры бьется под тяжелой ладонью.
- Вы - не он, - почему-то вдруг говорит ведьма.

+2

3

Она смеётся. Почему? Что смешного?
Куро поддаётся, расслабляет руку и позволяет девушке вести её руку, вести к её груди, к её сердцу. Чего она хочет? Он касается мягких форм, закрывает глаза... Тьма становится ещё темнее. Татсумаки ощущает холод и зуд, где-то внутри своей головы. Где-то там возникла из ниоткуда чревоточина, как болезнь мигом охватившая разум и заполнившее его тьмой... И в этой тьме, беззвучной, скомканной... Слышит ли он, как бьётся её сердце? Или ему только кажется так? Есть ли звук?
—  Вы... — говорит Куро, но... его голос обрывается.
Слышит ли он себя самого? Или ему только кажется, что он слышит? Есть ли он на самом деле? И есть ли она? Все вокруг окутывала непрозрачная пелена тайны. Хотелось схватить, убрать её в сторону и увидеть истину, что она скрывает.
— Тогда... — непроизвольно он сильнее прижал руку к её груди, будто бы это могло помочь ему услышать ответ. — Тогда мы поменяемся местами. И я отправлюсь туда сам.
Он наклонился к ней и томно прошептал на ухо, обжигая дыханием:
— Я рискну всем... Чтобы узнать всё... Когда придёт время... Вы...
Татсумаки снова пытается сказать что-то, но опять замолкает. Мысль обрывается вместе с речью. Бегло он пытается вспомнить то, что утратил секунду назад.
— Я... - он забыл, о ком хотел говорить. Всё вокруг перемешалось.
Рядом с ней он чувствовал себя затянутым в водоворот информации. Картинки сменяли друг друга, как слайды. Но они не были фильмом. Это были обрывки забытой жизни, обрывки того, что никогда не существовало. Он не мог описать их единым текстом — они были слишком разные, их связывали слишком разные мысли, слишком разные эпохи, слишком разные фразы, слишком разные люди. Этот водоворот, этот омут, чёрный омут информации, эта стремительно засасывающая его воронка — это и есть тьма.
— Я вижу вас... Вижу вас, вижу! — снова начал повторять он, методично перебирая пальцами. — Вижу насквозь. Я — продукт грёбанного подсознания. Все люди безумны, каждый по-своему... Но я!.. Я — совокупность этого безумия. Ваш дом, ваша крепость, ваш бункер - я вижу то, что внутри. Вижу насквозь!
Не отпуская руки, он осторожно, словно реликвию, приобнимает её голову свободной рукой и, почти крича, надрывает вдруг ослабший голос:
— Так примите же! Примите же меня в своё сердце! Прибейте, как спасителя! Прибейте к кресту и дайте возродиться!
Почувствовав, как его ноги медленно немеют, Татсумаки, не отпуская её руки, а лишь сжав крепче, осел на пол, упав перед ней едва не на колени. С трудом он удерживал вертикальное положение — куда делись его силы? Куда делась вся уверенность? Что случилось с воином, что держал эту бренную оболочку на ногах?
Он поднимает голову и смотрит в её глаза. Он ждёт. Куро сам не знает, чего... Он потерял волю? Нет. Лишь расслабился. Но по своей ли воле? Или по её? А существовала ли вообще его воля? Или он — это лишь продукт реакции среды?
Куро не знал. Как приговора он ждал её действий. И лишь звук, а вернее — образ звука, слышал он во тьме. Как маятник часов отстукивало её сердце секунды до вынесения вердикта.
Открой. Прими. Дай дышать. Научи наслаждаться тьмой, на крыльях которой ты паришь по миру. Ведь у меня могут быть такие, верно? Ты подаришь одно? Подари... Я не смогу вырвать его у тебя, мои зубы никогда не смогут прокусить твою мягкую кожу, благородно-нежную, надменно-холодную.
Если бы ты была ведьмой... То огонь святой инквизиции поглотил тебя. Но он не смог сделать этого. Он не смог очистить тебя. Ты — чиста. И вместо этого твой холод погасил его. Можешь ли ты согреть моё остывающее тело?

Отредактировано Kuro Tatsumaki (2013-12-26 02:17:21)

+3

4

Он говорит ей что-то, его сознание пытается сложить послание ведьме в слова, его губы движутся, но она не слышит. Только чувствует - как сжимаются его пальцы на ее теле, как он опять приближается, как горячо дышит в лицо, как почти кричит. Мольбы и бессильный шепот проходят сквозь ведьму, опутывают мимолетными связями и тут же исчезают, растворяются в пустоте мира за их спинами.
Вселенная замкнулась в кольце четырех цепких рук, в их перекрещении рождалось неверное свечение, которое только отражалось в глазах, скрывая их, и не освещая стен, дверей, лиц. Ведьма вдруг почувствовала, как вокруг вьется потревоженная ткань воспоминаний Татсумаки, как чья-то злая воля отбивает над их головами гулкий марш, как заставляет их тревожно держаться друг за друга.
О, черт, - успевает подумать Шицу, - это не я, - и ее с головой накрывает волна неясных образов, воспоминаний, страха, боли, смерти, мучительного рождения, и опять - чувственных видений, животного страха, почти осязаемой боли... Вспоротых, нечаянно выпущенных на волю, неприкаянных, чужих.
Круг замыкается, история повторяется снова и снова, прикрываясь личинами разных эпох и времен. Страх, боль, смерть, рождение. Каждый, любой - они все несут память поколений, они тянут ее за собой, ярмо, предназначение, судьбу, им не избавиться, им не скрыться, не разорвать этот круг. Страх, боль, смерть, рождение.
Картинки не даются в руки, тают перед глазами прежде, чем ведьма их рассмотрит, а за ними всплывает - то же искаженное лицо, те же жестокие, будто правда в попытке вынуть душу цепляющиеся руки, та же тяжесть на груди.
Это не она, действительно - не она. Это чужие страх, и боль, и чужая смерть, прошлая и будущая. Скрученные в тугую спираль, они вдруг лопнули, не завершив очередного витка - не дождавшись конца Куро Татсумаки. Будто ведьма передала ему немного своего бессмертия, и сейчас его участь тоже - только наблюдать. Не участвовать.
Это не она. Шицу просто оказалась рядом, и вихрь подхватил ее, подцепив и Татсумаки наяву, а не в очередном горячечном бреду.

Прикосновение к щеке, влажное, жадное и требовательное - он кричит ведьме в лицо. Свет льется из окон за закрытыми дверями наполненных чужой жизнью комнат этого дома и сочится в щели, разбавляя темноту их прихожей, превращая их замкнутую черную вселенную в мутно-серый бульон, в котором ведьма видит его глаза. 
Мелко дрожа от вновь накатившей дурноты человеческого безумия, от желания немедленно вырваться и сбежать, она быстро отводит взгляд. Воспоминания и образы улеглись вокруг них, лучше неясного, невидимого света вычерчивая эти замершие секунды одного на двоих слепого забытья. Марш стих, и вместо него забилась кровь, отмеряя бегущее время.
Руки Татсумаки заскользили по ее телу, он опустился вниз, медленно свалился сбившимся в ком отчаянием к ее ногам.
И спустя мгновение Шицу потянулась за ним - пытаясь поднять, опускаясь тоже - на колени, обнимая руками за плечи, прижимая к себе. Но в этом мгновении вспыхнуло ее собственное непроглядное и тихое отчаяние, безысходность, в которую ведьма неизменно возвращалась. Пропасть, над которой она навеки зависла, пропуская сквозь пальцы нити человеческих судеб, забывая каждую тут же, наматывая на запястья те, что оборвала сама. Пропасть ее незнания, ее чужеродности, ее равнодушия. Ее ловушка.
Она не может, не хочет, она просто не умеет - сопереживать, помогать, возрождать веру. Веры для ведьмы - нет. Есть только надежда, истошная и обессиленная, единственная, и такого гадкого плена Шицу не пожелала бы никому. Ее надежда - бесчеловечна, ее сочувствие - бессмысленно, пусто.
И все же она тянется вниз, к человеку, которого понять не может, которого она даже знать не хочет. Она ломается от единственного его взгляда, высвеченного в темноте, она шагает в свою пропасть, потому что нет у бессметной куклы гиасса такой силы - противостоять. Это ее забытая человечность тянет вниз, ее неспособность не замечать того воя, что отдается эхом в тайниках мира - мне плохо, я не вижу выхода.
Я тоже.
Парик скользит по ее волосам, Шицу вскидывает руку удержать его, но вместо этого ладонью накрывает глаза Татсумаки и прижимается лбом к его лбу.
Помоги мне.
- Тише, - шепчет ведьма, легко касаясь губами своих пальцев, обхватывая другой ладонью затылок Татсумаки и прижимая его еще ближе, так, что самой больно и в ушах звенит - не могу, не хочу.
- Тише. Это когда-нибудь закончится, тише, тише...

+5


Вы здесь » Code Geass » Альтернативы » Я предпочел бы безумие наслаждению