- Хм, понятно, - Аня чуть прикрыла глаза, обрабатывая с шумом информацию внутри себя: что-то не особо сходилось в этом всём, но поделать с этим она ничего не могла, - Раз ты здесь, то может и ты тоже не совсем мертва. Не уверена в этом. Как и в этом свете внизу. Не проверишь - не узнаешь. Если вернусь наверх - расспрошу доктора об этой системе и этом месте по твоему совету. Мне искренне не нравится, что такое может существовать.

Она пожала плечами в никуда. Ступени окрашивались в оранжевый цвет, словно янтарь запечатываясь в потоках света снизу. Пластик сливался, представ единым гладким брикетом-ступенькой шаг за шагом. Следующий вопрос должен был стать немного интимным или, по крайней мере, невежливым. Её учили, что такого так оно и есть, но Ане было интересно. И Кассандра. Действительно: зачем Аня о ней спросила?

-Доктор мне помогал излечится. Мне бы хотелось ему чем-то отплатить, несмотря на то, что это его работа. Мне показалось, что так будет правильно. Он жил как зависший фрейм в ожидании чего-то. - запах миндаля усилился ещё сильнее. Можно было бы подумать, что она на фабрике по производству молока из орехов и тяжёлых металлов. Она чуть наклонила к голову, чтобы присмотреться к пульсирующему нечто - без ответа. Нужно продолжать идти и спросить тот вопрос.

-Как ты умерла? С моим доступом найти тебя в одном из моргов или больничных коек будет не особо сложно. Или я просто взломаю их базу. Мне действительно интересно: ты можешь быть жива, - звук двигающихся коек, шумящего  магнита и дождя пробил в окружении словно молния в солнечный день.
- Мне говорили, что подобное невежливо спрашивать у людей, хотя я плохого в этом ничего не вижу. Можешь не отвечать, если считаешь вопрос некорректным, - её голос словно спокойное озеро блестел в оранжевых лучах.

Отредактировано Anya Alstreim (2025-05-18 13:01:28)

- Поняла. Я уважаю твоё решение как проявление личной воли. Не желаешь передать что-то ещё ? - Аня прищурилась, ступая всё ниже и ниже, пока ноги не стали обволакиваться странной светожижей. Кажется, если протянуть руку вниз и взять в ладонь - можно получить концентрированный сироп существования. Неплохой бы получился бренд и реклама бы получилась стоящая на страницах сайтов и телевизоров. Что-то Квебекское... Звук похожий на звон алюминиевых колокольчиков, висящих на входе в магазин с характерным запахом миндаля и карамели. Дверь или что-то ещё?

- Мне не нравится, что даже после смерти человек не волен в покое за своей земной труд. Всего лишь... - запах книг, шум винтов и солдатские шаги. Неужели так сложно оставить человеку даже свободу думать?

- Прямо как эта "Мнемосина" или тот кто за ней стоит. Я могу смирится с подобными законами мира, созданного природой - я не наивный подросток. Но не такими, за которые ответственен человек. Кто-то должен транслировать этот сигнал и я думаю, что я не единственная, кто его принимает, - её голос стал чуть грубее, глаза перестали щурится, привыкнув к свету, - Мне бы хотелось с ними побеседовать. Со всеми. Раздражают.

Она обернулась, вглядываясь в мириады карт, теней, проезжих частей, домов, тени и мыслей, пытаясь выцепить взглядом всеобъемлющий голос, идущий отовсюду и ниоткуда одновременно. Где-то в потоке нитей завыл найтмер, раздираемый невозможным богом. И каждый раз, когда её глаз цеплялся за невидимую цель - он тут же терял фокус и вновь плутал по закоулкам. Гладь пространства размеренно пульсировала.

- Может покажешь себя? Мне интересно, - Аня уставилась перед собой. На море миндаля и оранжевого света. Интересно, способна ли её её собеседница перебить его свои запахом карамели бушующие волны? Девушка пока не планировала оставаться здесь.

- Я хочу найти тех, кто сделал это с моими воспоминаниями. Не могла бы ты помочь мне с этим пока я окончательно не ушла? - холод, лёд и кислые цитрусовые играли на языке, - Это бы облегчило мне начальный этап.

Отредактировано Anya Alstreim (2025-05-20 21:54:57)

Калейдоскоп кадров вспышек экрана шёл снизу, из оранжевой солнечной слизи, которая всё крепче обволакивала девушку — словно сломанная панель телевизора показывала мерцающие как газовые лампы кадры. Лишь ряды стройных сосен и клёнов с зелёными как салат низкополеганальными листиками и черное небо этой структуры. Что она ещё может сделать в этой ситуации, если даже мёртвым путь сюда заказан?   

—То есть даже ты не знаешь, кто за этим стоит. Это усложняет дело,—она шагнула вперед и ещё раз вперёд в место назначения, — Это проблема. Эриксон должен что-то знать, как ты и говорила. Я проверю.

Как там он говорил? Зацепится за якорь в виде шума чего-то там шумящего? Что же это было: компьютер или сервер, что словно части организма пели ей в унисон.

—Мы встретились при странных обстоятельствах. Никогда не думала, что буду беседовать…здесь,—она посмотрела на свои плывущие руки: приятные чувства от соприкосновения с этим пахнущим миром, словно она потянулась с утра. Темнота стала похожа на закат, — У нас осталось малое количество времени. Я обязательно буду должна вернутся сюда. Нам нужен способ вновь встретится, при условии твоего выживания. Хотела бы я знать, как функционирует эта "машина". И её бреши.

Холодный тон, уверенность в голосе и взгляд направленные вперёд. Розовые волосы покоились на плечах, совершенно неподвижно. Запах миндаля, апельсинов и яблок с карамелью бил в нос, а невидимые нити-лучи били вечерним солнцем на пиксельный лес, озеро из сиропа и саму тьму вокруг них.

—За время моей болезни я поняла, что быть в забвении очень страшно, — она машинально прикоснулась к месту, где обычно хранила свой мобильник, но не нашла его в переплетениях тёмной воды— Я постараюсь не забыть тебя. У тебя приметный запах. Что бы ты хотела узнать у меня, пока мы ещё здесь ? — треск пиксельного дерева прорезал гул тишины как сирена авианалётов. Видимо, не выдержал давления?

Аня стояла перед дверью в окружении темноты, полностью одна — даже дух её покинул. Снова.
— Пока-пока, — она помахала ладошкой в пустоту, пронизывая воздух своим отстраненным голосом, — Даже самые глубокие пучины заканчиваются. Чисто статистически. Я обязательно вернусь наверх.

Люминесцентная дверь, словно сплетённая из паутины янтаря и дерева. Старомодная ручка поблёскивала в свете двери — один лишь путь на выход. Неоновая вывеска под стать старых коридоров правительственных зданий чуть гудела, отдавая запахом улицы и пыли. Одно четкое и выверенное движение, поворот ровно на девяносто градусов вниз и осторожный толчок вовнутрь, ровно настолько, чтобы пройти.

Страха больше не было — лишь уверенность, раздумья по потерянному и цель. Служба Империи первостепенная задача для неё, но кто ей помешает расследовать личное дело ? Главное не оставлять следов на пиксельном снегу — это она умела. Осталось лишь прорваться.

— Поехали…— она ступила за порог двери, последний раз вдохнув мертвенно завораживающие ароматы  невозможного.

Отредактировано Anya Alstreim (2025-05-23 22:23:32)

Потолок раздваивался и вновь сходился воедино в полумраке кабинета, словно сходящиеся фигурки на аппарате по исправлению косоглазия. Мозг адаптировал и рендерил картинку теперь в реальности — он приходил в долгожданную норму, пока суета за полем зрения Ани не утихла.
Окружение выглядело вполне реальным: теперь не приходилось руководствоваться абстракциями пространства, составляемых мозгом. Аню это обрадовало, пока аппаратура не начинала издавать писк — звуки вернулись в черепную коробку. Голос мужчины был схож с рыдающими на военных похоронах в Альбионе — она не особо понимала зачем хоронить там бойцов и почему это так печалит окружающих. Солдат готов умереть в любой момент, а символизм огромного острова близь Европейцев был крайне смутен. Служба Империи всегда благородный риск, пускай и последствия могут оставить всех деморализованными.

—Мертва, — голос был словно заспанным и вялым, будто её разбудили посреди пляжа в самый знойный час под зонтом,— А я жива. Вам не следует плакать. Вы не причина её смерти и я точно это знаю.

Тусклый свет жёлтых указателей "Выход" пробивался сквозь щель в полу и зашторенные окна. Шум прибоя и ливень за окном действовали почти гипнотически — но трагедии вопреки воле обстановки не случилось. На этот раз.
Аня попыталась опереться на руки, но слабость и общий пережитый стресс организмом уложили вновь её в кресло — волосы встрепенулись и снова градом посыпались на грудь. Дайте ей пару минут. Временные трудности встречи с фаерволом человеческой души.
"Вроде…мужчин можно успокоить как-то так…" — она положила свою руку на растрепанные седые волосы Китового Доктора.

—У меня к вам множество вопросов, Доктор Эриксон. Первый: как много здесь прослушивающих устройств? Второй: что случилось здесь, пока я была там, внизу? — она наконец пересела взгляд на распластавшегося мужчины. В свете он бы был бледен. Сейчас он похож на проговоренного к смерти высшими силами. Но пока рано говорить о досрочной отставке — шторм ещё не миновал.

Последний вопрос раздался в голове Ани неприятным скрежетом металла и бульканья вязкой жидкости. Ещё раз прогнала перед глазами: падение, коты, найтмер и цифровой фаервол-бог с ультимативным доступом к аннигиляции неавторизованных пользователей "МНЕМОСИМА". Даже если ты она могла — она бы не описала все те образы, которые видела как во сне, где всё происходящие есть лишь интерпретация.

—Я прошла через падение, переборку моей головы как часов и привратника-задиру. Множество невозможных арифметических образов и структур. Тревожно, — она взяла паузу, пытаясь разглядеть, отчего в столице заработала сирена через тени и старомодное стекло. Безрезультатно — угол обзора был не тот.

—Двери были. Меня не пропустили без авторизации, а затем привратник почти что аннигилировал меня. Я не знаю, как выжила там, доктор. Бог-фаервол ликвидировал ненужный файл. Это было странно захватывающе,—секунда на осознание ей сказанного, пауза, взгляд из окна перевёлся на Доктора Милтона, который был в на лучшем своём виде за две встречи. Она примерно так же прижимала к себе телефон когда-то как он прижимает к себе фотографию Кассандры.

—Нет, я не видела её там. Но встретила в темном измерении девушку, что пахнет яблоками с карамелью. Вы с ней знакомы. Она была мертва, военная — не гражданская, — глаза доктора расширились, она это видела, — Я медленно спускалась к озеру оранжевого сиропа, обсуждая … то место. Оно называлось…

Раскат грома заставил её вздрогнуть, вспоминая недавние копья бога, раздирающие её существо. Её голос почти достиг спокойного минимума слышимости.

—…Мнемосима. Греческое что-то. Механизм управления сознанием. Как приёмник. Кто-то транслирует — надстройка принимает, — она задумалась, достаточно ли она рассказала на первый раз. Если доктор знает, а он должен знать, то в борьбе с порочной машиной у неё может появится тут … союзник? Аристократы вроде их так называют. Аня дрожащей рукой прибрала волосы в простой хвостик, наблюдая за взъерошенным мужчиной, похожим на мертвеца.

—Доктор Эриксон, я была права. Там было дно,— она чувствовала бешенный ритм сердца через его горестную руку. Насколько же крепко его сердце? На кита? Аня так не думала. Как бы невзначай девушка спросила:

— Мне кажется или вам стоит прийти в себя? Мне как и вам надо получить ответы. Слишком напряжено. Мы больше не в бою.

Аня не понимала почему Доктору Киту так интересно слушать о мертвых, ведь живые интереснее в разы. Но если это поможет им обоим выкарабкаться куда-то, чтож…

—Нет,— она быстро моргнула от вспышки красного и вновь открыла глаза, оказавшись в комнате полной полумрака и тьмы,— Она назвалась моей тенью: долгая метафора — опустим. От задорной девушки я услышала лишь причину её смерти. Раз. И адрес её родных в Пендрагоне на окраине исторического района. Это два. Имён не было, но она меня знала.

Гром в очередей раз раздался над Пендрагоном. За ним должна быть вспышка. В такое время её части либо отдыхали, либо исполняли самые тяжелые задания в своей службе, пронизываемые вихрем из чужого дождя, ветра и пуль. Неожиданно ей просто захотелось вернуться в свою квартиру пропахшую за несколько дней духами и листать форумные сообщения.

Милтон, казалось, увидел Императора лично после слов Ани о доме. Этот дом она могла видеть в той комнате, чтобы та ненароком не заблудилась в этом шедевре имперской архитектуры, который ей можно было разглядывать в окно своей квартирки.

—Мы встретились в полностью черной комнате после моей смерти. Предполагаю — это было техническое помещение. Она находилась там уже долго. Достаточно долго. Видела систему изнутри, — слова которые должны были звучать как бред для любого человека в этой комнате обретали массу плит под океаном. Аня не знала к чему это могло привести её, но в одном она была уверенна точно — возможно, что-то очень плохое может случится, если такое продолжит функционировать. Она впервые за папу месяцев вздохнула, отведя взгляд на окно, на имперские кварталы за красноватыми витражами. Она как будто весь день играла в игры, а потом её кинули в бассейн с ледяным сиропом.

—Эх…—спустя время раздумий она вспомнила про ещё одного живого человека в комнате помимо неё, резко повернув голову в сторону морской окаменелости, соскребавшей с себя моллюсков.

—Доктор Милтон. Я уверена — вы прекрасно знаете кто это девушка, — она слегка нахмурилась, голос сделался уверенным как бриз с островком командной надменности и усталости от жарких лучшей, — Расскажите мне, что такое мнемосима. Оперативной информацией лучше делится когда оба служащих имеют понимание ситуации. Тяжело.

Аня сама того не осознавая взяла холодную руку Милтона и отодвинула её в сторону. Словно рука солдата сжимающего свою гаусс-пушку в засаде она чуть сдвинулась, дав возможность Ане с трудностью сесть на угол и таким же взглядом уставится на доктора. Одновременно уверенным и грузным, с нотками её требовательного безразличия. Обычно так Леди Марианна смотрела на тех, кто доносил ей новости о делах в Империи в недостаточном объёме на приёме.

—Для меня это, как обычно кто-то говорит в кино: тоже личное… — она прервалась чтобы отвести взгляд к потолку, приставив палец к подбородку и меланхолично произнести,—…Я полагаю. Чувствую, хм… Не думала раньше о таком. Или забыла.

Отредактировано Anya Alstreim (2025-06-19 22:40:15)

Кто-то…вторгающийся в воспоминания людей? "Ужасная машина перезаписи и контроля" звучит слишком драматично для такого человека как Эриксон. Неужели, Анины мозги были под влиянием этой машины задолго до знакомства её с Доктором? Что-то не сходится. Невозможно красть и заменять воспоминания человека, находящегося в пылу битвы, у себя дома, на улице или посреди разговора с Императором. Её воспоминания пока подтверждаются её дневником — это её выход и её решение пока она не узнала больше. Подобные эффекты бы не стали бы с пристрастием исследовать военные доктора, отправив её точно к тому человеку, способного навести её на подобный след. Или стали бы? Это…сбивает с толку. Могла ли она доверять кому-то из них ? Делать свою работу и неосознанно проверять действие "Мнемосимы" — она это понимала. И это было жутко.

Она встала с кушетки, одной рукой собрав волосы в хвост: глаза прикрыты, словно она щурилась от света, исходящего перед ней. Долгие секунды пока её пальцы машинально укладывают непослушные волосы как ей надо. Милтон как чугунный застыл в форме-кресле, отказываясь воспринимать материальный мир: он слишком глубоко ушёл в себя. Наверное. Аня не знала. Она мало понимала в этом, но если его не расшевелить — он может и остаться в подобном состоянии.

—Та девушка умерла. В каком-то роде, — слова Ани звучали как на марше, лишь констатируя сухие факты,— И она попала в эту машину. Кто она и что вы с ней делали? Она рассказала, что вы отправили её в декорации того места. Так? — ей захотелось выделить эту часть чуть более добрее, но получилось как обычно безучастно с примесью сладкой воды на языке слушателя,—…Как и меня: то подводное царство было очень информативным. Я получила доступ к своим заблокированным воспоминаниям, но каков шанс их правдивости, Доктор? Это всё было ложью?

Треск молнии и жужжание аварийных осветительных приборов в кабинете прерывались на аппаратуру, берущую свою электрическую кровь от запасного генератора. Аня лишь надеялась, что всю столицу не постигло отключение света — после ей нужно было делать скучные взломы базы данных, если необычно грустный доктор не даст нужной информации.
Она лёгким движением с небольшим скрежетом подвинула неудобную угловатую табуретку из черного дерева и села прямо, сохраняя осанку прямо перед доктором.

—Доктор Эриксон, моё лечение не закончено. Этот красный песок меня не сможет вылечить. Хоть мне и мало лет, но я видела много плохого: смерть, войну, газовые атаки и … ,— она была не уверена, называть это всё плохим или обыденным. Она теряла мысль из-за этой формальности оборота мыслей. Тяжело. Она положила свою руку на плечо, разминая затёкшую мышцу: что дальше говорить?
—И…то что я узнала о "мнемосиме" сегодня…—она растягивала последний слог, обдумывая своё прежде безучастное отношение к подобным вещам—…делает её худшим, что я слышала в своей жизни. Никто не должен иметь такой инструмент.

Ей хотелось продолжить и сказать почему она так считает, но кроме своего "я", которое кричит о недопустимости такого ей больше нечего предложить, а взрослые люди такое не любят. Вроде бы.

—Как я и сказала — я хочу продолжит своё лечение. Если отключение этой системы единственный вариант излечения — мы можем попробовать. Но я не могу действовать без всей информации от вас, Доктор. И…,—Аня с трудом подавила чувство страха и смятения в своей груди, уронив их словно бомбы в бездну —…Священная Британская Империя: если она в этом замешана, то от моих действий она может пострадать… Это неприемлемо. Наверное.

Где-то в коридорах клиники санитарка в полутьме уронила тележку с чем то металлическим: оно кубарем покатилось и начало отдалялся, сопровождаемое едва слышимыми причитаниями. Аня поднялась со своего места, всё так же безэмоционально смотря на доктора. Пендрагон словно живой организм выплевывал кашли норма и грозы, а мокрота дождем шла об земь, проникая в вентиляционные трубы помещений. Запах озона укоренился в клинике, смешанный с хлоркой и мутным напряжением. Двое были повязаны грузом прошлого, пускай и не по своей воле, но каждое из решений привело их к тому, что Мнемосима так или иначе навредила им.

—Чего вы хотите? Я…умею слушать, если это необходимо. — Аня приподняла бровь: не для эффекта, просто ей показалось это уместным. Её знакомые делали такое чтобы придавать интонации в разговоре. Ей это было не интересно, но ситуация изменилась. Теперь нужно понимать людей. Но она пока не улавливала сути.

Отредактировано Anya Alstreim (2025-08-04 23:01:40)